but first, ramen

– Минки, Минки, выйдешь за меня? – запыхавшийся администратор Хонджун, которому только что на кухне доложили о приезде начальства приземляется перед официантом на одно колено и, набрав побольше воздуха в лёгкие, продолжает, – убрать туалет. Срочно!       Озадаченный Минки пожимает плечами и отправляется в подсобку за шваброй. Все в этом заведении знают: если августейшее начальство соизволило припереться посреди смены, чистоту уборных точно проверят, а посему лучше подготовиться заранее и не огрести на разбросанный мусор и прочие прелести общественных мест. Люди, блять. Хуи на блюде. Почему-то все коллеги считают Минки спокойным и уравновешенным, надёжным сотрудником, который в силу своего внушительного вида может разрулить любой пиздец. Проблема в том, что только Хонджун, с которым они работают вместе вечность и больше, да несколько старых работников догадываются, как легко вывести его из себя. Минки злится молча, смотрит волком и прячется за Хонджуни-хёном. Хён мелкий, обросший светлой шевелюрой и писклявый, но ведет себя по-взрослому и не стрессует, хоть старше всего на год. В их прекрасное общее стажерство он вдруг решил скорешиться с Минки, и больше никто не смог воспринимать их по-отдельности. Только как единое целое. Никто не удивился, даже когда наклеенные на спину Хонджуна на корпоративе стикеры в виде сердечек перекочевали на футболку Минки, который гордо отказывался их снимать. «Пидорасы», – восторженно пищал Уён, глядя на них, и предлагал Минхёку поспорить, встречаются они или нет. Как будто у них весь коллектив в ресторане не такой.       Хонджун благодарит Минки так яростно, словно он страну спас, а не в туалете прибрался. Для админа визиты начальства всегда довольно нервные – он пока не чувствует себя уверенно, очень сложно делать всё идеально. Минки, который никогда не горел желанием пробиваться в первые ряды, привык поддерживать его, просто потому что. Хонджун заслуживает лучшего. Есть один небольшой момент, из-за которого его побаиваются, и это даже не мнимая требовательность. Хонджун кусается. – Уважаемый администратор, хватит грызть моё плечо, пока я делаю заказ, – без особой надежды ворчит Сан. Ему никак не сбежать от хватки челюстей, потому что лапша вот-вот сварится, а раньше Хонджун не отпустит. – Прошлые синяки заживали неделю, целых три штуки. – Время подавать в суд, – Уён очень смешно ужасается масштабу синяков, в которые его тыкали каждый день.       Острых зубов не боится один Минки, потому что в зале полном людей его хрен поймаешь. А ещё, Хонджун всегда помнит – Минки укусит в ответ.       Администратор долго возится за кассой в отсутствие гостей, а потом осторожненько прокрадывается к своему официанту на мойку. Занятый намыванием гигантских рамэнных тарелок Минки охуевает, когда ему под нос подсовывают колечко, свёрнутое из разноцветных скрепок. А потом заходится громким гоготом. – Ты мне щас типа предложение хотел сделать? – Предложение донести меня до метро, – Хонджун усталой тушкой виснет на большом и крепком друге. Чтобы просто посмотреть ему в глаза, приходится вставать на носочки, вот серьёзно. – Решительно отказываюсь, – Минки возвращается к своим тарелкам, их ещё дохуя, а к закрытию эту гору надо разгрести. – Кусь? – хён приоткрывает рот и вкрадчиво заглядывает в раскосые глаза. В ответ на его попытки вцепиться в руку, Минки кусает прямо за светлую макушку. Хонджун недовольно шипит и ретируется в зал. Так ему и надо, по-хорошему.       Выпроводив всех зазевавшихся гостей, админ закрывает кассу, продумывая, что лучше написать в отчёте. Была жопа, но мы справились – смеётся он про себя. Такой достоверный отчёт бы вышел. А главное – красноречивый. Минки выползает еле живой после мытья бесконечной посуды, и Хонджун вытаскивает его во внутренний двор ресторана подышать воздухом, пока Сан с Уёном заканчивают убирать кухню. Ночной ветер мгновенно остужает разгорячённые от работы лица и тела. Минки с воплем неподдельного счастья падает на скамейку, Хонджун садится рядом, прикуривая такую желанную весь день сигарету. Курить на работе им запрещается, поэтому пережить смену особенно тяжело.       Хонджуна начинает потряхивать, то ли от холода, то ли от долгожданной порции никотина. «Что, холодно?» – усмехается Минки и кутает его в часть своей безразмерной толстовки. – Щас как заболею, – смеётся Хонджун, стуча зубами.       Минки обнимает его, уверяя, что «хёну нельзя заболеть, иначе время остановится, судьба всего мира в твоих руках, представляешь». Очень глупо и трогательно. Минки прям-таки пышет жаром после проведённых на мойке часов, и он даже немножечко красивый, несмотря на усталость, Хонджун признаёт. Он тянется, чтобы игриво чмокнуть друга в щеку, но Минки дёргается, и чмок приходится куда-то в уголок рта. – Ээ? – напуганный Минки напоминает человекоподобную рыбину.       Хонджун подносит догорающую сигарету к губам и смотрит на темное небо, выдыхая сизый дым из лёгких. – Извини, я случайно.