Котелок

      Январь вступил в свои права. На улице — пасмурная и очень неприятная погода стала обыденностью. К этому добавился еще и холод, который пробирал до костей даже тех, кто пользовался согревающими чарами. И это здесь, в Лондоне! О том, что творилось в той же Шотландии, лучше было вообще не думать.       Впрочем, Корнелиус, который прямо сейчас работал с бумагами в своем офисе, не жаловался. Отопление в министерстве работало достаточно стабильно, а в кабинете был разожжен камин.       Наступил новый 1991 год. В чем-то он был похож на прошлый, а в чем-то имел свои различия. Их было много, этих различий. Размер бюджета, новые сотрудники, пара свежих седых волос на его голове… уйма различий, свидетельствовавших о том, что в мире нет ничего статичного. Все течет, все меняется… различается лишь скорость того, как меняются разные предметы.       В такие моменты он пытался понять, как же его занесло на такую высоту? Как же он не свалился? Как пускай очень молодой и героический, но вполне заурядный капитан Британской армии добрался до министерского кресла? И, главное, с чего начал свое восхождение к вершинам власти Магической Британии?       Что же. Сейчас он мог с уверенностью сказать, что весь его путь наверх начался в 1946 году. Тогда он поступил на службу в Департамент магических происшествий и катастроф, хотя Барти и зазывал его с собой в ДМП, но Корнелиусу показалось, что лучше быть «спасателем» в менее престижном департаменте, чем «прокурором» в более престижном, но под постоянной тенью более харизматичного старого друга, который был просто создан для подобной работы.       В дальнейшем это решение оказалось достаточно удачным. Два друга, прошедшие не одно сражение благодаря именно этому, как он потом понял, не стали конкурентами. Каждый из них рос в своем департаменте, приобретая связи и даже поддерживая друг друга, если это было нужно.       Впрочем, самым важным триггером для начала его взлета стала поездка в Японию в составе международной комиссии, задачей которой было изучение последствий ядерной бомбардировки для магического фона.       Воистину, ту поездку Корнелиус никогда не забудет.

***

Лето 1946 года. Окрестности Хиросимы.       День был солнечным. С моря дул легкий прохладный ветер, а на деревьях весело играли зеленые листья. Удивительно, но то тут, то там раздавался голос поющих птиц, а количество насекомых могло довести даже самых терпеливых. В общем-то погода располагала к безделью или, если уж приспичит погулять, к променаду, а никак не к исследованию последствий ядерной бомбардировки.       Так что сидя на самобеглой коляске без тяглового животного, похожей на те, что использовали местные рикши, Корнелиус именно что получал удовольствие от поездки. В добавок ко всему, его сердце грело письмо, которое он получил за пару дней до отъезда. Как хорошо, что есть межконтинентальные альбатросы. Доверься он Королевской почте Великобритании, он мог бы и не получить этого письма. Письма от нее.       В очередной раз, пользуясь тем, что он сидел в повозке один, Корнелиус достал распечатанный конверт, принюхался к надушенной ее духами бумаге и, улыбнувшись, раскрыл письмо. Дорогой Корнелиус. Прошло больше года с момента нашего расставания, и ты не можешь себе представить, насколько я скучаю по тебе. Странное чувство. Чем дальше мы держимся друг от друга, тем больше я осознаю, что не могу жить без тебя. Это может показаться глупостью. Может бредом. Но… мне порой очень хочется просто услышать твой голос.       Милый мой Корнелиус. Я бы очень хотела быть рядом с тобой, где бы ты ни был, но наставница требует от меня, чтобы я окончила обучение перед тем как покинуть Египет. И я не могу не согласиться с ней. Ты не представляешь, насколько я рада, что ты с таким пониманием относишься к той жизни, что у меня была до нашей встречи. И это делает наше расставание еще болезненнее.       В прошлом письме ты писал о том, что тебя направляют в Японию. Умоляю, будь осторожен. Я читала исследования о радиации и о том, что несчастную Мари Кюри и ее мужа похоронили в свинцовом гробу из-за того, что она работала с радиоактивными металлами*. Но я не могу не признать, что те опыты, что будут проведены исследовательской группой, чрезвычайно интересны как мне, так и всем моим сестрам. Влияние радиации на магию… это совершеннейшее белое пятно в наших знаниях и я, зная насколько это интересно, не могу заставить себя просить тебя не ехать.       Я слышала, что хорошие жены предостерегают своих мужей от разного рода авантюр и глупостей. Я же не только не делаю этого, но и наоборот, с нетерпением жду выхода публикаций по теме в печать, написанных в том числе и твоей рукою. Прости меня за это.       