***
— Элли, можешь помочь мне, пожалуйста? — Лука с умоляющим видом смотрел на своего парня, который вешал гирлянды в гостиной. — Я все ещё не дружу с этой духовой печью… она у меня не включается. — Иду, — проворковал Элиотт, спрыгивая со стульчика и несясь на кухню. Парень нажал на пару кнопочек, и печь наконец включилась. — Вот, одна секунда и все готово. — Она у тебя в руках только работает… а меня не любит, — голубоглазый обиженно хмыкнул, бросая на печь укоризненные взгляды. Демори громко рассмеялся и взлохматил волосы парня. — Неправда! Как тебя вообще можно не любить? — Элиотт нежно коснулся губами лба Луки. — Я вот провалил эту задачу. С треском. — И за это я тебе разрешу попробовать мой особенный салат, — Лалльман с довольным видом приоткрыл крышку одной из мисок, вдыхая аромат пряностей и трав. — Тут все, что ты любишь — ветчина, помидоры, голландский сыр… и ещё немного тех специй, которые тебе в прошлый раз так понравились. — Ух ты, — Элиотт выглядывал из-за спины Луки и разглядывал блюда на столе, положив голову парню на плечо. — Ты постарался на славу, Лулу. — Ты тоже мне помогал, вообще-то, — Лука обернулся к Элиотту, обвивая руками его шею и широко улыбаясь. — Мы оба молодцы. А ещё Аксель обещал принести свою фирменную лазанью… и какой-то там торт, цитирую «который просто обожает Максанс». — Вообще-то, мой брат не очень любит сладкое… но если он обожает этот торт, значит, это действительно очень вкусно. Вы прямо семья кулинаров. — С детства мы готовили себе сами… потому что родители были больше увлечены собой, своей работой, чем нами. Нам нужно было что-то есть. К тому же, мы очень любили смотреть всякие кулинарные шоу и часто соревновались в шутку. — Я понимаю тебя, дорогой. У нас была примерно та же ситуация… но готовить мы так и не научились, — Элиотт рассмеялся, целуя Луку прямо в раскрасневшийся носик. — Максимум, на что я был способен, это вскипятить воду. Да и Максанс недалёко ушёл от меня. — Вообще-то, когда я приходил к тебе тогда поговорить, твой брат приготовил лазанью. К слову, она была вполне съедобна. Глаза Демори расширились, и он с притворным ужасом смотрел на парня, который заливался смехом от такой реакции. — Теперь я понимаю, почему в этот день разбушевалась погода… подумать только. А Аксель, оказывается, хороший учитель. — Это да, — Лука кивнул парню, обнимая его за талию. — Он всегда и учился хорошо, и в художку ходил, играл на гитаре и все такое… все были от него просто без ума. — Вот и Максанс не удержался, — хихикнул Элиотт, зарываясь носом с волосы Луки. — Он, кстати, тоже любит бренчать на гитаре всякие дурацкие частушки. Бесит жутко. — А ты? — Лука поднял на парня игривый взгляд. — Ты мне достался такой романтичный… поэт и художник. — А мне достался замечательный пианист, — Элиотт обхватил обеими руками лицо парня и поцеловал в лоб. — Кстати, Лулу… насчет твоего отца. Ты так и не поговорил с ним? — Зеленые глаза беспокойно всматривались в голубые. Лука вздохнул, кивнув. — Он позвонил… рано утром, когда ты еще спал. Сказал, что скучает по мне и Акселю… и что ему очень жаль, что мы столько не общались. А еще он сказал, что Аксель наотрез отказывается с ним разговаривать. — Мне кажется, я могу понять твоего брата, — Элиотт пожал плечами, отводя взгляд в сторону. — Ваш отец столько лет не вспоминал о вас… и, возможно, Аксель обижен на него. — Конечно, обижен, — грустно вздохнул Лалльман. — Я и сам не думал, что когда-нибудь захочу с ним заговорить. Ведь после того, как он узнал, что мы… геи, он наотрез отказался от нас. Он не оскорблял, не ругался… от просто вычеркнул нас из своей жизни. И если я привык к его холодности и безразличию, то для Акселя это было настоящим ударом. — Почему? — Видишь ли… может, мне казалось так, но… он любил Акселя намного больше, чем меня. Аксель был с детства резв и активен, учился хорошо, у него много талантов… он умел поддержать любой спор и возразить, если