***
Корпус распределённых вычислений "Combine" Института общей биофизики — комплекса зданий в виде двойной спирали ДНК — ничем не отличался от других, утопая в пышной зелени, разве что огромные угловатые буквы — СМВ — спускались вертикально вниз по стене. — Как она, профессор Касиба? Хрупкая совсем молоденькая голубоглазая девушка-шатенка внимательно смотрела на до прозелени седого, но крепкого на вид и на ощущение бородатого мужчину с неожиданно молодыми синими глазами. Негромко кашлянув и тем самым прочистив горло, тот спросил, обращаясь к двоим: — Помните ли вы, что говорила доктор Лиз перед тем, как начать готовить вас к участию в процедуре? — Да, — кивнул мощный смуглый черноволосый кареглазый мужчина, рядом с которым, прислонившись к его боку, сидела девушка. — Она говорила, что мы, как люди наиболее близкие и дорогие для Наоми, будем теми, кто будет звать её во время процесса Перехода. — «Звать» — это значит думать о ней, о том, как она дорога нам и важна для нас. «Это всё равно как сигнальные огни родного космопорта для пилота, возвращающегося домой после долгой миссии», — слегка звенящим от нервного напряжения голосом добавила девушка. Мужчина легонько приобнял её левой рукой, и ей стало легче. — Рад, что вы запомнили, — голос и взгляд седого стали мягче. — Мозг, а в особенности — кибермозг — вообще интересная штука, и любит в неподходящие моменты преподносить нам на блюдце с голубой каёмкой сюрпризы, которых мы не ожидаем. В том числе и неприятные. Йоко, как будущий аналитик, продолжишь мою мысль? — Да, профессор, — и она продолжила. Иногда седой кивал, поддерживая её и получая искреннее удовольствие и почти физическое наслаждение от того, как раскручивается нить рассуждений, слагаются логические цепочки, как работает молодой и не загаженный предрассудками и шелухой разум, как она озвучивает его сомнения, опасения, в чём они оправдались и в чём — нет. Вот так вот общаясь с подобными людьми, он отдыхал всем своим существом, несмотря ни на какую усталость. А вот сейчас — ещё и успокаивался внутренне, решаясь сказать двум самым близким людям его подопечной то, в чём боялся до того признаться в себе. А пока он послушает выводы будущей сотрудницы аналитического отдела. — … Телу и разуму мамы нужно перестроиться. Говорят, в коме человек слышит, что говорят ему и рядом с ним, только что ответить не может. Я не медик, и не берусь утверждать истинность этих слов, но, в отличие от комы, здесь есть свет в конце тоннеля. А там… мы. … Первая стадия большей частью зависела от нас: мы помогли осознать ей, что путь — есть. Сейчас с нашей стороны, — девушка кивнула на отца, — остаётся верить в её силы и поддерживать её, верить в неё. «Жди меня — и я вернусь, всем смертям назло», — так говорится в классике. Профессор Антоний Касиба впервые за время после случившегося улыбался. Встал со стула и, глядя на отца девушки, чуть склонил голову: — Достойная дочь своих родителей, — и тут же посерьёзнел, голос стал глуше. — Росс, Йоко. Я пойму, если после сказанного вы отвернётесь и прекратите общение со мной. — Отец девушки подобрался в ответ на такие слова, но весь его вид выражал недоумение. — Технология Перехода не была доработана полностью. Мы не знаем, что и как переживает пациент во время и после Перехода, до окончательного прихода в сознание. — У седого промелькнула малодушная мысль скосить взгляд, но он тут же уничтожил её и заставил себя смотреть в глаза мужчине и девушке. — Это не игры и сражения в киберпространстве, в чём дока, к примеру, Кусанаги-сан. Время, самая малая толика времени — и я уже вижу, что многого можно было бы избежать!.. Тот, кто проходит Переход, сталкивается с… — Профессор, вы сделали главное: дали моей супруге, моей половинке, неразрывной части смысла моего существования Шанс с большой буквы, — мужчина во время тирады, которой разразился главный разработчик технологии, встал и подошёл к их спасителю. Росс осознавал, что очень редко подобные люди могут себе позволить подобные проявления эмоций. Иначе очень и очень быстро сгорят. Йоко поступила ещё проще: подошла и обняла левой рукой правую руку профессора, а правой — аккуратно вытерла платком испарину, выступившую у того на висках и лбу. Антоний Касиба запнулся, несколько ошеломлённый сделанным. Отец и дочь поняли, что смущают человека своими действиями, отпустили его и отошли на шаг. — Касиба-сан, знаете, что сказала мне когда-то мама? «Делай неожиданное, делай, как не бывает, делай, как не делает никто, и тогда — победишь, даже если ты слаб, как комар посреди бушующего моря». Вы — сделали. Росс же молча протянул руку в знак признания и понимания. Рукопожатие вышло крепким. Затем профессор, который ощутил невероятное облегчение, ввёл последовательность символов, и на экране появилось изображение лица его подопечной. Росс выдохнул облегчённо: это была не та жуткая безжизненная маска, которая ещё долго будет ему являться когда не надо. Та маска, когда… хм, нет, нет, это он вспомнит потом, не сейчас. Не здесь. Ведь его Наоми проявляла эмоции. Армитаж… хмурилась.***
«Серые», не видящие опасности в реальных объектах, кроме себя, в приступе «гордыни» сделали две ошибки. Во-первых, проморгали появление таких же «царей логики», как и они сами. Хромия называла появившихся квинтессонами, и выражение «полный квинтессец» вскоре после захвата края Кре-шо стало расхожим и общеупотребительным среди «целевой аудитории». А первую стадию второй совсем недавно прошла Наоми Асакура, ранее известная как офицер полиции Сент-Лоувелла и преподаватель департамента криминальной полиции Томасвилльской полицейской академии Наоми Армитаж. За сам Шанс была заплачена очень дорогая цена. А вот насколько дорогой эта цена станет в итоге и снизится ли общий счёт, теперь в очень большой степени зависит от одной молодой женщины, сознание которой сейчас находится вне досягаемости сверхсовременной аппаратуры. «Серые» кое-что забыли. У неё и её избранника на той планете, откуда они отбыли, в ранний период их совместного сосуществования не было даже надежды выжить. Однако они опровергли все прогнозы. Потому что великий просчёт — рассуждать по правилам «здравого смысла» без точного — от и до — знания ситуации. Потому что человек только тогда становится хоть как-то похожим на Подлинную Жизнь, когда дерзко рвёт унылое предназначение и плюёт на «извечные законы». Ибо Подлинная Жизнь сама их единственно пишет!