Небесная сталь

      Май Рон Он выдохнул, утирая пот со лба. Рабочая рубашка была уже изрядно грязной, фартук из добротной кожи еще больше пообтрепался. Но двое из четырех, поврежденных неведомой силой ворот готовы. Огненный уже несколько дней находился в Обители Мертвых и все это время усердно трудился, восстанавливая и дополняя металлические картины. Часть прутьев пришлось заменить, какие то фрагменты сценок воссоздавать по новой, но результат его, определенно радовал. Еще никогда Подмастерье не брался за дело с таким вдохновением, такой отдачей. До комнаты он добирался поздно, немного ел, приводил себя в порядок и без сил валился на кровать, чтобы завтра вновь встать пораньше и спешить к работе.       Так или иначе – в Мирин Сэ было хорошо. Никаких понуканий и критики, добротная одежда, сытная еда и отдельная теплая комната. Маю крайне нравилось не просыпаться от холода, есть вдосталь, носить рубашку, в которой не приходилось латать дыры и заниматься тем, что приносит радость. А Огненного действительно вдохновляло то, как под его руками оживают в стали древние легенды, как тускло мерцают сине-зеленым прочные прутья в свете магических светильников.       Чувство времени притупилось. Все это время Подмастерье не видел ни рассветов, ни закатов. Окна в Обители Мастера На Мо встречались крайне редко.       Первые пару дней Мая отвлекали странные шепотки, скользящие вдоль гулких каменных стен. Словно множество голосов вели одновременный разговор – кто-то спорил и возмущался, кто то молил и стенал, кто-то просто что-то рассказывал. Эхо Мертвых… Тех смертных, что нашли свое пристанище в залах на один уровень ниже. Огненный никогда за свою короткую жизнь не видел смертных. И пусть ему было любопытно – он старался не прислушиваться. Ведь иначе становилось жутковато. Эти шепотки заставляли думать о смерти – о том, что несвойственно духам. Да, физическое тело майо с трудом, но все же можно разрушить, но сознание обретет новое пристанище спустя всего лишь несколько лет. Правда, память о прежней личности вернется не сразу, но… и это не страшно.       Эте Рин частенько стоял за спиной у Подмастерья, наблюдая за работой. Чаще всего он молчал. Как ни странно – его присутствие не раздражало – в нем не было холодной циничности надзирателя, а, скорее, заинтересованность ценителя. Впрочем, пару раз двум майо довелось поговорить.        — Что ты думаешь о воительнице Сая Тано? – тихо спросил Эте Рин у Огненного, когда тот сделал очередной небольшой перерыв, восстанавливая магическую энергию, необходимую для плавки металла. Подмастерье как раз трудился над восстановлением сценки с участием вышеозначенной боевой девы.        — Хмм... — Май задумался. Вопрос от обычно молчаливого майо Смерти застал его врасплох. – Я полагаю, что едва ли уважаемая Сая Тано могла в одиночку сразить сотню темных духов. Не могло ли так случиться, что орлы Императора Ман Вэ, да хранит его Вечное Небо, прилетели чуть раньше и немного ей помогли? – ответил он. Впрочем, несмотря на то, что Огненный старательно потупил взор и говорил максимально вежливо, от пытливого взгляда Эте Рина не укрылись задорные искорки в его глазах. И вновь юноше показалось, что майо Смерти едва заметно улыбнулся. Померещится же такое…        — Какие опасные высказывания. – произнес Эте Рин куда менее строго, чем следовало. – Какое пренебрежение к канону.        — О. Я простой необразованный Подмастерье и плохо знаю канон Священный рукописей. – еще более скромно потупился Май Рон Он.        — Пойдем. Хочу показать тебе кое что необычное. – неожиданно позвал майо Смерти.        — У меня еще много работы. – попытался возразить удивленный Огненный. — Ты опережаешь график. И все эти дни трудился по четырнадцать часов. Думаю, вполне можно сделать перерыв. – заверил Эте Рин. – То, что ты увидишь, будет полезно тебе, как кузнецу.       