надо. Отец восхищался им и видел в нем настоящего мужчину… тогда как его бесила моя нудная игра на фортепиано. Он вообще считал, что я должен был родиться девочкой — по его мнению, я был неженкой и плаксой, тогда как мой брат мог защитить себя сам и навалять любому. Но когда отец узнал про нас, его будто подменили. Насчет меня он даже не удивился, а вот Аксель… Аксель, по его словам, принес ему наибольшее разочарование. А брат, всегда прислушивающийся к отцу, был просто раздавлен. К тому же, в этом же году погиб его друг… я тебе уже рассказывал. Все навалилось на него разом, и он просто уехал. С тех пор он не возвращался в наш дом. — Но если ваш отец вдруг вспомнил о вас… может быть, он сожалеет о своем поступке? Ведь вы его единственные сыновья, а он ваш родной отец. — Возможно… ничего не могу сказать. Но мне показалось, что я действительно слышал долю сожаления в его голосе. Он так осторожно спрашивал про Акселя, в порядке ли он, чем он занимается. К тому же, отец сказал, что очень хотел бы с нами увидеться, но Аксель вряд ли захочет этого. — Я уверен, Аксель обязательно поговорит с ним, Лука. Все наладится, вот увидишь. Вы все-таки одна семья, — Демори нежно приобнял Луку за плечи. — Не расстраивайся, пожалуйста, просто нужно время. А теперь… может, сыграешь мне что-нибудь, пожалуйста? Я так соскучился по твоей игре. — Я готов играть для тебя до конца своей жизни, — Лука облегченно выдохнул и нежно поцеловал парня, взяв его за руку. — Пошли, мой верный слушатель. — А на нашей свадьбе ты тоже будешь играть? — Элиотт удобно устраивался на кресле рядом с пианино, готовясь слушать игру. Лука застыл на месте. — Мы… мы поженимся? У нас будет свадьба? — Взгляд голубых глаз выдавал скрытую надежду, которая не ускользнула от Элиотта. Он уверенно кивнул. — Конечно, и ещё какая! Шикарная большая свадьба! А наши братья будут свидетелями… если, конечно, не поженятся раньше нас. — Парень рассмеялся, пока Лука все ещё прибывал в оцепенении. — А почему ты так удивляешься? Ты разве не хотел бы пожениться… когда-нибудь? — Я… да, хотел бы… конечно, хотел бы, — Демори облегченно улыбнулся, услышав это, и Лука бросил на него виноватый взгляд. — Просто я был не готов к этому вопросу, это было слишком неожиданно. — Если мы любим друг друга, — рассуждал Демори, морща лоб и устремляя взгляд куда-то в сторону, — если мы хотим быть рядом друг с другом всегда… то мы все равно когда-то должны пожениться. Это логично. — Так… что именно ты бы хотел услышать в день свадьбы? — В голубых глазах было столько теплоты и любви, что Элиотт просто плавился на месте, не в силах оторвать от них взгляда. — Я полюбил ту мелодию, которую ты мне сыграл в первый раз, помнишь? Мы тогда только познакомились… какое у нее, кстати, название? Все время забываю спросить. Лука опустил глаза в пол и гулко сглотнул, чем заставил парня напротив немного насторожиться. — Лука? Что-то не так? Лука медленно поднял глаза на Демори, который ничего не понимал. — Мелодия… мелодия называлась «Я люблю тебя», — тихо прошептал Лука, робко улыбаясь, пока на лице Элиотта расцветала счастливая улыбка. Он помотал головой — его парень самый замечательный на свете. — А ты умеешь выбирать мелодии, — наконец проговорил он, вставая с кресла и пододвигая в парню стул, садясь на него. — Теперь мне немного неудобно… получается, ты признался мне в любви раньше, чем я. — Что? — Лука закатил глаза, притворно вздыхая. — Ничего подобного. Просто… я ее случайно тогда вспомнил, вот и все. — Да? Вот ведь досада… я уже себе напридумывал, — Элиотт нежно обнял парня за плечи, блаженно вздыхая. — Но я все ещё жду твою игру. И раз уж мы заговорили об этом… не мог бы ты сыграть эту мелодию… для меня? — зеленые глаза буквально умоляли парня, и он сдался, расплываясь в улыбке. — Для тебя я сыграю, что захочешь.***
