АБВ2. "Жизни сестёр"

       Чрезмерно сосредоточенное лицо Чонгука насторожило меня и подсказало, что сейчас мне вряд ли скажут что-то приятное. Или я уже воспринимала этого золотого, как посланца исключительно недобрых вестей? В любом случае я поспешила несерьёзно начать сама, едва села: - Слышала, ты был в Нью-Йорке? Чем там занимался? Бандюганов наказывал? - Ну да, наших в Штатах мало, поэтому помогал по мере возможностей. - Ёнгук там живёт? - Да, с семьёй. Я понянчился с его дочками, такие милые, - улыбнулся стеснённо Чонгук и, положив локти на колени, сел с наклоном вперёд, разглядывая свои руки. – Чонён, я хотел сказать тебе… Вернее, передать… Думаю, что это необходимо. Не знаю, кому, правда… - Тебе? – хмыкнула я, не представляя, о чём он. - Может быть, в какой-то степени… - Он открыл рот и, уже начиная что-то мычать, распрямил спину и посмотрел на меня. – Уёна больше нет. Можешь не переживать о себе и сёстрах. - О… - вздрогнула я, когда до меня дошёл смысл сказанного. – Вот как… спасибо. Если за такое благодарят. - Это не наших рук дело. Когда мы напали на его след в Макао и вышли на него… он уже был мёртв. Видимо, он имел много врагов. - С таким поведением – не удивительно, - кулаки рефлекторно сжались. Какая-то часть меня жалела, что не участвовала в расправе, я так хотела приложить руку снова и снова к тому лицу, отомстить за Сынён до конца! Но то, что Уён перестал существовать как угроза, да и вообще, тоже хорошо.       Я стала подниматься, но Чонгук опять поспешно сказал: - Это не всё. Пожалуйста, присядь. - Я так всё занятие пропущу… - Лео разрешил. - Дело не в разрешении. Я хочу этим заниматься и не хочу пропускать, - мои глаза впились в глаза Чонгука. Я не села, поэтому смотрела на него сверху вниз, и мне это нравилось. Не знаю почему, но впервые ощущалось что-то такое, что позволяло мне чувствовать своё крошечное, но превосходство. На меня повлиял Лог? Или в Чонгуке поубавилось заносчивости? Он никогда не был показно надменным, но вся его осанка и повадка излучала уверенность. Теперь я её не наблюдала. - Я вижу, что ты очень серьёзно относишься к нашему делу, - сказал молодой человек, - и это похвально. Но… не превращайся в такое же принципиальное бревно, каким был я. - Принципиальное бревно? – сорвалось удивление. - Да, это которое не гнётся. - Я поняла. Но не ожидала, что ты это когда-либо признаешь. – Всё-таки я села, заинтересованная. - А, то есть, ты обо мне так и думала? - Всегда. - Хм. Круто, - с самоиронией хохотнул Чонгук. - А ты обо мне что думаешь? – решила я продолжить пятиминутку откровенности. - Я? О тебе? Ну… Ты упорная. - Это хорошо или плохо? - Можно без оценочных суждений? Я сейчас не очень уверен в чём-либо. - Ладно, но за себя скажу, что принципиальное бревно – это плохо. - Спасибо, я понял, и сам о себе без гордости упомянул. Чонён, - разговорившись, он стал расслабленнее и развернулся ко мне. – Я хотел сказать тебе о Чжунэ… - О, нет! – я поднялась на ноги. – Я не хочу ничего о нём знать и слышать, для того я что ли на Каясан забралась, чтобы мне о нём напоминали? - Ты сама просила за ним присмотреть… - Ты присматривал? - Да, и… - Вот и хорошо, вот и всё, что было нужно. Этого долбача в моей жизни больше нет, окей? - Его вообще чуть в этой жизни не стало, - произнёс Чонгук и я, намереваясь ещё что-то продолжать тараторить, осеклась и почувствовала, как холодеет спина. - Что… что ты сказал? - Ты слышала. - Что с Чжунэ?! – процедила я, забыв о том, что только что не хотела слышать