ЧАСТЬ I.
Глава 1. Сложно не умирать, сложно — жить.«Умереть — это ещё не всё. Важно умереть вовремя». Жан-Поль Сартр.
Луна была на пике, но оставалась совершенно незамеченной благодаря облакам и тучам. Холодный ветер обдувал, принося тем самым неприятный зуд, а ухудшал положение дождь, что в последнее время лил без остановок. В это время суток все находились в своих домах, и неудивительно: в такую погоду нормальные люди не выходят из тёплых домов, тем более время не подходящее. Но во всех случаях есть исключения: молодая девушка выбежала из одного дома, как будто за ней кто-то гнался. Она пыталась как можно быстрее покинуть это место, поэтому завернула прямиком в лес, не заботясь ни об одежде, ни о чём-нибудь другом.***
Боль была настолько невыносимой, что хотелось кричать во всё горло, но она не могла позволить себе такой роскоши. Единственное, на что она была способна — это бежать. Бежать, не оглядываясь, спотыкаясь, чувствуя, как лёгкие разъедает огнём, как из полученных ранее ран течет кровь, и повезло, если она засохла. Её тело было измотано и истерзано так, что полностью онемело, принося тем самым огромную усталость, которую та себе в данный момент не позволяла. «Почему?» — задавалась она вопросом. Для её понимания это было слишком жестоко, несправедливо, подло. Часть её души растворилась в круговороте событий, чего она даже и не заметила. Она не помнила, сколько бежала, но чётко осознавала то, что видела обрыв. Решение для неё пришло внезапно. Разочарование, отчаяние, грусть, печаль — всё это внезапно заменилось другими чувствами — равнодушием, усталостью, спокойствием. Она невесело усмехнулась появившейся из-за облаков луне — апатия. На её взгляд самое удачное из всех чувств, которые она испытывала. Лишь лёгкий осадок горечи где-то глубоко внутри оседал и растворялся, как сахар в горячем чае. Мир потерял все прежние краски, она потеряла всё всего лишь за одно мгновение. Единственное решение, что сейчас билось в её мыслях — так это спрыгнуть с этого обрыва, закончить всё, забыть и не помнить. Усталость накатила с новой силой, а ведь не только физическая, но и моральная: ноги, до этого еле державшие свою хозяйку, ослабли, и она упала в бушующее море. Последняя мысль, посетившая её, была: «Хочу забыть эту боль и больше никогда её не чувствовать», а дальше резкая, глухая боль и темнота. Так и началась её история, как бессмертного существа. Она не думала о бессмертной жизни и о чём-нибудь подобном, но луна, что была свидетелем её кончины, решила иначе. Глава 2. Забвение.«Память человека не знает истинного забвения. Неважно, как сильно мы пытаемся забыть, всё остаётся в нашей голове. Нам не забыть свои грехи.» Надэко Сэнгоку.
Тьма. Когда я проснулась, тьма была единственным, что окружало меня. Я не дышала, не чувствовала ничего, абсолютно. Мне должно быть страшно? Больно? Меня должен был охватить ужас? Тут так странно. — Дитя, — донёсся до меня голос. Женский он или мужской — я так и не смогла этого определить. Снова оглянувшись, я не смогла определить, откуда донёсся голос. Вроде отовсюду. — У тебя есть шанс прожить жизнь в своём мире, только под другой личностью, в другом теле. Я дам тебе знания, которые будут необходимы, дам дар — бессмертное тело. Согласна ли ты на это? — спросило… существо. Не знаю, что на это ответить. Я ничего не помню, только то, что проснулась в этом месте. Думаю, это существо потребует за всё перечисленное равную цену. Но что? «Бесплатный сыр только в мышеловке» — пронеслась мысль в голове. Не знаю, откуда, но могу предположить, что это правда, и думаю, что прежде чем действовать, надо сто раз подумать. — Не беспокойся о цене, в её роли сыграют: твоя память, которая была при жизни, — «при жизни»… Значит, я умерла. — И… кое-что, что ты можешь мне предложить… Для равноценного обмена. Память за новое тело, остальное: бессмертие и дар, за что? — спросило оно у меня. А почему я умерла? — Ты захотела забыть, я помог, — вот значит как. Значит, мне было трудно, раз я захотела забыться… Какой равноценный обмен Вы хотите? — Хм… Для этого может послужить разное: голос, глаза, определённые чувства или же сердце. А разве возможно выжить без сердца или глаз? — Возможно, но у всего есть свои недостатки. Без сердца — ты будешь непобедима, по крайней мере до тех пор, пока тебе не отрубят голову, — так себе перспектива. — Ну, а если говорить о недостатках, то каждый сразу может понять, что ты не человек, и не просто оборотень или вампир, даже люди, хотя они по-любому узнают, если проведут медицинское обследование. Что касается глаз, ты сможешь жить и без них, просто придется привыкать ориентироваться на остальные чувства, тем более, они обострятся, — пояснял он. А нужно ли мне снова жить? Возможно, я не хотела всего этого… Или же хотела? Не знаю. И не узнаю, ведь теперь, как я понимаю, мне придётся жить без своей памяти, если, конечно, соглашусь. А ОН уже знает ответ. Я не хочу, чтоб у меня не было сердца, но могу отдать зрение, а ещё… хм… Как на счёт рецепторов вкуса? Подумаешь, не буду чувствовать вкус — не велика трагедия. — Хорошо. Значит, ты готова заключить контракт? Да.***
Она снова провалилась во тьму, но как такое возможно, если она и так была во тьме? Забвение. Она хотела забыть — забыла, а если захочет вспомнить — это будет невозможно. По крайней мере пока. Глава 3. Пробуждение.«Реальность — это сон, от которого мы никогда не пробуждаемся». Спайк Шпигель.
Сон или реальность, реальность или сон? Вы когда-нибудь находились в таком положении, когда вы не можете понять, где вы сейчас: в своём воображении или же в той реальности, которая находится за просторами вашего сознания? И вот она не могла понять, где находится, когда впервые открыла глаза: для неё это не имело смысла. Вроде открыла, а вроде и нет. Везде её окружал один цвет — чёрный. Она даже думала, а не сон ей случайно приснился? Нет, не сон. Это была реальность, только реальность и больше ничего. Она могла ощупать всё, что находилось в пределах её досягаемости, и при этом шевелиться. Почему она не видит? Разве так должна выглядеть реальность? «…Ты готова заключить контракт? — Да…» Я согласилась, а ценой стали: глаза, на которых сейчас какая-то повязка, память моей прошлой жизни, которую я и не помню, а так же вкус. Что же, не смертельно, могло быть и хуже. Так, моё тело… Я ощущаю его странно. Вроде, что-то родное и в то же время чужое. Ладушки, начинаю ощупывать собственное тело и замечаю несколько рубцов на кистях рук, шее и ногах, до последних пришлось приставать, чтобы дотянуться. Также подмечаю ещё одну странность: руки, как и ноги, если ощупать ладонь или стопу, то получается не очень-то большой размерчик. Не знаю, сколько месяцев, лет, но я не маленький (относительно) ребёнок, но и не взрослая девушка. Также я заметила, что волосы длинные, причём не знаю почему, но это вызывает у меня восторг. Может, в прошлой жизни я не могла отрастить длинные волосы?***
Анемия? Хм… Странно, но я начинаю, что-то вспоминать. У меня анемия, да. Меня зовут… Эрна или же Эрнста Харт. Дата рождения варьирует где-то в 1237 году. Дата смерти или же обращения приблизительно в 1254, то есть я обратилась в 17 лет, но тогда за временем следить приоритета не было. Рано, но что поделать? С рождения здоровье было ужасным, анемия, простая простуда могла меня убить, а слепота, которая была с рождения, добила. Умерла я, конечно, не совсем от болезней, одной из причин стали пытки. Наше селение не было большим, поэтому многие пропадали без вести, одной из них стала я. За похищением было рабство. Но кому нужен раб, который и не видит, и не может нормально работать? Меня и оттуда выкинули, оставив глубокие шрамы на теле. Дальше я пыталась контролировать свои вампирские способности, голод и всё остальное — это я не очень-то помню, размыто, если так можно выразиться. Я жила, путешествовала некоторое время с тем, кто меня обратил. Я благодарна ему, он спас меня, научил контролировать себя, к тому же заботился обо мне. Он был древнейшим вампиром. Мы с ним среди людей прятались от других вампиров, стараясь казаться дружной семьёй. Когда пришло время прощаться, я поняла, как это тяжело. Он сказал, что всему, чему надо, он меня научил, и больше я в нём не нуждаюсь. Я порядком устала от всего происходящего в мире. Неужели людям так необходимы войны? Они получают наслаждение от того, что калечат друг друга? Глупые, какие же они ограниченные. Тогда проходил где-то 50-й год моего скитания в одиночестве, и я снова встретила его. В этот раз он сказал, что у него есть идея: сделать так, чтобы для вампира много лет пролетели как мгновение. Я согласилась, потому что устала. От войны и всего остального. Меня закрыли в склепе, погружая в пучину тьмы. Я вспомнила мою нынешнюю жизнь, что ж, я вернулась! Поднимаюсь, срывая с петель плиту, в которой я до сих пор спала. Глава 4. За все следует плата.«Опыт — самый лучший учитель, только плата за учение слишком велика». Т. Карлейль
