АБВ2. "Жизни сестёр"

      Я вошла в тренировочный зал резче, чем собиралась. Чимин сматывал с кулаков эластичные бинты, в которых лупил грушу. Его рентгеновский взгляд ничего не упустил в моём выражении лица: - Опять Чонгук попался? Его вроде тут не было… - Нет, не он, - скинув кроссовки, пошагала я к раздевалке, жалуясь на ходу: - Я не злюсь и ничего такого, со мной всё в порядке, переоденусь и объясню.        В белом тобоке, я вышла обратно и, потягиваясь, чтобы разогреть мышцы, сообщила: - Я случайно узнала, что у одного из лучших друзей от меня были тайны. Но я даже не могу обижаться, потому что у меня от него они тоже были, такие же. Да и до сих пор есть, но уже другие. Я не знаю, что я чувствую, но понимаю, что не должна чувствовать никакого негатива. Однако он есть. Однако это неправильно.       Чимин улыбнулся, подходя ближе и вставая передо мной. - Если тайны нас никак не касаются, наверное, не стоит обижаться за то, что от нас что-то скрывают? – Я подумала, касается ли меня личная жизнь Джуниора? Вроде бы нет, между нами же только дружба, а вроде бы и да, потому что хорошие друзья ну всем-всем делятся. Но я-то так не поступила, закрутив с Чжунэ, чего же теперь хочу? А связь с золотыми? Об этом я тоже никоим образом не могу делиться со своими друзьями. Я только сейчас, возможно, стала понимать истинные эмоции Джинёна, возникшие тогда, когда он узнал, что я встречаюсь с другим. Это и не ревность до конца была, а именно обида, что не доверились, что не поставили в известность. Уж я-то сама же Джуниора не ревную? - Ты прав. Проблема в том, что о близких людях всегда хочется знать всё, потому что переживаешь, волнуешься… - Или хочешь контролировать, считая себя всезнающим и более рассудительным? – уточнил Чимин. Он попал в десятку, с Югёмом недавно точно так и было. - Не знаю, всегда ли чувства к близким означают претензию на собственничество? В конце концов, как ещё проявлять заботу, если не проявлять интереса? - Забота заботе рознь. Некоторая забота, по-моему, это механизм, которым заботящийся пытается показать, что лучше него в ситуации никто не осведомлён, и он на самом деле уверен в этом. - С такой точки зрения я это явление не рассматривала, - почесала я затылок. - Бывают же родители, которые своей опекой портят детям жизнь. Потому что они не заботятся, они через детей пытаются доказать себе, обществу и этим детям, что самые умные, что знают, как надо, что их планирование жизни – самое верное. Но называют это заботой, и вроде как никто не воспротивится. Очень легко подменять понятия и приучать людей ставить знак равенства между диаметрально разными вещами. Часто бывает так, что родители, дающие большую свободу и, вроде бы, меньше заботящиеся, получают более счастливых детей. Так же? Как видишь, забота – это не контроль, забота – это вечное стремление понимать и помогать в том, чего хочет другой.       Как обычно, я прониклась глубиной размышлений Чимина и их толковостью. Подумав хорошенько над его словами, я улыбнулась и подмигнула ему: - Ты отлично обо мне заботишься. - Я стараюсь. И надеюсь, что у меня получается. - Ты понимаешь меня и, как и говорил, способствуешь тому, чтобы я нашла себя, обрела счастье, сделала свой выбор. Ты понял, чего я хочу, и не стал мне мешать. - Как я мог? Ты бы снесла меня, как и любую другую помеху, - похохотал он. - Ты преувеличиваешь мои способности. На самом деле, до этого лета я и не представляла, какой кайф могу испытывать от тренировок. Мне они нравились, но не хватало осмысленной цели, я и вообразить не могла, к чему всё это может привести, а теперь, представив и осознав, укрепилась в желаниях. - Я рад, Чонён, - сказал Чимин, принимая боевую стойку, - честно, я очень рад тому, что ты выбрала и присоединилась к нам.       