о нём ни слова. - Уже всё в порядке. - Уже? Да что было? Что произошло? – Я опять плюхнулась на лавочку. Ноги как-то ослабли. – Говори! - Для этого я и попросил тебя задержаться… - Да говори уже! – прорычала я, едва не двинув Чонгуку в бок, чтобы не тянул. - Долгая история. Он… он помогал мне в поисках Уёна… - Ты рассказал ему о нём?! Зачем?! - Потому что Чжунэ – дракон, а Уён был с ними связан, и это могло существенно облегчить поиск… - И ты втянул его в мою историю! – рассержено фыркнула я. – Ну зачем?! Зачем? Блин, я доверилась золотым и тебе, а ты привлёк к этому Чжунэ… - Я знал, что ты вряд ли поймёшь двигавшие мною причины, поэтому и не решался прямо сказать. Чонён, всё было вполне разумно, разве что… Я должен был просто спросить у него информацию, и ничего более. - А ты?.. – задержала я дыхание, не представляя, что могу услышать. - А я поехал с ним в Сингапур. - Господи! – выдохнула я, в последний момент перескочив с мата на это слово. – Вы… вы… в своём уме были? У Чжунэ поджилки трясутся от одного упоминания Дракона, как он туда поехал? - Вот так и поехал – ради тебя. - Бред, Чонгук, уж ты-то мне не заливай. Ради меня он даже жениться не отказался! - И всё же говорю тебе, что он поехал туда, чтобы найти Уёна и обезопасить тебя. - Ты его бил, да? Ты принудил его сделать это? - Чонён, у нас с ним неплохие отношения, я бы не стал его бить и заставлять… - А, теперь вы ещё и друзья? Ты дружишь с человеком, которого вы все мне обсирали и выставляли в чёрном цвете. Теперь он стал хорош? - Я никогда не говорил, что он абсолютно плох. Да, в нём есть недостатки, как и во всех нас. - Нет, тебя точно что-то по голове ударило – ты и в себе признаёшь недостатки? - Я никогда не говорил, что идеален, и не претендовал на это! - А вёл себя так, будто именно так и считал. - Нет, не считал! – У меня создалось впечатление, что мы вот-вот подерёмся. Я с трудом стала успокаиваться, вспоминая, о чём главным образом хотела узнать. - Что произошло в Сингапуре? - Дракон – главный, который, - узнал, что Чжунэ привёз с собой золотого и… хотел наказать его за это. - Наказать? – я прищурилась, разбираясь в жаргоне банд куда лучше, чем в прошлом году. – Естественно, не ремнём отшлёпать. Он хотел убить Чжунэ? - Если бы хотел – убил бы… - произнёс Чонгук и, непонятно почему, неуместно хохотнул, качнув головой, – ну, да, в общем-то, он собирался закатать его в бетон. - Но не закатал? – в холодном поту уточнила я, боясь, как бы Чонгук изначально не солгал, чтобы я не перенервничала. – Не закатал ведь? - Нет, не закатал. - Почему? - Я не смогу нормально это объяснить, Чонён. Не закатал – и всё! Дракон… я впервые его видел и общался с ним и, знаешь, страшен он даже не тем, как плохо может сделать, а тем… что ты из-за него начинаешь думать, что плохо – это хорошо. Будда, меня оторопь берёт каждый раз, когда я вспоминаю об этом… Он… он ужасный человек, но после личной встречи с ним почему-то хочется добавить «наверное», потому что… потому что чёрт его знает, Чонён, он и не плохой вовсе… и это страшно, по-настоящему страшно. - Я не понимаю… - Да я сам что-либо перестал понимать! Поэтому и не буду браться и пытаться объяснить. Меня и самого там чуть не порешали, и если бы не вмешался Ёнгук, то, возможно, я бы оттуда не вернулся. - Так тебя спас Ёнгук? - Да, у них с Джиёном что-то вроде странного товарищества… - Чёрт, чёрт, чёрт! – задёргалась я, кружась снежинкой. – Да что происходит? Золотые враждуют с драконами, но при этом их боссы вроде как