Жизнь с другой стороны

«Он сегодня дома, он сегодня один, Он немного болен, немного устал. Сам себе трубадур, сам себе господин, Он коньяк с кагором зачем-то смешал» © Канцлер Ги — Раймон VII

      Гермиона отряхнула пальто, поправила безразмерную дорожную сумку и перехватила палочку, готовясь дать отпор любым врагам, вздумавшим вмешаться в ее безумные планы. Внутри мир Арки ничем не отличался от своего реального собрата. Та же придорожная пыль, те же крики зазывал, мечтающих всучить вчерашний пирожок по в три раза завышенной цене, те же гудящие вразнобой автомобильные клаксоны, тот же собачий лай.       Гермиона осмотрелась и, сочтя дорогу безопасной, двинулась вперед. В параллельном мире наступил теплый летний вечер, закатное солнце окрасило облачные гряды и засобиралось скрыться за горизонт. В нашем мире по-прежнему стоял затяжной февраль, с непрекращающимися снегопадами и промозглой сыростью, от всей души ненавидимой замерзшей на целый век вперед Гермионе. Потому она восприняла разительную смену сезонов почти что с радостью и, перекинув через руку меховое пальто, бодро зашагала по направлению к отелю, прижавшемуся в углу широкого проспекта.       Мисс Грейнджер здраво рассудила, что раз этот мир — копия реального, то вполне может статься, что и деньги, и документы, подтверждающие личность, и волшебство работают и здесь, а если нет, то пару взмахов палочкой — она проверяла — и всё встанет на свои места. Что именно она собралась искать в Заарочье, Гермиона решила выяснить по ходу дела.       Гостиница была милым и ухоженным трехэтажным зданием с розовым садом на заднем дворе и бассейном, сродни тех, что держат вышедшие на пенсию семейные пары, которые все никак не могут расстаться с годами наживаемым делом и отправиться путешествовать. Вход внутрь украшали большая кованая дверь с головой льва, и Грейнджер сочла это добрым знаком. Сверху красовалась вывеска: «Золотой грифон». Гермиона улыбнулась и толкнула ручку от себя.       За стойкой скучал белобрысый паренек лет девятнадцати, который с одинаковым успехом мог быть как сыном, так и внуком хозяев отеля. Почему-то Гермиона была уверена, что владельцами была именно пожилая пара вежливых и манерных англичан, которых всё реже можно встретить в нашем мире. По субботам здесь подают яблочные пироги собственного изготовления, а по воскресеньям играют в вист или бридж. Гермиона совсем размечталась, что даже не заметила, что паренек уже проверил ее документы, зарезервировал номер на ближайший месяц и, улыбнувшись щербатой улыбкой, радостно заявил:        — Добро пожаловать в Йорк, мисс Грейнджер!       Йорк… Гермиона рассеянно пошла вверх по лестнице, размышляя над тем, где оказалась. Почему-то задумав эту авантюру с Аркой, она была уверена, что портал перенесет ее в Лондон, на худой конец, в Хогвартс, но никак не в Йорк. Почему именно сюда? Да, она бывала здесь со своими родителями, и, кажется, Гарри обмолвился как-то, что здесь была одна из многочисленных резиденций Блэков, и Ремус мечтал купить здесь дом, но… Не может же всё быть так просто? Или может?       Номер был в меру большим и очень уютным — эдакая хижина, сошедшая со страниц журнала для жаждущих деревенской эстетики. Клетчатые занавески навевали мысли о домике ее бабушки и дедушки, камин дарил воспоминания о Хогвартсе, а кровать в центре комнаты и вовсе походила на свою родственницу из дома на Гриммо. Гермиона подивилась загробной версии Выручай-комнаты и решила осмотреть окрестности. Ее съедало любопытство: а какой же он, все-таки, загробный мир? Или не загробный?       Так размышляя, она кинула сумку под кровать, переоделась в джинсы и черную футболку, поправила чехол для палочки и пошла на разведку. По пути ей встретилась хозяйка гостиницы — маленькая круглощекая женщина неопределенного возраста — и настоятельно рекомендовала на обратном пути зайти к ней в кухню и обязательно попробовать знаменитый в этих краях Йоркширский пудинг. Гермиона вежливо поздоровалась и пообещала зайти. В конце-концов даже героям нужно что-то есть, а она со времен Хогвартса не ела домашней пищи, предпочитая отделываться сандвичами и легкими салатами.       Бредя по улице и заглядывая во все подворотни, Гермиона гадала над тем, что ей говорить Сириусу, если он вдруг окажется на ее пути. Нет, она не тешила себя надеждами, что вообще сможет его отыскать, но это неожиданное лето среди зимы и уют Заарочного мира радовали и пробуждали такое странное чувство, которого она не испытывала уже очень давно — этот мир дарил надежду. И хотелось улыбаться прохожим, играть в догонялки с их детьми, завести себе собаку, о которое давно мечтала и просто жить. И есть пудинг по выходным. И верить, что всё исполнится.       