Домой я не торопилась, потому что с Чеён и Чэрён пока не достаточно сблизилась, а выговориться всё ещё хотелось. А Чимин, традиционно, идеально играл роль слушателя. После июньско-июльских передряг, он как-то потеснил моих прошлых друзей, и если не полностью заменил, то возмещал мне то общение, которого стало меньше из-за новых витков моей жизни.        Мы опять сидели в кафе и ужинали, я заранее знала, что мне в третий раз попытаются не дать заплатить за себя, и коварно замышляла выхватить счёт раньше. - Так, друг, о котором ты говорила, это Югём? – попивая газировку, спросил Чимин. – У него с драконами опять какие-то шуры-муры? - Да нет, я говорила о Джуниоре. У него шуры-муры, но не с драконами, а моей одноклассницей. - Это же прекрасно – любовь! Джуниор вроде хороший парень, почему бы ему и не наладить личную жизнь, если девушка достойная? - Откуда тебе знать, хороший Джуниор или нет? – прищурилась я. Чимин точно так же сузил глаза, но у него получилось добрее, чем у меня, и более игриво: - Оттуда, что я наводил справки о твоём окружении. Ты же не думаешь, что в золотые можно залететь с улицы, не будучи проверенной до прапрабабушек и всех знакомых, которых довелось завести? - Господи, вот опять возвращается ощущение подопытной лабораторной крысы, - поморщилась я. - Извини, я не хотел его создавать, но ты должна понимать, что дело серьёзное, и ставки высоки. - Я понимаю, - смиренно кивнула я, гоняя остатки хоттока* по тарелке. – А насчёт девушки… Наён всегда казалась мне достойной и в какой-то степени крутой… да ты её видел, кажется, помнишь, когда мы гуляли компанией? – Я озвучила это, и до меня вдруг дошло. Вернее, мне вспомнилось, как ненавязчиво и незаметно Наён оказывалась возле Джинёна, как она решилась тогда на прогулку с нами, как вела себя… Неужели она давно была влюблена в моего друга? Неужели ждала удобного случая, чтобы привлечь его к себе? И как же она это сделала? - Что с тобой? – заметил Чимин мою заминку и растерянность. - Нет-нет, ничего. Просто думаю о том, что Джуниор для меня, конечно же, куда круче и лучше, чем она, поэтому для него хотелось бы какую-то, ну… совершенно офигенную барышню. Наён, она… не знаю! Она не та, кто ему нужна, а кто ему нужен – я вообще без понятия! Наён симпатичная, умная, порядочная, но, судя по всему, очень себе на уме и скрытная. Джинён заслуживает более душевной девушки. Более… тёплой? Ну, в смысле, Наён рациональная до крайности, всегда с холодным расчётом. - А вдруг в тихом омуте черти? – засмеялся Чимин. – Я знал одну девчонку, она до того скромницей выглядела, а при близком знакомстве оказалось – огонь!       Меня опять посреди разговора потревожил звонок мобильного. Я посмотрела на этот раз на экран. Чжихё! - Алло? - Совсем забыла про нас, да? В выходные не виделись, и даже не звонишь! – с укором, а скорее с огорчением поплакалась сестра. - Прости, я вся в занятиях, - подменила я слово «тренировки», чтобы хоть как-то смахивало на учёбу. - Уроки – это святое, я всё понимаю, - улыбнулся голос сестры, - ты у нас уже почти выпускница, боже, как быстро растут дети! - Эй, перестань, ты ещё не мамочка, а уже говоришь, будто тебе вот-вот подарят внуков. - Ну, нет, настолько я события не тороплю. Завтра у тебя найдётся время? Я хотела пройтись по делам, думала заглянуть. – Я моментально вспомнила предупреждения парней, что все близкие золотых находятся в потенциальной опасности, поэтому разгуливать в одиночестве слабым девушкам лучше не стоит. Я-то могла за себя постоять, а Чжихё? - Давай сделаем так: я приеду к тебе после школы, и мы вместе побродим везде, договорились? - Отлично! Я настроилась на очень важное мероприятие – первое УЗИ, пол, конечно, не узнаю**, но следить за тем, чтобы всё шло хорошо нужно. Очень здорово, что рядом будешь ты, а то я как всегда, переволнуюсь на ровном месте! – Мы с ней согласно посмеялись: - Это ты умеешь. Тогда жди, ладно? И обед намути, прилечу голодная! – вроде бы напугала я, а с другой стороны стопроцентно закрепила сестру в квартире, чтобы не высунулась до моего приезда. Если ей поставили задачу кого-то накормить – она её выполнит.       