АБВ2. "Жизни сестёр"

       Стоило в голову прокрасться мыслям о том, что скоро покину Лог, как я гнала их прочь. Не хотелось портить драгоценное время сетованиями и страданиями, спускать его на них. Иногда это получалось без особого труда, ведь расписание адепта насыщенное и заполненное буквально до минуты. Когда же рассудок не справлялся с задачей сам, в часы отдыха или перед сном, я заговаривала с Джоанной или искала ещё чьё-нибудь общество. Джоанну никто в подробности нашего «изгнания из рая» не посвящал. Ей ведь не ехать в Медвежий лог, поэтому никакие распоряжения начальства ей не должны быть интересны, да школьница и не задавала лишних вопросов. В отличие от меня, Джоанне удивительным образом было достаточно слов: «Пока что с вас хватит пребывания здесь, пора вернуться в Сеул». Конечно, она была младше меня и менее самостоятельной, то есть, пока что вообще не самостоятельной, поэтому веления старших оспаривать не умела и не думала. Из мальчишек она мало с кем по-настоящему подружилась, для неё они были и оставались молодыми людьми, противоположным полом, с которым необходимо держать дистанцию или же кокетничать. Указ матери, чтобы она вернулась домой и продолжала там обычную учёбу, как объяснение всему, и полное ему подчинение – без огорчений и вздохов о расставании с чем-то, к чему привязалась. Правда, она поделилась со мной расстройством по поводу того, что мастера Эна станет видеть куда реже, а точнее – очень и очень редко.       Дни шли за днями, выпало ещё снега, который мы расчищали заново два утра подряд, а високосный год продолжал устраивать бытовые встряски. Двадцать девятого февраля, в число, появляющееся раз в четыре года, я пришла на завтрак и была подхвачена под руку Элией, взбудораженной и с блеском в голубых глазах. - Заринэ под утро родила! - Да ну! – присоединилась я к её эмоциям, хотя не знала, как надо реагировать на такие новости. Восторга от младенцев я никогда не испытывала, визжать и бежать посмотреть на них меня не тянуло. Мои мысли поскакали к Чжихё, находившейся в ожидании такого же события, но голова всё равно повертелась в подтверждение того, что Заринэ тут нет. - Кого? – возник услышавший всё Вернон. - Ещё одного мальчика! - Здорово! – оценила присаживающаяся возле нас Джоанна. Я подумала, что молитвы Заринэ были услышаны, дочки у неё не появилось. - Разве не раньше срока? – уточнила я. - Чуть-чуть, - кивнула Элия, - но это ж дело такое, тут никогда точно не угадаешь. Малыш родился достаточно крупным, поэтому, видно, раньше и вылез, - хихикнула она. – Мастер Ли сказал, что у неё каждый сын всё больше и больше, Хо крошкой родился, Шер побольше, а этот – богатырь! - Эя, смотри, как она старается и пополняет наши ряды, - смеясь, обратился к ней Джунхуэй, - а ты чем занимаешься? - А ты в помощники Ви что ли набиваешься? – поддел его Вернон. - Ой, ну тебя. - Да посмотрите на меня, - покраснев, но пряча смущение в болтовне, улыбалась Элия, отшучиваясь, - что такая тощая и бледная жердь родит? Поганку? - Может, тебя после родов разнесёт? – пожал плечами Ямада. - Вот спасибо, теперь особенно есть к чему стремиться, - засмеялась внучка настоятеля. - А почему бы вам, каждому, не родить самому? – твёрдо села я за девичий столик, показывая, что сегодня наши с ними дороги разошлись. – Начните с умных мыслей. - Вот она, вот она, поглядите, доминирует, - прокомментировал Вернон, тыкая меня в бок. Я поймала его за делавший это палец так, что он, подёргав руку назад, понял, что не вырвется. - Могу. Ты что-то против имеешь? - Да ты дерзкая нынче, - просиял он, делая несчастные и жалобные глаза. Я его отпустила. – Нечестно мериться тем, что мы по определению не можем сделать. - Парни же членами хвастают, - пожала я плечами, - почему девушкам нельзя? - Я никогда не хвастаюсь, нахваливаю разве что have an axe to grind*…        Мне просто хотелось заступиться за Элию и отвадить всех раз и навсегда лезть к ней с вопросами, которые позволено решать только лично ей. Со мной-то она делилась своими страхами, и я их знала, и прекрасно их понимала, а ребята пусть сидят и помалкивают! Когда я уйду, кто поставит их на место? Уж точно не сама Элия. Если с ней рядом кто и будет, то Заринэ, а та разве что присоединится к оппозиции и начнёт рассказывать бедной девчонке, как здорово быть мамой и что лишь в этом предназначение и счастье женщины. Пусть только что Эя посмеялась и сделала вид, что всё в порядке, но в уголках глаз едва уловимо металось нежелание поддерживать данную тему. Не могу сказать, что наши парни совсем невнимательные и не чуткие, но чтобы это заметить, им надо было бы, как и мне, быть хоть немножко в курсе душевных терзаний альбиноски.       