После шести часов поисков настроение Гермионы стало напоминать грозовую тучу, наползающую с севера. Конечно, где же еще искать Блэка, как не в пабах и барах? Гермиона посмеялась над собственной наивностью: может, ей вообще всё это снится? И с чего она взяла, что ушедшие близкие бросятся к ней с распростертыми объятьями? Этот мир не выглядел пугающим, и кары небесные тоже не падали на головы грешников со всех сторон. Обычный город, тихий летний вечер и никаких проблем. Что бы ждало их дома, кроме разрухи, отчаяния и никому ненужных побед?       Гермиона покачала головой и толкнула дверь последнего, выросшего на ее пути, паба, с неоригинальным названием «Черный пес». Внутри было так, как обычно бывает в пабе: тесно, темно и душно. И пахло пережаренными сухарями и на удивление хорошим виски. За столиками сидело не очень много людей, в углу традиционно горел камин — несмотря на жаркие дни, летние ночи не радовали теплом, и кто-то бренчал на гитаре однообразную мелодию в два аккорда. Гермиона усмехнулась и хотела уже пройти внутрь и попросить себе порцию виски, чтобы было чем запить досаду и разочарование, как вдруг ее привлекла женщина с ярко-розовыми волосами. И сердце забилось чаще.       Нимфадора Люпин, в девичестве Тонкс, сидела напротив Ремуса и заинтересованно корчила рожи в двойное зеркало, очень хорошо известное Гермионе. Время от времени она что-то восклицала, и тогда ее волосы меняли цвет, становясь ярко синими, что на языке метаморфов символизировало счастье.        — Тедди, эй, Тедди, посмотри сюда! Ну, посмотри! Ремус, он же всё видит, правда, и всё понимает! О, у него волосы посинели! Ремус, ну Ремус!       Сидящий напротив нее Люпин лишь снисходительно улыбался. Признаться, Гермиона всегда питала симпатию к бывшему учителю темных искусств. Ремус казался странным и всегда притягивал взгляды тех, кто хоть немного разбирался в людях. Песочного цвета свитер, чай, мудрые философские мысли, хорошие искренние советы, и безумство в ночь, освещенную луной. Все это никак не вязалось с образом, в который он играл. Ремус прятал свою покладистость за кровожадным безумием волка, и понимал в жизни гораздо больше своих сорви-голов друзей.        — Тише, Дора, тебя могут услышать, — мягко пожурил он, заглядывая в зеркало, в котором отражался полуторагодовалый Тедди.       Гермиона шагнула навстречу и замерла в полушаге, не решаясь подойти ближе. Ремус чуть повернул голову и улыбнулся.        — Гермиона, проходи, не робей. Дора, эй, Дора, у нас гости!       И в следующую секунду Гермиону закружил визгливый водоворот по имени Нимфадора. И была радость, и слезы, и смех, и деловитое покашливание Ремуса, и отеческие объятья, и было просто неприкрытое счастье. Гермиона, в конце концов, присела на стул, не в силах отдышаться, и официант принес ей тот самый пудинг, а Дора продолжила забрасывать ее вопросами.        — Как он там, расскажи? Каким было его первое слово? Когда у него прорезался первый зуб? Подозревает ли мама, что мы навещаем его через зеркала? И что, вообще, происходит в Лондоне?        — Дора, дорогая, дай девочке отдышаться. Она проделала такой путь! И ты же знаешь, что не только ради нас.       Гермиона покраснела и смущенно улыбнулась: конечно же, живущие в Заарочном мире всё знали заранее, и легенды и предания всех народов оказались правы, но как рассказать учителю, пусть и бывшему, об истиной цели ее визита?       Ремус словно почувствовал ее смятение и осторожно взял за руку.        — Видишь ли, Гермиона, здесь всё не так просто, как нам хотелось бы. Мы помним тебя и всех вас, мы навещаем сына, пусть и фигурально, и мы бы очень хотели вернуться обратно, но мы не можем, мы не в силах пройти через Арку самостоятельно, а Сириус может, но с ним не всё так просто.       Гермиона вздрогнула и замерла при этих словах.        — А что с ним? Он здесь?        — Да, он здесь, и он работает в этом пабе барменом. Можно даже сказать, что он им владеет, но у Сириуса тяжелая форма амнезии, попросту говоря, он не помнит кто он, откуда пришел и куда двигаться дальше. Мы перепробовали все известные способы, но пока что ничего не добились.       Пока Гермиона обдумывала сказанное Ремусом и готовилась задать следующий вопрос, дверь паба со стуком распахнулась, и на пороге возник Сириус Блэк. Он был таким таким, каким Гермиона его никогда не видела: выше, спортивнее, сильнее, без того одержимого блеска и черных кругов под глазами. Он выглядел увереннее, счастливее, и что самое удивительное — лет на четырнадцать моложе, словно не было в его жизни ни Азкабана, ни предательства, ни потерь.