Мы попрощались, и я убрала телефон в карман, сообщив терпеливо ожидающему напротив Чимину: - Чжихё. - Я понял. У неё всё нормально? - Да. Завтра хочет прогуляться, и я пойду составлять компанию между школьным баскетболом и секцией. Так что, завтра среда, денёк без тренировок, - без восторга подытожила я. - О, точно, у меня же выходной! – расплылся Чимин, потирая руки. – Пойду безобразничать.       Я отмотала назад. О чём мы говорили до звонка сестры? О Джуниоре, Наён… а! Мой наставник упомянул какую-то девчонку, которая у него была. - Слушай, мы всегда говорим обо мне, а о себе ты никогда ничего не рассказываешь. - Да что обо мне рассказывать? Особенно и нечего. - Ты прожил на десять лет больше меня! И у меня есть чего, а у тебя – нет? Не верю, - замотала я головой. - А что ты хочешь знать? Вроде бы я не загадочная личность, никем не прикидываюсь, какой я – ты сама видишь. - Иногда кажется, что я вижу не всё, - задумчиво посмотрела я на него, но Чимин опять всё свёл к шутке: - Всё я не всем показываю, между прочим, для этого нужны определённые условия. Желательно интимные. – Я хихикнула. – Я тебе даже о своём первом поцелуе рассказывал, куда уж более откровенные исповеди? А ты мне, кстати, о своём нет. - О, это сейчас будет очень в тему! Впервые я поцеловалась с Джуниором, - почему-то с грустью уставилась я на свою чашку с холодным молочным кофе. - Так… вы были не совсем друзья? - Да нет же! Это было вроде как на спор. Для меня. А Джинён какое-то время ощущал себя влюблённым, и мне было стыдно за то, что я спровоцировала его чувства. - Я спровоцировал приход девчонки в мужской монастырь – вот уж где должно было быть стыдно! А я – ни в одном глазу, - захохотал Чимин, и я тоже. Умел он успокаивать. - Учту, и тоже постараюсь не считать себя виноватой. – Допив содержимое чашки, я кивнула товарищу: - Так, и где будешь безобразничать? В борделе? - Может быть. Но если ты про «Пятницу», то это не бордель, а кибан. У нас там всё прилично. - Приличный секс за деньги? – повела я изумлённой бровью и сразу же нахмурила их, чтобы не шевелились, вспомнив признание Вернона о том, как его это заводит. Чимина-то хоть нет? Он давно не в монастыре, у него воздержание годами не копится. - И девушки там приличные, - убежденно заверил парень, приложив ладонь к сердцу. - Парадокс. - Нет, правда. Ты когда-нибудь задумывалась над тем, каких женщин называют грязными? - Ну, тут и думать нечего… гулящих, проституток. - А почему их так называют? - Очевидно же, - непонимающе повела я плечами. - За связи с мужчинами, верно? А чистыми называют невинных девушек, которые с мужчинами ещё не имели отношений. А теперь задумаемся. Если белое потереть о белое – оно замарается? - Нет, - стала улавливать я. - А вот если о чёрное, то выпачкается, да? Выходит, грязь всегда от мужчин. Никто не делит мужчин на чистых, непорочных и грязных, нет такого понятия. Мужчины просто бабники, опытные, ходоки, юбочники. Да потому что все мы, изначально, по умолчанию, всегда грязные, похотливые скотины, и белых не бывает, - доверительно прошептал через столик Чимин и подмигнул. – Любая женщина всегда чиста, это миф о том, что бывают недостойные распутницы, и я его не проповедую. Женщина точно так же имеет право удовлетворять похоть и выбирать партнёра, если её тело этого хочет, и я никогда не стану осуждать даже тех, кто зарабатывает деньги, торгуя сексом с собой. Они же никого не принуждают! К тому же, они спасают бедняг, которым