Вечер 17 августа 1984 года проходил в теплой дружеской обстановке. Точнее, мистер Джордж Бэнкс удивительно по-теплому и по-дружески действовал на нервы своей жене Аманде. Начал он свое экзекутское мероприятие сразу же, как только вернулся домой, и теперь, его спектакль одного актера длился уже более двух часов. Джордж сидел за обеденным столом и со скорбной миной пытался заламывать руки и вопрошать небеса о том, почему на него все время сыплются все шишки. Небо оставалось безмолвным и безучастным, и тогда Джордж обращался с тем же самым вопросом к жене.
Аманда сидела в кресле и вязала, стараясь не придавать значения потоку бессмысленных риторических вопросов мужа. Тем более, она прекрасно знала ответ на большинство из них – не умеешь играть по правилам, не ввязывайся в сомнительные авантюры! Но разве Джорджу что-нибудь объяснишь? Гораздо более простым было сначала просто слушать его идеи и болтовню, а потом, по-тихому, переправлять все это в наименее убыточное русло. Так, самолюбие ее супруга подвергалось наименьшим страданиям, а часть инициатив даже приносила прибавочную стоимость.
Джордж отпил из своей чашки кофе и горестно воскликнул:
- Завтра я банкрот! Банкрот!- Джордж сжал пальцы в кулак и погрозил им невидимому врагу. - Ты хоть понимаешь, что это означает? – произнес он таким тоном, будто этот неведомый враг, в первую очередь, его жена. - Ты понимаешь?
Аманда, не отрываясь от подсчета петель и подавив внутренний вздох, отвечала как можно спокойнее:
- Не кричи. Я понимаю. Банкрот.
- Нет, ты ничего не понимаешь!– как будто только этого и ждал Джордж.
Аманда закатила глаза и продолжила вязание с видом '' Мой муж – полный идиот. Помогите''. Джордж вскочил со стула и устроил вещание грозовым голосом на всю Вишневую улицу. Можно было подумать, что он профессиональный оратор и выступает на трибуне перед массой благодарных слушателей.
- Это значит - все соседи скажут, что я - банкрот! Все газеты напишут, что я банкрот!
- Ну, наконец-то о тебе напишут в газетах! – съязвила Аманда.
- Ты ещё издеваешься! О, бессердечие! О время стрессов и страстей! О, мои бедные нервы! – Джордж широко растопырил пальцы и выглядел прямо таки истинным страдальцем.
- Шекспир! – ухмыльнулась Аманда и cо сдержанным интересом взглянула на мужа, схватившегося за сердце. – Что это он еще удумал?
- О! моё бедное сердце! – простонал Джордж и, запрыгав на месте, как заяц, дал круг вокруг стола.
Аманда отложила спицы.
- Что с тобой, Джордж? – она провожала мужа взглядом, и скоро у нее закружилась голова от его беспорядочного галопа.
- Бегом, бегом от инфаркта, – продолжал стенать Джордж, уже остановившись и подпрыгивая на одном месте. Не привыкший к спорту, он скоро начал задыхаться.
- Господи, и это мой муж! – думала Аманда.
Иногда она жалела, что поторопилась выйти замуж. Но когда все было хорошо, и ее окружали близкие, она порой радовалась этой каждодневной работе. С Джорджем было трудно о чем-то договориться, но даже маленькие победы приносили свои плоды, и Аманда любила за это свою непростую службу. Она подошла к мужу, упавшему на соседнее кресло и положила руку ему на плечо.
- Хочешь, я начну работать вместе с тобой? Не забывай, что я тоже получила экономическое образование… Как - никак.
- Ну, уж нет! – прошипел ей в ответ Джордж.
Тем временем, не только у одного Бэнкса сдавали нервы. Мэри запуталась в своих ощущениях, и теперь окончательно не знала, какое решение ей следует принять. Ей хотелось погрузиться с головой в океан, утонуть в нем, но она словно бы стояла на обрыве, и до нее долетали только брызги. Ей же хотелось дорваться до глубин подводного мира. В Мэри с каждым днем все сильнее и сильнее разгорался пожар, и возникала реальная угроза неконтролируемости потоков пламени. Она понимала, что вряд ли уже успеет принять верное решение, но конфликт между чувствами и долгом достиг своего пика. Накануне 23-его дня рождения Мэри была морально готова к любым безумствам.
