Вспышки на солнце

      Когда утром Джейн открыла глаза, то ей показалось, что ночью ей привиделся странный и причудливый сон. -Роберт? Мэри Поппинс? Стояли у них в гостиной и рассказывали сказки про фей и эльфов?       В темноте многое кажется загадочным и чудесным, а поутру выясняется, что ничего подобного при свете дня и вовсе не бывает. Поэтому, Джейн решила, что все произошедшее ей лишь приснилось.       И она была абсолютно ошарашена, когда живые и реальные Мэри и Роберт спустились к завтраку, держась за руки. Они вели себя очень скромно и напоминали, словно бы, тени тех людей, которыми Джейн всегда их видела. Мэри и Роберт сели рядом, напротив племянников и уставились в свои тарелки. Повисло гнетущее молчание, которое прервал радостным и внезапным смехом Майкл, счастливый, что его любимая няня вновь была с ними, но отец смерил его таким строгим взглядом, что мальчик весь сжался и сразу закрыл рот.       Прервавшийся звук еще слышался каким-то не замолкающим криком, когда Аманда дружелюбно заговорила с девушкой. Она сама от себя не ожидала подобного радушия, но хвалила в ней все – и храбрость в принятии решений, и внутреннюю свободу, и красоту, и ум, и усердие, проявленное еще во время работы у них. Она сказала, что для Роберта огромное благо, что у него появилась такая девушка, и лично она просто счастлива за него.       Джордж изумленно глядел на жену, словно впервые что-то в ней заметил и больше не узнавал и, решив поговорить об этом с ней наедине, немедленно перевел разговор на прозу: - Итак,- встрял он. – А теперь, Роберт, я хочу послушать о том, что ты собираешься делать дальше. Ты опять у нас, ты привел к нам свою подругу, ты хочешь, чтобы мы содержали еще и ее?       Дети хитро переглянулись – им начавшаяся перепалка показалась интересной. Аманда нервно выпускала порциями воздух и виновато опустила глаза, но Роберт спокойно ел и ответил доброжелательно.       Да, он понимает, что раньше вел себя бессовестно легкомысленно, но людям свойственно меняться, и теперь он не против стать другим. В Белфасте он все это время работал и вполне мог себя содержать, а теперь найдет себе занятие и на Родине.       Джордж слушал шурина скептически – ему не верилось, что из Роберта может выйти что-нибудь путное. - Опять займешься своей музыкой?- ядовито поинтересовался он. - Нет, я вполне способен работать по профессии, - отрезал Роберт. - Он совершенно прав, мистер Бэнкс. Моя двоюродная сестра и ее муж уже позаботились об этом. Завтра Роберт выходит на работу в одну небольшую частную фирму, - быстро встряла Мэри, чувствуя, что ей необходимо защитить своего возлюбленного от его родственников. – Я тоже начну что-нибудь делать. Я профессиональная танцовщица, могу преподавать. Правда, мой диплом в человеческом мире не действует… но, ничего, этот вопрос уже решается, так что пока вам и нам стоит лишь подождать, и все получится.       Джордж смерил ее мрачным взглядом и поджал губы. Весь его вид говорил – «Делайте, что хотите, но я вас предупреждал». Он излучал терпение, в целом равнодушное, но не без доли раздражения и любопытства. Ему не хотелось брать на себя ответственность за эту парочку, он интуитивно противился этому, но за годы жизни с Робертом уже вполне приучился Амандой этот груз тащить. Никогда бы жена не позволила ему хоть в чем-то ущемить братика. Так что, он просто играл словами, желая получить от неблагонадежного родственника хоть какую-то отдачу.       В это же утро Мэри показала Аманде все, что привезла с собой из дома – немного одежды, шкатулку с украшениями. Она высокомерно пояснила, что не тронула ничего из причитающегося ей приданого, а эти безделушки – ее единственное собственное имущество.       Аманда брала в руки одну вещь за другой, рассматривала, хвалила. Многие из них были слишком искусной и явно нечеловеческой работой. Ей стало дурно при мысли о том, что с ними со всеми будет, если семья Мэри решит мстить за похищение.       