никто не даст бесплатно, и кто в этом виноват? Не научился вовремя ухаживать, вести себя так, чтобы женщины тобой интересовались, так ходи теперь и покупай часы и ночи. Но многим мужчинам стыдно признать, что на халяву им никто не даст, и эту обиду они вымещают в оскорблениях женщин, давших им желаемое за оплату. А самое большое количество оскорблений идёт от тех, которым средства и купить секс не позволяют. Так что, недостойными и падшими людей делает совсем не активная постельная жизнь, а многое другое: лицемерие, жадность, предательство, непостоянство, безответственность. - Я впервые вижу парня, который бы так рассуждал, - оценила я, признавая где-то в глубине, что даже сама была большей сексисткой, ругая неосознанно путан за безнравственность. – Ты уникум. - Да нет, среди золотых таких много. Тот же Хосок. У него осталось достаточно хороших подруг-проституток со времён холостой жизни. - Но женился он что-то не на одной из них? - Думаю, папа бы не оценил, - улыбнулся Чимин, - если бы не было его давления, неизвестно, как бы всё вышло. - Ладно, смотри. Для золотых есть услуги «Пятницы», когда вам чего-то хочется, вы идёте туда и развлекаетесь. Допустим, я стану одной из вас. И мне тоже захочется. Где бордель для девчонок? – с вызовом скрестила я руки на груди и вздёрнула подбородок. - Господи, да мы все – ходячий бордель, - засмеялся Чимин. – Предложи любому свободному парню переспать с тобой, и ты убедишься, что он не откажет. Я же говорю, мужчины – те ещё проходимцы. Это у девушек существует определённая категория с таким складом характера, который позволяет спать с разными парнями без разбора, а у нас наоборот, нужно ещё поискать того, который откажется. – Он немного успокоился и, серьёзно на меня воззрившись, уточнил: - Но девственниц мы стараемся не трогать.       Я уже открыла рот, чтобы сказать, наконец, что всё-таки испытала прелести взрослой жизни с Ку Чжунэ, но за плечом Чимина боковым зрением увидела идущую со счётом официантку. Делая вид, что ничего не происходит, я готовилась совершить рывок и выхватить заветную папочку с чеком внутри, но стоило официантке впритык приблизиться к Чимину со спины, как он, не отводя от меня глаз, закинул руку назад и забрал счёт у девушки, одновременно с тем, как я начала подниматься со стула. - Даже не думай, Чонён, - лукаво просиял он, - это бесполезно.       Золотой проводил меня до угла дома и побрёл своей дорогой, а я пошла к подъезду. Из кустов, с нашей жёлтой лавочки раздался голос: - Чонён! – Я остановилась и пригляделась, хотя по звуку одного своего имени поняла, кто меня окликнул. На тротуар вышел Джинён. – Привет ещё раз. - Привет… - немного смято поздоровалась я. Вот уж не ожидала его увидеть, пусть и думала весь день, с самого столкновения у магазина, только о нём. - Я хотел бы… давай присядем? – указал он на лавочку, и мы нырнули в тень зелёных дворовых зарослей. Не таких уж густых, но после заката фонари до туда плохо добивали, и сразу понять, кто сидит, было со стороны трудно. Джуниор ссутулил плечи, усевшись, и смотрел куда угодно, но не на меня. – Я хотел к тебе зайти, но домофон поднял незнакомый голос, это была не Чжихё или Сынён, и я что-то растерялся, сбросил и решил подождать здесь. Почему-то подозревал, что ты не дома ещё. - У меня сейчас живут Чеён и Чэрён. Ну, те, с кем я была в магазине. Не спрашивай почему, - сунула я руки в карманы штанов и тоже отвела взгляд. На свои окна. В них горел свет. Как же здорово! - Нехорошо как-то получилось сегодня. Я хотел извиниться… - За что? Всё в порядке! – поспешила успокоить его я, но не ощущала, что всё в порядке. Когда я случайно спалилась с Чжунэ, я не набралась храбрости вот так же прийти и поговорить. - Нет, я должен был предупредить, сказать… - И давно это у вас? – вопреки моему желанию, вопрос прозвучал нагловато и чуточку недовольно. - Меньше месяца. Совсем недавно.        