Поднимаюсь, срывая с петель плиту, в которой я до сих пор спала.***
Незабываемое чувство, когда ты долго лежал, не в силах подняться, а теперь можно размять затёкшее тело, а как кости хрустят! Незабываемый момент, если бы не одно «но» — голод. Я ужасно голодная, а ещё надо бы свои чувства привести в нормальное русло. Это значит только одно: тренировки, тренировки и ещё раз тренировки. К тому же, созидатель, — так я называю то существо, которое дало мне второй шанс, — говорил о даре, который я так и не открыла, с этим тоже надо будет разобраться. Острый слух, осязание и запах — три чувства, на которые я ориентируюсь в пространстве. Забыла сказать об одной плюшке, которую я получила после обращения, к тому же развивать её пришлось два года, не моложе количество времени для человека, а для бессмертного пролетит — не заметишь. Ну так вот, мы назвали её «вампирское зрение» или же «чувствительное зрение». Я могу видеть очертания предметов, людей белым цветом, а всё остальное — чёрное. Размяв косточки, я направилась к соседнему гробу. Интересно, он всё ещё там или уже проснулся? Шаги даются сложно, сколько же я спала? Ну ничего, узнаем, когда выберемся отсюда, да к тому же надо найти людей, не думаю, что наша мода до сих пор актуальна. Только проснулась, а уже сколько проблем. Я остановилась на полпути к нему. А может, ну всё это? Сейчас пойду снова усну, тогда не придется думать «когда», «что» да «как»? Сон без сновидений… Как прекрасно звучит. Эх, нет, не могу. Не для этого мне дали второй шанс, чтобы я его проспала. Продолжаю двигаться к нему. Чёрт, я плохо ориентируюсь в пространстве, по крайней мере сейчас. Уверена, что сейчас я выгляжу как какой-нибудь напившийся мужик. Не обнадёживать… Ну наконец-то! И века не прошло! Или прошло? Надо срочно узнать, какой сейчас год. Пальцы рук ещё не привыкли к движениям, поэтому поддаются со второй попытки. Мне всего-то надо отодвинуть эту «крышку». С моей силой это было не сложно, правда после этого последовал громкий неприятный скрежет, оглушивший меня на несколько мгновений. Начинаю принюхиваться, чтобы понять, находится ли он сейчас здесь. Блин. Он точно здесь, но запах не такой… Он какой-то лёгкий, тусклый, серый? Как будто тут только часть его, и то давняя. Протягиваю руку в направлении, где, по логике, должна быть голова. Натыкаюсь на что-то гладкое, боюсь осознать, что это может быть, но уже догадалась. Он ведь не просто так прожил по несколько столетий, а столетий ли? Не знаю. Слишком много вопросов накопилось, а ответов всё меньше. Сложно, больно, горько. Я потеряла дорогого вампира. Кусаю нижнюю губу, которая сразу трескается, наверное из-за того, что я давно иссушилась. Воды, как и крови, во мне почти не осталось. Выдержка, где она? Иссушилась за столько времени, как и я? Или заснула? Не знаю для чего, но я продолжаю ощупывать то, что осталось от него. Неожиданно нащупываю то, что не должно быть в его теле. Кинжал. Его закололи или он сам себя заколол? Начав ощупывать гроб, я натыкаюсь на какую-то баночку, не слишком маленькую, но и не большую — среднего размера. Раскрутив горлышко, я начала ощущать его запах. Чёрт, кровь! Желудок неприятно скрутило, как будто мой организм пытается вывернуть меня наизнанку. Неприятно. Зато запах очень заманчивый, родной, вкусный. Жаль только, что я не ощущаю вкуса, но это не мешает моему организму выделять железы слюны в довольно обильных размерах. Я даже не успеваю сглатывать её. Теперь ещё и голова закружилась, и ноги задрожали, я слишком голодна, чтобы брать себя в руки. Подношу горлышко к своим губам, чувствуя, как ледяная жидкость проникает в мой организм — ликую. Вампиры хладнокровны, не зря же так говорят? Их, как и моя, кровь холодна, словно лёд, и температура тела, как у трупа. Сердце не гоняет нашу кровь по венам, как у людей. Не наша вина в том, что мы питаемся людьми или животными, такова наша природа. Не оставив и капли его крови, начинаю чувствовать, как ко мне возвращается жизнь. Я уверена, что выглядела как скелет, а теперь буду чуть-чуть получше. Мне хватило одного истощения, больше не собираюсь голодать. Резкая головная боль выводит меня из равновесия. Что это? Горло обожгло! Глава 5. Пробуждение дара.«Некоторые знакомства как дар с небес. Наше именно такое.» Чха Ин Хо.
Резкая головная боль выводит меня из равновесия. Что это? Горло обожгло!***
Разве так должно быть? Я снова сплю? Что это? Я начинаю видеть краски! Я снова вижу?! Нет, это немного другое… «Энри… Энри!» — этот голос, он принадлежит ему, но как так? Передо мной начало появляться странное свечение, принимающее форму человека. Как такое может быть? — Здравствуй, Энри, — сказал он своим глубоким голосом, что же это? — Не плачь, — мягко сказал он. Плачу? Разве я могу плакать? — Я вижу, как твоя душа плачет, — вот значит как, душа… Но что случилось? У меня много вопросов! — Ты о многом хочешь спросить, но я не он. Я лишь его память — это твой дар — видеть воспоминания существ, испив их крови, — «ничего себе дар». — Тебе интересно, из-за чего я умер, так? Да Перед нами начал появляться огромный экран, на котором был он и какая-то девушка. Молоденькая, но старше меня при жизни. Её можно охарактеризовать одним словом — красивая. Они мило беседуют, буквально ни о чём, но выглядят очень счастливыми, какая идиллия. — Это моя наречённая, — начал пояснять он. — Когда мы разошлись, я скитался, пока однажды не столкнулся с ней: очень милая, искренняя, очаровательная, добрая, ласковая девушка. Никогда таких раньше не встречал. Я думал, что ничто не способно заставить моё сердце биться вновь, но я ошибся… — он ненадолго замолчал, формулируя свои мысли. — Я готов был обратить её, но она не захотела. Она хотела жить и умереть, как обычный человек. Я не смог её переубедить… О нас узнали и решили убить её, — невооружённым глазом было видно, что он страдает, рассказывая мне об этом — Было поздно: когда я пришёл, её уже не стало. Изображение на экране сменилось: теперь там изображалась пара на фоне пожара. Вокруг них царил хаос, но он не обращал на это внимание, держа её уже неживое тело в своих руках. Она была прекрасна даже сейчас: кожа, что больше не согревалась тёплой кровью, побледнела, платье, что было на ней, было окрашено кровью, а из груди торчал кинжал. Уверена, если бы вампиры могли плакать, то он бы рыдал во всё горло, но это невозможно, поэтому он просто кричит. Очень громко и горько. От этой картины в груди что-то сдавило. Больно. Неужели моя любовь тоже может быть такая? До меня только дошло: он нашёл меня, предложил уснуть в усыпальнице. Он с самого начала хотел умереть. Уверена, он чувствует себя виноватым, ведь если бы он её не встретил, она могла бы прожить всю свою человеческую жизнь и умереть с дорогими ей людьми. — Твои догадки верны, — услышала я снова его голос. — Я перед кончиной решил открыть твой дар. Для чего? Наверное, ты мне напомнила меня, когда я был ещё молод. Живи, выживай, и если найдешь своих наречённых — никогда не отпускай, — сказал он мне, мягко улыбаясь. Экран потихоньку начал исчезать. Стоп, что значит «наречённых»? — Я знаю, что у тебя будет две пары, а так же знаю, что одна из них уже появилась на свет, остальное не знаю, — ухмыльнулся он напоследок. Я почувствовала неприятный толчок, который заставил меня подскочить с насиженного места. Глава 6. Моя новая жизнь.«Если посвятить всю свою жизнь получению краткосрочных наслаждений, то и удовлетворение тоже будет краткосрочным. Вы всегда получаете то, за что платите, — сегодня пришло, а завтра ушло.» Ник Вуйчич. Жизнь без границ.