По столовой – среди старших учеников – новость разнеслась быстро, и вскоре тут и там за завтраком обсуждали прибавление в семье мастера. - А что, если ген тигра, - рассуждал за моей спиной Джунхуэй, - произвёл сбой, и у него в принципе только мальчики теперь могут рождаться? - Тогда я бы не отказался, чтоб мне такой вкололи, - уже через столик подключился Сынгван. Его сотрапезники и соседи негромко заспорили с ним: - Какие тебе дети? Ты золотой! - Ну а вдруг! Сыновья – это круто! - Тебе их не видать. - Ну а всё же? - Не видать! – настойчиво повторил голос Уджи. - А, может, это Лог так действует? Тут не могут родиться девочки? – предположил Самуэль. На этот раз Элия к ним обернулась сама. - А вот и нет. Я родилась здесь! - Ладно, убедила, одну теорию отмели, - сказал Вернон.       Под конец трапезы в столовую пришёл сам мастер Лео. Он сутулился чуть больше обычного, словно зная, что все только и говорят о его третьем сыне, и стесняясь быть центральной фигурой разговоров. В городе учителя с такой повадкой ученики давно бы попытались как-то задеть и обидеть, заклевать, слишком кротким и нелюдимым казался мужчина. Но здесь все знали, какую мощь содержит его кулак, и какие ловкость и сноровка хранятся в его мышцах. Да и воспитание мальчишек никогда бы не позволило шутить над старшими, а их внезапное желание бунта, возникшее две недели назад, думаю, тоже бы прошло и без моего вмешательства, кто знает? Молодая кровь остывает так же неожиданно и непредсказуемо, как и нагревается.       Наставив на большой поднос завтрак на всю семью, взяв у Элии какой-то специальный бульон для рожениц, рецепт которого она знала от своей бабушки-ведуньи, мастер Лео удалился с ним к своему домику за кладбищем. Элия села назад и принялась повествовать, как посреди ночи в башню прибежал Нгуен, разбудив их и оповестив, что у Заринэ отошли воды. Хотя первых детей у неё принимали мастер Ли и старик Хенсок, понимавшие во врачевании достаточно, с появлением Элии жена мастера Лео хотела, чтобы впредь при этом присутствовала девушка. Внучка знахарки, она в юности не раз помогала при подобном, и на этот раз лишь вспомнила давний опыт. - Так что теперь я ещё и акушерка, - просияла Элия. – Мастер Ли сказал, что если он станет немощным, то главная по медицине в Логе буду я. Когда-то мечтала быть медиком, но это такая ответственность! Хоть бы мастер Ли ещё долгие годы был крепок и бодр! - Не тушуйся, ты справишься, - пожала я её ладонь. - Хорошо бы, ведь Заринэ так и сказала – «впредь»! Похоже, на трёх сыновьях она останавливаться не собирается…       На следующий день, первого марта, я по расписанию постучалась в будку привратника, чтобы он выдал мне телефон и выпустил за калитку. Даниэль молчаливо выполнил предписанное и удалился на расстояние, которое не выдерживал Мингю, не стыдившийся смущать меня присутствием при моих разговорах с родными. За мной выскочил и Июнь, начавший нюхать сугробы и зачерпывать мордой снег. Стоило отвернуться, как он почти полностью скрывался в пучине, оставляя для распознавания его нахождения только звук шебуршания в кустах. Как поживал Мингю, интересно? У меня был его номер, но я не писала ему и не звонила, не считая, что должна это делать. Он же мне не парень, к тому же, он должен был завербовать на нашу сторону шаньсийскую девушку, и я была убеждена, что не избавившись от своего распутства, он этого не сделает. Если кто-то должен поверить в доброту и благородство золотых, или вообще мужчин, как ей можно подсовывать такого, как Мингю? У него, однако, было другое мнение, что если он по-честному и с достоинством будет её в себя влюблять, то она сильно не зацепится.       