товарищи, при этом узнав, что к нему проник золотой, Дракон хочет убить и его, и виновных в этом, а золотые мечтают избавиться от драконов. И при этом вы все там друг с другом дружите! Мужики, вы сами себя понимаете? - Спроси ты меня об этом раньше, я бы сказал, что да, но сейчас, честно, положа руку на сердце, - что Чонгук и сделал, - нет, сам себя я понимаю не очень-то. Но в чём я убедился точно, так в том, что Чжунэ тебя любит. - Ой, заткнись! – не выдержала я, но тут же извинилась: – Прости, ты мастер, я не имею права с тобой так разговаривать. Хотя я на тебя сердита, и очень. - Я понимаю. - Но не говори мне больше ничего о чувствах Чжунэ, это фальшь. - Нет. - Да! Точно так же, как тебя запутал Дракон-главный, это могут сделать и все его мелкие сошки, ты об этом не задумывался? Вот ты сказал, что Дракон хотел убить его, но не убил, и не ясно почему. А ты не подумал, что они там разыграли что-то перед тобой, чтобы ты поверил в чувства Чжунэ, рассказал об этом мне, я бы повелась на это, и бросилась бы в объятья Чжунэ, и перешла бы на их сторону, и через меня бы они подобрались к вам и разрушили всё золотое братство, а? - Ничего себе многоходовочка, звучит правдоподобно, если бы я не видел всего своими глазами… - А что, глазам всегда можно верить? А мозги тогда для чего? – Чонгук промолчал, пожав плечами. Устав от эмоций, я приземлилась возле него. – Конечно, ты можешь говорить о том, что Чжунэ неплохой, и что он меня любит. Это не тебя он обманул, оказавшись помолвленным, это не тебе он обещал любовь и верность, а сам с кем только не спал за моей спиной. Тебе-то до этого что, правда? Ты и сам мужчина, ты, возможно, точно так бы поступал… - Я бы так не поступал. - Откуда тебе знать? Ты был в отношениях хоть раз? - Нет. - Вот и молчи, друг дракона. - Чонён, не бузи… - А ты не давай повода. Меня возмущает ваша мужская солидарность! Вместо того чтобы отворачиваться от человека, который поступил с кем-то плохо, вы сохраняете с ним отношения, да ещё и вполне тёплые! Да ведь многое зло не пришлось бы искоренять, если бы общество на него реагировало здоровым образом. Стал гулять и бросил семью – все от него отвернулись, даже руку не пожимают. Вот человек бы и исправился! А вместо этого что? Все улыбаются и здороваются, как ни в чём не бывало, - мне вспомнился рассказ о молодости мастера Хана, который взбунтовался против отмены закона, карающего за супружескую неверность. – Если кто-то предал друга или не вернул долг, всем бы взять, да включить игнор, тотальный игнор человека, но нет! Все такие довольные, что это не с ними так поступили, что ходят и общаются с тем типом дальше. Будьте спокойны, в таком случае и с вами поступят так же, все поощряют своим попустительством к скотству и безобразиям. И ты Чжунэ поощряешь! - Ты просила за ним присмотреть… - снова попытался напомнить мне Чонгук. - Но не брататься с ним! - Ну вот уже до чего доехали! Уже братание! Я с ним не братался. И вообще, чего ты на парней наезжаешь? А девушки что – лучше? Какой-нибудь козёл одну бросит, её же подруги первые бегут к нему, освободившемуся моральному уроду, подбирать, и всё равно подбирать что – лишь бы пристроиться и личную жизнь наладить, тем быстрее бегут, если у него просто есть деньги. - Ты намекаешь на меня и Чжунэ?! – вскипела я. - Нет, я никогда не думал, что ты с ним общаешься из-за денег. - И на том спасибо.        