Прошло уже достаточно времени с моего пробуждения. Своим даром после того случая я пока что не пользовалась. Сейчас, приблизительно, 1562 год. Он сказал, что у меня два партнёра, и одна уже родилась, значит другой — не родился. Блин, теперь не могу перестать думать об этом. Мне очень интересно, и я хочу поскорее их увидеть. В данное время это и сложно, и легко в том плане, что никто на сиротку, подобную мне, которая шатается по подворотням, не обратит внимание. В данный период это нормально. Сложно в том плане, что я не смогу найти её, не зная ничего о ней: кто она, где живёт, как выглядит (это правда не очень-то и помогло бы, но всё же), какой имеет запах. Слишком хочу быть рядом, вместе, а вдруг она не захочет? Содрогаюсь от этой мысли. А вдруг она сейчас страдает? Мне в любом случае следует её найти, а потом решу: стоит ли вмешаться или нет. В таком темпе прошло ещё 4 года. Меня «пару раз» пытались поймать на подворотнях, но в итоге получалось в точности да наоборот. Лично я такому раскладу рада, а они вот не очень. Они считают меня «малышкой», потому что я не выгляжу на свой возраст, хотя мне и никто бы не дал 331 год, но мне даже 17 не дают! Я выгляжу на 15-16, не больше. Я как обычно скиталась по городу, стараясь хоть как-то отыскать мою пропажу. Тогда-то я и почувствовала резкую боль в солнечном сплетении, меня как током ударило! Что за? Может это… Не закончив мысль, я ринулась в сторону, куда меня тянуло. Я не знаю, с какой скоростью двигалась, как это делала, куда бежала — всё это было не важно. Важно было лишь то, что возможно, я найду свою пару там. Когда пришла в себя, я была около какого-то загородного домика, от которого пахло вампирами. Неужели, чтобы почувствовать пару, обязательно надо, чтобы та имела контакт с вампирами? Подхожу к входной двери и стучусь, а что? Может быть, они проявят гостеприимство. Мне открыли. По запаху это была женщина, хотя мужского запаха здесь я не услышала — это и к лучшему. — Ты что-то хотела? — мягко поинтересовалась она. — К нам редко заходят гости, — проинформировала она меня. — У вас есть новообращённая? — перешла сразу к делу, так как тянуть резину не было смысла. Она настороженно на меня посмотрела. — Так ты из наших? Я тебя раньше не видела. Что тебе нужно от неё? — осторожно начала она задавать вопросы. Что, даже не пригласит? Последнее я озвучила. Она всё ещё кидала на меня осторожные взгляды, но пропустила. Рядом с ней появилась из ниоткуда ещё одна женщина. — Что тебе нужно от моей сестры? — люблю людей, которые сразу переходят у делу, а не ходят вокруг да около. — Я хочу увидеть её. Понимаете, я долгое время скиталась, мне необходимо было найти своих наречённых. Я думаю, что твоя сестра вполне может оказаться одной из них. Мне нужно в этом убедиться, и если это она и я ей буду нужна, я останусь, если же нет… Уйду, — последнее я говорила еле слышно, но уверена, все меня услышали. — Хм… Это очень неожиданно, — выговорила незнакомка. — Меня зовут Хайди, её, — она показала в сторону той, которая называла себя сестрой моей наречённой — Анна. Приятно познакомиться. Думаю, ты хочешь остаться? — предложила она и улыбнулась. Я лишь кивнула, в голове крутились мысли о ней, хочу посмотреть, но меня пробивает дрожь от того, что она, возможно, не захочет меня видеть. Ему тоже не повезло в любви, не хочу также закончить. Но моя пара сейчас вампир, так что, может у меня будет шанс?..***
POV. Виктория Я проснулась от непонятной доселе жажды. Единственное, что я помню, так это то, что Анна вернулась, она попросила прощения и укусила меня. Что с ней случилось? Она выглядела потрясающе, но на её коже не было того румянца, что был раньше. Но я была в любом случае рада её видеть. Открыв глаза, я решила осмотреться и, поднявшись на локти, обнаружила себя в окружении двух красивых и незнакомых мне женщин. — О, кто проснулся! — привстала одна, улыбаясь. Я немного напряглась, думая, что же меня ждёт дальше. Внезапно из ниоткуда появились ещё две женщины, а за ними молодая девушка. Если из первых двух я узнала одну — свою сестру, — то других не знала. Тем не менее, меня больше заинтересовала молоденькая, совсем ещё девочка. Не знаю, почему так думаю, но не могу поменять своего мнения. На ней была маска, что закрывала всё лицо, одета она была в плащ, через который можно было увидеть длинную юбку, благо, что капюшон был опрокинут назад. Запах, исходящий от неё, так и манил. Хотелось взять её в охапку, зарыться носом в ее волосы и нюхать этот притягательный аромат. Сирень и мята. Первое давало ей отголосок невинности, хрупкости, а второе — свежесть и лёгкость. Подобное сочетание выбило меня из равновесия окончательно. Жажда, казалось, увеличилась, а контролировать её стало ещё сложнее. Эта девочка… Она меня зацепила, с этим ничего не поделать. Я не видела её лица, но могу сказать, что она привлекательна: невысокий рост, а волосы, что кажутся чернее самой ночи, невообразимо длинные, хоть и собранны в высокий хвост, но похоже, они ей совсем не мешают. Двигается элегантно и плавно, словно парит. Её руки на вид очень маленькие, хрупкие, нежные и аккуратные. Участки кожи, что открыты — совсем белые, как снег. Даже, волей неволей, начинаешь представлять, как бы выглядело её лицо на фоне таких угольных волос. Её хочется защитить, уберечь, ну что же это? Неужели материнский инстинкт? Хотя не думаю… Раньше, я подобного ни к кому не испытывала. С огромной силой воли, я заставила перевести взгляд с неё на сестру, которая с интересом рассматривала мою реакцию, как и все остальные. Мне кажется, или в их взгляде промелькнуло понимание? Надо будет расспросить об этом феномене Анну. — Привет, — сказала та самая девочка. Её голос так звонок и нежен… Не знаю почему, но у меня под лопаткой пробежали мурашки. — Я — Энри Харт, — взяв в свои ручки краешки юбочки, она присела в реверансе. — Мы с вами всеми ещё не знакомы, но надеюсь, что мы подружимся. — Привет, — взяла на себя слово Хайди. — Думаю и мне стоит представиться, как и всем нам. Я — Хайди. Приятно познакомиться. Это, — она провела рукой в направлении двух женщин, что были здесь ещё тогда, когда я очнулась. — Хильда и Мария, а её, — она перевела взгляд на сестру. — Думаю, вы уже знаете? — я на всякий случай кивнула. — Да, — снова прозвучал мелодичный голос. Она прекрасна, хочу увидеть её лицо. — Ты, судя по всему, только обратилась, да? — думаю не стоит на это отвечать, так как скорее всего, она констатировала факт, чем задавала вопрос. — Как тебя зовут? — она склонила голову на бок. Мило. Но, чёрт возьми, слишком странно и неожиданно! — Я, — беглый взгляд на Анну — Виктория, — слова давались с трудом, горло пересохло, а жажда становилась всё больше и больше. — Как насчет того, чтобы пойти на охоту? — решила приободрить всех Мария, чувствуя, что атмосфера начала накаляться. Я ей благодарна за то, что она перевела тему, думаю, остальные тоже. Ладно, сейчас главная задача — разобраться со своими способностями, биологическими особенностями, вроде силы, скорости и других чувств. А об остальном можно будет подумать и потом, теперь-то у меня есть вечность.***
Если так можно выразится, то охота прошла нормально: ночью в городе ошиваются многие пьяницы, что и являются нашими жертвами. Хочу сказать, что убивать человека не было чем-то страшным, как я себе представляла в начале. Глотая кровь, я чувствовала лишь утоление голода и наслаждение, никакой грусти или печали. Я не считаю себя кем-то безжалостным, просто такие люди — отбросы среди общества, которые заслужили смерть, даже более мучительную, чем мы им дали. Мы жили в красивом загородном домике. Первое время после того, как я научилась контролировать свои способности (да, оказывается у меня есть дар — «чувство опасности»), я избегала Энри. Потом проходило всё больше и больше времени, я начала привыкать к её нахождению рядом. За год мы узнали, что она является древним вампиром, обратилась из-за болезни, так как ей была гарантирована смерть. Её обратил друг отца, как она выразилась. Они с ним путешествовали, затем их пути разошлись, и спустя какое-то время они снова воссоединились. Самое странное в её истории, так это то, что она не может видеть, её болезнь после обращения так и не излечилась. Её способность состоит в том, что когда она пьёт кровь, то начинает видеть всё прошлое этого человека, да и не только человека. Возможно, когда-нибудь она усовершенствует её. Но это не единственная её особенность. Как-то раз мы заметили, что на неё не действуют способности других вампиров. К