Первым я набрала Намджуна, чтобы попросить забрать меня завтра с автовокзала. Мы прибывали в Сеул как раз после окончания его работы, по субботам он освобождался раньше. Но у зятя было занято – рабочий день, всё-таки, дела. Я набрала Чжихё, и та подняла довольно быстро. - О, Чонён! Наконец-то, я так соскучилась, как ты? - Отлично! Завтра приезжаю, вот. Я тоже очень соскучилась по всем вам! - Жду не дождусь твоего приезда! Что тебе приготовить? - Ой, ты чего? Ничего не нужно, я приеду сначала не к вам, а домой, отдышусь с дороги, приведу себя в порядок… - Как же так? Приезжай к нам, у нас поужинаешь, примешь душ, выспишься! - Нет-нет, давай я в воскресенье приеду? – Чжихё была недовольна моим решением, но я знала, что мне потребуется тихий вечер наедине с самой собой, чтобы перестроиться на новый лад и понять, что Лог остался позади. Я поинтересовалась самочувствием сестры, на что та посмеялась: - Ощущения нормальные, вид не очень – я ну совсем шарик теперь… Ноги по утрам отекают и лицо, к вечеру вроде ничего, когда в туалет набегаюсь за день. И спать чаще тянет. - Да зима ещё к тому же, зимой всех тянет спать. - Намджун дразнит меня мишкой, впадающим в спячку. Думаю, это из-за моих расширившихся размеров в том числе. – Я звонила ему, чтобы он меня завтра после работы встретил и подвёз, но он что-то… Ой, а вот и он перезванивает, всё, пока-пока, до встречи! – Я простилась с сестрой и подняла зятю. Мы с ним условились о встрече. Он спросил, как мои дела, но я, чтобы не занимать его трудовые часы, пообещала всё рассказать завтра, в машине.       Потом я позвонила Сынён, наконец-то дозвонившись. - Нельзя так надолго уезжать! – стала упрекать меня она. – Я безумно скучаю, мелкая, иногда и поболтать не с кем! - А как же Чунсу? - Да он же мужчина, о чём с ним говорить? - Ну да, ну да, - похмыкала я, уже и не зная, соглашаться с этим или нет. – Как сама поживаешь? - После премьеры сериала меня стали узнавать на улицах, представляешь? Ой, это что-то! Серьёзно, почти в каждом магазине на меня косятся или даже подходят! Раздавать автографы так прикольно! Я сейчас снимаюсь в фильме, когда приедешь, подробнее расскажу. Роль небольшая, но всё-таки это фильм! Ещё поступило предложение в клипе сняться, но я пока не знаю, группа начинающая – это как идти на понижение. Зато вот Чон Дэхён скоро клип снимает – туда не зовут! А я знаю, что нужна актриса… ох! Там прямо с ним надо сниматься, представляешь?       Я закусила губу, чтобы не сказать сестре – «и не думай!», хотя, в то же время, я могла бы попробовать через Рэй выбить эту вакансию Сынён… Но моя сестра… Одним словом, не хотелось бы краснеть перед кем-либо, ведь она вряд ли остановится только на деловых отношениях и попытается закрутить роман со звездой. А мне бы не хотелось, чтобы Рэй переломала ей рёбра. Может, рассказать Сынён, что Дэхён на самом деле женат и уже отец близнецов? Лучше расскажу, когда приеду. Напоследок позвонив Чеён и Чэрён, предупредить, что завтра буду дома, я отдала телефон обратно Даниэлю, и мы с Июнем шагнули назад через калитку. Мой пёсель всё лучше слушался и бежал, если его звали. Спасибо за это мне стоило сказать Хо, я несколько раз видела, как мальчик, гуляя с моим псом, то протягивал ему руку, то указывал ладонью, чтобы тот сел, и в результате мой питомец освоил команды «сидеть» и «дай лапу».        В день отъезда я попросила ребят не устраивать никакие проводы и не идти за мной до ворот. Я знала, что могу не сдержаться и расчувствоваться, а мне этого не нужно было. Прощаться я ходила со всеми сама, максимально лаконично и по-деловому. Зайдя к мастеру Ли, я даже пожала ему руку, благодаря за лекции. Он сказал мне, что если я останусь в Сеуле и не поеду в Медвежий лог, то смогу приезжать сюда и навещать друзей – это не запрещается. Дальше верхнего яруса и гостевых комнат, правда, ходить не положено, но ведь чаю попить с товарищами можно и в башне настоятеля, в комнате Элии. Меня бы это порадовало, если бы я уже не настроилась на поездку на Алтай. Каясан оказалась самым далёким местом, куда я выезжала из Сеула за всю свою жизнь, и тяга к путешествиям во мне только нарастала после этого, а не была удовлетворена. - Вы единственный, кто хоть что-то говорил об Абай-Кобы, - сказала я мастеру Ли, - но вы говорили о нём, как о возможном для нас пути, когда мы только здесь появились. Неужели уже тогда предполагалось, что нас могут туда отправить? - Я ещё тогда сказал, что если вы не захотите, то не должны ехать. Но да, мы с Хёнсоком начали думать о том, чтобы направлять девушек в Абай-Кобы ещё когда порог Лога переступила Рэй. - Известно ли вам ещё хоть немного о той обители? - Я знаю только самую малость, благодаря Хёнсоку, - мастер Ли заулыбался, - он у нас человек удивительно везучей судьбы, и в основном везло ему на столкновения с женщинами. Одна из таких встреч на Тибете с бабушкой Элии подарила ему дочь, другая подарила ему знакомство с единственной известной нам бывшей обитательницей Медвежьего лога. Он спас раненую девушку, в одиночестве сражавшуюся с несколькими преступниками. Она никогда так и не рассказала ему о секретах Абай-Кобы, но призналась, что оттуда, и обмолвилась о подготовке, которую там прошла. Многие годы они хранят дружбу, поэтому нет причин сомневаться в достоверности этой обрывочной информации. - Вот как… эта женщина прожила жизнь воина? - Нет, лет через пять после знакомства с Хёнсоком она вышла замуж и родила дочь, посвятила себя семье. Поэтому не могу сказать, был ли какой-то устав у девушек, обучившихся в Медвежьем логе, и нарушила ли она его.       