Подмастерье кивнул. Он и его сопровождающий направились вверх по лестнице и далее – по длинным коридорам, переходам, галереям. В какой-то момент стало зябко. Кажется, они приближались к одному из выходов. Огненный печально вздохнул. За эти дни он успел подзабыть, как холодно на улице и перспектива мерзнуть на мокром ветру его не радовала. Словно прочитав его мысли, Эте Рин отрывисто бросил: — Жди здесь. Скрылся за какой то массивной дверью и уже через пару минут вернулся облаченный в добротную теплую накидку с капюшоном – исключительно роскошную, из плотной черной ткани с серебряным шитьем. Маю он вручил теплые черные сапоги и почти такой же плащ. Тот оказался на удивлением легким и теплым. Сапоги пришлись как раз впору. Кажется, в Мирин Сэ у каждого выхода был запас верхней одежды на всякий неожиданный случай. Огненный с удивлением подумал, что одет не хуже, чем какой нибудь богатый горожанин Кахарры.       На улице двоих майо встретил холодный ветер, впрочем, так и не сумевший пробиться сквозь накидки. Под ноги легли пожухшие листья. Май и его сопровождающий оказались в небольшом внутреннем дворике –колодце, укрытом свинцово-серым низким небом. А в центре, на высоком постаменте возвышалась кованная статуя Йа Ва Ны – прекрасной супруги Великого Мастера Ау Ле. Золотистый металл теплого оттенка прекрасно передавал изящество ее фигуры, каждую складку тонкого платья. Цветы и вьюны в ее роскошных длинных волосах казались живыми. Растения, что стелились под босыми ножками были прекраснее реальных. Полудрагоценные камни инкрустации поблескивали в полутьме дворика словно далекие звезды. Определенно, ничего более совершенного Подмастерью видеть не доводилось. Он восхищенно выдохнул, замерев от неописуемого восторга. Видеть Дарующую Жизнь в Обители Смерти было странно, но… все же гармонично. Теперь Огненный знал, к какому уровню мастерства следует стремиться.        — Мастер Ау Ле изготовил для Мирин Сэ статуи, изображающие всех Валар. Каждая размещена в отдельном дворике. Но именно эту все признают самой лучшей и совершенной. – едва слышно произнес Эте Рин.        — Она так же прекрасна как и в реальности. – отозвался ошеломленный Май. – Он ее очень любит, раз сумел одарить металл такой живой теплотой. – одними губами прошептал юноша, но, кажется, майо Смерти услышал его и едва заметно улыбнулся.       Обратный путь прошел в задумчивой тишине. Лишь за входной дверью возникла небольшая заминка.       Огненный протянул сопровождающему плащ и сапоги, намереваясь вернуть, но тот лишь отрицательно покачал головой: — Оставь себе. — отрывисто бросил он.        — Может я и явился сюда в залатанной одежде, но мне вовсе не нужны подачки. – тихо и весьма недовольно пробурчал Май, аккуратно складывая вещи на небольшую скамейку и всем своим видом демонстрируя намерение оставить их тут.        — Это не подачка, а плата за хорошую работу. – судя по тону, майо Смерти начал терять терпение. – Или ты желаешь оскорбить обитель Мертвых отказом? Возможно, считаешь, что Мирин Сэ обеднеет, отблагодарив одного не в меру нахального Огненного?        — Я? Нет, не считаю… — Подмастерье немного растерялся от неожиданности и поспешно сгреб вещи в охапку. Спровоцировать на вспышку спокойного Эте Рина – это еще надо было суметь.       Еще пара дней прошла в работе. В какой-то момент, во время очередного перерыва, Май вновь услышал шепотки – странные голоса, доносящиеся откуда то снизу.        — Не будет ничего страшного, если я взгляну. – осторожно подумал юноша. – Один взгляд на смертных. Не о чем говорить.       Эте Рин проведал его всего пол часа назад, так что Огненный не опасался его внезапного появления. Подмастерье осторожно скользнул за только что отремонтированные ворота и начал спуск по небольшой лесенке. Узкий тоннель вел вниз и был лишен ламп, лишь в самом конце удавалось различить едва заметное зеленоватое свечение. Голоса становились все громче и отчетливее: — Ненавижу! Он убил меня, а я так ему доверял! Подлый предатель! – тихо, но с яростью шептал один.        — Детки, дети мои… — причитал второй.       Огненный вздрогнул, но продолжил свой путь в самые недра. Шаг, другой. Полутьма. И вот он оказался на узком карнизе. Привлекшее его внимание зеленоватое свечение шло со дна большого круглого зала. Май опустился на колени и осторожно посмотрел вниз. Источником света были сотни и тысячи эфемерных полупрозрачных фигур, нечетких, но внешне весьма схожих с майар. Они медленно перемещались, говорили, плакали, пели… А меж ними клубился странный беловатый туман, вызвавший у Подмастерья смутную тревогу.       