Мы замолчали, напряжённые от высказанного и ещё не озвученного. Чонгук топал пяткой, и это единственное, что выдавало его неравнодушное отношение к разговору, я же проявляла себя и в мимике, и в жестах, и в интонации. Я не знала, что именно во мне происходит: негодование от несправедливости или попытка спрятать за этим негодованием страх за Чжунэ и желание поверить словам Чонгука? Это была ядовитая надежда, которая не принесёт ничего, кроме очередных мучений. Сколько раз я уже верила Чжунэ? Трижды. Сколько ещё мне надо набить шишек, чтобы убедиться, что он неисправим? Всё, хватит. Он может расклеить по всему Сеулу плакаты с признаниями и передавать мне слова любви через всех друзей и родственников, но я не поддамся этому. Это обман и создание иллюзии. И если даже Тигриный лог перестал быть убежищем от присутствия всего этого, то тогда Медвежья берлога – самое оно! - Ты же тоже учился тут, - сказала я Чонгуку, - ты должен был слышать лекции мастера Ли об остракизме. - Да, и я хорошо их помню. Но это не работает в современности, Чонён. Когда мир был мало обжит, отправлять в изгнание буквально означало смерть – да. Но посмотри, какое количество людей и обществ сейчас. Пусть в родном районе или даже городе человека станут игнорировать, и что? Он сменит место жительства и переедет туда, где о нём никто и ничего не знает. Что ты предложишь? Рассылать административно-социальные оповещения, как у нас в Корее*, по всему миру? В мегаполисах такая текучка, что всем плевать, кто снимает квартиру напротив. Да и, в конце концов, всегда есть вариант, что изгои объединятся и образуют собственное государство, где будут их законы.       Мы опять прекратили трёп. У меня и близко не было таких доверительных отношений с Чонгуком, как с Чимином, но почему-то именно сейчас подкрадывалось непреодолимое родство духа, которое, вдруг заподозрилось мне, обозначает ни что иное как то, что я всё-таки немного принципиальное бревно. И мы с Гуком похожи. - О чём задумался? – вывела я его из глубоких дум. - О том, что ты сказала. Что драконы могли разыграть всё и одурачить меня. Для полноты сомнений во всём мне не хватало только этой ложки дёгтя от тебя. – Это прозвучало не упрёком, а горькой шуткой, потому что парень посмотрел на меня, улыбаясь и посмеиваясь. - Будем считать, что не зря в Лог приехал. - Я надеялся обрести тут твёрдую почву под ногами. Да и лидер посчитал, что мне это будет полезно. - Как ты можешь полагаться на человека, который дружит с Джиёном? - Да не дружит он, я ж сказал, у них… странные взаимоотношения. Это скорее уважение, они умеют договариваться – а это самое важное. Я вот никудышный дипломат, вот в чём я убедился. Отличный воин, но никакой переговорщик и стратег. Полжизни обнимался с трактатом Сунь-цзы и хоть бы что понял! - Что-то знакомое. О чём книга? - Военная стратегия. - Ух ты! То же, что ли, почитать. - Без толку, если вовремя от узколобости не избавиться, - махнул устало рукой Чонгук, - бывает же такое, что смотришь в книгу – видишь фигу. - Что-то ты приуныл, парень, - положила я ему ладонь на плечо, впервые осмелившись коснуться как-то запросто. Раньше для меня это было невозможно, но пожив на Каясан, в среде золотых, ощутив себя одной из них, я поняла, что имею подобное право. - Не без этого… Ну, а ты тут как? - Да вроде бодрячком. Мне нравится. Только, ты сам слышал, пошли мои последние деньки. - Посмотришь, что такое Медвежий лог. Я о нём ничего не знаю, да и все мы. Потом расскажешь. - Надеюсь, там почти как тут. - Возможно.        