Я поднялась, благодаря мастера Ли снова за всё, что вложил в мою голову и чем делился на протяжении этих двух с лишним месяцев. - А настоятель, судя по нам с Рэй, - развеселилась я, - до сих пор притягивает к себе девушек. - Это верно, наш старик – магнит для противоположного пола, - засмеялся мужчина.        От него я двинулась к домику Лео и Заринэ. С самого Соллаля я не приближалась к ступам, держа в глубинах памяти тигриное присутствие, поэтому, идя мимо надгробий, то и дело притормаживала, чтобы убедиться, что хищники не притаились между каменных монументов. Тигры, конечно, были тут и там, но в виде барельефов и изваяний. Обойдя кладбище по тропинке, идущей вдоль обрыва, я постучалась к главному мастеру боя. Лео открыл быстро, словно зная, что приближаются к двери посетители, и я, разувшись, прошла в спальню, где мы когда-то искали платье для Элии. Заринэ лежала в кровати с новорожденным ребёнком на руках. Вид у неё был вполне цветущий, но я впервые видела её настолько расслабленной и не при деле, не занятой чем-нибудь и позволяющей себе насладиться покоем и отдыхом. Даже в бане она не позволяла себе выбросить всё из головы и лежать, не думая о делах. Теперь же, с улыбкой на губах, которая, похоже, не сходила последние два дня с её лица, потому что на щеках аж залегли ямочки – а, может, это следствие скинутого груза, а вместе с ним и веса? – Заринэ радостно поприветствовала меня. Хо сидел возле подушки, подложенной под спину матери, с интересом изучал младшего братика, Шер же, лишённый положенного ему внимания, отстранился ото всех и играл на полу, бубня что-то себе под нос. Лео указал мне на кровать, а сам сел на табуретку у изголовья кровати. Более сдержанное, чем у Заринэ, счастье виднелось и в нём. Его загадочные азиатские глаза искоса любовались двумя толстыми чёрными косами жены, лежавшими поверх одеяла, её пальцами, удерживавшими надёжно кокон с новорожденным. У себя в жилище Заринэ могла быть без платка, и даже сорочка, в которой она лежала, была застёгнута не до конца, обнажая то место, где начинается грудь, пышно вздымавшаяся возле спящего на руках матери младенца. - Сын! – оповестила меня гордо персиянка. - Да, я слышала, - присела я у её ног. – Имя уже придумали? - Как муж скажет, - посмотрела она на Лео. Помимо любви, в её глазах была до того непередаваемая удовлетворённость самой собой и ощущение собственной значимости, что в брошенной фразе чувствовались не только покорность и женское смирение, но и оттенок одолжения, подарок, который она в очередной раз делала мужу. Лицо Заринэ так и кричало: «Ну, какая я молодец?» и, судя по лёгкой улыбке Лео, он с этим утверждением был согласен. - Кымён**, - негромко, но чётко произнёс Лео. - Кымён… - повторила я, а за мной и Заринэ, в отличие от нас не понявшая значения. – Красиво. И символично. А то в столовой уже спорили, как вы назовёте. - И какие предлагали варианты? – приподнял брови мастер Лео. - Ой, все версии не вспомню. Диэйт и Джунхуэй говорили, что надо назвать Рун, мол, это по-китайски что-то вроде названия дополнительного месяца в високосный год, когда он и родился, но потом сказали, что у иероглифа есть так же значения «незаконный» и «побочный», и ребёнку такое не очень. - Ох, боюсь, всё равно будут называть как-нибудь кличкой! – пожаловалась Заринэ. – Шер с их лёгкой руки регулярно Шерхан.       Будто в подтверждение обвинений, второй сын проигнорировал просто «Шер» и обернулся на мать только при произнесённом «Шерхан». Я посидела ещё несколько минут с умиротворённым семейством и пошла собираться. Джоанна уже укладывала рюкзак, и я присоединилась к ней. Тобоки часто бросались в стирку, поэтому, несмотря на принесённый с собой свой, я всё равно носила местный, с нашивкой в виде золотой тигриной головы. Я сняла этот монастырский тобок и, сложив, оставила на постели. Свой загнала на дно спортивной сумки, оделась в городскую зимнюю одежду, и сразу же ощутила дух дороги, движения. Внутри зажглось странное желание поскорее уехать, продолжать свой путь, избавляться от сожалений, не останавливаться. Выходя, мы столкнулись с Элией, пришедшей нас проводить и прибрать после нас комнату. Июнь держался возле меня.       