— Блять, да что же это такое? — Бормотал Аксель себе под нос, безуспешно пытаясь открыть банку солёных огурцов. — Эту крышку что, супер-клеем заклеивали? — Что там у тебя происходит? — Просунул голову на кухню Максанс, который возился в коридоре с коробками. — Помощь нужна? — Сам справлюсь, — парень упрямо продолжал крутить крышку, раскрасневшись как помидор. Максанс прищурил глаза. — Уверен? Что-то не похоже. — Да черт с тобой! На, сам открывай, — обиженно пробубнил Аксель и передал банку Максансу, который с довольным видом притворно засучивал несуществующие рукава. Аксель закатил глаза. — Если ты думаешь, что откроешь ее так легко и просто, то ты очень… — Вуаля! — В одно мгновение крышка отлетела в сторону и Максанс с видом победителя поставил открытую банку на стол. — Вот и все дела. Но Аксель явно не собирался сдаваться. — Это… это потому, что я уже раскрутил ее немного… иначе бы ты ее не открыл. — Ага, конечно, не сомневаюсь, — усмехнулся Максанс, сверля растерянного парня глазами. — Просто кое-кто ел слишком мало каши. — Бееее… ненавижу кашу. — Вот поэтому ты такой маленький. — Я не маленький, — Аксель бросил на парня яростный взгляд. — Хватит так меня называть. — Хорошо, малыш, не буду. — Ты издеваешься? — Нет, крошка. — Блять, я тебе сейчас покажу крошку, — Аксель с поварёшкой в руке бросился за парнем, который убегал от него, заливаясь хохотом. — У тебя слишком короткие ножки, чтобы догнать меня, — Максанс стоял на противоположной стороне комнаты и теперь между ними был только диван. — Ну, давай, поймай меня, детка! — Ну все, ты труп! — Аксель почти молниеносно перепрыгнул через диван, падая прямо в объятия Максанса и отчаянно пытаясь повернуться в цепких объятиях. — Пусти меня, — голубоглазый тщетно пытался убрать огромные руки парня со своей талии, но тот даже не дрогнул. — Пусти, не то хуже будет. — Неа, — весело отозвался Максанс, крепче сжимая парня в объятиях. — Если я тебя отпущу, ты настучишь мне поварёшкой по голове. Нет уж, плавали — знаем. — Если ты меня сейчас не отпустишь, я… я больше никогда не приготовлю тебе твой любимый торт. Стрела попала прямо в цель — Максанс застыл на месте, беспомощно моргая глазами. — Так нельзя, Аксель, — пробубнил он, слегка ослабляя хватку. — Это запрещённый приём. И вообще, попахивает шантажом. — А с тобой иначе никак, — процедил Аксель, не оставляя попыток вырваться из цепких объятий. — Так что решай сам. Максанс громко вздохнул и покачал головой — этот маленький драчун иногда просто невыносим. — Хорошо, твоя взяла. Но ты должен пообещать мне, что не будешь меня бить — и мы в расчёте. — Да хрен с тобой… я согласен. Максанс медленно отпустил парня и тут же зажмурил глаза и закрыл голову руками, ожидая неминуемой атаки. Послышался звонкий смех Акселя, который отошёл к дивану и стоял, мотая головой. — Ты бы видел себя со стороны, Макс… как нашкодивший ребёнок, честное слово, — Максанс медленно выпрямился и бросил на парня недовольный взгляд. — А кто тебя знает… от тебя всего можно ожидать. — Так, значит? — Голубоглазый подозрительно прищурился. — Ты мне не доверяешь? — Доверяю, — мирно проговорил Максанс, подходя поближе, но все так же с опаской поглядывая на поварешку в руках парня. — Но ты сам знаешь, как говорят — доверяй, но проверяй. — Ты у меня напроверяешься, это точно. — Да брось… у тебя не получается долго обижаться на меня. — Уверен? — Абсолютно. Ты не можешь выдержать и минуты, не поговорив со мной. — А ты, значит, этим и пользуешься? Ясно все с тобой. Максанс облегченно вздохнул и улыбнулся — в голосе Акселя не было ни капли злости или обиды. Максанс обожал шутливые споры с парнем, но каждый раз боялся, что перегнет палку и сделает только хуже. Но к счастью, за последние два месяца у голубоглазого не было срывов и панических атак, что не могло не радовать. В глубине души Аксель и сам понимал, что все это только благодаря присутствию в его жизни Максанса, хотя он ни за что не признался бы в этом вслух. Максанс поддерживал его, был рядом… иногда он слегка бесил, конечно, но парень