***
Наконец, процедура заканчивается. Икиру обнимает Ли, успокаивая его и даруя ощущение защищённости. Ли делится впечатлениями. Гай счастлив и не скрывает этого. Наоми, жутко уставшая, вновь возвращается к облику Кушины. Но волосы, когда-то бывшие алыми, выцвели почти до русого, глаза — потускнели, а от линий и «татуировок» остались ожоги, которые теперь придётся скрывать под хенге. Какаши и Гай, впечатлённые, помогают забрать детей и подняться из подвала наверх. Хатаке распирают вопросы, и он решается осторожно задать один, ключевой: — Кушина-сан, правильно ли я понял, что именно произошло? Наоми смыкает глаза и медленно кивает. А вот Гай понимает не до конца, и его приходится уводить Какаши: — Пойдём, мой вечный соперник, не будем мешать Кушине-сан восстанавливать силы. Знаю я один заброшенный полигон, где мы можем кое-что показать Ли-куну… не так ли, юный шиноби? — Гай-сан, прошу, пойдём скорее! — Да! Во имя Силы Юности! — соглашается Гай, и троица исчезает из дома Кушины.***
Майто Гай и Рок Ли устраивают тренировку. После неё натруженные мышцы, связки и суставы болят, конечно же, но при отдыхе наливаются приятным теплом. Гай в восторге, а Хатаке выдаёт свою фирменную глаз-улыбку. Он рад и восхищён тем, что печати, поставленные супругой покойного наставника, работают. Он видел множество печатей и скопировал тысячу техник, но никто и никогда не просил его — Гая, впрочем, тоже — прочертить путь во-он к той группе символов, чтобы активировать цепочку — одну из тех, во множестве оказавшихся спрятанными под циновкой; никто и никогда — по крайней мере, он не был мастером печатей и потому вполне мог ошибаться — не старался для него настолько тщательно, ломая при этом все представления о печатях как таковых и порой творя совершеннейшее безумие, которое, несмотря ни на что — как?! — работало. Хатаке не знал — да и откуда мог знать?! — ничего ни о нейронных сетях, ни о интегральных микросхемах, ни о печатных платах, но то, что он видел, относилось больше к им, нежели к привычным ему конструктам, основанным на кандзи. А ещё… Хатаке на спор проходил бы с активированным шаринганом вплоть до полного чакроистощения, но утверждал бы, если бы не был столь осторожен, что ни Наруто, ни Кушина больше не были теми, кого он знал до недавнего времени. Она не сказала ни ему, ни Гаю об этом прямо, но своими действиями сделала достаточно намёков. Он, как выразились бы фунестианские нейрофизиологи, поставил эти вопросы в долговременную обработку и пока довольствовался тем, что есть. К тому же, его подопечные, хотя и выказали намерение покинуть скрытую деревню, точной даты пока не называли. А это значит, что у него есть ненулевые шансы ещё пару раз свидеться с ними. Основным заданием Какаши в АНБУ, выданном ему Хирузеном, следить вне миссий за семьёй бывшего Четвёртого Хокаге. И вот не так давно сенсоры зафиксировали чудовищный выброс чакры в районе заброшенного Храма масок Удзумаки. Выкормыши Корня прибыли на место раньше его, и это сыграло с ними злую шутку: чакра — а вот чакра ли это была?! — оказалась настолько ядовитой, что две трети сунувшихся внутрь так там и остались, а оставшиеся получили новообразования, с которыми ирьёнины бились уже которую неделю подряд. А третье… о да, Хатаке Какаши с давно не испытываемым мрачным удовлетворением осознал: если какой-либо самоубийца посмеет нанести вред Внутреннему Кругу этой удивительной женщины, которую до случившегося он знал как Кушину Удзумаки, то быстрая смерть будет для несчастного непозволительной роскошью. А уж он, со своей стороны, постарается не допустить подобных «подарков судьбы». Судя по ощущениям, Майто Гай и его ученик Рок Ли — тоже. И это замечательно. Ещё никогда после потери наставника Хатаке Какаши не чувствовал себя настолько живым.***