Своё отбытие я специально спланировала на обеденное время, чтобы все были в столовой, и мне удалось ускользнуть, но добрая половина моих товарищей, вопреки просьбам, всё равно пришла к воротам и стояла, ожидая меня. - Да ну вас! – подошла я, махнув на них рукой. Глаза защипало. – Чего вы припёрлись? - Захотели и припёрлись! – обнял меня опять Диэйт. – Удачной дороги, Чонён! Ещё увидимся! - До встречи по ту сторону, - пожал мне руку Вону. - Надеюсь, ты будешь вспоминать о нас добрым словом, - улыбнулся Сынгван. - Да мы вроде не косячили, - усомнился Сону. - Не косячили! – подтвердила я. – Вы ж золотые! - Всё равно не идеальные, - приобнял меня и Себин.        Самуэль топтался рядом с Джоанной, тоже прощаясь. Здесь же был и Чонгук. С уходом девушек-учениц индивидуальные занятия почти не были нужны, поэтому ему предписывалось встать на калитку, чередуя дежурства с Усоном. Даниэль, облачившись в чёрную кожу, уже ждал нас с Джоанной у выхода. - Ладно, не будем развозить сопли и сырость, - отрезала я, - всем пока! - Целоваться, видимо, тоже не будем, - вздохнул Вернон, взяв мою руку для пожатия и не отпуская. – Ты там это… не забывай меня, что ли. - Тебя забудешь! - You are the best girl who I met, seriously, - прошептал он, опустив немного лицо, но не отводя глаза от моих. - Well, you met few girls! – засмеялась я. – Всё впереди. - Не теряйся, окей? Я как выпущусь – сразу к тебе. - Может, она уже будет замужем и с детьми? – хмыкнул Джунхуэй. - Если бы был хоть малюсенький шанс такого исхода событий, я бы к ней не собирался. - Вот за это я тебя и люблю, - похлопала я Вернона по плечу, забрав свою ладонь, - ты меня отлично понимаешь. - Да я, в общем, тоже пошутил, - оправдался Джунхуэй, - я от тебя, Чонён, стандартных решений не жду.        Так и не решившись сказать ничего о Медвежьем логе и своём отсутствии в Сеуле, я ещё раз обошла всех, кто пришёл, к своему удивлению обнаружив даже Рена. Всем навязала своё рукопожатие, пропустила вперёд Джоанну и, дойдя до Чонгука, ставшего привратником, притормозила. - Спасибо, что позанимался со мной. - Не за что. Береги себя! - Ты себя тоже. - Да что со мной тут станет? - То же, что может стать с любым, кто излишне сам себе мозги накручивает. От этого я тоже не застрахована.        Не оглядываясь, я выскользнула из Тигриного лога, но когда раздался звук запираемой за спиной калитки, почему-то закрыла глаза и тяжело выдохнула. - Держи, - не дал мне и мгновения на тоску голос Даниэля. Я распахнула веки и забрала у него оба мобильных. Джоанна забрала свой.        У Хэинса нас ждала знакомая машина Дэхёна, только за рулём был его отец. Он довёз нас до города, где мы сели в автобус. Устроившись в тёплом салоне, я полезла в интернет, смотреть, что творится в мире. Лента в инстаграме была завалена фотографиями с церемонии вручения аттестатов, прошедшей как раз на день рождения Вернона, я же её пропустила и собиралась просто зайти в школу и забрать свой без лишней суеты. На снимках Наён была настоящей красавицей, с причёской, букетом цветов, среди родни и с Джинёном. Дахён с братом и родителями тоже выложила несколько кадров, Джису выложила один, с мамой и папой, подписав: «Жди меня университет Ихва!». Я ничего не потеряла, не побывав на этом торжестве. Юбку меня всё равно не заставили бы надеть, гордиться мной оставалось лишь двум сёстрам, но им, хочется верить, для этого особый повод не потребуется.       Когда я открывала приложение, то боялась обнаружить сообщение от Чжунэ, которое, как обычно, переломает все мои попытки стереть его из жизни. Но когда я достаточно полазила там и тут, а никаких весточек от него не прилетело, я скорее загрустила, чем обрадовалась. Вот и пойми нас, девушек. А я ещё мужчин обвиняю в неадекватности. Так хотела бы я или нет продолжать общение с Чжунэ? Нет, разумеется. То есть, да, хотела бы, но мне это не надо. Голова-то с мозгами у меня есть. Общение с ним противопоказано и вредно, потому что он лжец и негодяй, а моё желание получить от него какой-то знак внимания или сообщение – это всего лишь неугомонность женского самолюбия, а ещё мечты о том, как всё должно было бы быть в идеале. Но идеального не бывает, а такое, какое есть – всё очень плохое с этим Чжунэ.       