теперь знал — это он все по доброму, без злости. А ведь когда-то ссорясь с ним практически каждый день, Аксель думал, что Максанс ненавидит его… и это отравляло ему жизнь. Теперь парень понимал, как много дров они наломали, крича и посылая друг друга вместо того, чтобы просто взять и поговорить. Ведь Максанс пытался сделать это много раз, делая первые шаги… которые Аксель настойчиво отвергал. Но именно сейчас парень мог впервые за долгие годы признать — он счастлив. Брат, которого он не видел несколько лет теперь был рядом… и тоже был счастлив со своим парнем. Рядом был Максанс — со своими вечными приколами, закидонами… но парень чувствовал, что у них очень много общего. — Аксель? — Обеспокоенный голос вывел парня из оцепенения и он встретился со взглядом зелёных глаз. — Ты что, стоя спишь? — Да я так… задумался немного, — парень мотнул головой, словно отгоняя посторонние мысли. — Иногда со мной такое случается, не удивляйся. — Ты думаешь об отце, ведь так? — От Максанса невозможно было что-то скрыть, и Аксель раздраженно пожал плечами. — Я нихрена не понимаю. Много лет назад он благополучно забил на нас, сосредоточившись на своей личной жизни. А мы были еще совсем детьми, которые нуждались в нем… в семье, в заботе. А он лишил нас всего этого из-за своих глупых принципов. — Парень горько усмехнулся, мотая головой. — Должно быть, он часто думал, а за какие грехи ему достались сыновья геи? Я все еще помню его полный ярости и разочарования взгляд… будто я всадил нож прямо в его сердце. А теперь он, видите ли, захотел вдруг поиграть в любящего папашу. Он звонил мне за это утро раз десять. — Ты не собираешься с ним поговорить? — А смысл? Каждый раз, когда я буду смотреть ему в глаза, я буду вспоминать тот злосчастный разговор, после которого я развернулся и ушел. Он был человеком, от которого я ожидал поддержки, а он просто отказался от нас. Я не думаю, что смогу когда-то это забыть. — Я понимаю тебя, такие вещи невозможно стереть из памяти и сделать вид, что этого не было. Но, возможно, он правда хочет наладить с вами общение. Это твое дело и твоя жизнь, но я считаю, что ты можешь дать ему шанс. Он все-таки ваш отец. — Да, но все равно… — Резкий звонок телефона прервал парня и он кинул мрачный взгляд на смартфон, лежащий на столе. — Это отец, — пробормотал он, сталкиваясь с решительным взглядом Максанса, который кивком указал на телефон. — Поговори с ним. Хотя бы послушай его… ради меня. Аксель усмехнулся и набрав воздуха в грудь, нажал на значок «ответить», пока Максанс отошел в соседнюю комнату, не желая мешать. — Да? — Голос парня был хриплым и он прокашлялся, пытаясь сдержать дрожь. — Аксель, наконец-то! — Из трубки послышался радостный голос, в котором была доля грусти и в то же время некоторое облегчение. — Ты все-таки взял трубку… как ты, сынок? — Чудесно, — без эмоций пробормотал Аксель, чувствуя подступающий к горлу ком. — С чего это нам такая честь? Ты вспомнил, что у тебя есть сыновья? — Сынок, я понимаю, что у тебя… у вас есть полное право злиться на меня. Но я правда не хотел, чтобы все так вышло. Я очень скучаю по вам… когда я видел вас в последний раз, вы были еще маленькими. Как бы я хотел посмотреть на вас хоть одним глазком! — Не думаю, что это сейчас возможно, — мрачно проговорил парень, шумно сглатывая. — Мы готовимся к Новому году, и у нас очень много дел. — Понимаю… вам нужно время. И я буду ждать столько, сколько нужно. Просто помни — вы мне очень дороги. Всегда были дороги. Слезы предательски катились из глаз, и сколько бы в душе не убеждал себя парень, что ему все равно на отца и на его слова — это было большой ложью. Он ждал этих слов много лет и услышав их сейчас не знал, что ответить. — Я… просто… — Ничего не говори, сынок, и не волнуйся. Кстати… Лука сказал, что вы оба нашли свою любовь…и я хотел сказать, что я рад за вас. Надеюсь, это действительно хорошие и достойные парни, раз вы выбрали их. А теперь мне