Contra spem spero

Задаток к настрою — трек Ólafur Arnalds feat. Arnór Dan «So far» Так далек от того, кем я был, От того, кого я любил, Кем хотел быть. Так далек от наших мечтаний, От смысла любви, От тебя рядом со мной. Так далек от надежды на горизонте, Стою в одиночестве. Разве я прошу многого? Так далек от свободы, Прошлое преследует меня, Будущее не в моей власти. Но если ты возьмешь меня за руку, Прошу, вытащи меня из темноты И вновь зажги огонек надежды… Мы побежим рядом, Не скрывая ничего, Защищены от боли. Порыв сентябрьского ветра взметнул полы аврорской мантии, то и дело стремясь сорвать алое одеяние и унести вслед за собой. На Астрономической башне было, как и всегда, холодно, но Гарри едва ли замечал этот холод, вцепившись пальцами в перила до побелевших костяшек и жмурясь до пляшущих под сомкнутыми веками звездочек. Почему-то именно сюда его занес вихрь практически бессознательной аппарации — видимо, его подсознание посчитало это место лучшим для успокоения нахлынувших эмоций. Но это и логично. Хогвартс. Единственное и по сей день место, имеющее право называться его домом. А ведь именно это люди всегда делают, не так ли? Возвращаются домой зализывать раны… Его сознание совершенно не улавливало происходящего последних примерно двадцати минут. Гарри помнил лишь урывки того, как сорвался стремглав из кабинета Рона, как мелькали изумленные и даже испуганные лица на его пути, пока его тело будто само бежало по коридорам Министерства, на автомате унося как можно дальше от источника боли, теперь нещадно терзавшей остатки его темной души. Не помнил Гарри и саму аппарацию. Просто вдруг осознал себя уже стоящим на площадке башни и взирающим на открывающиеся взору просторы прилежащей к школе территории. И виды этих просторов, навевавшие легкую грусть-тоску даже в его школьные времена, успокаивали его и сейчас. Гарри медленно выдохнул, открывая глаза и перевешиваясь через перила, нависая над практически пропастью. Надо же, даже такой щекочущий нервы трюк не способен был отвлечь полностью, заглушить звучащие то и дело в его несчастной голове фразы, сказанные слишком знакомым, слишком близким ему голосом… «Раз ты так хорошо узнал меня, что же тогда не поверил?..» «Ну конечно… Ведь много проще придумывать себе свой собственный сценарий, чем признать истинное положение вещей». Не удержав себя, Гарри, вновь плотно зажмурившись и вцепившись в волосы онемевшими пальцами, что есть силы закричал в глупой надежде хоть этим полным боли криком заглушить неумолкаемый малфоев голос, терзающий снова, и снова, и снова… Ветер тут же унес его крик в пустоту низвергнутой под ним высоты башни, за мгновение заглушая его. Гарри упал на колени, скорчиваясь у парапета. Гарри все думал о том, когда же наступил тот момент, после которого он стал неизменно меняться. Вновь что-то чувствовать. Сопереживать… Началось ли это из-за глупого чувства собственничества, так граничащего с ревностью? Или же он стал ломаться после осознания поражения в Ко, подпуская к себе ближе? Или же роль сыграла гневная отповедь Драко, после которой Гарри так и не смог прикончить пойманных крыс, участвовавших в организации нападения на Аллонби? Хоть и ой как хотелось. Но он не сделал. Просто потому, что стоило ему лишь только замахнуться на их жизни, пред глазами почему-то вспыхнул довольно яркий образ перекошенного бледного лица Драко и серых глаз, смотрящих на него с осуждением и отвращением… И ведь не только это выражение такого знакомого, изученного вдоль и поперек, лица четко запечаталось в памяти. На подкорке все чаще всплывало болезненное выражение, с которым Драко застал его с подарком от Клэр. Стало ли это причиной слома его, Гарри, внутренних преград?.. Стало ли последней каплей его выдержки почти-предсмертное, прекрасно-сказочное видение серебристой лани, так грациозно оберегающей его душу, будто ласковое тепло объятий ее хозяина обернулось вокруг него всего, заставляя сердце то пропускать удары, то биться, словно птица, израненными, изломанными крыльями о черную клетку?.. Его дальнейшая, лично организованная слежка-командировка была ничем иным, нежели трусливый побег. Шанс, данный себе самому, чтобы разгрести по полочкам то, что с ним происходило, стоило лишь открыть глаза в Св.