Я повернула голову в сторону звуков, долетавших с тренировочной площадки. Кажется, идти на спарринги смысла уже не было. Да и разговоры о Чжунэ выбили меня из колеи. - Хотя бы там забуду о мистере Ку, без напоминаний о нём. - Если ты искренне этого хочешь, тебе надо переименовать собаку.        Я критично воззрилась в похитревшие глаза Чонгука. - Чё началось, нормально ж общались? - Нет, ну правда же? - Что ты знаешь о трудностях взаимоотношений? Заведи себе девушку, потом умничай. - Не буду я никого заводить, во-первых – я золотой, во-вторых, это не домашнее животное, чтоб завести её. - А послушать вашего лидера и некоторых других, так женщина – именно домашнее животное, должна сидеть там, щениться и лаять, если чужой подойдёт. - Лаять мужчина должен, - Чонгук изобразил виноватую оговорку и, стукнув себя по губам, поднял руки, - прости-прости, я ничего не знаю о взаимоотношениях, поэтому не могу судить. - Остряк. - Ты тоже та ещё юмористка. – На этот раз поднялся с лавочки он. – Чимин с тобой проводил ночные занятия, да? – Я кивнула. – Тогда я приду за тобой? Или не станешь со мной заниматься? - С хрена ли ж? Не дождёшься. Даже если меня тренировать сможет только Квон Джиён, я не побрезгую, мне результат нужен. - Во-от, а сама говорила об остракизме… - Хорошо, подловил. Иногда я не замечаю в себе противоречий. - Никто их в себе не замечает. – Встать-то Чонгук встал, но уходить не спешил. – Ну вот, думал, как тебе рассказать всю эту историю, объяснить, чтобы не вызвать лишних сантиментов или, что приходило мне в голову, чтобы не толкнуть тебя на немедленное возвращение в Сеул, но ты… нет, правда, молодец. У тебя неожиданно… трезвая реакция. - Ты хотел сказать, не девичья, да? - Что-то вроде этого. - Как видишь, женщины бывают разные, и стальной характер – не половая черта. – Я в очередной раз встала на ноги и, приглушив голос, доверительно шепнула Чонгуку: - Я буду кусать губы, плакать и страдать по поводу узнанного, только не здесь и не сейчас, а где-нибудь в потайном закутке, где меня никто за этим не застукает. Разве ты так не делаешь? - Само собой, постоянно, - засмеялся Чонгук и, подмигнув мне, простился, пойдя в домик мастеров. Я выдохнула и, не готовая остаться один на один с мыслями о Чжунэ, поискала вокруг себя возможность оказаться с кем-нибудь в компании. На глаза попалась столовая, и я устремилась туда. Почти в любое время, кроме ночи, когда все спали, в ней кто-нибудь находился.       Я не прогадала и обнаружила там Заринэ, натирающую топинамбур. У её ног стояли вёдра с картофелем, требующим чистки. Взяв со стола нож, я молча уселась на табурет и взялась за дело. - Ты не на занятиях? – удивилась моему приходу персиянка. - Нет. Гауптвахта.        Она не поняла сказанного мной слова, что было заметно по выражению её глаз, но не переспросила. Поскольку она была одной из самых неразговорчивых обитательниц Лога, я вскоре всё-таки ушла в себя и стала обмозговывать поведение Чжунэ. Чонгук спросил у него об Уёне, значит, тот уточнил, зачем оно ему, Чонгук сказал, что дело касается меня и моей безопасности, и тот повёз его в Сингапур… Не в минуту же это всё решилось! Конечно же, пока обсуждалась поездка, Чжунэ мог десять раз позвонить своему боссу и организовать с ним подставу и театральную постановку. Чимин предупреждал меня о коварстве этого человека, о том, что в Азии происходят убийства и смена властей, а Джиён, остающийся якобы в сторонке, приобретает всё большую силу. Чжунэ слишком боялся своего шефа, чтобы рисковать собственной задницей, он заранее бы позвонил и предупредил обо всём. Любит он меня, ага, как же.       