Только сейчас, позанимавшись с сыном, поужинав вместе с ним, искупав его и приняв душ самой, улёгшись, приобняв Икиру и вслушиваясь в его мирное сопение, Наоми мысленно разбирала прошедший сумасшедший день. Дикий сплав паранойи и инстинкта самосохранения молчал и не возникал — значит, она поступила правильно, проявив доверие к Хатаке Какаши и его знакомым. Она-Кушина и не задумывалась бы над этим; она-Наоми — вынуждена была. Что ещё: конструкты под циновкой. Память прошлой владелицы этого тела постепенно «распаковывалась» и интегрировалась с памятью Наоми, раз за разом всё легче и легче. Так вот: она-Кушина по ночам, когда Наруто спал, в минуты просветления помутившегося сознания спускалась в подвал и создавала эту систему конструктов. Хатаке, сам того не зная, почти подошёл к правильному названию: это и была гигантская печатная плата, где роль электропроводящих цепей электронной схемы и электронными компонентами были уменьшенные до микроразмеров фуин-конструкты, а роль электронных дорожек исполняла кровь. Звучит жутковатенько, да? И выглядит соответствующе, что уж там. Маусу бы показать — вот кто пришёл бы в детский восторг от изящества решений. Ну или ужаснулся бы сначала, но потом всё равно было бы за уши не оттащить: интересно же ведь! Так вот, эта система конструктов, творимая Кушиной на протяжении нескольких лет после извлечения Лиса и нападения его на деревню, помогала вдове Четвёртого Хокаге и матери Удзумаки-Намикадзе Наруто не сойти с ума. Подобно тому, как загнанный в рамки интроверт находит отдушину в чём-то одном-двух, и через эту маленькую форточку ему открывается огромный мир, доступный только ему, где только он решает, как и что будет дальше, Кушина структурировала и систематизировала свои знания, умения, навыки и оттуда же, из этой системы, заимствовала их на последующие дни, уже предчувствуя, что морок — откат, случившийся с ней в результате извлечения Лиса, гибели мужа, запечатывания Лиса в младенце, выживании после и внесении сторонними закладок в разум — вновь вступает в свои права. Мозгу ведь не надо в таком случае объяснять, откуда было приобретено необходимое знание и умение — достаточно задействовать. А ещё это совершенно невообразимое творение выполняло вот какую интересную функцию: введи определенную последовательность — получишь результат. И с этим была связана следующая проблема, во весь рост выявившаяся сегодня. А именно: На голой силе и интуиции далеко не уедешь. Она сейчас пожинала плоды своих усилий. И если защита Икиру — она проверяла: всё действовало — была уже поставлена (вот только там было исключение: последний этап отчаявшаяся Кушина проводила в храме масок Удзумаки — ну, вот и получилось то, что получилось), то то, что она делала сегодня, пришлось делать с нуля и хорошенько так за это заплатить. Жжение и зуд на месте ожогов только сейчас снизились до более-менее приемлемого уровня, а то ведь было желание расцарапать ногтями до крови, чтобы хоть немного унять. Да и жуткую физическую и особенно моральную усталость никто не отменял. Но оно того стоило, да. Наоми ни капли не жалеет о том, что сделала сегодня. А если кто сторонний попробует возразить словом или делом… Ну, пусть попробует. Кто бы знал, кто, вернее, что направляло её мысли в тот момент! Чуждое и враждебное… Она оскалилась. Хорошо, что сын спал уже и этого не видел — испугался бы. Она не хотела, чтобы он боялся её, как это было, например, с Йоко. Слишком горько и больно ей было тогда, на стартовом комплексе… Женщина сморгнула хмарь с глаз. Она подумает об этом завтра. Сон был милосерден и пришёл скоро.***
Запуститься удалось, тело носителя ещё функционирует исправно. Носитель в смятении, как и было спланировано до этого. Теперь смятение надобно сделать ещё большим. Потом показать носителю «единственный выход» из этой ситуации. Внушить через сны и медитации всё, что и как делать. Затем привести все цели с почти невидимой для носителя помощью в смертельную опасность и смятением привести всех к гибели. Опасность в очередной раз исчезнет. Теперь же пора подправить глубинные побуждения, усилив агрессию ко всем и слегка подавив критичное мышление. Запуск процесса… После запуска — наблюдение с подбрасыванием «полезных» подсказок.