Она прибиралась на кухне, когда услышала за своей спиной шаги Роберта. Мэри обернулась и сразу же, непроизвольно, улыбнулась от захлестнувшего ее пьянящего головокружения. Она вздохнула, стремясь хоть как-то успокоиться. Роберт встал рядом с Мэри и кашлянул, привлекая ее внимание. Он был полностью экипирован, и впереди него, и сзади виднелись два больших увесистых рюкзака.
- Я пришёл попрощаться с вами, Мэри Поппинс, - торжественно произнес Роберт.
Мэри поразилась до глубины души. Такого поворота событий она никак не могла предположить. Мистер Эй продолжал:
- Я ухожу. Об этом ещё не знает никто кроме вас. Я решил поговорить с вами на прощание...
- Присаживайтесь, - Мэри сама поразилась тому, как спокойно прозвучал ее голос.
Роберт попытался найти стул, но из-за волнения не смог его обнаружить, и остался стоять, ссутулившись и напрягшись от какого-то необъяснимого чувства.
- Нет. Я не займу у вас много времени. Я давно хочу вам сказать две вещи, - он нервно прокручивал в руках зубную щетку. - Во-первых, это я просверлил трубу и испортил газопровод.
Кисть руки Мэри бессильно повисла в воздухе. Конечно, она знала о пожаре, но не могла догадываться об истинных его причинах. И теперь, она всерьез опасалась того, что Мистер Эй продолжит совершать глупости. Тяжесть его поступков давила на нее, словно они уже находились в одной упряжке. Любовь, подобно цветку, прорастала из ее сердца с кровью. И чем больше он совершал ошибок, тем сильнее она становилась, распускаясь во что-то болезненно-прекрасное. Мэри даже смогла прочувствовать, как прорезающееся растение разрывало ее грудь на части.
- И вы идёте в полицию? – произнесла Мэри почти испуганно. Роберт встретился с ее растерянными глазами.
- Нет, я не так глуп. Признание дела не спасёт. Я отправлюсь пешком по стране. Я хочу, чтоб о беде дома Бэнксов узнали все люди - от королевы до трубочиста! И наши дети будут спасены.- Роберт улыбался. - Вот что я решил, Мэри Поппинс.
Нельзя сказать, что Мэри осталась довольна его решением. Она застала себя врасплох за неумением отговорить его. Мэри не понимала, как это можно сделать половчее, и решила брать гору штурмом, не пытаясь идти в обход.
- А вторая вещь, которую вы хотите давно мне сказать?- в голосе Мэри проявились упрямые нотки, а Роберт замешкался, прикусив губу, и начал говорить с явной неохотой, выдавливая из себя каждое слово будто бы через силу и выдерживая драматические паузы:
- Ну-у, я давно уже хочу вам её сказать, но скажу вам её не сейчас. Потому что, сейчас я не имею права вам её сказать. Но когда придёт время и я, наконец, сделаю дело, тогда я приду к вам и скажу её вам, Мэри...
Разочарованная, Мэри отвернулась, стараясь скрыть свой гнев. Все определенно шло не по ее задумке, и теперь она думала только о том, как скинуть свои отрицательные эмоции на голову возлюбленного. Чувство Мэри было еще очень неустойчивым, и ему, кидаемому из крайности в крайность, не хватало стабильности.
- Что ж, я подожду. Но вот вопрос: что я скажу Майклу и Джейн, когда они узнают, что вы ушли?
В ответ на проявившийся лед в ее словах уже у Роберта вспыхнуло пламя раздражения.
- Ну, скажите что хотите.
Глаза Мэри нехорошо заблестели. Определенно, сегодняшний день бил все рекорды по количеству перепалок. Не иначе, как на солнце начались обещанные вспышки.
- Значит, вот как? Я скажу, что мистер Эй ушёл и бросил их в трудную минуту. Что некому будет теперь играть с ними в морской бой, петь песни и защищать от мисс Эндрю.