слову «мы» — это я и Анна, другие не знают об этом. Мы предпочли оставить это между нами. За этот короткий период, я смогла почувствовать себя счастливой. Так и проходило время до тех пор, пока Хильда не привела ещё одну женщину, Ноэлу, которую нашли на улице Лиссабона. Когда та была ещё новорождённой, наш клан посетили Вольтури во главе с самим Аро. С ним были Кай, Джейн, Челси и много охраны. Кай обвинил нас в том, что мы привлекаем слишком много людского внимания с таким большим количеством неуправляемых новорождённых. Хильда защищала клан, сказала, что никогда у нас не появлялось более одного новорождённого для того, чтобы они наверняка могли контролировать его. Аро потребовал доказательств. Я была готова напасть, как он может?! Все наши готовили оборонительные стойки, чтобы, в случае чего, защититься. Энри все также стояла за нашими спинами. Ей нельзя светиться перед ними, так как она является древним вампиром — это могло бы повлечь за собой ненужные проблемы. Хильда решила доказать свою правоту рукопожатием с Аро. После чтения её мыслей Аро все-таки утверждал, что наш клан был виновен. — Ты лжешь! Это неправда! — не выдержала Хильда и начала обвинять Аро во лжи. Никто из нас даже среагировать не успел, как ее убила охрана. Джейн тут же хотела нанести боль каждому из всех нас, тем самым остановить наши инстинктивные атаки, но ей помешала Энри, которая появилась прямо перед ней, заслоняя нас. Наши, помедлив всего секунду, тут же бросились в бой, который был не равен: их было больше и они сильнее, но мы не сдавались. Моментами я разглядывала в этой суматохе Энри и Анну — самых дорогих для меня вампиров. Все Вольтури, кроме, конечно же, стражи, что сражалась с нами, с интересом наблюдали за поединком. У Джейн, которая как ни пыталась, но не могла использовать свою способность на ней, было ТАКОЕ лицо, и на Энри, что стояла неподвижно, как всегда была надета маска с плащом. Постояв несколько секунд, «наблюдая» за изменениями на лице противницы, Энри развернулась к ней спиной и громко крикнула нашим: — Бежим! — ее звонкий, красивый голос разнесся по полю в мгновение, его услышали все, так как понимали, что это для них может стать концом. Анна, Мария и Ноэла побежали не в том направлении, что я. Перед тем, как побежать, я увидела, что Хайди приклонила колено перед Аро. Стало понятно, что она предала нас, мельком замечаю, что ребята тоже это видели, но времени больше нет — пора действовать. Я тут же активирую свою способность и стараюсь двигаться как можно незаметнее, тише. В какой-то момент рядом со мной появляется Ри, тогда я поняла, что увидев ее, у меня как груз с плеч свалился. Я осознала, что больше не позволю ей рисковать своей жизнью. Я ее защищу, чего бы мне это не стоило.***
Глава 7. Скитания и признание.«Признание — это когда свой свет автор видит отраженным в чужих глазах». Владимир Шойхер. Современная отечественная афористика.
А также:«… я клянусь всем, что мне дорого, всем, во что я верю, — я клянусь, что так, как я люблю тебя, мне никогда не приходилось любить, — с такою нежностью — до слез — с таким чувством сиянья». Владимир Набоков. Письма к Вере.
Мы бежали без оглядки, зная, что за нами погоня. Мои способности действовали хорошо, помогая на время отвязаться от них. Чаще всего мы просто молчали, не говоря ни о чем. Думали, смотрели. На нашем пути попадались маленькие селения, города — приходилось работать чисто и аккуратно, чтобы нас не вычислили. Иногда попадались путешественники, для нас это очень даже хорошо, чего не скажешь о них самих. Что ж, сами виноваты, лучше бы дома сидели: в тепле и уюте. У нас с Ри распределялись обязанности: я добываю деньги, одежду — все необходимое, естественно, нелегальным путём, всего-то надо было вспомнить, как жила раньше, а она ходила на охоту, у нее это получалось очень хорошо, даже не имею понятия, как она это делает. «Добыча сама идёт ко мне в руки» — как любит говорить она. Нам не нужны были слова, мы понимали друг друга и без них. По вечерам, хоть нам и не надо спать, но мы подражали людям: я облокачивалась об дерево, потому что мое тело было немного больше ее, она ложилась ко мне в объятия, кладя свою голову мне на грудь. И так мы могли долго лежать, не двигаясь, смотря на ночное небо и рассвет. Такие минуты, часы, были бесценными мгновениями спокойствия. Это помогало нам не сойти с ума от отчаянья, по крайней мере мне. Я считаю, что нашим не удалось спастись: скорее всего, их убили, — говорю я, а Ри молча соглашается. Это причиняет мне боль, но было бы больнее, если бы она мне солгала. Это качество мне очень в ней нравится — она не врёт: может не договорить, промолчать, но не соврёт. Мы привыкли к компании друг друга настолько, что если одна из нас задерживалась, то другая чувствовала начинающую пробирать до костей панику — это в моём случае, но думаю, Энри тоже это чувствует. Почему? Потому что, задержавшись, я вернулась и застала её ходящей из стороны в сторону, а, когда она меня заметила, я услышала её тихий облегчённый вздох. Возможно, что это лишь моё воображение, но я предпочту надеяться на обратное. Мы скитаемся уже достаточное количество времени, не поддерживая с другими людьми, да и вампирами связь. Я теперь уже не доверяю никому, кроме Энри, и всё.***
Сейчас, мне стало настолько любопытно, как Ри приносит человеческую кровь, что я всё-таки решила за ней проследить. То, что я увидела, мне очень не понравилось: сначала она зашла в какую-то забегаловку, пробыла там, грёбанных полчаса, затем направилась в какой-то тёмный переулок. Там её окружили какие-то сраные уроды, подкатывая, и я уже хотела пойти к ней на помощь, как она выдала, то что меня очень расстроило: — Я пойду только с одним из вас, — спокойно сказала она. Что значит «пойду с одним из вас»?! Кажется, я догадываюсь, как она забирает кровь у своих жертв. Мужики начали переговариваться, и в итоге решили, что лучше пойти их «главарю», точнее он сам и решил. — У тебя красивый голос, интересно послушать его в другой обстановке, — хмыкнул он, подходя к моей Ри. — Ну так давай послушаем, — предложила она. Что это? Почему так колет в груди? У меня не должно быть проблем со здоровьем, потому что я бессмертна, так почему же? — Ха-ха-ха! Замечательно! — рассмеялся тот, и его подхватили остальные, а я хотела размазать их всех по стеночке. — Только вот… — наконец-то успокоился. — Почему ты носишь маску и плащ, а? Уродина, что ль? Мне тоже была интересна эта тема, но я считала, что личные секреты — это, как бы, личное, и если бы она захотела рассказать об этом, то сделала бы это. Это была единственная причина, по которой я ещё стояла в стороночке, а они — всё ещё были живы. — Нет, — спокойно и немного устало ответила она, как будто говорила это уже не один раз. — Я показывала своё лицо только одному человеку, а в будущем собираюсь показать ещё двум — больше никому. Меня пробрала странная злость, а также ревность. Кто?! Так… Сейчас это не важно, ты узнала что хотела, теперь — действуй. За считанные секунды на месте мужланов остались только трупы, тем лучше для нас. — В чём дело, Виктория? — так же спокойно спросила она, как будто ничего и не произошло и она обо всём знала наперед. Как её вывести из себя? Нечестно, почему я так извожусь? — Я тут решила прогуляться… — короткая заминочка, чтобы сформулировать мысли. — … Я всё слышала и видела. Скажи… Нет, расскажи мне всё, прошу, объясни, — чуть ли не вымаливая я. Минуты тишины, казались вечностью. Но в конце концов она решила смилостивиться надо мной и подошла ко мне. Она сделала то, чего я не ожидала: остановившись совсем близко, она обняла меня, крепко. Со всей вампирской силы, у меня, кажется, кости хрустнули. Она была на голову ниже меня, поэтому утыкалась лицом мне в ключицы. — Тише, — промолвила она. В этот момент мое уже мёртвое сердце, похоже, забилось с невероятной силой. Я чувствовала её холодное дыхание через маску, глядя на её с виду хрупкие, но на деле крепкие руки. Я обняла её в ответ. Если бы вампиры могли плакать или краснеть, то у меня не только волосы были бы ярко-рыжие, но и лицо, а беззвучные слезы обязательно катились бы по моим щекам. Но вампиры не краснеют и не плачут, они не спят — это всё удел живых. Если бы мне предложили снова прожить мою человеческую жизнь и снова дали бы выбор, он бы не изменился. Всё, что я пережила, стоило того, чтобы сейчас находится в этих желанных объятиях, ощущая этот прекрасный и уже такой родной запах сирени и мяты. Глава 8. Правда.«Всё не то, чем кажется и не наоборот». Конфуций.
