Болью и кровью

      У боли много лиц. Она может скалиться тебе в лицо, а может неустанно давить в одно и то же место, она может пилой резать по голой коже, а может тихо дуть, раздражая рану, но не причиняя страданий.       У этой боли лицо изуродовано в гримасе ненависти, она клыками вгрызается и рвет тело, когтями полосует мозг назойливо, чувствуй же, чувствуй!       Гэвин воет.       — Смотри на меня, — вкрадчиво и уверенно просит Ричард.       У самого — паника в глазах, но голос он мастерски умеет делать ровным и прямым, будто бы ничего не происходит, будто бы все в порядке, будто бы Гэвин просто прорезался чересчур острым ножом.       — Не закрывай глаза и смотри на меня, — повторяет Ричард. — скорая уже едет.       Гэвин не порезался. Даже пулевое ранение чувствуется совсем по-другому.       Проблема в том, что Гэвин никогда до этого ничего не ломал — крепкие кости выручали и в работе, и в повседневной жизни. Все выдерживали — а вот неудачного прыжка с третьего этажа не выдержали.       Крови накапало уже не просто много — весь потемневший асфальт был в крови, лип к рукам, вся форма Ричарда была целиком в красных разводах, но тот продолжает сидеть рядом, держать за руку, в глаза заглядывать.       Кость торчит, прорывая кожу и джинсы чуть ниже колена. Нога лежит под совершенно неправильным углом, а темные штаны, пропитанные кровью, липнут и липнут. Одно только осознание — штырем ввинчивается в мозг, кость, такая же темная и красная, как все вокруг, щерится кривыми обломками.       Гэвин даже не знает, смогут ли ногу правильно срастить. Он помнит азарт погони и оклик Ричарда, помнит, как неожиданно его занесло, помнит треск, как резко потемнело в глазах, а сердце рухнуло вниз, когда неправильно подставленная нога подвернулась, а затем резко переломилась. Звук разрываемой джинсы до сих пор стоял в ушах.       — Это только открытый перелом, — уговаривает Ричард.       Боль приносит ненависть — не хочется слушать, не хочется соглашаться, какое к черту "только"?! Это, дьявол его побери, открытый перелом, а не ссадина на коленке.       Гэвин рычит, перекрывая боль, но это не помогает, конечно же не помогает.       У медиков, которые уже в пути, есть мощное обезболивающее, Гэвин знает. Но медики далеко, а боль — она здесь, вворачивается и вворачивается, и вворачивается...       — Оставайся в сознании, — почти что приказывает Ричард.       Гэвин знает, что темнота может принести облегчение, но он так же знает, что он не сможет в нее провалиться — эта боль, она якорем оставляет его здесь.       Гэвин рычит. И цепляется пальцами за руку андроида.       Где-то вдалеке воют сирены.