- Но я иду бороться с несправедливостью! – возмутился Роберт. Он и Мэри смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами.
- Но не слишком ли далеко вы собрались? Я, конечно, не отговариваю вас, но на кого мне будет положиться, если придётся снова отбыть?
Роберт посмотрел на свою подругу искоса с плохо скрываемым подозрением.
- Куда?
- Туда, где я нужнее. Я, конечно, не смею настаивать. Вы - самостоятельный человек, но...
Та нежность, которая обыкновенно была верхней оболочкой в чувстве Мэри к Роберту, и закрывала собой сильные и не всегда добрые силы вновь восстановилась, и Мэри сменила пластинку.
- Разве вы не нужней здесь? Всегда. Каждую минуту. С вашим справедливым сердцем, с вашими добрыми руками и вашими песнями?
- Вы действительно так считаете, Мэри Поппинс? – насупился Роберт и получил новую порцию гнева на свою голову.
И почему он периодически так действовал ей на нервы? Этого Мэри, пожалуй, не смогла бы понять. Вихри светлого в ее любви перемешивались с чем-то темным, тяжелым и опасным.
- Я всегда говорю только то, что считаю! – сказала Мэри и обиженно отвернулась.
- Что же мне тогда делать, а? – Роберт, стремясь, очевидно, успокоиться сунул в рот кончик зубной щетки.
- Не в моих привычках советовать, но я считаю, что лучше всего вам сейчас лечь спать.
Мэри улыбнулась Роберту и поспешила вырваться из кухни, где градус напряжения достиг своего пика. Мистер Эй бросился за ней вдогонку.
- Но подождите, Мэри Поппинс! Подождите! У меня возникло так много мыслей в голове! О вас, обо мне, о детях!
Мэри остановилась на лестнице, удерживая поднос со стаканами с молоком.
- Но дети ждут молока! Не ложиться же им голодными оттого, что мы будем делиться мыслями?
Роберт опустил свою кудрявую голову.
- Мы ещё поделимся с вами мыслями, мистер Эй. Я обещаю вам! – Мэри выразительно подняла брови и, развернувшись на каблуках, пошла в сторону детской. Уложив детей спать, Мэри вышла на лестницу и остановилась около комнаты в противоположном крыле дома. Она обещала ему.
***
Роберт сидел на кровати и разбирал собранные в поход вещи с выключенным светом. В полутьме его плечи были низко опущены но, при виде Мэри, сразу же распрямились. Роберт хотел вскочить, но девушка жестом остановила его, закрыла за собой дверь и присела рядом с ним, практически вплотную прижавшись к его плечу. Ничего не говоря и не объясняя, она начала помогать ему выкидывать содержимое рюкзаков на пол. Наконец, Мэри сказала:
- А что, Мистер Эй, вы уже передумали уходить?
Роберт нашел в темноте ее руку и больно сжал ее, а Мэри уткнулась носом в его рубашку, вдыхая запах сигарет, стирального порошка, шампуня и чего-то еще. Где-то под языком и в районе горла ей стало так сладко.
- Не уходите, Мистер Эй!
Мэри почувствовала, как Роберт запустил пальцы в ее волосы и сжал виски, взяв ее голову в свои руки. Она потянулась к нему навстречу и не поняла даже, как, оказалась у него на коленях. Запрокинув голову, она ощущала его поцелуи как дождь, и теперь вбирала их в себя до последней капли. Ей захотелось сделать так, чтобы и ему было также приятно, и она постаралась поцеловать его сама как можно ласковее. Мэри нежно провела губами по его глазам и по носу, а Роберт с тихим вздохом коснулся ее шеи, падая на кровать и увлекая девушку за собой. В этот миг на Мэри снизошло прозрение, и она закричала, словно боялась не успеть:
- Стоп!
Роберт поднялся и посмотрел на нее удивленно. Его зрачки были расширены.
- Понимаешь, я не могу.
Роберт опустил глаза и пытался взять под контроль дыхание.
- Понимаю.
- Нет, не понимаешь, - уверенно заявила Мэри и зашептала быстро и возбужденно. – Выслушай меня, не перебивая. Возможно, ты уже заметил, что я кое-что умею делать необычного, - она слегка улыбнулась.