Июнь уснул под нашими сиденьями, я, с полчаса глядевшая в окно на однообразные и унылые серо-белые пейзажи зимней Южной Кёнсан, откинула голову и, утянув её в капюшон, последовала его примеру.       Дорога пролетела незаметно, и хотя я пару раз просыпалась и засыпала опять, в Сеуле Даниэлю пришлось меня толкнуть. Взявшись за поводок, к которому не привык Июнь, я выпрыгнула с ним из автобуса. Намджун уже стоял неподалёку у авто и махал нам. Даниэль взял наши с Джоанной вещи и донёс до багажника зятя. В городе уже темнело, всюду зажигались вывески, фонари и таблоиды. У меня немного слепило глаза от такого количества искусственного света. Снега почти нигде не было видно: дороги расчищены, а вокруг он таял от вечного присутствия людей, оживлённого столпотворения, вытяжек, электропроводок и стен отапливаемых зданий. Всё было таким… техногенным? После августа зеленеющая парками столица не так резонировала с житьём-бытьём на Каясан, но на этот раз всё разительно отличалось; запахи мороза, смешавшегося с запахами типографской краски газет, объявлений и журналов, уличных лотков, жарящих курочку и свиные рёбрышки, духов девушек и туалетной воды мужчин, топливно-металлическими запахами машин погружали в жизнь мегаполиса. Летом ароматы цивилизации не так остры, как зимой, потому что пахнет природа, пахнет земля, и всё приглушается, когда же природа засыпает, то не пахнет толком ничем, кроме этого самого мокроватого и холодного воздуха, только усиливающего благоухание всего, что в него попадает.       Люди сновали тут и там, и я, приобнятая Намджуном в приветственном родственном жесте, поспешно опустилась в салон подальше от всего: шума, яркости, сияния. Как всё резко, как всё быстро. Щёлк! И я уже не в горах с первозданной чистотой и исключительной нравственностью, а посреди двадцать первого века, в сумерках обыденности десяти миллионов человек, с их грехами, пороками, достоинствами и недостатками, с их лицами, подправленными пластикой, в косметике, ногами в капроне, руками в карманах, мыслями в кошельках, сердцами под замками. Загнанные взгляды, торопливые походки, нервные голоса в пустоту – в смартфоны, которые по ту и эту сторону можно отключить одним движением пальца, забывая о существовании того, с кем только что говорил. Среди прохожих ни одного знакомого, еда в пластике, жильё в бетоне, комфорт в теории, любовь в интернете. Жутковатые места эти большие города.       Джоанна с Даниэлем сели назад. Мы докинули их до «Пятницы», после чего, более-менее приходя в себя, я привернула музыку и обратилась к зятю: - Ты-то в курсе планов на моё будущее? - Про поездку в Россию? Да, Хоуп мне сказал, но я не в восторге от этого… - А мне идея нравится! - Правда? - Абсолютная! Ты ж меня знаешь, я люблю забираться туда, куда не всякий осмелится… - Я всё-таки надеюсь, что там безопасно, иначе бы тебя туда не надумали посылать. - Я всё-таки надеюсь, что рано или поздно буду отправляться на задания наравне со всеми. - Ох… - только и смог издать звук Намджун, сосредоточившись на дороге.       Хоть он и помог мне обрести себя и найти своё предназначение – а я упорно считаю, что именно в боевых искусствах и спасении мира от зла нашла себя – всё же сомневался временами, правильно ли поступил, подвергнув меня «золотому влиянию». Но, как говорится, слово не воробей, да и назад в тапочках не ходят – ноги выскальзывают. Что сделано, то сделано.       Мы замолчали до самого подъезда, где вновь разговорились, припарковываясь. - Как тебе в целом и общем столько времени в Логе? - Это было обалденно! - Не тяжело? - То что надо! - Я всё время волновался, как бы ты там не простудилась, или ещё чего… там до больницы-то ближайшей ого-го! Случись что – как быть? - Я прошла проверку, ни разу не заболела. Я вообще девочка спортивная – редко болею. - Это хорошо. – Пикнула сигналка, и Намджун, по-джентльменски тащивший мою сумку, потому что я вела Июня, поплёлся за мной в дом, провожая до упора. – А чего ты сегодня к нам не захотела поехать? Не проголодалась? - Да найду что-нибудь, Чэрён предупреждена, наверняка намутила ужин. - Уж Чжихё бы расстаралась! Так ждала твоего приезда! - Я тоже очень хочу с ней увидеться, но дай в голове улечься всему… - Чему? - Сеулу! – засмеялась я, открывая дверь в квартиру. На второй этаж мы всегда поднимались пешком. – Знаешь ли, к столичным условиям надо привыкнуть таким дикарям, как я. Ещё забуду, как кран в ванной включается, то-то Чжихё ошалеет.       