***
Я долго не могла прийти в себя после того случая — это был срыв. Не знаю, долго ли мы стояли или нет, но когда я очнулась, мы были уже в комнате, которую сняли на время. Оказывается, все, что происходило — приход домой, сборка вещей, — всё это происходило на рефлексах. Ри успела по дороге собрать оставшуюся кровь у тех трупов — не пропадать же добру. Почему собираемся? Мы, а точнее я, поступили необдуманно, опрометчиво, и теперь нас могут найти Вольтури. Единственное решение — сматываться как можно дальше, при этом не оставлять за собой следов. Она обещала ответить на все мои вопросы тогда, когда нам не придётся вечно скитаться, убегать, прятаться, когда мы сможем жить нормально, если это, конечно, возможно. На мой взгляд «нормальная жизнь» — понятие растяжимое, особенно для таких, как мы. Всё, что для нас, вампиров, нормально, для людей ненормально. Можно, конечно, жить среди людей, но рано или поздно они поймут, что с нами что-то не так. Людям свойственно бояться тех, кто сильнее, тех, кто не похож на них. Чаще всего они приходят к решению уничтожить «угрозу», даже если та совсем безобидна. Я много раз своими глазами видела несправедливость, жадность, обман, смерть, да и убивала сама. В моё время всё это было обычным делом. Да и сейчас всё это восторжествует. Мир не изменится, пока не изменятся сами люди. Они не хотят видеть то, что есть на самом деле, они сами придумывают свою «правду», лишь потому, что так легче.***
Мы прячемся уже несколько лет, и при каждой передышке Энри отвечает на заданные мною вопросы. Я поняла, что ошибалась насчет способа добычи крови: она привлекала людей по одиночке, выманивая их в укромное место, затем «вырубала» их и брала столько крови, сколько нам хватало, но с расчетом, чтобы жертвы не умирали от бескровия. Именно таким способом получалось, что нам не надо кусать человека, а он от недостатка крови забывал о ней. Я задавала много интересующих меня вопросов, на которые та отвечала: иногда быстро, иногда долго молчала, размышляя над ответом, но никогда не отмалчивалась, если я требовала чёткого ответа. Я чувствовала, что Ри не врёт, а говорит правду. Она не любит недосказанностей, как и я, поэтому приходилось отвечать на ответные вопросы. Её вопросы не столько личные, она задавала их обо всём, что ей было интересно. Некоторые из раздела личных вопросов выглядели примерно так: « — Виктория, ты веришь в то, что в мире существуют партнёры? Что, возможно, этот человек или вампир предназначен тебе судьбой?», или же что-то вроде: « — Некоторые люди считают, что с рождения у них есть схожий с ними человек, и встречу таких людей они называют «судьбоносной». У тебя есть или был такой… человек?». Были даже такие вопросы: « — Тебе кто-то нравится?». Подобные вопросы заставали меня врасплох и заставляли смущаться… Не могу же я сказать прямо, что она мне нравится… или всё же могу?.. Мне страшно испортить те отношения, что есть у нас на данный момент, а вдруг она отдалится? У меня никого кроме неё нет, без неё станет очень одиноко и невыносимо. Её прекрасный запах — этот аромат стал моим спасением. Если бы не она, я бы уже, наверное, сошла с ума. Я настолько привыкла к этому аромату, что не могу представить и дня без него, без неё.***
В один из таких наших «душевных» разговоров я попросила её снять маску, на что та некоторое время молчала. А я думала, не переборщила ли я с просьбами. Вот я уже хотела открыть рот, чтобы уточнить, что это не обязательно, как она меня перебила. — Хорошо. Я и так собиралась когда-нибудь тебе показать своё лицо, — её руки дрожали, для обычного человека такая мелочь была бы незаметна, но не для меня. — Лишь надеюсь… Что ты не разочаруешься… — Сказав это, она медленно начала снимать с себя маску. Как я и предполагала: из-за её черных, как вороньи крылья, волос бледная кожа выглядела ещё белее, небольшая челка закрывала аккуратно лоб, красные, немного пухлые губы, были приоткрыты, но глаза она держала закрытыми. Она была определенно красива. Как можно в ней разочароваться? От одного её вида по всему телу прошлись мурашки, а в горле пересохло. Собравшись с мыслями, я решила, что очень хочу увидеть её глаза: — Открой… — прошептала я, облизывая моментально пересохшие губы, говорить было сложно, меня хватило лишь на одно слово. Она слегка замялась — было видно по маленькой складке бровей. Когда хмурится, она выглядит ещё милее. Вздохнув, она всё же исполнила мою просьбу, медленно, словно специально, она открывала их. Голубые… Разве такие красивые глаза могут быть у вампиров? Присмотревшись я увидела белую пелену, что затрагивала этот чистый небесный цвет. От такого зрелища сложно было оторваться. — Ты в порядке? — она склонила голову на бок, чертовски мило! Как так? Теперь всегда будет так? Я же не выдержу! Она, не дождавшись ответа, начала отходить на несколько шагов, бормотав, при этом, что-то вроде: «Так и знала», «Не надо было показывать», «Я её разочаровала…» Придя в себя, я тут же начала развеивать её сомнения: — Стой! — она замерла на месте, с опущенной головой. — Нет. Ты милая, очаровательная и красивая. Правда! — уверяла её я. Она подняла взгляд на меня, её удивлённое лицо было превосходно. После осознания моего ответа её лицо озарила счастливая улыбка, и через мгновения она уже прижимала меня к себе, говоря, что я лучшая… В тот момент я думала, что моё сердце остановится второй раз. Единственное, о чём я переживала, так это о том, что возможно никогда не увижу в её глазах ничего, кроме пустоты. Бездонной пустоты…***
Мы много где побывали, наши скитания длились несколько столетий, за это время нас пару раз чуть было не поймали, но мы вовремя спасались бегством. Вольтури, скорее всего, надоело гонятся за нами, или они решили, что мы уже отправились на тот свет. Не знаю. Уже 1800 год, и мы решили побывать во Франции. Там, как в общем-то и в других странах, люди делились на «высших» и «низших». Мы появились там внезапно — это было наше спонтанное решение, в итоге сопровождающееся временным пребыванием там. Чтобы часто не светиться нашими личностями, мы решили действовать ещё более осторожно, мало ли. Я нашла подработку, так как выглядела старше, и меня это вполне устраивает: никто не пристаёт, есть свободное время во время маленьких перерывов. Ри считают там моей младшей сестрой, я заметила, что во всех местах, где мы были, и кто видел её, задают один и тот же вопрос: «Почему она носит маску и плащ?». Некоторые даже слухи распространяли о том, что у неё нет лица и всякую подобную ересь. Я-то знаю, какая она, до сих пор содрогаюсь от воспоминаний. Глава 9. Новые испытания.«Счастью не всегда легко прийти в нашу жизнь. Часто оно приходит к нам вслед за испытаниями». Джек Кэнфилд, Марк Хансен, Эми Ньюмарк. Куриный бульон для души. 101 история о счастье.