- Так ты ведьма? – Роберт почему-то обрадовался и не удивился. – Ничего страшного, я хорошо отношусь к ведьмам. – Он обнял ее за плечи и снова попытался поцеловать, но Мэри прикрыла его губы своей ладонью.
- Нет, не совсем. Я не ведьма, я фея.
- Это здорово.- Роберта совершенно не смущал и такой расклад.
- Фея отличается от ведьмы тем, что мы не так умеем хорошо колдовать, но это не важно, а важно то, что мы особый народ со своими традициями и обычаями. Моя кузина говорит, что у вас многое из того, что у нас сейчас принято, было в Средние века.- Мэри приподнялась и поправила сбившуюся юбку платья.
- А, понимаю, рыцари, турниры всякие, баллады…- Роберт сел на кровати и сложил руки на коленях, сосредоточившись.
- Ну, это еще полбеды. Дело в том, что у меня есть отец, и отец нашел мне жениха. И как ты догадываешься, это не совсем ты. Точнее, совсем не ты.
Роберт поник и заговорил очень тихо:
- Да, столько препятствий. А кого ты бы выбрала сама?- он посмотрел на Мэри пристально. - Скажи, а ты могла бы любить… меня?
Роберт запнулся на слове любить, а Мэри рассмеялась.
- Да я уже тебя люблю.
- Тогда, - Роберт нашел свои очки на ощупь, и стекла в оправе сверкнули в отблесках уличных фонарей. – Как ты думаешь, какой твой отец, он будет против меня? Будет против такого, как я?
- Папа часто повторяет, что не хотел бы выдавать меня замуж насильно, но теперь я не знаю, как он решит поступить. До свадьбы осталось всего ничего, и ведь именно от нее я и сбежала к вам. А потом нашла тебя.
- И что теперь будет с нами? Ты вернешься домой и выйдешь замуж? – Роберт взял обе ее руки в свои.
- Не знаю. Я ничего не знаю, - Мэри низко опустила глаза и принялась рассматривать черноту пола.- Я, я скажу завтра. Завтра, наверное, ты поймешь. А теперь, отпусти меня, пожалуйста.
И Мэри вышла из комнаты, не оборачиваясь. Ей хотелось плакать. Она прошла в ванную и долго стояла под душем, стараясь смыть с себя тень страсти и тревоги. Потом, она встала около зеркала и принялась тщательно рассматривать свое отражение.
- А все-таки, любой будет счастлив иметь такую жену, - подумала она, и мысли о собственной красоте понемногу успокаивали ее. – Черты лица идеальные, и нос хороший, а внешность просто кукольная!
Мэри поцеловала саму себя в зеркале и стала одеваться, думая о том, как она сумеет теперь заснуть.
***
Утром 18 августа Мэри бросилась к мадам Корри. После вчерашнего ей было неловко лишний раз встречаться с Робертом, и то, что Аманда разрешила ей в честь праздника внеплановый выходной, не могло не радовать. Мадам Корри, к огромному удивлению Мэри, ни о чем ее не расспрашивала, лишь протянула подарок – красивое серебряное платье из газовой ткани, которое никто бы не решился надеть в мире людей. Слишком оно было воздушным и неосязаемым.
Мэри не возвращалась к Бэнксам до самого вечера, но занятая хлопотами подготовки дня рождения, она отвлекалась от своих сбивчивых мыслей. Только ближе к ночи она пришла домой, и незамеченной, постаралась прошмыгнуть сразу в детскую.
Майкл и Джейн сидели на перилах и считали деньги. Они надеялись оплатить папин штраф. Мэри зажала глубоко в горле истину о том, кто им устроил все эти неприятности. Она только сказала:
- Быстрей, пошевеливайтесь. Постели ждут вас - не дождутся. – И добавила, поправляя у зеркала шляпку. - Неприлично заставлять ждать себя так долго.
- Как, разве можно опоздать спать? И вообще - разве постелям не всё равно? – воскликнул Майкл.