В конце коридора горел свет спальни сестёр, а Июнь, демонстрируя прекрасную память или же чутьё, напрямую потрусил туда, где мы с ним ночевали до отъезда. Чеён оповестила меня, что они с Сынён махнулись, и та, перебравшись в мою спальню, освободила им спальню двухместную, чтобы зал остался свободным, и там можно было в любое время посмотреть телевизор. Я щёлкнула включателем в прихожей, разгоняя темноту. - Чжихё ошалела бы, - продолжал Намджун, - если бы узнала, где ты была на самом деле. И так-то не представляю, как мы ей правду будем говорить, а теперь ещё этот… как его там? В России! Как это преподнести?       Вдруг справа зажглось ещё одно освещение, и мы с Намджуном, не испугавшись, а сначала просто дёрнувшись от неожиданности, увидели в дверях кухни Чжихё. Я спиной ощутила, как похолодел зять, да и сама сглотнула слюну, прочитав на лице сестры, что она услышала последние фразы. Намджун судорожно впился взглядом в обувь. Из-за разбросанных сапог и туфель Сынён, которые она никогда не убирала, он не заметил сапог жены. - Т-ты… ты что… как тут? Делаешь, - растерялся и абы как задал вопрос Намджун. Чжихё, застывшая и пока ещё переваривающая то, что услышала, была в белом свитере-платье и таком же обволакивающем изумлении. Ну, на шарик она не тянула, но на снеговичка смахивала, грудь у неё, и без того всегда заметная, увеличилась вдвое, и буквально лежала на животе. - Привет, - попыталась я беззаботно вклиниться. - Хотела сделать Чонён сюрприз… - начала сестра. – Думала прибраться тут, если она возвращается, приготовить ей покушать. - Отличный сюрприз! – воздела вверх руки я, но мой энтузиазм никто не спешил перенять. Из последней комнаты, расслышав голоса, высунулись Чеён и Чэрён, и уже хотели кинуться ко мне приветствовать, но я, не опуская рук, с улыбкой наивного смертника, помотала им головой, что не время. Я была похожа на сдающегося, и они, смекнув что-то, скрылись обратно. - Где ты была на самом деле? – прозвучало то, чего мы боялись, и Чжихё стала по очереди смотреть на меня и Намджуна. – Где была Чонён? - Ой, это долгая история! – попыталась я сделать вид, что это мелочь, к тому же неважная, к тому же, неинтересная. – Так, что ты приготовила? - Где ты была? – строже спросила Чжихё. - Да, собственно, там, куда и собиралась. - Какую правду вы мне не говорили?.. – голос сестры становился всё более грозным, и я, такая смелая в Логе и среди ребят, разделила трусость Намджуна. Перед сёстрами я всегда была безоружной и податливой. – Ну?! И почему речь о России? Что происходит? - Чжихё, да ничего особенного… - промямлил зять. - Если ничего особенного, так скажите – что ж вы скрываете что-то? - А Сынён нет, да? – сделала я тщетную попытку. - Не увиливай! Отвечай! Ты не в спортивном лагере была, да? Я чувствовала, что это как-то слишком… неестественно, притянуто! Чонён, чем ты занималась всё это время? Намджун! – обратилась к нему Чжихё, и он весь вытянулся. – Куда ты отправлял её? Почему у вас от меня секреты?! - Да это даже не секреты, заюшка, это, ну… просто… - Просто – что? - Это не наши секреты, - ляпнула я. - А чьи? - Мы бы хотели знать, но мы не знаем, - продолжала я изворачиваться, как уж на сковородке. - Хватит нести чушь! Хватит меня путать! – Чжихё топнула. – Выкладывайте всё немедленно! - Ты только не волнуйся! – двинулся к ней Намджун, видя, что жена разнервничалась. - Не трогай меня! – отдёрнула она руку. – Пока всё не объясните, даже не подходи! Во что ты втянул мою сестру? Ну? Раньше у неё от меня тайн не было! - Он меня не втягивал! - Я хотел как лучше… - не стал идти по пути сопротивления Намджун. - И что ты сделал? - Чжихё, это действительно долго рассказывать, - понимая, что обратно уже ситуацию не отмотать, и лучше разматывать всё до конца, я попросила: - Давай успокоимся, присядем… - Да как я успокоюсь?! У моего мужа, оказывается, какие-то тайны! Он отправлял куда-то мою младшую сестрёнку, а я даже не знала куда! Да вы что? Чонён, я же… да как же вы! Что вы скрываете? - Чжихё, это большая тайна, и, правда, не только наша… - покосилась я на зятя. - Не переглядывайтесь тут! Заговорщики! – Чжихё прищурилась, с презрением бросив мужу: - Я доверяла тебе, а ты? Я и подумать не могла, что ты способен скрывать