Я кивнула и зачем-то уточнила: - Надеюсь только, ты это от всего сердца делаешь, а не чтобы показать мне, как некрасиво поступать подобным образом? - Нет, что ты! Я бы никогда и не подумал мстить тебе, или в этом роде, - поднял на меня глаза Джинён, встретился с моими и опять опустил. - Как же так вышло? – присела и я, устав возвышаться стоя. - Не знаю, - тихо пробормотал он себе под нос. - То есть, как это – не знаешь? - Вот так и не знаю. Как-то вышло. - Ты предложил ей встречаться? - Нет. - Она тебе? - Нет. – Мне подумалось, что друга заклинило. - Что же произошло? - Чонён, говорю же, не знаю! Мы стали общаться, все куда-то разъехались на каникулы, а мы остались… мама пригласила её в гости, потом они меня позвали… и теперь мы встречаемся. – Мне жалко было смотреть на Джинёна, до того он был в прострации. Если не опустошённый, то выжатый. - Она тебе нравится? – вкрадчиво поинтересовалась я. - Наён? Да, она милая, - кивнул Джуниор. - И всё? – не понравился мне ответ. - С ней не скучно, - добавил он. И это меня тоже не удовлетворило. - Но ты её не любишь? - Чонён, я с ней никогда прежде не общался так близко, я её плохо ещё знаю, как я могу её любить? - Но зачем тогда встречаться с тем, к кому ничего не испытываешь? - Может, начну испытывать чуть позже, - предположил Джинён. - Это неправильно, - твёрдо определила я. - А что правильно? Что?! – стал заводиться друг. Я слишком редко видела его эмоциональным, чтобы спокойно воспринимать такие всплески, поэтому посмотрела на него как на что-то невероятное. - Правильно, когда всё взаимно. Наён в тебя, похоже, влюблена, а ты в неё – нет. - Но она же хочет со мной быть, почему я должен обижать её и отвергать? - Потому что она, как и все девушки, хочет не просто быть с тобой, а чтобы ты тоже её любил! - Ну, значит, полюблю! – разнервничавшись, поднялся Джинён и встал, отвернувшись. - Ты думаешь, сердцу можно приказать? – Он молчал. – Я думаю, что нет. Ты можешь пытаться, но если ничего не получится… ей будет ещё больнее расстаться, потратив много времени, ожиданий, исчерпав веру… - Да я могу расстаться с ней хоть сейчас! – взял меня за плечи Джуниор и поставил перед собой. – Я расстанусь с ней, если ты скажешь, что будешь встречаться со мной, Чонён! У нас с ней ещё ничего не было и не будет, если ты дашь мне шанс… - Джинён! – испугавшись, остановила я его и поспешно высвободилась. Когда он коснулся меня, это показалось чем-то до того незнакомым, что я несколько секунд вглядывалась, друг детства ли это передо мной или какой-то посторонний взрослый молодой человек? Неужели он всё ещё влюблён в меня? Так не должно быть! Он не должен продолжать испытывать ко мне такие крепкие чувства, ведь мне нечем ответить, он должен разочароваться во мне, забыть меня, как девушку. Я только подруга. – А у меня с Чжунэ было! – выдала я. - Ар-ршшш! – со злобой развернулся Джуниор к дереву и ударил в ствол кулаком, закрыв веки и тяжело задышав. Я притихла, наблюдая, как он плавно берёт себя в руки. И у него это вышло. – Мне всё равно, - прошептал он. – Мне без разницы. Ты же больше не с ним? - Нет. Но это ничего не значит. Я не хочу больше быть ни с кем, Джинён. Я хочу быть сама по себе. Я не хочу ни перед кем отчитываться, не хочу замуж, не хочу готовить кому-то и ждать кого-то дома, не хочу рожать детей. Не хочу! Я, может, не очень женщина по складу ума, поэтому со мной никаких отношений быть не может. - А если я готов ждать тебя дома? – не оборачиваясь, говоря будто с деревом, сказал Джуниор. Его распрямившиеся пальцы трогали кору, поскрёбывая её неровности. – Если я буду готовить, делать всё, что ты не хочешь сама делать. Если такое будет, отношения станут для тебя возможными? - Джинён… - Ощущая, как слёзы подбираются к моим глазам, вызванные бессилием, я подошла к нему и положила ладонь на плечо. – Не надо меня ждать. Я знаю, что я выбрала, я уже не ребёнок. Меня просто можно не дождаться.       