Сторонний звук оборвал мой поток мыслей. Я посмотрела на Заринэ, она что-то нашёптывала на непонятном мне языке, не прерывая готовки топинамбура. - Ты молишься? – спросила я. - Да, - признала она и провела рукой по животу, - уже скоро… я прошу, чтобы был мальчик. Не хочу девочка, не надо.       Я опустила глаза к картошке. Нет, мне точно отсюда следует уехать. Здесь действительно не место девочкам, тут даже молятся, чтобы их не прибавлялось! Я понимаю нелёгкую участь Заринэ и её судьбу, но нельзя же так! Она уверена, что женская судьба – это тяготы и подчинение? Но это её собственный выбор! Её вывезли из тех мест, где она была бесправной, но она предпочла остаться под крылом Лео, быть его женой и матерью его детей, она смогла стать счастливой, однако, в счастливую участь большинства девушек она не верит. Собственно, потому что она продолжает думать, что счастье возможно, если быть мужчиной или с мужчиной, и никак иначе. А почему она была бесправной там, где родилась? Потому что все женщины там склонили головы и выбрали подчинение, будто они не могут, как в своё время суфражистки на Западе, поднять знамя свободы и добиться равенства! Ой, да пошло оно всё такое… Где мой Медвежий лог? Где отсутствие этих не понимающих самих себя особей, которых в связи с этим и нам, женщинам, никогда не понять? Тупой ещё тупее – идеальная характеристика носителей икс-игрик хромосом. Но по известному закону маркетинга «если не имеешь золота, сделай то, что имеешь, по стоимости равным золоту», свою глупость мужчины возвели повсеместно в религиозные и политические догмы, а женский рационализм обозвали загадочной женской логикой. И нас же заставили во всё это поверить. Уроды, что тут скажешь?        Но мой феминистический пыл угас, когда я дочищала третье ведро. В столовую ввалился весь состав интернационального столика, прихватив с собой ещё человек пять моих товарищей. - Вот ты где! Мы весь Лог обыскали! И в беседке, и в вашей комнате, - тарахтели перебивая друг друга Диэйт, Вернон и Хоши, - тебя чего не было? Ты где была? Почему прогуливаешь? Мы спросили мастера Лео, но он указал нам только пальцем сюда, и всё! - Мы ж волновались! Тебя же к настоятелю вызывали! И с концами! – они достигли меня и начали рассаживаться вокруг, подтягивая скамьи и табуретки. - Вернон сказал, что тебя… выпроваживают. Это правда? – опустился возле меня Джунхуэй. Я кивнула. - Да что такое! Да куда это годится! Да ну нафиг! Да блин! Да почему! – загалдели, как птичья стая, парни. Уджи, Сону и Вернон причитали громче всех. - Да тише вы! – попросил их Джунхуэй. – Пусть скажет сама, дайте тишину! Чонён, почему тебя выгоняют?        Я не знала, имею ли право разглашать тайну Медвежьего лога, поэтому решила умолчать о нём. - Ну… решили, что мы с Джоанной оказываем пагубное влияние на адептов… - Что?! С какой стати?! Это кто за нас решил?! Кто такое сказал?! – вновь поднялся возмущённый гвалт, где я не различала, кто что выкрикивает. - Да с какой стати пагубное?! – хлопнул себя по коленям Ямада. – Чем они нам вредили? Ничем! - Я в тебе и женщины-то никогда не видел, клянусь! – успокоил меня Хоши искренне. - Спасибо, - улыбнулась ему я. - Вот! Точно, Чонён, ты мужик – от души! – заверил Диэйт. - Это всё янки испортил, - указал на американца Джунхуэй, - начал постоянно о сексе своём везде вставлять! Допрыгался? - Я всегда о нём говорил! Чонён тут ни при чём!        