- Очень даже запросто! – Мэри сняла Майкла с перил и перенесла его на кровать. - Ещё пара вопросов - и считайте, что вы уже опоздали. – Мэри задула свечу на пианино и выглянула в окно.
- Куда? – поразились Майкл и Джейн, не собиравшиеся никуда выходить, тем более, на ночь глядя.
- Это был первый вопрос. – Мэри прижалась к стеклу, стараясь рассмотреть, когда же за ней придет мадам Корри. Улица казалась совершенно тусклой и пустой...
***
Бал, в целом, удался именно так, как того хотелось Мэри. Пришла вся Вишневая улица и ее друзья из Лондона, феи и эльфы. Мадам Корри все-таки была и оставалась прекраснейшим организатором подобных мероприятий. Вот только, она буквально следовала за Мэри по пятам и зорко не давала подопечной выйти из под ее контроля, очевидно, все-таки, почувствовав что-то недоброе. А уж в наблюдательности ей было не отказать. Но Мэри так хотелось побыть с Робертом наедине. И потанцевать обязательно, но главное – сказать о том, какое она приняла решение. А Мэри его приняла и… - будь что будет! Но пока им удалось только на короткий миг обменяться рукопожатием – когда дети и Мистер Эй поздравляли ее с днем рождения.
И пока Мэри думала о том, как ей незаметно улизнуть, гости переместились из танцевального зала в парк. Воздух, наполненный прохладой, ударил в ноздри, напомнив всем собравшимся о приближающейся осени. Ночь была темной, и на небе не было видно из-за туч ни единой звездочки.
Мэри остановилась на мостике у мраморной статуи, и ее тень отражалась в пруду в отблесках карусели. Мадам Корри обещала позвать к ней Роберта, и теперь юная фея размышляла о тех словах, которые ему скажет. В руках она держала гитару для Роберта – ей все это пустяки, а он будет так рад. К тому же, у гитары была еще одна секретная функция, разглашать которую Мэри не собиралась никому.
Мэри увидела Роберта издали, и сразу же пошла навстречу к нему. И теперь, они стояли друг напротив друга и улыбались. Правда, Мэри понимала по глазам Мистера Эйя, что он хотел бы услышать множество ответов на свои огромные вопросы, но она сказала другое:
- Бедный, бедный мистер Эй. Неужели вы могли подумать, что я оставлю вас без подарка? Вы сыграете на ней свои самые лучшие, самые добрые песни! – Мэри протянула гитару Роберту, и он неуверенно взял ее. - Не грустите и выше голову! Что подумают о вас племянники?
- Вы уходите от нас? – Роберт понял, что то, что произошло вчера, было лишь минутным наваждением, и Мэри приняла решение не портить планов отцу и вернуться домой. На самом деле, в душе он никак не ожидал от нее такого ответа, и теперь растерялся, сбитый с толку.
- Всё хорошее когда-нибудь кончается. Особенно сны, - глубокомысленно произнесла Мэри, а Роберт только часто кивал, не стараясь ни удержать ее, ни попросить остаться. На это у него не хватало воли и сил.
Мэри прошла в сторону карусели, раскрыла зонтик, ловя порыв ветра, который доставит ее в Страну фей, к отцу и бабушке, к завтрашнему приему среди эльфов. Скоро, Роберт уже не мог рассмотреть ее фигурку за темными деревьями.
Он часто моргал и сглатывал ком в горле, когда взглянул еще раз на подарок мисс Поппинс. И обомлел. Сзади на корпусе гитары была тщательно прикреплена записка. Мистер Эй поспешно надел снятые очки и прочел запись в свете огней уходящего праздника:
- Приезжай обязательно, я буду тебя ждать, - гласили буквы. – Обязательно приезжай. Скажешь родственникам, что будешь работать в Северной Ирландии. А лучше, действительно устройся. Деньги не помешают в уговорах. Отец не захочет отдать меня за безработного, это совершенно однозначно. Приезжай в начале сентября, и я придумаю, где нам встретиться. Ты же сможешь прийти вот по этому адресу 5 сентября в 19:00? А я знаю, что сможешь. Au revoir! Мэри Поппинс.
Внизу была приписка с точным подробным адресом и какими-то неизвестными Роберту именами.
