Болью и кровью

      Холод окутывает. С головой, будто в ванну, наполненную одним льдом кинули, с размаху, не предупредив, не намекнув даже, просто выкинули, и удерживают, подо льдом, под водой, и волосы намокают и тоже тянут вниз, и что-то глубоко внутри не хочет выплывать наружу.       Что-то глубоко внутри рвется наружу криком, но Элиот умеет удерживать такое внутри, а после Монстра кажется, что он уже удержит вообще все, что угодно.       Но горе — горе это болезнь. Разъедает ядом, потому что горе бьет сильнее, чем этого следовало бы ожидать. Горе порождает злобу, злоба порождает гнев и ярость, а гнев и ярость — застилают глаза, не давая задуматься об ошибках.       Ошибки — это то, из чего состоит вся его жизнь, он весь сам — ошибка, Элиоту это говорили половину его сознательной жизни. Все, что он делает в этой жизни — одни ошибки, одна за другой: предательство, насмешки, измены... убийства.       — Эл, это не нормально.       — Я должен был умереть, не он.       Звонкая пощечина — вот она, настоящая боль, физическая, реальная, Элиот забыл ее вкус — вкус собственной крови на губах, он не прав, он опять ошибся, он снова ранил близкого человека. Неважно, словами, оружием или действиями. Элиот хочет уметь не причинять боль, но для этого Элиоту просто нужно ни с кем не общаться.       Горе — это болезнь.       Он сам болезнь. Он не может это объяснить никому, потому что половина его жалеет, а половина — резко ему возражают.       — Мне было четырнадцать, когда я убил впервые.       Из Элиота никакой убийца. Это звучит даже как-то неправильно. Но Элиот верит в это, а горе — оно подливает масла, горе дает разгореться этому так, что верхушки этого костра опаляют небо, жарко, ярко, сожаление и самоненависть. Хорошо спрятанная злоба. Горе — болезнь, горе делает Элиота жестоким не только к себе, но и к окружающему миру.       Лучше бы половина мира сгорела в огне исследовательского интереса Монстра — потому что Монстр не трогал Квентина.       Горе — это болезнь. У Марго нет лекарства.