Хочу вновь попросить тебя быть осторожным. Знай, что я тебя жду и с нетерпением ожидаю того, когда ты поведешь меня под венец. Навеки твоя. Лейла Писано 14 мая 1946 года, на острове Филе.       Корнелиус свернул немного помявшийся лист, вновь принюхался к надушенной бумаге, спрятал ее в конверт и улыбнулся, положив его в карман. Их переписка с Лейлой в течении последнего года была весьма и весьма оживленной. Впрочем, по другому и не могло быть. После демобилизации в январе 1946 года, он окончательно понял, что никто более кроме нее Корнелиусу не нужен, из-за чего даже случился конфликт с родителями.       Впрочем, те были счастливы видеть героя-сына живым и здоровым. В тот январь гуляли всем небольшим, но очень дружным магическим сообществом города Сандерленда. И почти сразу же отец с матерью завели разговор о женитьбе, ведь негоже такому молодому парню ходить холостым. Тем более у соседей-пекарей как раз была симпатичная дочка шестнадцати лет, что в следующем году оканчивала Хогвартс. Конечно, Корнелиус сказал нет. И конечно же его родители были недовольны. Настолько, что Фаджу пришлось пожить пару недель в поместье Краучей. Впрочем, Барти, который маялся от безделья и переживал экзистенциальный кризис (на самом деле, просто прокрастинировал, пользуясь тем, что ему не нужно было зарабатывать прямо сейчас) был рад компании.       Это не продлилось долго. Скоро он получил письмо из дома с просьбой возвращаться и обещанием более не затрагивать эту тему.       — Мистер Фадж, мы на месте, — вырвал его из мыслей один из членов группы, и Корнелиус, зевнув, вышел из повозки и осмотрелся. Это была небольшая поляна недалеко от Хиросимского залива, где, кроме их «могучей кучки», состоящей из ученых и чиновников разных министерств, стояло несколько агентов МАКУСА и пара самых обыкновенных автобусов.       — Господа, дальше прошу следовать, облачившись в защиту. Мы подготовили комплекты для всех участников исследования, — завил Конрад Хаузер, начальник их научной группы. Это был один из немногих волшебников-ученых, всю свою жизнь посвятивших исследованию невидимых глазу энергетических полей и частиц, не деля их на магические и магловские, за что не раз и не два подвергался нападкам наиболее консервативной части магического сообщества.       — Но ведь есть чары головного пузыря? Разве это не лучше? — спросил коллега Корнелиуса, чиновник из Отдела по чрезвычайным происшествиям МАКУСА.       — Нет. Именно потому, что нам не известно навехняка, как рхадиация влияет на магию, нам не рхекомендуется использовать волшебство. Прхошу, — вперед вышел старый знакомый Корнелиуса по французскому подполью, мсье Анри де Лаваль, и дал сигнал сопровождавшим его лаборантам, чтобы те достали комплекты. Противогаз, комбинезон из неизвестного Корнелиусу материала, сапоги на вроде галош, надеваемые поверх их обуви… в общем, вполне стандартный магловский костюм РХБЗ, которые Люис помнил еще по прошлой жизни.       Встреча с Анри была первой приятной неожиданностью, с которой столкнулся Корнелиус по прибытии в Японию. Просто будучи недавно демобилизованным, он не имел никаких серьезных связей в гражданских органах власти (Барти и Дамблдор не в счет) и мало кого банально знал. Да и свои обязанности он не очень понимал. Более того, у Корнелиуса возникло странное чувство, что его отправили в Японию именно потому, что как за новичка за него никто не вступился, а кого-то направить было все-таки необходимо.       Впрочем, поездка обещала быть весьма интересной, и это было второй приятной неожиданностью. Странно, но японское магическое сообщество хотя и участвовало в войне (вассальная клятва императорскому дому, тут ничего не поделаешь) но не только не было подвергнуто оккупации, в отличии от маглов, но и нашло язык со своими коллегами из США и Британии. Именно поэтому данная экспедиция и получила зеленый свет.       — Запомните! Никакой магии! — сказав это, Анри надел на свою голову противогаз. — По машинам! — услышали они его приглушенный противогазом голос и сели в один из ожидавших их автобусов. Что же, теперь Корнелиусу стало ясно, с чего это их попросили не брать с собой даже артефакты, не говоря уже о волшебных палочках. Ему-то, в целом, было все равно, но вот коллегам из Франции и Америки это было явно в новинку.       Второй отрезок пути они преодолели довольно быстро, добравшись до точки в километре от эпицентра взрыва. Воистину, то, что окружало их, не могло оставить равнодушным. Вокруг не осталось ни одного целого дома. Все вокруг превратилось в относительно ровную, покрытую обломками кирпича и камня площадку с редкими уцелевшими кусками стен и фундаментами. Словно в насмешку над унылым пейзажем, в голубом небе светило яркое солнце, освещая развалины города Хиросима.       — Мы на месте! — услышали они голос Хаузера. — Будьте осторожны и внимательно следите за защитой, — Хаузер первым спустился из автобуса.       — Развернуть измерительные приборы, — приказал один из исследователей, и Корнелиус смог наблюдать, как исследователи и их помощники стали разворачивать на полянке, оставшейся скорее всего от какой-то площади, неизвестные ему измерительные приборы. Сам он достал блокнот и начал кратко записывать то, что видел. В министерстве, несмотря на, насколько он понял, довольно наплевательское отношение, ждали его отчета по поездке и нельзя было упускать ни одной детали.       — Анри, скажите. Откуда информация о воздействии радиации на магию? — спросил он, застав его наблюдающим за тем, как подчиненные Хаузера делают какие-то замеры.       — А по-вашему, почему мы так поздно прхибыли сюда? Мы готовились, мсье Фадж. Эксперхименты мадам Кюри не прхошли незамеченными нами. И мы прхекхасно знали, что рхадиация губительна. Но и помыслить не могли, что настолько. Вы знаете, где мы стоим? — спросил он, на что Корнелиус покачал головой, что должно было смотреться комично, потому что одет он был в противогаз с длинным шлангом, вот только унылый радиоактивный пейзаж не располагал к шуткам. — Здесь, — Анри постучал ногой там, где стоял, — находился магический квархтал Хирхосимы. Один из богатейших в Японии. И один из самых защищенных. Это был дом для многих духов и волшебников и вот, что от него осталось, — сказал он с невыразимой печалью в голосе, которую не смог скрыть даже противогаз, обведя взглядом этот пустырь.       — Были выжившие? — спросил Люис, делая очередную запись.       — Это-то и стрханно. Даже в стах метрхах от эпицентрха взрхыва находились выжившие магглы, а тут до эпицентра целый киллометрх, но… никого не осталось. Несколько сотен жителей квархтала, что волшебников, что екаев, местных магических существ... они все погибли, причем от екаев не осталось даже тел. От волшебников же остались лишь трхупы, зачастую соверхшенно не поврхежденные. Словно…       — Словно по ним всем применили Аваду Кедавру? — неожиданно прервал его Корнелиус, но Анри не обиделся.       — Именно. И это самое стрхашное. Это значит, что рхадиация после взрхыва как-то уничтожает не только магию, но и саму душу живого магического существа, и мы должны выяснить…       — Герр Хаузер! Сюда! — вдруг они услышали голос одного из лаборантов издалека. Увязавшись за Анри, Корнелиус, не отпуская из рук блокнот, прошел до небольшой каменной кучи, из-под которой выглядывала… лисья морда?       — Что это? — спросил Корнелиус, наблюдая за совершенно немыслимым в этом месте явлением. Вполне себе живая лиса лежала между камнями и наблюдала за ними с явным интересом.       — Это кицунэ! — заявил Анри, сев на корточки. — Но… мэрде! В каком же он состоянии! — и действительно, этот… кицунэ выглядел не лучшим образом. Морда осунулась, а на теле явно виднелись проступившие из-под шкуры рёбра.       — Неужели он лежит тут с бомбардировки? — спросил сам герр Хаузер.       — Нет… иначе бы он умерх. Видимо, он прхосто забрхел сюда… наверхное из любопытства. Помогите мне, Корнелиус, — Анри потянулся вперед и попытался вытащить эту лису из-под завала, вот только кицунэ явно не собиралась вылезать из-под груды камней. Как только рука Анри дошла до его морды, лис слабо зарычал и попытался отползти в глубь завала. Вот только тот настолько ослабел, что Корнелиусу без особого труда удалось схватить лиса за шкирку и вытащить его из-под камней, где он прятался.       — Что мы будем делать? — спросил Корнелиус, удерживая за загривок слабо брыкающегося лиса, ничем не отличающегося от своих сородичей кроме того, что имел два хвоста вместо одного.       — Отведем этого любопытного парня в безопасное место. Тут недалеко остхов Ицукусима. Там безопасно, — сказал Анри и посмотрел на Хаузера. — Вы позволите герр Хаузер? — спросил он формальное согласие начальника группы.       — Яволь! — кивнул он. — Однако, попрошу вас, мсье Анри, подробно описать то, что вы узнаете, если у вас не потребуют обратного. Я не желаю ссориться с хозяевами дома, если вы понимаете, о чем я, — сказал он, на что Анри кивнул.       — Анри, можно мне… — Корнелиус не докончил вопроса, увидев усмешку своего французского друга.       — Можете, мсье Фадж. Тем более, что наш юный друг, а судя по двум хвостам, он ваш ровесник, уже отключился, и его кто-то должен понести, — сказал тот, на что Корнелиус пожал плечами. Если Анри хотел его поддеть, то у него этого не вышло. Льюису было слишком интересно то, как и почему этот кицуне забрел в столь гиблое место.       Попрощавшись с группой, он и Анри сели в один из автобусов и направились в безопасную зону, откуда, пройдя «дезактивацию»*, они смогли бы аппарировать к Ицукусиме.