Мунго. Вот только шанс он с треском провалил, так ни к чему и не придя, разве что… К окончательному пониманию и принятию неизбежности разговора с Драко и попыткой расставить все точки над «i». И… Боги!.. Та буря, которую он пережил за те несчастные пять минут разговора, довела его чуть ли не до глупой истерики!.. Осознание того, насколько же глубоко под его кожей засел чертов Малфой, от которого не спасало ни предательство, ни прошедшие года, ни даже пресловутая принятая тьма, очередной гребанный раз топило его в уже знакомых морях и океанах, полных боли и сожалений. Проклятущее сероглазое наваждение безжалостно ломало все его щиты, вытягивая наружу все, от чего Поттер столько лет бежал. И происходило это оттого, понял Гарри, что именно и как говорил ему Малфой. Ведь… Сказанные слова убеждали в том, какая на самом деле глобальная ошибка произошла десять лет тому назад. Но… поверить в это Гарри не мог. Поверить Малфою снова — не смел. Подобную ошибку он уже допустил единожды в своей жизни, жестоко поплатившись за это — став «монстром, худшим, чем Волдеморт». Ведь так, кажется, Драко тогда сказал?.. Более того, поверить в то, что Гарри действительно ошибся тогда, означало, что… Что он сам… САМ!.. своими собственными руками на корню сломал жизнь себе, Драко, оставляя мимоходом след на чужих жизнях — жизнях своих друзей, своих… О, Мерлин!.. своих детей, к существованию которых он по-прежнему оставался холоден, однако же, судя по тому, как его щиты ломались один за другим, вытягивая наружу всю бурю эмоций, присущую человеку, и это — ненадолго!.. Ведь если Гарри уже сейчас, задумываясь о возможной ошибке, разрывал душу на части накатывающими — лишь только первыми из многих последующих, вне всяких сомнений! — волнами сожаления, не ровен час того, как проклятущий Малфой достучится-таки до его замкнутой в черный ящик тьмы человечности окончательно и бесповоротно, и тогда ему, Гарри, останется лишь одно — жить с осознанием всего этого… Того, сколько жизней он сгубил; того, как ломал не без удовольствия единственного, кому клялся в самом сокровенном; того, кем в итоге стал сам… Убийцей… Но пока… ПОКА что существующая в нем тьма, словно верный сторожевой пес, спасала, оборачиваясь тут же вокруг давно израненного, черного сердца, отбивающего удары в ответ к все еще эхом звучащему и взывающему голосу в его голове. Вновь обволакивая разум плотной темной пеленой. Нашептывая свои искусные колыбельные. Временно даря этим свободу от боли… «Все — ложь, — соглашаясь с бархатным шепотом, обретая контроль вновь (читай — отгораживаясь от прорывающихся чувств), кивнул медленно Гарри, поднимаясь с колен. — Возможно, моей ошибкой было принятие тьмы. Я должен был быть сильнее. Даже несмотря на то, что ОН сделал со мной… что в итоге Я сделал с НИМ… Все теперь не важно… Важным и неизменным останется одно. Верить ему нельзя. Как ни крути, в одном я никогда не ошибался. Драко Малфой не способен испытывать теплых чувств…» Взяв себя в руки окончательно, Гарри неспешно отряхнулся и сделал несколько медленных вдохов. «Что ж. Раз я все равно в Хогвартсе…» Гарри постоял на площадке еще пару минут, наслаждаясь порывами ветра, а после неспешной походкой покинул башню, двигаясь по направлению к кабинету Директора. Прошествовав через коридор к каменной горгулье, Гарри тупо замер перед изваянием, вдруг поняв, что не знает пароля. «Мерлин, и это — сильнейший, темнейший маг современности!.. — рассмеялся сам о себе Гарри. — Как же это невозможно глупо!» Его ли неизменная фортуна сыграла вновь или же сам замок избавил от придумываний «гениальных» планов, как попасть в кабинет Директора, но вдруг горгулья дрогнула и стала медленно подниматься наверх, тем самым открывая доступ к лестнице. Сверху послышался негромкий стук и шаги — кто-то спускался вниз. Гарри решил дождаться у входа, дабы не тесниться на узкой лестнице. Мужчина ожидал увидеть Макгонагалл, любого студента или родителя, кого-либо из персонала, но изрядно удивился, увидев, наконец, спускающегося. — Чарли? — неуверенно спросил Поттер, не до конца уверенный в том, что глаза его не обманывают. — Гарри! — рыжий мужчина тепло улыбнулся ему. Мгновение — и Гарри уже сжимают крепкие дружеские объятия. — Оу, — растерявшийся на мгновение