пора, я отлучился на пару минут с поста, чтобы позвонить. Береги себя. — Подожди, пап, — Аксель сам не заметил, как это вырвалось у него из губ, и остановился в смятении, — я хотел сказать… с наступающим тебя. Даже не видя отца он мог поклясться, что тот улыбнулся. — И тебя тоже, сынок. Проведи его весело и не думай о плохом. Аксель отключил телефон и отбросил его в сторону, вытирая слезы рукавом рубашки. Максанс осторожно вошел в гостиную и положил руку парню на плечо. — Как ты? — Беспокойный голос вывел Акселя из оцепенения и он резко повернулся, мотая головой и улыбаясь сквозь слезы. — Я в порядке. Мы поговорили немного, и… я не жалею о том, что ответил на звонок. — Я рад за тебя. Вот увидишь, со временем все наладится… просто дай ему это время. А теперь… Максанс в одно мгновение подошёл к парню и прежде чем Аксель успел что-либо сказать, накрыл его губы своими, целуя так глубоко и страстно, что голубоглазый был вынужден податься назад и прислониться спиной к стене. Парень сгорал от наслаждения, чувствуя губы парня на своей шее, и отчаянно прижимался к парню, обхватив его обеими руками. Зеленоглазый нехотя отстранился от него, переводя дыхание. — Я хотел отвлечь тебя от ненужных мыслей, — прошептал Максанс парню прямо в губы, выдыхая горячий воздух. Аксель усмехнулся. — Врешь. Ты просто хотел меня засосать у стены. — Блять, Аксель, — рассмеялся Максанс, мотая головой — Аксель как всегда в своем репертуаре. — Ты просто невозможный! Сбил весь романтический настрой. Хотя… окей, ты меня раскусил. Я правда очень хотел тебя поцеловать. Но я все равно не хочу, чтобы ты все время думал о плохом. Я хочу, чтобы ты наслаждался каждой минутой нашей жизни и не забивал голову всякой ерундой. Я уверен, впереди нас ждёт самое интересное… ты согласен со мной? — Ты практически произнёс вслух все мои мысли, — улыбнулся Аксель, аккуратно поправляя растрепавшиеся волосы зеленоглазого. — И знаешь… как ни странно, я всегда мечтал услышать от него хоть что-то хорошее. Раньше он хвалил меня, поддерживал… я чувствовал его любовь, и мне хотелось почувствовать это снова. Я мечтал, чтобы хоть кому-то я был дорог. — Так до звонка отца ты не чувствовал, что кому-то дорог? — Пронзительный взгляд сверлил парня и тот поежился. — Ну… Лука, конечно же, заботился и волновался обо мне всегда. Как и я о нем, впрочем. — Правда? И все? — Зеленые глаза не отрываясь смотрели на Акселя, пока тот смотрел куда угодно, только не в сторону парня. — А кто еще? — Кажется, глупее вопроса Максанс еще не слышал. Он закатил глаза и еле слышно простонал. — Ты издеваешься или как? — Ну ладно, окей… ты. Ты, доволен? Я чувствую, что я дорог тебе… то есть, возможно, я важен для тебя, и… — Возможно? — Ну, я хотел сказать, что… — Аксель, — голубоглазый медленно поднял взгляд с пола и встретился глазами с Максансом, на лице которого была написана полная уверенность. — Я люблю тебя. Парень забыл, как дышать. Дыхание участилось и кровь ударила в голову — Максанс только что сказал, что он… — Ты… любишь меня? — Неверяще прошептал он так тихо, будто спрашивал самого себя, но парень напротив все слышал. — Люблю. И я не знаю, что будет завтра, но… я всегда буду поддерживать тебя и буду рядом с тобой, если ты этого хочешь. — Максанс, я… — голос парня дрожал и зеленоглазый жестом остановил его, мотая головой. — Я не прошу тебя отвечать мне прямо сейчас. Ты скажешь это тогда, когда будешь готов. Я буду ждать, сколько нужно, — сам того не зная, Максанс повторил слова его отца, и Аксель думал, что никогда не был так счастлив, как сейчас. Он обязательно ответит ему… когда придет время.***