У меня всё это вызывало и смех, и слёзы. Мысли о том, что мужчины – гады и сволочи, растаяли сами собой. Где ещё я найду таких обалденных и замечательных друзей? Это очень светлые, добрые, правдивые и самоотверженные ребята, и я не хочу покидать их, но надо. Такова судьба. Таково Дао. Дао! Дорога… - Давайте бунт поднимем? – пользуясь тем, что я задумалась на минуту, уже составлял план Вернон. – А что? Нам тут жить, мы – адепты, мы имеем право решать сами! - А действительно, пойдёмте, скажем мастерам! – поддержал его Минхао. - По хребту получишь, - заметил Самуэль. - Нас больше! – как Супермен, за спиной которого должен развеваться плащ, поставил ногу на лавку Сону и упер руки в бока. – Мы справимся! - Да просто забастовку объявим, нет Чонён – нет занятий! – стукнул кулаком самый невысокий Уджи, отчего это прозвучало даже комично. - Вот, верно! – закивал Вернон. – Так и сделаем! - Не надо, - твёрдо и громко произнесла я. Все разом замолчали и повернули ко мне лица. – Спасибо, ребята, но, правда, не надо. – За их спинами на нас косилась ничего толком не понимающая Заринэ. - То есть, как не надо? Ты не хочешь тут остаться? – уточнил Хоши. - Ты не переживай, мы тебя вмешивать не будем, мы сами всё организуем и заставим мастеров с нами согласиться! – отрезал Джунхуэй. - Нет, я хочу остаться, но, пожалуйста, не надо ничего делать! Посмотрите на Лог! Разве он заслужил бунт и забастовки? Разве он заслужил того, чтобы не слушались мастеров? А мастера? Они этого точно не заслужили. Я… я очень полюбила эту обитель, она стала для меня убежищем, спасением и опорой, и я бы очень хотела, чтобы спокойствие и уют, которые мы тут находим, сохранились тут навсегда.        Парни молчаливо слушали меня и, когда я закончила, некоторые из них явно согласились с моими доводами. - Да, Лог очень спокойное место, - вздохнул Ямада. - Давайте же его таким и оставим. А я… мы с Джоанной будем заниматься в Сеуле. Ничего сильно не поменяется. А когда вы выпуститесь – мы вновь станем одной бандой. Расстояние и время – это же не то, что испортит дружбу? - Нет! Нет, конечно! Разумеется, нет! – замотали головами будущие золотые. Однажды их белоснежные тобоки сменятся чёрной кожей. Уйдя в марте, именно такими я увижу их в следующий раз, в чёрных штанах и кожанках на молнии, с цепкими взглядами и отточенными движениями, с пистолетами за пазухой, шприцами на лодыжках и кодированными гаджетами по карманам. - Что ж, если ты принимаешь это, то и мы… - оглядел всех Диэйт, - тоже должны смириться? – вопросительно взглянул он на меня. Я кивнула. - Но это здорово, что ты сюда попала, - улыбнулся Сону, - как вспомню, как поначалу мы все растерялись и опешили! - Да, не знали, как и быть! – подтвердил Ямада. - А я сразу прям нормально всё принял, - заявил Хоши, - для меня ничего не поменялось, просто одним другом больше. - И мы будем скучать, когда ты уйдёшь, - сказал Диэйт и, приподнявшись, обнял меня. Растроганная его жестом, я тоже его обняла, и поверх этого стали накладываться новые и новые объятья, пока я не оказалась в самом их центре, окруженная десятками дружеских рук. Эти руки всё-таки выжали из меня скупую амазонскую слезу, и я стыдливо зашмыгала носом, отчего все поспешили разойтись, но я заметила, что хлюпать носом стал и Уджи, и Сону утёр краем рукава глаза. Вернон вцепился в картошку и, взяв ещё один нож, скомандовал остальным: - А чего вы вообще тут просто так сидите? Ну-ка, взвод, наряд по кухне выполнять!       Я послала ему благодарную улыбку. Этот эпизод со слезами и рыданиями я тоже переживу где-нибудь потом, в укромном углу без свидетелей.