от меня что-то… - Я не хотел, чтобы ты волновалась, солнышко моё, пожалуйста, я просто хотел подождать… - Чего? Второго пришествия?! - Мы не хотели говорить тебе, пока ты не родишь, - смелее объяснила я. - То есть, волноваться всё-таки есть из-за чего? – Чжихё и без того была эмоциональной, а сейчас на неё ещё и накладывало отпечаток положение, в котором она находилась. Ну и, конечно, после неудачной попытки строить отношения с Богомом и другими «ухажёрами», встретившая хорошего мужчину, безукоризненного, как она думала, сестра не рассчитывала столкнуться с тем, что с нею не будут абсолютно честны. Этого-то я и боялась, об этом и думала, что нет таких тайн, которые хранятся вечно. - Да в целом-то не из-за чего… - виновато опустила я нос, зная, что если выложить Чжихё всё, как есть, то её удар хватит. - Ты присядь, чаёчек тебе налить? – опять сделал жест доброй воли Намджун, но опять получил хлёсткий шлепок по руке: - Предатель! Ты предатель, Ким Намджун! Как я могу теперь тебе доверять, как могу говорить с тобой, не зная, что ты думаешь, о чём? О! Как ты мог? Зачем ты так поступил? - Заюшка… - только и пытался он вставить хоть слово, но Чжихё не хотела слушать: - Молчи! Уйди! Ты не только сам что-то скрыл, ты ещё и сестру мою врать заставил! Мою Чонён! Она самый правдивый человечек на свете! И ты так дурно повлиял на неё, боже! - Чжихё… - Вы скажете или нет, где она была? Почему вы не говорите? Это очень плохое место, да? О! – она так переживала, не знаю уж, на что думая, бордель, контрабанду или мошенничества, что сила её тревог перебралась на Намджуна. В запале сестра обвиняла его и готова была вот-вот заплакать, но ему явно было не менее больно от её слов, от того, что доверие между ними треснуло. И Чжихё, не видящая в гневе и разочаровании его состояния, говорила и говорила, а я стала замечать, как Намджун уже не произносит её имени – просто хватает ртом воздух. - Чжихё, - попыталась я остановить её. – Чжихё! – она не услышала, а лицо Намджуна тем временем покраснело и он, резко ухватившись за куртку в области сердца, повалился на стену. – Чжихё! – заорала я, но теперь уже и она всё это увидела и прокричала громче моего: - Намджун! - Намджун! – эхом воскликнула я, и обе мы рухнули на пол возле зятя и супруга. Он ничего не мог сказать, только багровое лицо и сжимающиеся судорожно пальцы показывали, что у него приступ. Из глаз Чжихё хлынули слёзы: - Господи, любимый, погоди, я вызову скорую, погоди, потерпи, миленький, - но ей тяжело было быть подвижной и она подтолкнула меня: - Скорее, звони в службу спасения!       Я подскочила и достала мобильный. Чжихё взяла руку Намджуна, прижав её к губам, но он, ещё раз пошевелив ртом, потерял сознание. - Скорее, Чонён, прошу тебя, ему плохо! - Да я вижу! – набирала я номер трясущимися пальцами. - О-о! – вдруг простонала Чжихё, ухватившись второй рукой за низ живота. Я на миг застыла: - Что такое? - Чонён… кажется… - она испугано посмотрела на живот и выпучила глаза, подняв ко мне лицо. – Чонён… - Нет, только не скажи, что ты ещё и родишь сейчас? – взмолилась я. - Я не уверена, но, кажется… О-о! – опять застонала она и согнулась. – Боже, ты звонишь?! - Да! Да-да! – Мне подняли трубку и я, стараясь не сбиться и понятно всё произнести, затараторила: - Сердечный приступ, пожалуйста, приезжайте быстрее! И роды, - добавила я, наблюдая, как Чжихё скрючивается и стискивает зубы. Из-за угла уже вышли Чеён и Чэрён, понявшие, что в прихожей, дальше которой мы так и не вошли, творится чёрти что. – Нет-нет, не у одного человека, это два разных случая. Жена рожает, а приступ у мужа, - объяснила я оператору, и почему-то истерично, неуместно хохотнула. Меня попросили диктовать адрес, что я и сделала.        Сестра уже не могла подняться, корчась до того, что вспотел лоб, а Намджун не приходил в себя. Меня трясло, я чуть не укусила мобильный, вертя его в руках, но как раз уже поднося его к губам, вспомнила про второй телефон – "золотой". Разблокировав его отпечатком пальца, я вошла в чат. Кому написать? Хоупу? Шуге? У них был некий супер-доктор, насколько я знала, но я не знала его самого, а потому не могла обратиться напрямую. Что оставалось? Я написала в основной чат, куда была добавлена Хосоком: «Намджун потерял сознание, похоже, у него сердечный приступ. Чжихё перенервничала и начала рожать. Мы у нас в квартире ждём скорую. Кажется, я должна держать всех в курсе при подобных ахтунгах?».