Всё шло своим чередом до тех пор, пока Ри не привела домой ночью 25-летнего парня. По нему можно сказать, что он явно аристократ: блондин, хорошее телосложение. Так же от него пахло свежей кровью. Именно в тот момент я поняла: наша жизнь изменится. Уже никогда не будет так, как было прежде. И была права: уже на следующий день мы решили покинуть Францию и отправится в Канаду. Заодно и начать помогать контролировать новообращённого и его способности. Что-то Энри тратит всё время теперь на него, я понимаю: нужна помощь с освоением, но мне это не нравится. Тем более — как он на неё смотрит. Что это за чувство?.. Больше ничего не будет как прежде, мне остаётся только принять этот факт.***
POV. Джеймс. Я, Джеймс Визердейл, родился во Франции в конце XVI века, в семье уважаемого и состоятельного человека. Как и полагалось, мне досталось лучшее воспитание: я превосходно ориентировался в правилах этикета высшего света и вдобавок ко всему ещё знал три иностранных языка. Однако уже в то время я понял, что самое важное — это уметь подстроиться под ситуацию, в чём мне помогало одно из моих лучших качеств — хитрость, а также прекрасное умение манипулировать людьми. Я вращался в светских кругах, это было одно из моих любимых занятий. В один из, как я думал, «обычных» дней, на меня напал вампир. Чувствуя боль, жар и страх, я думал, что умру. И действительно умер бы, если бы этого «монстра», что-то резко не откинуло, затем я услышал шипение и гневные высказывания: — Не с-смей, — через шипение слышен был голос. Мне показалось, или он действительно красивый? Тот монстр, который уже поднялся на ноги, хотел было напасть, но обладатель красивого голоса его опередил. Всё произошло быстро, я даже не смог осознать всего. Я пришел в себя только тогда, когда маленькая фигурка в плаще присела на корточки, чтобы быть наравне со мной. Я смотрел на неё, а она на меня. Почему «она»? Сам не знаю, у меня такое чувство. — Тебе нужна помощь, — без шипения её голос ещё прекрасней: нежный, звонкий, мягкий. Она начала протягивать свою руку к моему лицу, а я инстинктивно подался навстречу, сам не понимая почему. Сейчас хоть и темно, но её кожа мне хорошо видна: белая, очень бледная… И такая холодная. Вздрагиваю от неожиданности. Что… Нет. Кто она такая? Тем временем она изучает меня, ощупывая: щеки, скулы, подбородок. Второй рукой берёт мою руку, сплетая наши пальцы воедино. Странно, я не чувствую опасности, страха, хотя она явно не человек, но таким же монстром я не могу её назвать. Сейчас, смотря на наши руки и переводя взгляд на её лицо, понимаю, как никогда, что хочу увидеть то, что скрывается под маской и этим чёрным плащом. Неожиданно её рука переходит к шее, которая до сих пор слегка кровоточит, я пытаюсь отпрянуть, но не выходит из-за препятствия в виде стены, на которую я опираясь. — Тише, — шепчет она, продвигаясь ко мне ближе. — Не бойся меня, прошу, — таким же тоном говорит мне на ухо. От её действий у меня по всему телу побежали мурашки, чёрт, что же это? Она вдыхает мой запах несколько раз — выглядит так, будто она задыхается. — Che bello…*, — нежно говорит она, но потом резко отстраняется, что я даже немного разочаровался: во время моего «обнюхивания» я тоже решил послушать её запах, что было немного странно. Она никак не пахла, почти, были отголоски леса и чего-то ещё, что я определить не смог. Минута тишины прервалась её словами: — Тебя укусили, так что ты станешь одним из нас, то есть вампиром. Тебе придётся контролировать себя везде, также ты должен научиться использовать все свои способности и преимущества. Хочешь пойти с нами? Мы тебе поможем, — она говорила совершенно спокойно, но складывалось впечатление, будто она волнуется. Значит буду вампиром, так себе предложение, но если она предлагает обучить меня жизни среди таких же, то я не против отправиться с ней. Выбора-то всё равно нет. — Хорошо, — ответил я, слова давались сложно из-за раны на шее, но я упорно делал, по крайней мере, старался делать вид, что всё нормально. Она облегченно вздохнула и поднялась на ноги, притягивая меня к себе, чтобы я тоже встал. Неприятно, конечно, но из-за пережитого стресса меня качало из стороны в сторону, поэтому пришлось опираться на неё. Меня удивил её рост, она совсем ещё маленькая.***
Когда мы оказались в комнате, то я увидел ещё одну девушку, ей на вид было 17-18 лет, у неё были огненно-красные волосы, глаза тоже были красными, неестественно бледная кожа. «Значит она не человек» — в мыслях сделал я вывод. Меня провели в соседнюю комнату и начали аккуратно освобождать от одежды, нет, не всего, лишь верхней части. Та самая, что спасла меня, пришла с тазом воды и тряпкой. Подойдя ко мне, она начала осторожно и так нежно смывать с меня кровь, что у меня перехватило дыхание. Снова. Я снова почувствовал тонкий аромат от неё, но сейчас я чувствовал его более отчётливо, нежели тогда. Когда она закончила меня обмывать, она пошла за чистой тканью, чтобы перевязать меня. После всего проделанного она помогла мне лечь, чтобы я отдохнул, так как, по её словам, завтра нам придется уходить в другое место.***
Я проснулся неожиданно, просто даже не знаю, от чего: не хочу спать, такого со мной ещё не было. Обычно я не то чтобы долго вставал, просто я хоть и чувствовал себя сонным, но теперь подобного не было. Я даже слегка занервничал, но вспомнил слова спасительницы: « — Тебя укусили, так что, ты станешь одним из нас, то есть вампиром…» Попробовать встать? Что я и сделал, и это не вызвало у меня никакого дискомфорта, даже боли. Это получилось слишком… Легко? Да, именно так. Попробовав пройтись, я обнаружил, что двигаюсь гораздо быстрее, да и вижу всё до мельчайших подробностей. Это поражает и восхищает. Но всё же непривычно. Ко мне зашла та самая, которая спасла меня, её запах ощущается гораздо сильнее, чем вчера. Прекрасный аромат: сочетание морского бриза и леса. Я же хотел узнать как её зовут. Немного поколебавшись, я озвучил свой вопрос, на что получил ответ: — Я — Энри Харт, та, что ты видел вчера — Виктория. А сейчас, если ты не возражаешь, мы отправляемся в Канаду, — сказала она, проверяя мою шею, что уже восстановилась.***
Мы отправились тем же днём, единственное, о чем я жалел — так это о своей прошлой жизни: я жалел, что покидаю Францию — страну, где я родился, вырос. Мне нравились празднества, проводимые высшим светом. Мне нравилось манипулировать людьми, вертеть ими как мне заблагоразумится. Во время путешествия я пытался контролировать свои движения, для меня это было в новинку. Вечерком мы устраивали привалы, даже если это нам было не нужно, просто смотрели на звёзды, небо, лес. С того самого дня, когда я проснулся и мы покинули Францию, я больше никогда не смог заснуть. Я помню вкус крови, что я впервые попробовал. Мне предложила её Энри, протягивая фляжку. Это было восхитительно: ничего вкуснее не пробовал, я чуть было не потерял рассудок, но аромат Харт, что была рядом, не позволил мне пройти за пределы разумного.***