31 декабря, 23:44 Максанс: Вы что блять шутите??? Максанс: Где вы? Аксель: Где вас черти носят? Аксель: Уже без пятнадцати минут двенадцать! Лука: Ребята простите мы уже почти подходим Элиотт: Нам пришлось задержаться… по делу Максанс: Да знаем мы какие у вас дела Аксель: Опять в ледяном домике обжимались? Максанс: Имейте совесть, там же дети есть Аксель: Не травмируйте детскую психику раньше времени Элиотт: Да не обжимались мы, честное слово Максанс: Ага конечно Элиотт: Ещё раз говорю — у нас были дела Максанс: Ещё раз говорю — я тебе не верю Лука: Я уже говорил вам, что люблю вас? Максанс: Нет Лука: Вот и правильно Аксель: Ну ты и предатель братец Лука: 🙄🙄🙄 Элиотт: А вы сами-то где? Элиотт: Я вас не вижу Аксель: Мы прямо перед главной сценой Максанс: Стоим в первом ряду Аксель: Прийти пораньше было хорошей идеей Лука: Все, мы вас видим, ждите! — Боже, ну как малые дети, честное слово, — возмущённо выдохнул Аксель, убирая телефон в карман куртки. — Предупредил же, что встречаемся в одиннадцать вечера возле парка… так они умудрились опоздать на сорок пять минут. — Да не переживай ты так, Аксель, — усмехнулся Максанс, поправляя свой шарф, и оглянулся кругом. — Они вот-вот подойдут, если верить их словам. Уж Новый год-то они точно не пропустят. — Надеюсь, — вздохнул Аксель, напряжённо всматриваясь в сторону главной сцены. С минуты на минуту должна была подняться музыкальная группа и исполнить песню, после чего сразу раздастся бой курантов. То и дело в толпе можно было увидеть влюблённые парочки, которые стояли в обнимку и любовались огромной новогодней елкой и большими экранами, которые транслировали концерт. Было немного холодно и парень поёжился, но тут же почувствовал позади себя приятное тепло и расплылся в улыбке — Максанс крепко обнимал его со спины, не давая замёрзнуть. Вся площадь была украшена прекрасными гирляндами, а прямо посередине стояла высокая светящаяся елка. То и дело дети с восторгом оглядывали ее и считали, сколько же игрушек поместилось на этих ветках. Вовсю гремели фейерверки и люди стояли, задрав головы вверх и смотрели, как звездное небо окрашивается в разные цвета. Падали разноцветные яркие искры, а воздухе витала атмосфера сказки и радостного ожидания и волнения. Взрывы хлопушек гремели и будто призывали всех праздновать, веселиться, радоваться. Все с нетерпением затаили дыхание в трепетном ожидании. Начинается. Раз. Всеобщий вздох восторга раздается на всей площадке и люди не сводят глаз с огромных часов. Два. Лука и Элиотт наконец протолкнулись вперед и теперь перед ними предстала прекрасная сцена. Три. Элиотт любовался Лукой, который от волнения закусывал губу и нервно дергался. Четыре. Лука поворачивается к Элиотту и закидывает руки ему на плечи, нежно улыбаясь. Пять. Элиотт думает, что ему и загадывать нечего — любовь всей его жизни сейчас смотрела на него с нескрываемой нежностью и любовью, которую он ощущал физически. Шесть. Максанс поворачивается к Акселю всем корпусом, пытаясь уловить взгляд голубых глаз. Семь. Аксель чувствует, что вот оно — подходящее время. Восемь. Голубые глаза встревоженно вглядываются в зеленые. Девять. «Я люблю тебя, Аксель» шепчет Максанс, не в силах отвести взгляда от голубых глаз. Десять. Еле переводя дыхание, Аксель наконец шепчет «Я тебя тоже люблю». Одиннадцать. Максанс задумывается о том, как мало ему нужно было для счастья… услышать эти заветные слова. Хотя… это слишком много. Двенадцать. Элиотт накрывает теплые губы Луки своими, вкладывая всю свою любовь и чувствует, как в груди разливается тепло, когда парень крепко обнимает его в ответ, приподнимаясь на носочках и задирая голову. Воздух наполнился восторженными возгласами и поздравлениями; пары обнимались и признавались друг другу в любви; многие загадывали желание, блаженно закрыв глаза и подняв лицо вверх. На сцену уже поднялась группа гитаристов и молодая исполнительница, и площадь заполнилась музыкой и аплодисментами. И лишь четверо совершенно игнорировали всеобщее веселье, застыв в теплых объятиях и не отрывая взгляда от своих половинок. Каждый считал себя самым счастливым… и вряд ли кто-нибудь стал бы с ними спорить. Каждый знал — это только начало. Начало их счастливой, насыщенной жизни. Все лучшее было только впереди.