Аманде особенно приглянулась одна брошка – женщина долго держала ее в руках. Это был маленький, изящно вырезанный олень из неизвестного белого камня, напоминающего лунный. Мэри заметила это. - Брошка,- произнесла она, слегка погрустнев, – Принадлежала моей матери. Когда она бросила моего отца и уехала от нас, то оставила часть украшений. Очевидно, мне на будущее. Когда я была маленькой, очень любила ее разглядывать. Мне казалось, что она приведет меня к матери, - Мэри улыбнулась. – Но теперь я хочу, чтобы она принадлежала вам, миссис Бэнкс. Я буду рада, что хоть чем-то могу вас отблагодарить. Если вы ее возьмете, то я буду надеяться, что вы не так на меня сердитесь, как мне думается.       Аманда растрогалась. Она решила, что девочка, выросшая без матери, должно быть, особенно ценит все то, что с ней связано. Она взяла брошь из рук Мэри и тут же надела ее. Украшение слегка мерцало, и это выдавало его нечеловеческую природу.       Аманда встала, подошла к туалетному столику и достала свою шкатулку. Мэри внимательно наблюдала за ее действиями, откинувшись на кровать. Миссис Бэнкс выискала золотое кольцо с сердечком, короной и двумя сведенными вместе руками и протянула его девушке. - Полагаю, мама не рассердилась бы на меня за это. Когда родился Роберт, папа подарил это кольцо ей.       Мэри охотно приняла подарок, тут же надела и закружилась перед зеркалом, любуясь собой. Она проявила интерес к шкафам с платьями, и Аманде ничего не оставалось, как показать весь свой гардероб девушке. У Мэри с собой толком не было одежды, и она попросила миссис Бэнкс что-нибудь ей одолжить. Она так радовалась, примеряя очередную вещь, все ей так шло, она так расхваливала вкус хозяйки, что Аманда не успевала дарить ей, то одно, то другое.       Затем, они пошли на кухню и занялись ужином. К приходу Джейн из школы Аманда поняла, что осталась довольна своей будущей невесткой. Она даже ничего не сказала, когда Майкл то и дело мешал и путался у них под ногами – Мэри сама вызвалась сходить и забрать его из школы. Младшие классы заканчивали рано.       Впоследствии Аманда не раз с улыбкой вспоминала первые дни. Мэри так старалась во всем угодить будущим родственникам, что почти не грубила и всю энергию направила на то, чтобы доказать всем, что она работящая и дельная женщина. Ей явно хотелось чем-то заняться, с работой пока не клеилось, и в отсутствие Роберта она развела кипучую деятельность. Она вставала раньше всех в доме, принималась за уборку, что-то шила, отводила в школу Майкла, пыталась готовить и ругалась из-за этого с Амандой – миссис Бэнкс ее по возможности не допускала к опасным изобретениям человеческой мысли, что даже у Джорджа не осталось никаких сомнений, что они здесь всерьез и надолго.       Аманда привыкла проводить теплые майские вечера с Мэри. Это вносило разнообразие в шум, создаваемый Майклом и треск ночных бабочек, но женщины плохо находили общий язык. Будучи столь разными, они не знали, о чем им вообще разговаривать, поскольку Аманда не интересовалась искусством и считала потенциальную невестку непрактичной и излишне бескомпромиссной, а Мэри действительно не проявила заинтересованности к финансовым инвестициям. Но они сидели рядом, и каждая занималась своим делом, и они словно искали поддержки друг в друге, будучи, на самом деле, еще дальше, чем одна галактика от другой. И обеим им было в равной степени тяжело.       Один день походил на другой, и даже Джордж утрачивал бдительность – никаких ужасных сектантов под его окнами так и не появилось. Как и боевых вооруженных эльфов, которых со страхом ожидала Аманда.       На второй день пребывания Мэри и Роберта в доме Джордж устроил жене разнос. Он возмущался, что его в семье и на грош не ценят, что братику прощаются все капризы на свете, а он должен работать, чтобы всех ублажать. На это Аманда ответила ему ледяным тоном, что он, в сущности, так и не понял ни ее, ни Роберта, и что его бесконечное мельтешение приносит лишь одни убытки. - Лучше бы ты остался копать картошку в Северной Ирландии! – ядовито закончила она.       Муж вспылил, долго не выходил из своего кабинета, но потом все равно вернулся мириться. - И кто из нас больше зависит друг от друга? – задавалась вопросом Аманда.