Поттер поднял руки и обнял мужчину в ответ. — Какая неожиданность. — Надеюсь, приятная? — выпуская из объятий Гарри, с широкой улыбкой проговорил Уизли, негромко хмыкнув. — Еще какая, — усмехнулся Гарри. — Мерлин, кажется, целая жизнь пролетела с момента нашей последней встречи! — Ну еще бы, Гарри! Ведь десять лет прошло! — похлопал его по плечу мужчина. — Какими судьбами ты в наших краях? — Поттер беглым взглядом осмотрел собеседника, отмечая незначительные изменения, оставленные на его внешности временем, главными из которых стали, пожалуй, новые ожоги на руках да увеличившееся количество седых волос в густой рыжей гриве, собранной в тугой конский хвост на затылке. — Как? Ты не знаешь? — искренне удивился Чарли, вглядываясь в зеленые глаза. — Да у нас тут, видишь ли, времена нынче неспокойные, — туманно проговорил Гарри, поджимая губы. Осознание суровой реальности накатило с новой силой, поубавив задора в настроении. — Ко и Аллонби? — невесело хмыкнул Чарли. — Да уж. До меня дошли эти новости. И мне жаль, дружище. Правда, — видя реакцию Поттера, Чарли уверенно кивнул и снова потрепал его по плечу, выражая поддержку. — Не бросайся в крайности, как любишь делать. Вы все разрулите, вот увидишь! — Хотелось бы. Да пока глухо, — вздохнул Гарри, благодарно кивнув. К Чарли у него всегда были теплые чувства на уровне уважения и семейной привязанности, словно к старшему, более мудрому брату. Пусть и виделись они не так часто, как хотелось бы. Помолчав минуту, Гарри, не без труда отгоняя накатившую апатию, чрезмерно бодро тряхнул головой, нацепляя легкую улыбку. — Но не будем об этом. Работы мне хватает и на работе, — Чарли понимающе усмехнулся, сдувая со лба упавшую густую челку. — Ну так. Что за повод привел тебя снова на родину, Чарли? — Ах да, — улыбнулся Уизли. — Точно. Как раз насчет прошедших десяти лет. Ведь в этом году Хогвартс вновь принимает школы на очередной Турнир Трех Волшебников, разве ты не знал? — Ну почему же. Знал, конечно, — Поттер свел брови на переносице. — Однако все еще не понимаю, при чем здесь твой визит и упомянутый срок? — А при том, что первым состязанием решили назначить забег на драконах, как своего рода дань памяти в честь грядущего празднества десятилетия победы, — разъяснил Чарли, внимательно следя за реакцией Гарри. А сам Гарри… Что ж. Он вежливо улыбнулся, брякнув что-то о том, насколько считает подобное решение глупым, а возобновление проведения самого турнира в целом — опасным и бесполезным. Но на самом деле его немногословность по данному поводу была вызвана лишь одним. Турнир и драконы. Во время двух нападений с разницей в полмесяца каждый под носом у Аврората. Под носом у общественности. Под носом у НЕГО. И… Гарри это не нравилось. Ой как не нравилось. Интуиция, наработанная годами, кричала о том, что все это может закончиться очень даже нехорошо. Подумав про себя, что лучше «перебдеть», Поттер решил завтра же выслать на проверку загонов с драконами группу авроров, да и проверить уровень безопасности перед состязаниями в целом еще раз независимой группой не повредит. С этими мыслями Гарри немного расслабился. Проговорив какое-то время, Чарли наскоро распрощался с ним и, извинившись, заспешил на семейную встречу, готовящуюся в Норе. Ощутив укол легкой горечи от охватившей ностальгии по воспоминаниям о таких посиделках, где ему отныне вряд ли рады, Гарри заспешил наверх в кабинет Директора, вспомнив и о своих планах. Войдя в кабинет, Гарри тихо притворил за собой дверь, однако негромкий стук все же заставил склонившуюся над пергаментом Макгонагалл встрепенуться, будто сонная сова, и внимательно вглядеться в лицо вошедшему мужчине. — Гарри! Какой неожиданный сюрприз! — Минерва улыбнулась ему и тут же отложила пергамент в сторону, вставая из-за стола, в несколько шагов пересекая кабинет навстречу и заключая Поттера в теплые объятия. — Ну как ты? Какими судьбами в нашей обители? Гарри немного неуклюже приобнял женщину в ответ, также улыбаясь. — Директор Макгонагалл, очень рад встрече! — Поттер мягко отстранился, поправляя очки на переносице, и взъерошил волосы. — «Минерва», ну сколько раз повторять! Ведь не чужие же люди, после стольких-то лет! — всплеснула руками директор. — Прошу, присаживайся. Чаю? — Не