В этот момент один из камней под руками Мая сорвался вниз, юноша потерял равновесие и начал падать…       Испуг длился лишь долю секунды, а потом волна силы швырнула Огненного обратно на карниз, плотно прижав к холодной каменной стене. Дышать удавалось через раз, голова гудела. Все окружающее пространство словно заполнило чье-то ПРИСУТСТВИЕ – столь Великое и грандиозное, что ему не хватало реальности и по самой ткани мироздания шли круги. Он стоял на карнизе подле Мая – высокая фигура в одежде, словно сотканной из темноты летней ночи, лицо до середины скрыто плотной тканью, а под капюшоном полыхают темно-синие глубоко посаженные глаза, способные видеть тебя насквозь – до костей и самой потаенной сути, скрытых мыслей и грядущей судьбы. Великий Мастер На Мо – Хозяин Обители мертвых.        — Если тебе наскучило твое бренное существование, можно было избрать более простой способ покончить с ним, мальчик. – голос Повелителя Мертвых ворвался в сознание словно сквозняк в дом с настежь открытыми окнами, промчался по разуму, перебирая мысли, как страницы книг. – Туман Забвения стер бы твою личность, не оставив и следа воспоминаний. – прошелестел его голос, заполняя до края.       Май Ро Он не мог ответить, язык не слушался. Впрочем, как и все тело. Но Великий и не нуждался в ответе. Зачем ему нелепый лепет оправданий, если он и так знает все, включая грядущее?       Гнетущее ощущение ПРИСУТСТВИЯ прекратилось столь же внезапно, как и началось, оставив после себя лишь звенящую слабость. Огненный вновь остался на карнизе один. Подмастерье успел подумать о том, сколь же сильно различаются два Великих – Мастер Ау Ле — добродушный, с всклокоченной бородой и засаленном кузнечном фартуке, и Мастер На Мо – воплощенное величие смерти – грозный и мрачный. А потом сознание покинуло его.       Май очнулся у себя в комнате. Рядом, в массивном кресле расположился Эте Рин. Майо Смерти был крайне недоволен. Сложив на груди тонкие изящные руки он обвиняюще смотрел на Огненного.        — И как тебе пришло в голову отправиться вниз? – холодно бросил он.       Подмастерье молча потупился. Говорить, что он пошел на поводу у любопытства было как-то несерьезно.        — Ты, определенно, самый беспокойный из всех Огненных, что здесь были. – не унимался Эте Рин.        — Простите. – тихо произнес Май. — Скоро я покину Мирин Сэ и мы больше не увидимся. Я не причиню иных неприятностей.        — Увидимся. Но совсем при других обстоятельствах. Что же касается неприятностей, то, возможно, бОльшая часть бед от тебя еще впереди… — Эте Рин побледнел, осекся и спешно покинул комнату.       Подмастерью только и осталось, что ошеломленно смотреть на дверь, за которой скрылся внезапно разоткровенничавшийся собеседник.       В последующие дни майо Смерти редко наблюдал за работой Мая, на вопросы отвечал неохотно и был хмур и сдержан. Впрочем, попрощались они довольно тепло, Эте Рин похвалил работу Огненного и даже улыбнулся. Кроме того, Подмастерью перепал кошель серебра. Обратная дорога была скрашена теплой красивой одеждой и ощущением отлично выполненного дела. Расшитый пояс приятно оттягивали заработанные деньги.       В дорожной сумке покоился официальный свиток – послание от Мастера На Мо Мастеру Ау Ле. Май дорого бы дал, чтобы узнать, что там написано, но свиток скрепляла магическая сургучная печать самого Повелителя Мертвых. Вспомнив пронзительно-синий взгляд из под черного капюшона и ощущения от присутствия Великого, юноша поежился. Нет, его печать лучше не трогать.       Огненный размышлял о том, что, возможно, наняться кузнецом куда-то помимо Кахарры – вполне приемлемый для него вариант. Вольготнее, свободнее, больше почета и уважения. Главное – найти место. Как ни странно, даже возможность поработать в Мирин Сэ больше не пугала юношу. Он мысленно посмеялся над страхами, что одолевали его по дороге в Обитель Мертвых.       