***

      Между тем, весна перешла в лето, и люди старались проводить как можно больше времени на улице. Теплый воздух разносил запахи, шум и колыхание зеленых листьев в парках большого города. Майкл катался с соседскими мальчишками на велосипедах, а Мэри стояла на крыльце и следила, чтобы он не уезжал далеко с Вишневой улицы. - Дочь мельника не могла перепрясть солому в золото, тогда к ней явился Румпельштильцхен и помог ей, но за работу потребовал, чтобы она отдала ему, то живое, что есть у нее.       Это была сказка Братьев Гримм, которую Артур много раз рассказывал своей маленькой дочке. - То живое, что было у нее!       Соседи развели барбекю. Запах жарящегося мяса густой волной поднимался вверх и разлетался по другим участкам. Казалось, они что-то жарили на масле, и Мэри почувствовала поднимающуюся тошноту. Майкл что-то громко и фальшиво пел, а потом закричал: - Мэри, идите к нам! Давайте, поиграем в мяч!       Мэри пыталась закрыться от жаркого палящего солнца руками. Как в замедленной съемке, она покачала головой и села на крыльцо, держась за стену веранды. Мэри закрыла глаза, пытаясь сдержать тошноту. Ей не хотелось, чтобы это началось снова.       Напрасно Мэри пыталась убедить себя, что ей все только кажется, что лишь погода и нервы влияют на ее самочувствие. Она никогда еще не помнила вот такой болезни. Мозг, обостренный тревогой, стремительно делал подсчеты и утверждал – ошибки быть не могло.       То живое, что было у нее. - Только не сейчас, - простонала она, и пожалела, что всегда так плохо варила зелья, и главное, зная об этом, не решилась просто зайти в аптеку. – Хорошая мысль, а главное, своевременная, - мрачно усмехнулась она.       Запах и веселая болтовня стали настолько невыносимыми, что Мэри резко подскочила, на секунду прислонилась лбом к холодному стеклу веранды и бросилась в дом.       В ванной она долго смотрела на свое бледное лицо в зеркало и плеснула холодной водой на влажный от пота лоб. Она уже не сомневалась – никаких ошибок.       Что же делать? Сказать? Кому? Как скоро это будет заметно всем? Особенно, женщинам. Мэри не сомневалась, что Аманда поймет все очень быстро. Она не знала, откуда они так стремительно догадываются, когда Мэри не могла бы даже сообразить, по каким признакам можно такое понять. Мэри еще раз бросила взгляд на свое серо-зеленое лицо и начала лихорадочно растирать щеки.       Странно, но почему-то раньше она совсем даже не думала, что это может случиться. Поэтому, совсем не боялась. И вот теперь испугалась. Она итак сделала все, чтобы отец считал ее порочной и безнравственной, а теперь, тем более не стоит надеяться на его уважение. - Как же некстати!       А она думала еще протянуть время до женитьбы, чтобы отец все-таки дал согласие. Но, видимо, не судьба им получить ее фамильные деньги и сокровища. - А на что же мы будем жить, если родится ребенок?       Мысль, пришедшая ей в голову впервые, обдала ее холодком. С трудом подавила она в себе желание немедленно рассказать все Аманде. Кроме нее дома никого не было. Роберт был на работе, и, ожидая его, она пересилила в себе порыв во всем признаться кому-нибудь из своих, кто бы смог передать ее отцу. Может, он бы и сжалился над ними. Но так унижаться было выше ее сил. Мэри понимала, что Роберт ничем не сможет ей сейчас помочь.

***

      Мэри так сонно размешивала сахар в чае, что Аманда крайне удивленно посмотрела на нее, но мысли Мэри были далеки от кухни.       Если она решится на это, то в конце января родит ребенка. Она вдруг испугалась еще и боли. Ей снова захотелось спросить у Аманды, каково это. Ей хотелось найти поддержку хотя бы у стены дома, прислониться к ней, а потом сжаться в комок, обхватив обеими руками живот.       Она заметила, что Аманда отвернулась, и незаметно опустила левую руку под стол. - То живое, что было у нее! Какое принять решение? Куда идти? А надо? Кому сказать первому? Самой принять решение? Для ребенка все равно нет ни денег, ни места. А если оно все же найдется, то какой она станет матерью, если вообще станет? Ведь не такой же, как Виола была для нее? Нет, все это однозначно не для нее.       К тому моменту, когда Роберт вернулся домой, Мэри успела несколько успокоиться. Он подошел к ней, взял ее руку, приложил к своей щеке, и лицо его светилось. - Мэри,- сказал он, улыбаясь ей. – Почему же ты меня не встречаешь? Я так скучал. Целых девять часов без тебя, - он крепко обнял ее, и она с удовольствием запустила пальцы в его кудри.       Она поцеловала его дольше, чем обычно. Роберт хотя и чувствовал себя удивленным, но охотно ответил. Она еще раз взглянула на его наивное, счастливое лицо. Она любила его больше всего на свете, но приняла решение – она скажет ему не сейчас.