откажусь, — улыбнувшись уголками губ, Гарри удобно устроился в кресле напротив женщины, которая уже колдовала над небольшим заварником и чайным сервизом. Медленно обводя кабинет взглядом, Поттер отметил, что даже спустя столько лет образ этого небольшого помещения все еще хранил дух покойного Дамблдора. Не изменил этот кабинет ни такой же покойный Снейп, ни все еще бойкая, несмотря на уважительный возраст, Макгонагалл. Гарри с долей легкой грусти мазнул глазами по пустующей жердочке Фоукса, на миг задаваясь вопросом, почему же ни прошлый, ни нынешний директора так и не убрали постамент. Перевел взгляд на портреты, отмечая, что в основном все директора мирно посапывали. Не спали, разве что, Снейп, взирающий сейчас на Поттера с высоты, вызывая приступ легкой ностальгии по давним школьным временам, да Дамблдор, который уж слишком отчаянно пытался сойти за спящего, однако со всей своею седовласой головой выдавая себя то и дело дергающимися уголками губ. Впрочем, Гарри пришел сюда как раз к первому. Именно поэтому, когда время обмена новостей подошло к концу, а чай уже давно закончился, Гарри извинился за столь неожиданное появление и попросил аудиенции с профессором Снейпом наедине, что Минерва, конечно же, поддержала, оставив любимого бывшего ученика в кабинете одного. — Итак, мистер Поттер, — складывая руки на груди, чем вновь вызвал приступ ностальгии, Северус воззрился на Гарри с невозмутимостью и легким пренебрежением, — чем могу быть полезен нашей главной национальной гордости? Поттер медленно поднялся с кресла, также неспешно расправляя алую мантию, прошел вдоль стола, не глядя на портрет, подошел к жердочке Фоукса, к которой взгляд то и дело возвращался последние полчаса, и бездумно провел пальцами по тонкому насесту, отмечая про себя где-то на задворках сознания холодность металла. Если бы он смотрел в данный момент на портрет бывшего директора, его бы непременно позабавило недоуменное выражение, застывшее на бледном лице, да вздернутая бровь, с которыми Снейп наблюдал за всем этим действом. — Вижу, вы пришли сюда больше поностальгировать, а вовсе не получить ответы на желаемые вопросы. Что ж, не смею мешать, — проговорил язвительно Северус, вновь уже желая вернуться к своим склянкам и колбам у дальнего стола на задней части портрета, которые довольно часто с напускной вдумчивостью перебирал, вечно что-то отмеряя и переливая «из пустого в порожнее». Да только в этот раз не успел он даже развернуться в своем кресле, взметнув, как всегда, своей мантией, словно крыльями, напомнив своему нелюбимому бывшему студенту летучую мышь в очередной раз, как Гарри, наконец, подал голос. — Возможно, я… просто не готов еще услышать ответы, профессор, — голос Поттера звучал ровно и безо всяких эмоций, но… Ведь в этом и было все дело. В том, как он говорил, и том, ЧТО. — О как, — Снейп заинтересованно уставился на мужчину. — Значит ли это, что слухи о «Британском монстре» все же врут? Никак, вы, мистер Поттер, вновь погрузились всею вашей растрепанной головой в пучину своих эмоций? Гарри, заслышавший данное ему среди народа уж как несколько лет назад прозвище, невесело хмыкнул. — Вы противоречите сами себе, профессор, — Поттер неуловимо повел плечами, — коль уж называете «Британским монстром», должны бы и знать, что он — машина, лишенная вообще каких-либо чувств. — Я всего лишь говорю, что вижу, мистер Поттер, — фыркнул бывший декан Слизерина. — И что же вы видите, профессор? — ссутулившись, будто ожидая вынесения приговора, Гарри замер, опуская с жердочки руку. — Я-то? Пожалуй, то же, что и вы в зеркале каждый день, мистер Поттер. Одинокого и сломленного мужчину, увязшего с головой в своих проблемах и эмоциях, уперто маскирующего давящую изнутри боль под гневом и приобретенной силой, — безразлично отчеканил мужчина, рассматривая при этом Поттера сверху вниз. — Вот только разница в том, что я могу об этом спокойно думать и рассуждать. Вы — нет. — Гнев и сила — все, что у меня осталось после принятия чертовой тьмы… — начал было негромко Гарри, но Снейп перебил его, вдруг рассмеявшись каркающим смехом. — Тьмы?.. О, Мерлин… — Снейп все еще посмеивался, а Гарри, резко развернувшись, смотрел на него, аки на восьмое чудо света. И не мудрено — смеющийся Снейп был чем-то