Добрались мы до Канады довольно быстро и просто, недели, если бы у нас были человеческие тела. Я ловил на себе злые и отчего-то завистливые взгляды Виктории. Я все так же осваивался, по нескольку раз в месяц мы устраивали охоту: это было моё время, одни самых прекрасных мгновений моей новой жизни. Я просто играл со своими жертвами, отслеживал, преследовал, даже давал им «шанс» сбежать, как им казалось, но, когда игры надоедали, я с ними заканчивал. Я чувствовал, что одичаю во время всего этого процесса. Меня успокаивал нежный голос Энри, её объятья и поглаживания по голове. Знаю, звучит банально, но для меня это было очень важно. Один её запах, чего стоил. В Канаде мы обосновались и жили некоторое время, однажды, после очередной вечерней охоты, я уловил запах Харт, поддавшись искушению, последовал по её следам. Спустя полминуты я оказался на поляне, посреди которой была она. — Долго ты, — сказала она мне, прекрасно понимаю, что она знала. что я приду, пойдя по её следу. — Мы тебя уже заждались, — осматриваюсь и нахожу ещё одну персону, что находится здесь, ну кого ещё ждать, кроме как не Викторию, что сидит на дереве и наблюдает за происходящим. Только она не выглядит такой уж довольной. — Не обольщайся, — фыркает она в мою сторону. — Мы решили довериться тебе, для нас доверие — это много, только странно, что Ри поверила тебе сразу, как только увидела. Я ещё не совсем осознал, что происходит, но и не понимал происходящего: они мне не доверяли? Перевожу взгляд на Энри, что стояла в сумраке ночи, не особо о чём-то заботясь, как могла оказаться на первый взгляд, но мы — Виктория и я — инстинктивно могли предугадать, когда она волнуется, переживает или что-то ещё. Вот теперь она поворачивается в мою сторону, говоря лишь два очень коротких предложения: — Подойди, — и я подчинился. — Виктория, — та тут же оказывается около неё, вот я уже близко, не осмелившись подойти ещё ближе, останавливаюсь. Она плавным движением смахивает с себя плащ, передавая его Виктории, что незаметно, как она сама считает, начинает понюхивать его. За плащом идёт и маска, теперь мы с Викторией, не отрываясь, следим за всеми её движениями. Плавными, невесомыми, и кажется, такими медленными движениями, маска сходит с её лица. Её лицо на фоне волос выглядит ещё бледнее, нежели наши, да и различия в глаза бросаются. Не знаю отчего, но мне думается, что мы отличаемся, хоть и являемся вампирами. Миловидная внешность, которая может обмануть и вампиров, и людей с оборотнями, я разглядываю черты её лица, пытаясь запомнить каждый сантиметр, дюйм, что собственно таки не является сложным, так как у вампиров феноменальная память. И вот, мой взгляд доходит до её глаз, и я вижу совсем не то, чего ожидаю: они голубые, но такие пустые. Дыхание учащается, возможно, пульс тоже. Скорее всего, прошло много времени в тишине, так как Энри начала волноваться: завела руки за спину, перешагивая с одной ноги на другую, её взгляд был направлен в сторону. Внезапно она встрепенулась, её руки взялись за щёки, потом она вымолвила еле слышно: — Не смотрите на меня… Пожалуйста… — и надула губки. Я потерял дар речи: она прекрасна. Потом она вздрогнула, словно её, как человека, облили холодной водой. Она резко опустила руки, и её лицо приобрело прежнее выражение: — С вами так не хочется притворяться… — как-то грустно усмехнулась она. Я решил тут же взять на себя слово, а не ждать продолжения этой речи. — Тебе не стоит притворяться… — только и успел сказать я, как меня перебили. — Со мной… Нет, — взгляд на меня. — С нами ты можешь не притворяться, а быть собой. Я, проглотив возражения и претензии, просто кивнул. Энри несколько раз похлопала глазами, а потом расплылась в счастливой улыбке, от которой я думал, что сойду с ума. Я определённо не жалею, что встретил её. Поддавшись эмоциям, я оказался слишком близко к ней и прижал её к себе. Краем сознания определяя, что она совсем не сопротивляется, а даже наоборот, прижимается к моему телу. Так же замечаю от Виктории резкое движение и чувствую, как меня рывком выдернули из объятий. Я отлетел на пару метров назад, остановившись, увидел как Виктория прижала к себе моё чудо и начала её целовать. Сначала она просто стояла, затем начала отвечать на её поцелуи, при этом смотря на меня, как будто дразня. Не выдержав, я с рыком кинулся к ним, мгновение — и она оторвалась от Виктории, цепляясь своими руками за мою куртку, при этом рыжая вампирша до сих пор держала свои руки у неё на талии. Моя малышка пыталась дотянуться до меня, чтобы поцеловать, но рост не позволял. Я сам еле сдерживался, а увидев её глаза, сорвался окончательно. Резким движением, я положив руку ей на затылок, притянул, чтоб наконец поцеловать. Чувства, что я испытал, не сравнить ни с какими другим. Она была холодной, но при этом нежной и мягкой. Мой язык проник ей в рот, переплетаясь с её. Сердце забилось бы в бешеном ритме, если бы могло. Краем сознания замечаю, что Виктория упала на землю в конвульсиях, словно ей было очень больно. Дальше всё было как в тумане, я помнил резкую боль, что расползалась по всему телу, которое словно горело в огне, что в принципе невозможно. Замечаю, как Энри отрывается от меня, её коленки дрожат, она медленно опустилась на землю, при этом крепко сжав челюсть. Такое чувство, словно мою кожу выжигают.***
Я очнулся, при этом удивляясь, как такое возможно? Нам не надо спать, поэтому заснуть я, в принципе, не мог. Попытка подняться не привела ни к чему. Кости больно ломило, открываю глаза и осознаю, что мы находимся в лесу, а я смотрю на небо. Вздохнув, по привычке, нежно ли из-за необходимости, повторяю попытку подняться. На этот раз попытка успешна. Вспоминаю, что произошло перед тем, как я потерял сознание. Быстро осматриваюсь и нахожу взглядом Викторию и Энри, что до сих пор лежали на земле. Только вот первая уже начала приходить в себя. «Что же случилось?» — задаюсь я вопросом. Из размышления меня вывело жжение под лопаткой, которое приносило неудобство, но при этом какое-то непонятное мне ещё чувство. Оно не причиняло неприязни или негодования, оно успокаивало и приносило немного удовольствия, было только непривычно. Решив разобраться со всем потом, я подошёл ближе к Энри, что до сих пор была в отключке. Её состояние меня волновало, очень волновало. Смотря на неё, мне казалось, что ей снится кошмар, она хмурила свое лицо, её руки подрагивали. Когда я коснулся её, то тут же отдернул руку: она была горячей! Это невозможно, почему? Я нервно перевел взгляд на Викторию, которая также была в замешательстве. Что вообще произошло, что делать? Так, сейчас главное — чётко и здраво мыслить. Я вздохнул, а может быть… — Её надо охладить, — сказали мы одновременно, затем посмотрели друг на друга и кивнули. — Ты отвернись, я… Её раздену, — сказала она, запнувшись на последнем предложении. Я снова ощутил то горькое чувство, но, засунув его куда подальше, отвернулся. Сейчас главное — помочь ей! Через несколько секунд я услышал странный, удивленный вздох. Не сумев пересилить себя, я всё же повернулся. Довольно необычная сцена: моя драгоценность лежит на земле, а сверху над ней Виктория, которая освободила ту от верхней одежды, и теперь можно увидеть странные отметины на её теле, похожие на какую-то метку. Она была как будто выжжена, и не абы когда, а недавно, кожа не успела регенерироваться. Эта метка на шее до ключиц начинала приобретать черный цвет. Не знаю почему, но смотря на неё, ко мне в голову приходит облако, может из-за сходства? Тут Энри открыла глаза, ничего не понимая, и начала «осматриваться». Увидела, что на ней восседает Виктория, которая, как и я, без угрызения совести разглядывали её нагое тело. Харт всё переводила взгляд с Виктории на меня, с меня на неё. Она будто искала что-то. Вдруг она потянула руки к Виктории и слегка хрипловатым, но при этом таким соблазнительным голосом, проговорила: — Где у тебя болело? — затем склонила голову слегка на бок, что сделало её ещё милее. Я, как и Виктория, опешили от подобного, но меня заинтересовал её вопрос, как и то, как она его задала. Облизывая обсохшие губы, я решил проверить, что именно она имела в виду. Скинув с себя черную, кожаную куртку, я пытался разглядеть, что находится сейчас у меня на спине, а точнее под лопаткой. Единственное, что я смог разглядеть — это края какой-то черной эмблемы, раньше её точно не было, я уверен. Значит она появилась и у меня, и у них. Хм… Перевожу взгляд на