***

      Мэри позвонила мадам Корри. Ей долго никто не отвечал, но она звонила снова и снова. Наконец, трубку взяла Элизабет. - У меня есть новости, - мрачно начала Мэри и почувствовала, как с другой стороны трубки поморщились. Она явно была не вовремя. - Заходи через пару дней или перезвони завтра. Я не могу говорить. У мужа скоро защита книги. - Но мне надо сейчас! – настаивала Мэри.       Мадам Корри насторожилась. - Что еще у вас случилось? - Многое. Я беременна. Не знаю, что делать.       Элизабет тяжело вздохнула. - Хорошо, я перезвоню через десять минут.       Она перезвонила через полчаса. - Приходи, - сказала она. – Я договорилась со знакомым гинекологом.       Мэри о врачах, тем более таких, даже думать не хотела. Она боялась любого исхода, но Элизабет уверенно пропихнула ее в кабинет и зашла следом. Гинекологом оказалась пожилая женщина, и это немного успокоило Мэри. Она осмотрела ее и улыбнулась: -Все в норме. Поздравляю. - Но я не хочу ребенка!       Элизабет и гинеколог переглянулись. Врач спросила: - Это ведь не ваша дочь, миссис? - Это знакомая, ребенок друзей, - подтвердила Элизабет.       Гинеколог вновь обратилась к Мэри. - Сколько вам лет? - Двадцать три. - Родственники, работа, образование? - Все есть.       Врач прищурилась и сняла очки, покрутив их в руке. Мэри покраснела и мысленно проклинала совершенно всех и саму ситуацию, в которой оказалась против воли. - Послушайте, мисс. Советую вам еще раз подумать.       Мэри угрюмо молчала, и тогда врач попросила: - Приходите вместе с отцом ребенка.       Мадам Корри взмахнула рукой и что-то хотела сказать, но Мэри успела раньше и сказала такое, что Элизабет закашлялась и пораженно промолчала. - Но я не знаю, кто его отец!       Мадам Корри смерила Мэри тяжелым взглядом. - Во всяком случае, не думаю, что у тебя больше пяти парней за раз, - усмехнулась гинеколог. – Приводи их всех по очереди, анонимность я гарантирую.       Когда мадам Корри и Мэри вышли на улицу, полную солнечного света, Элизабет набросилась на девушку: - Что за чушь ты там городила? С каких пор ты не знаешь отца? Ты что задумала?       Мэри прикрыла глаза. - Я не хочу впутывать Роберта в это дело и способна сама разобраться. - Разобраться?- бушевала мадам Корри. – Ты ему даже ничего не рассказала? - Нет. Бесполезно. Зачем? - Надо ему обязательно сказать, - решила мадам Корри. – И что такое « Я сама решила»? Больше ты ничего сама не решаешь! Неужели ты так не уважаешь своего любовника, что даже не говоришь ему, что он станет отцом?       Мэри задумалась. До этого она никогда не смотрела на ситуацию под таким углом. Не уважает Роберта? Она? - Я подумаю, - просто ответила Мэри. - И только если он действительно не захочет ничего решать, будем действовать без него, - крикнула ей вслед мадам Корри.

***

      Мэри все еще гадала, что и как ей рассказывать Роберту, как в Лондон неожиданно прилетел Рой. Фея давно ожидала появления кого-нибудь из знакомых и не удивилась, когда в дверь постучали. Бэнксы испугались и насторожились, но Мэри посмотрела в глазок и тихо сказала: - Не бойтесь, это всего лишь Рой. А он не из тех, кто пойдет в открытую атаку. К тому же, он совсем один.       Когда в дверь снова заколотили, Мэри спокойно ее открыла. Роберт прошел за ней в коридор и теперь беспомощно оглядывался по сторонам. Он опасался мести со стороны эльфов и видел, что девушка тоже вся дрожит, хотя и старается держаться твердо. Мэри знаком показала ему не ходить за ней. Она сама вышла на улицу и закрыла за собой дверь.       Когда Мэри заглянула в глаза Роя, то хотела увидеть в них гнев или злость, но они были полны такого холодного презрения, что молодая женщина немедленно ужасно разозлилась. - Да как он смеет думать, что хоть чем-то лучше них?!       Они немного прошли по дорожке в сторону парка, и Мэри резко спросила: - Зачем ты здесь?       Рой ответил ровно: - Чтобы вернуть тебя домой. Для тебя опасно жить тут.       Он попытался взять ее под локоть, но Мэри отдернула руку. Он продолжил уже мягче: - Твой отец очень расстроен твоим поведением, все говорят и смеются, но если ты пойдешь со мной сейчас, то все еще удастся замять.       Мэри поглядела на него ехидно: - Еще скажи, что до сих пор готов на мне жениться? - И скажу. Ты сама не понимаешь, какую рану нанесла Артуру? Когда эта женщина, Элизабет Корри, сказала ему, что ты убежала с человеком.       Мэри сама не поняла, почему ее наполнило такое злорадство. - Невероятно, как ты беспокоишься о моем папочке. Или, может, о том, что теперь и над тобой эльфы смеются? Репутация наше все? Знаешь, что? Не тебе мне указывать. Ты мне никто. И да, я жду ребенка. От Роберта. Доволен? Все еще зовешь с собой?       Мэри, вспылив, выдала слишком много того, что собиралась сделать личной тайной. Зачем ей понадобилось говорить такое, если ребенка все равно не будет? Ведь Мэри не сомневалась, что Роберт, узнав обо всем, поддержит именно ее решение.       С трудом удерживая эмоции, Мэри смутно различала лицо Роя, но он придержал ее за плечи. На улице было очень, очень жарко, но ее пробрал колючий холод. Он сказал: - Я не расскажу Артуру об этом. Не бойся. Ты сама все скажешь, когда захочешь, но! Ты обязана сделать все, чтобы он примирился со своим будущим зятем, и, - продолжил он тихо и грозно. – Если вдруг твой парень так на тебе и не женится, я клянусь, я найду его и убью.       Мэри упала духом. У нее развязалась шнуровка на туфлях, но она не могла даже нагнуться, чтобы завязать ее. У нее не хватало на это сил. Она почувствовала себя слабой и опустошенной.       Они пошли назад, к дому и брели очень медленно, а Рой с тревогой заглядывался на Мэри. - Что еще она от него скрывает?       Она прижала руки к сердцу. Рою стало стыдно, что он был так груб с ней и мучился ее печалью. Он довел ее до крыльца, улыбнулся ей на прощание и ободряюще пожал ее руку. Она тоже помахала ему своей, как другу, и в ее глазах появился какой-то новый блеск.