Чувствуя, как слова теряют смысл, как я не могу больше подобрать необходимые, я убрала руку и, прошептав извинения, вышла из кустов, сделав последние шаги до подъезда. Быстро взлетев по лестнице, я открыла дверь и, входя в прихожую, вдохнула вкусный запах домашней пищи. Из зала высунулась Чэрён. Я скорее нарисовала на губах улыбку, чтобы никто не заметил моего смятения. - Вау, как у нас аппетитно пахнет! - Правда? Я не стала сегодня экспериментировать и приготовила то, что у меня получалось. Любишь комгуксу***? - О да! Как и всё остальное после занятий спортом, - посмеялась я. Скинув обувь, я прошла в зал. Чеён сидела с телефонной трубкой у уха, и мне понадобилось меньше минуты, чтобы понять – она говорит с матерью: - У нас всё нормально. Какая разница, где мы? Всё прекрасно. Нет, не собираемся. Что нам там делать? Ты свой выбор сделала. Я не придумываю. Ну, раз ты считаешь, что нам всем с ним лучше, то мне тебя не переубедить. Нам с ним так хорошо, что мы лучше будем ночевать на улице, чем дома. Мы страдаем ерундой? Да, разумеется, мам, именно мы, ты-то всё правильно делаешь. Ты же самая умная. – Посмотрев на вошедшую меня, Чеён быстро закруглилась: - Всё, мне некогда, пока!       Я замешкалась на мгновение, но тотчас разрядила обстановку: - Вы ещё не ужинали? Составите мне компанию? - Да, с радостью, - поднялась Чеён, и они с сестрой пошли за мной. Чэрён главным образом для того, чтобы подогреть суп и с гордостью поставить передо мной тарелку, наблюдая за реакцией. Я не заставила себя ждать и после первой же ложки довольно протянула «ммм», похвалив юную кулинарку. Чеён же к еде прикасаться не спешила, и долго сидела, уставившись в одну точку. - Какие-то неприятности? – полюбопытствовала я. - Да всё те же. Мама уверяет, что отчим уже неделю не пьёт, и мы можем вернуться. Но это всё было десятки раз. Да, он может не пить неделю или две. Как-то даже месяц держался. А потом всё сначала. Один раз она его отправляла к нему домой, как бы выгоняла. Мы вновь спокойно жили. Но прошло время, и она притащила его назад. - Она его любит? – не веря в такую возможность, всё-таки предположила я. - Не знаю, не очень похоже, - пожала плечами Чеён. - Она его пилит всё время, орёт на него, - заметила Чэрён, - а он же регулярно подвыпивший, поэтому терпит. Если его нет – она нас пилит, характер у неё такой, всегда всё не нравится… - Сложная у вас мама, - постаралась мягко облечь свои мысли в слова я, хотя на язык просилось много брани. - Не то слово, - вздохнула Чеён. – С одной стороны, её можно понять… родители мало что ей дали, она работала с шестнадцати лет, в двадцать вышла замуж. А потом ещё и муж бросил с двумя детьми, ничем не помогая. До папы… в смысле, папы Духвана, её второго мужа, мы жили ужасно. Чэрён было годика два, она ничего не помнит, наверное, да? - Да, я не помню, - признала младшая сестра. - Ну вот, а я помню, как в иной день и поесть нечего было. И мама постоянно приходила поздно с рынка, где тяжело работала. После смерти папы Духвана мы ещё какое-то время жили ничего, а потом опять начались трудности. Когда старшая сестра, дочь папина, ушла из дома, мама сдавала её комнату. С работой маме трудно, у неё нет образования никакого, кроме средней школы. Года три с лишним мама была одна, но всё время жаловалась, как ей трудно, как нужен помощник… И это тоже можно понять, - заверила Чеён, показывая всем своим видом, что не осуждает мать, - но встретился этот тип… всё что он может – это сдавать свою квартиру, перебравшись к нам. Они оба теперь работают