девушек и только сейчас замечаю, как они уже долгое время рассматривают меня. Если Виктория с интересом смотрит на мою спину, то Энри с жадностью и каким-то восхищением, вперемешку с… Счастьем? Она знает, что это значит, надо и мне узнать. Виктория, поднимаясь во весь рост, помогает подняться Энри, у которой дрожат коленки, да и тело в общем. С минуту она смотрела на меня, хотя смотрела ли? Нет, но что-то она всё-таки видела. Я это чувствую. Резко, даже слишком, она повернулась к Виктории, что от неожиданности вздрогнула. Она, словно задыхалась от нехватки воздуха под водой, повторяла шёпотом одно и тоже: — Покажи… Покажи… — такое чувство, что она видела не нас, но при этом видит метки. Она начала вздрагивать всем телом, словно у неё припадок. Я не на шутку испугался, подходя ближе и обнимая её, Виктория быстро взяла себя в руки и начала снимать с себя блузку. Она, конечно, привлекательна, но я ничего сейчас не чувствую, смотря на такое зрелище, больше чувств я ощущаю, переключая внимание на Энри, которая сейчас находилась в моих объятиях, хватаясь за меня, как за спасательный круг. У неё резко перехватило дыхание и я решил посмотреть, из-за чего. Оказалось, на животе у Виктории тоже была какая-то эмблема. Этот знак чем-то схож с английской «f», соединённой с греческой лямбдой. Что это значит? Снова перевожу взгляд на неё, и… Меня выбил из колеи её восторг, неимоверное счастье, от которого на сердце теплеет. А также облегчение, словно она сомневалась в чём-то, но сейчас этого сомнения я не вижу. Окрепнув в движениях, она направилась к Виктории, по дороге тянув меня за собой. Что-то не хочется портить её счастье, подыграю ей, хотя кого я обманываю: я и не хочу идти против неё. Глава 10. Принятие. Изменения.«Для человеческих отношений очень важно осознание этого факта: другого человека не изменишь. Ты либо любишь его таким, какой он есть, либо не любишь; принимаешь его как есть — или не принимаешь. Но пытаться изменить его, сделать таким, каким ты хотел бы его видеть, — всё равно, что пытаться превратить собаку в кота или кота в коня». Мигель Руис. Мастерство любви
И«Иногда вам надо рискнуть и покинуть свой мир для того, чтобы обрести себя». (Иногда нужно рискнуть и вырваться из своего круга.) Сплетница (Gossip Girl)
***
Оказалось, что мы являемся парой, все втроём. Моя малышка сначала не хотела нам об этом говорить, потому что была не совсем уверена, но теперь она точно убедилась в своих чувствах. Да и не знала она, как об этом сказать. Если честно, я чувствовал обиду, даже не могу понять, за что. Так же моя ревность к Виктории стала меньше, но не исчезла, по ее взгляду понимаю, что не только у меня такие двоякие чувства: вроде бы и можно поделить, но не слишком хочется, а если представить малышку с кем-то другим, так во мне начинает бушевать гнев и ярость. Эти чувства заставляют буквально леденеть мою душу. К слову, Ри придумала метод отношений, при котором мы могли спокойно существовать среди людей и вампиров. Хотя в первом случае, мы их просто обходили стороной, да и действовали как раньше, стараясь не общаться с ними. С вампирами же наоборот — стоило поддерживать связи. Поэтому Энри подала идею о формировании клана, в котором я должен был стать главой. «Почему я?» — задавал я себе вопрос. Ответом мне стало: — Я считаю, что ты больше подходишь для этой роли, ты станешь нашим главой, тем, за кем мы пойдем до конца… По вашим лицам вижу, что эту роль вы скорее дадите мне, но. Я не хочу общаться с кем-то, кроме вас, — она съёжилась, обнимая себя руками. — Для меня это сложно, я не люблю контактировать с другими вампирами, понимаете? — робко спросила она. И я понял одно: для неё я буду кем угодно, но не стану использовать своё положение, чтобы её унизить или воспользоваться ею. На том и порешили, что когда мы одни, мы будем вести себя так, как обычно, а когда рядом кто-то кроме нас, мы будем играть свои роли. На счёт них… Довольно забавное распределение: я — глава клана, Виктория играет роль той, кто безумно в меня влюблен, а Энри — просто один член моего клана, незаметная по сути, хотя привлекает большее внимание из-за внешности, она не будет ни с кем говорить, контактировать, только с нами. И по возможности Виктория будет использовать свою способность «чувство опасности».***
Также хочу сказать, что после обнаружения меток на своих телах, примерно спустя неделю-две мы начали слышать мысли друг друга, общей, конечно, была Ри. Она пыталась понять, чем обусловлено подобное явление. Пришли к выводу, что метки не только связывают нас как пару, но мы связаны и физически — чувствуем, на каком расстоянии находимся, а так же в каком состоянии находится пара, но и морально — слышим мысли друг друга, при этом блокируя всякое внедрение извне. К слову: я не слышу мысли Виктории, как и она мои, но нас связывает малышка, поэтому я могу чувствовать крохотные отголоски физического её состояния. И если Ри позволяет, то мы одновременно можем проникать в её сознание. Выглядело бы это, если бы было видно, как собрание.***
Как-то раз во время охоты я столкнулся с другим вампиром. Мы с ним выбрали одну жертву. Неужели он думает, что я буду делиться? Ни за что. Я делюсь только с Энри и с горки пополам с Викторией, раз уж мы все связаны, то и привыкать надо к… кхм, тёплым отношениям. Как звучит, аж мурашки по спине от раздражения. Не хочется делить мою малышку, но приходится! Радует только, что Виктория — девушка. Так, что-то я задумался. Этот вампир мне весь кайф обломал! Ухмыльнувшись, я настиг жертву первым, даже не прилагая особых усилий. Этот вампир-негр выглядел воодушевленным моим мастерством, неудивительно. Я — «ищейка», первоклассный «охотник». Этот вампир представился как Лоран, поразился моим мастерством в охоте, проявил желание вступить в мой отряд. Если я его приму, то у меня будет меньше времени, которое можно проводить наедине, не считая Викторию, с малышкой. Хм. Трудновато, но и отказываться от связей с другими вампирами тоже будет невыгодно. Мысленно передаю информацию и вопрос Энри, спустя пару секунд приходит ответ, чёткий и короткий: «Принимай» Теперь нам приходится притворяться, почти всё время. Сложно, но мыслительные, ласкающие разум разговоры, придают мне сил терпеть. Я для утверждения полномочий в клане, подыгрывал: давал задания Энри. Старался играть как можно натуральнее: был жесток к ней, бывало даже «преподал» ей урок, притворяясь, что душу её. И знаете, её подыгрывающее сбившееся дыхание жутко возбуждало. Хотелось схватить её, поцеловать, обнять и никогда не отпускать. А ведь в тот момент Энри жутко веселилась внутри, но слышать её могли только я и Виктория.***
Время летело незаметно. И вот уже 21 век. Мы хорошенько провели время в Сиэтле: отобедали на славу. Малышка подала идею отправится в Форкс, с целью пообщаться с другими вампирами. Что же, я не против… Если она будет рядом, я отправлюсь куда угодно, и не важно, что везде мне придется притворяться, ведь она знает, какой я на самом деле… Хоть моменты, когда мы можем понежится вместе, резко сократились, но всё же были исключения. Я давал долгие задания Лорану, он мог выполнять их часами, днями — это был рай. Малышка не доверяла Лорану, говоря, что он гнилой и в любой момент может предать, перейдя на вражескую сторону. Я с ней был солидарен, она вообще редко ошибалась, а до него… до него мне было, как до лампочки. Она говорила быть с ним настороже, хорошо. Если эта гнида посмеет предать, то я лично оторву ему голову. Так мы и направились в Форкс. Надеюсь, будет весело и я смогу провести побольше времени наедине с моей малышкой… И как же без Вики? Думаю, она стала единственным вампиром, помимо Энри, которой я смог довериться.Продолжение следует