Часть пути Подмастерье проделал в седле, он не был хорошим наездников, но караванщик подобрал ему смирного муккара, который почти не доставлял проблем и мерно шел рядом с повозкой. Над серой лентой дороги нависло мрачное небо, впереди темнела громада леса, почти полностью сбросившего листву и напоминающего черные остовы на багряном фоне последней полоски догорающего заката.       Спустя пару дней Май был уже в Кахарре. Стоило зайти в ворота Главной Кузницы, навстречу ему тот час кинулись Сай То и Кане Ри. Друзья радовались столь бурно, что почти повалили его на выложенную цветными булыжниками землю двора Большого Дома.        — Живой! Даже не съели! Каким стал модником! Одежка прямиком с плеча самих майо Смерти? – наперебой восклицали Сай То и Кане Ри, обнимая вернувшегося целым и невредимым Мая, щупая новую дорогую накидку, расспрашивая и толком не слушая ответы из-за охватившего их волнения. Остальные Подмастерья тоже поспешили во двор, но держались чуть поодаль, одобрительно улыбаясь. Маю предстояло на все ближайшие дни стать центром всеобщего внимания. Не так много майар из Большого Дома успели побывать в самом Мирин Сэ. Живые и полные шуток истории о поездке пользовались большой популярностью, что вызвало жгучую зависть Ку Ру Мо. В такие моменты он ходил мимо, старался перевести внимание на себя и ворчал: — Подумаешь, Обитель Мертвых. Я вот был в самой столице. Но в Столице он был год назад, а Май только вернулся. Майар снова обступили храброго путешественника и заинтересованные слушали.              Мастер Ау Ле развернул свиток, который вручил ему Май сразу по приезде, прочитал его и резко свернул, нахмурившись.        — Что-то не так, любимый? – поинтересовалась у него супруга – прекрасная Йа Ва На, она оторвалась от зеркала, у которого примеряла драгоценности и повернулась к мужу.        — Май Ро Она хвалят… — начал Главный Кузнец.        — Но это же хорошо. – начала Дарящая Жизнь, но Ау Ле продолжил: — В том, что Май – талантлив – я не сомневался. Но На Мо пишет, что по Пророчеству никаких изменений… «Склонится во Тьму» — как и было предсказано при его появлении.       По тонкому лицу Йа Ва Ны пробежала тень, она отложила на столик изящную сережку: — Я так волнуюсь за него… Известно ли – когда и как это произойдет?       Мастер отрицательно покачал головой и отвел взгляд: — Об этом, по прежнему, ничего.       Кузнец с силой ударил кулаком по столу: — Он так молод и одарен! Самый лучший из всех, кого мне довелось учить…        — Но говорил ли ты ему когда-нибудь об этом? – тихо спросила Йа Ва На.        — Нет. И не скажу! – уверенно и упрямо заявил Ау Ле. Он обожал жену и всегда делал то, что она хочет, но… только не в вопросах Кузницы и Подмастерьев. – Мальчикам нужна строгость и твердая рука. – хмуро отчеканил он. – Нельзя потакать его вольнодумству, особенно памятуя о склонности к Тьме.       Мастер искренне полагал, что все и так очевидно. Он не послал бы недостойного и бесталанного к самому На Мо для ответственной и сложной работы. А хвалить – лишь поощрять самомнение.        — Конечно, милый. Как знаешь. – поспешила согласиться супруга. В ее глазах застыла печаль. Она всерьез опасалась, что излишняя строгость мужа лишь оттолкнет чувствительного юношу от Главной Кузницы и самого Ау Ле. Но за долгие годы супружества, она прекрасно усвоила, когда лучше не спорить.       Она вновь повернулась к зеркалу, надела вторую сережку и взялась за гребень. Мастер невольно залюбовался женой, но чувствуя ее скрытое недовольство, поспешил прервать затянувшуюся паузу: — Я отдал распоряжение подготовить для Мая кузницу.       Собственную Кузницу получал лишь один ученик за выпуск. В этом году это должен был быть Ку Ру Мо. Кандидатура на следующий год еще обсуждалась. И вот – решение принято.        — Хорошо. – улыбнулась Йа Ва На. – Это правильно.        — Он достоин. – кивнул Ау Ле. Главный Кузнец все еще был обеспокоен. Пророчество, словно острый меч, занесенный над головой, тревожило его все больше день ото дня. Хотел бы он знать — когда и на кого этот меч опустится.