лишь изредка, когда дополнительные деньги на что-то понадобятся. А нам что делать? – Чеён шмыгнула носом, сдерживая обиду, злость и отчаяние. – У меня и подруг-то не осталось из-за всей этой ситуации. Где-то мне стыдно, где-то им не хочется связываться. Раньше друг к другу в гости ходили, а теперь домой не позовёшь. В результате ты превращаешься в какую-то приживалу, которая ходит покушать, а сама в ответ ничего не даёт. Я как-то услышала, что говорит мама одной моей одноклассницы на этот счёт. Я уходила от них, они думали, что я с их дочкой уже вышла в подъезд, но мы что-то забыли, подруга вернулась к себе в комнату, а я, стоя в коридоре, услышала, как её мама сказала мужу, мол, чего она к нам ходит, поберушка, у неё такая семья, вскоре что-нибудь прихватит у нас, мы и не заметим…       Чеён вытерла влажные глаза, полные унижения и ненависти к жизни. Чэрён сидела, повесив нос, полностью разделяя долю старшей сестры и её мысли, чувства. - М-да, - только и выдала я. Ума не приложу, как помочь этой беде окончательно и бесповоротно? Содержать ещё и их маму, чтобы она выгнала сожителя, мне не по карману. Да и неправильно это было бы, я понимаю, что работать тяжело, но она взрослый человек, на что она надеется? Всегда находить кого-то, кому можно сесть на шею? Я доела комгуксу, на самом деле оказавшийся безумно вкусным, протянула пустую тарелку Чэрён и обратилась к Чеён: - А не хочешь со мной начать ходить в баскетбольную секцию? Ты же любишь баскетбол. Могла бы сделать спортивную карьеру. - За это нужно платить, за всё нужно платить, - многозначительно сказала Чеён. Я преисполнилась решимости уладить максимальное количество неприятностей вокруг. - А если я найду деньги, ты будешь ходить? – Она на меня удивленно посмотрела. - Чонён, ты для нас и так столько сделала… - Да всё нормально, если это будут спонсорские деньги из благотворительного фонда, ты согласишься? - Ну, если это никого не обременит, - пожала плечами Чеён, - я бы, конечно, хотела. - Вот и договорились, - убедившись, что Чэрён взялась за помывку посуды, и тут я не требуюсь, я удалилась к себе в комнату. Закрывшись и уединившись, я достала мобильный, прикрыла веки, глубоко вдохнула, велела себе быть умиротворённой и терпеливой, пожелала себе удачи и, пока не растеряла отваги, наспех нашла номер Чжунэ и нажала набор. - Алло? – всё такой же низкий, умопомрачительный и мужественный, его голос чуть не подкосил меня. В нём звучало громкое удивление, но сам он был умеренным, хрипловатым и в какой-то степени нежным. - Привет, - выдохнула я. – Не ожидал? - Честно сказать – нет, я… растерян. Огорошен. Но приятно. - Я хочу попросить тебя об одолжении. - Неужели? – стал теплеть и услащаться его голос, превращаясь в соблазняющий. - Ты ж мужик? - Ничего себе вопрос, - хохотнул он ошарашено, но сразу же собрался, доверительно и потише уточнив: - Я тебе как мужчина нужен? - Размечтался. Впрочем, в какой-то мере – да. - В какой-то мере? Не томи, у меня уже такая фантазия разыгралась… - Мне нужно устроить одну девочку в баскетбольную секцию, туда же, куда я хожу. Но у неё нет денег. – Окончательно обнаглев и решив, что гордость ради благого дела можно запихивать куда подальше, я выпалила: - Ты не мог бы выступить меценатом и оплачивать ей это?       