***

      В душе у Роя опять раскрывалась, уже начавшая затягиваться, черная дыра. Он даже сам не мог понять, почему ему так больно. Он пошел в противоположную сторону, размахивая руками, как пьяный, и страшно ругался про себя. Его душил глубокий, внутренний обман, уже не в первый раз, посещавший за последний год. Ему словно когда-то думалось, что за яркой оберткой скрывается вкусная конфета, но там не оказалось ничего ценного, ничего! Ему вспомнилось, какой строгой она держала себя с ним, и вот теперь убежала с первым попавшимся человеком, не замужем и ждет от него ребенка. - Черт возьми! Чтобы еще раз он поверил какой-нибудь девчонке? И это дочь Артура? Эльфа, про которого никто и никогда не сказал ни одного дурного слова? Неужели воспитание совсем-совсем ничего не значит?       Вдруг, чьи-то тонкие руки коснулись его, и Рой от неожиданности вздрогнул. Перед ним стояла запыхавшаяся Джейн Бэнкс. Он узнал ее, потому что слышал про нее от Мэри и видел на принесенных ею же фотографиях, но не представлял, что этот ребенок хочет ему сказать.       Губы Джейн дрожали, и она почти всхлипывала: - Я знаю, что вы были женихом нашей Мэри, и мне очень жаль, что она вас бросила. Я подслушивала.       Рой сморщился. Слова Джейн резанули ему где-то около горла. - Я хочу сказать, что мне ужасно вас жалко. Не сердитесь на дядю Роберта, прошу! Они любят друг друга. Если хотите, я сама выйду за вас замуж, когда вырасту.       Черная дыра в душе Роя стала затягиваться. Он с интересом взглянул на подростка. Смутился. И сказал почти со смехом: - Да что ты, Джейн. Лет через десять я, может, и сам рад был бы на тебе жениться, только тогда у тебя будет молодой и красивый мальчик. Вот так-то! - Сколько вам лет? – серьезно продолжила девочка. - Двадцать семь, - рассеянно ответил он, окончательно сбитый с толку. - Вот видите, вы вполне можете на мне жениться.       Рой вновь попытался рассмеяться. Печаль в его сердце рассеивалась глубоким удивлением. - Послушай, девочка. Я старше тебя на шестнадцать лет. Я стану старым, ты превратишься в красавицу, так что, зря ты так шутишь. - Я не шучу, - Джейн широко распахнула синие глаза. - Я буду молодой, но и вы еще не будете старым. И вы мне нравитесь. Я вам не нравлюсь? - Да. Нет. Нет же! Ты еще мала. И не понимаю, что на тебя нашло, но я рад, что ты так мне сочувствуешь. Спасибо. А теперь прощай, девочка. Не переживай за своего дядю.       И он пошел дальше, своей дорогой, чему-то улыбаясь. Он ни минуты не думал, что Джейн говорит серьезно, но настроение у него поднялось.