Наступила тишина. Я предположила, что завершится она потоком брани, или Чжунэ сразу же бросит трубку. В любом случае, он явно был шокирован. Поэтому поинтересовался: - Ты серьёзно? - Как никогда. - Ты, пославшая меня подальше, не захотевшая иметь со мной ничего общего, потому что я вступил в дебильный, не нужный мне брак, звонишь, чтобы попросить денег? - Да, ты не ослышался, для этого я и звоню. – «А, гореть, так костром до небес! Что мне стесняться?» - подумала я, в то же время почему-то очень уязвленная возможностью упасть в глазах Чжунэ. Я всё ещё дорожу его отношением к себе? Хочу ему нравиться? Это отвратительно. - То есть, тебе, как и всем бабам, стали от меня нужны только деньги? - Во-первых, они не для меня, а для девочки, которая находится в трудном финансовом положении, у неё нет отца и проблемы с матерью, я бы посмотрела на тебя, чего бы ты добился без своего папы. Во-вторых, думай, что хочешь. Если тебя смущает бескорыстность данного поступка… - Я вспомнила слова Чимина о том, что женщины – чистые создания, и вся грязь от мужиков, и торговать собой вообще в рамках морали. – Ну, что мне, переспать с тобой за это? Но мне кажется, что абонемент секции для тебя сущие гроши, и ты не разоришься.        Опять повисло молчание. Когда он тормозил и думал – мне его захотелось покусать, ну почему нельзя соображать быстрее? Я затопала ногой, хорошо, что через трубку этого не было видно и слышно. - Мадмуазель желает чего-то ещё? – ехидно процедил Чжунэ. - Аппетит появляется во время еды. Сейчас мне нужно только это. - Спасибо за честность, я бы и не поверил, что ты остановишься на достигнутом! - А я его достигла? - Не знаю, я не представляю, что буду заниматься какой-то… благотворительностью? Господи, ты нашла филантропа! Такое чувство, что на меня натягивают костюм, который мне жутко тесен и не моего фасона. - Я не думала насчёт филантропа, но мне показалось, что в моих контактах есть настоящий мужчина, который способен на это, поэтому и уточнила в начале разговора. Если же нет, что ж, значит, мои изначальные подозрения были верными… - Какие? - Не хочу озвучивать эти нецензурные слова. Не буду задерживать, так что… - Чонён, Чонён! – остановил он меня, чтобы я не положила трубку. Я и не хотела её класть, но как было выходить из положения, доказывая твёрдость намерений и упорство? - Что? - Я заплачу. Я выпишу чек. Где я могу тебя встретить, чтобы передать его? - Завтра у меня баскетбол. Как раз там было бы и удобно. - Тогда до завтра. - До завтра, - попрощалась я и положила трубку. Стоило голосу Чжунэ перестать течь мне в ухо, как я рухнула на кровать. Дрожавшие коленки не выдержали. Я была уверена в том, что этот план провалится, но взялась за него, а не за звонок Намджуну потому, что посчитала: Намджун и без того обеспечивает кучу добрых людей и их нужды, а деньги семьи Ку нечестно зарабатываются и плохо тратятся, а потому стоит вырвать хотя бы часть их на благие цели. И у меня получилось! Чжунэ пообещал помочь устроить жизнь Чеён. Хоть как-то. К тому же, у него связи в мире баскетбола, знакомые тренеры, он мог бы оказать протекцию и реализовать дальнейшие ступени роста Чеён, если бы она попала в какую-то команду, то хоть что-то зарабатывала бы сама.       Но всё это отступало назад перед осмыслением одного факта – Чжунэ не отказал. Он не был конченым мерзавцем, он не был абсолютным эгоистом, каким я видела его когда-то, он откликнулся, отозвался. И не потребовал немедленно переспать с ним за это. Или это подразумевалось? Чёрт, я же так и не довела эту мысль до конца. Он захотел передать чек лично. Чтобы заняться со мной сексом? Смогу ли я пойти на это? Господи, да кого я обманываю, кроме себя? С Чжунэ я бы хотела переспать, даже если бы он не заплатил ни воны. И если он завтра хоть словом, хоть буквой обмолвится о возможности, намекнёт на это, мне потребуются все мои выдержка и сноровка, чтобы устоять. Ведь он женат, боже, он женат на другой! Как я могу думать о нём, как о сексуальном объекте? Он чужой мужчина, он чужой. Но он мужчина. Настоящий мужчина. Всё-таки мужчина. Который ещё недавно был моим. И это было отчаянно сладко, невероятно и чудесно. Это было сказочно. Волшебно. И это имело шанс на повторение. Чимин что ли приглядел бы за мной, а? В себе я что-то уже не уверена.