из ряда вон. — Да что ты знаешь о тьме, мальчишка?! — Я живу с ней добрую половину жизни, на минуточку, — вид смеющегося Снейпа заставлял невольно улыбаться, хоть и вызывал недоумение. — Живет он с ней… Нет, ну вы только на него поглядите! — мужчина прекратил смеяться так же резко, развернувшись в кресле и прожигая теперь взглядом черных глаз, будто стремился заглянуть сразу Гарри в душу. — Да ты же понятия не имеешь, что такое по-настоящему окунуться во тьму, Поттер. Тебе даже близко неведомо, что она такое и чем чреваты танцы с ней. Мне смешно слышать это из твоих уст, мальчишка. Смешно, ибо то, что сподвигло тебя принять мощь Темного лорда, — просто пшик, а то, что ты творил все это время, прикрываясь ею же, — детский лепет в свете того, что творили и творят Пожиратели под эгидой своего давно уже почившего Господина. Поэтому, если пришел сюда демонстрировать сопли, которые мотаешь на кулак, подожди, пока Альбус проснется, а я умываю руки. Живет он с ней, госссподипрости… Вывалив на Гарри столь пламенную речь, Северус поднялся с кресла, намереваясь, по всей видимости, покинуть свой портрет, но тут Поттер, за время выговора будто вновь почувствовавший себя провинившимся мальчишкой, очнулся от «залипания» на портрет и тут же окликнул уходящего Снейпа. — Профессор, постойте! — Гарри сделал несколько быстрых шагов, подходя к портрету. — Вы правы! Это ведь и была изначально цель моего визита! Мне нужна помощь! Ваша помощь! — увидев, что Снейп все же остановился, Гарри продолжил еще увереннее: — Вы ведь лучше, чем кто-либо, знаете, каково это — быть в стане Пожирателей. Знаете, как они мыслят. Возможно, вы сможете взглянуть на сложившуюся ситуацию под углом, под которым никто из нас еще не додумался смотреть. Возможно, помоги вы мне сегодня идеей или советом, вы спасете несколько невинных жизней… — Ты говоришь, как Альбус, Поттер, — через плечо бросил ему Снейп. — И если тут же не прекратишь, я сию секунду пожалею о своем желании снова повторить свою излюбленную ошибку, связавшись с тобой. — Обещаю, я буду паинькой, профессор! — заулыбался Гарри, незаметно выдохнув от облегчения. — Посмотрим, — каркнул Снейп, медленно разворачиваясь и вновь занимая свое кресло, едва слышно бурча себе под нос что-то, из чего Поттер уловил слова «Драко» и «терпит», в чем на сто процентов все же уверен не был. — Итак? Следующие четверть часа или немного более того Гарри рассказывал Северусу о сложившейся ситуации в стране, о Ко, об Аллонби, о том, к чему пришли следопыты в алых мантиях и о том, что так и не было постигнуто. Профессор слушал молча, хмуря кустистые брови и иногда задавая уточняющие вопросы. Когда же Гарри закончил, наколдовав стакан с водой, дабы промочить ссохшееся от долгого рассказа горло, зельевар задумчиво побарабанил тонкими узловатыми пальцами по подлокотнику, после чего, медленно вздохнув, произнес: — Пожалуй, даже хорошо, что ты зашел сюда, Поттер. Не думаю, что ваши ищейки, вместе взятые, способны на самое малое — абстрагироваться от деталей каждого совершенного нападения, чтобы взглянуть на ситуацию в целом. Сделай они это, Робардс бы поставил все Министерство на уши в ту же секунду. — О чем вы, профессор? — Гарри подошел еще ближе, бездумно подаваясь немного вперед, будто ответ Северуса был способен тут же раскрыть ему неведомую истину. Впрочем, возможно, отчасти так и произошло. — Я о связи, мистер Поттер, — Снейп деловито сложил руки на груди. — Вы говорили, в Аллонби было жертвоприношение ради артефакта? Говорили, в Ко было задействовано сложное зелье? И за всем этим ваш «красный отряд» подозревает одних и тех же Нео Пожирателей под руководством «старой гвардии»? Все так? Ничего не упустил? Гарри несколько раз кивнул, с еще большим интересом взирая на покойного профессора. — В таком случае, могу предложить вам, мистер Поттер, прямо сейчас отправиться в архив, поднять все дела, связанные с Пожирателями в целом, и сделать то же, что и я сейчас, — абстрагироваться от деталей, посмотрев на картину в целом. Уверен, вы обнаружите ту связь, о которой я говорю. Ибо все то, что вы мне тут рассказали, толкает лишь на один вывод. И вывод этот неутешителен. То, что готовят Пожиратели, началось далеко не с нападения на Ко. Ставлю все свои пробирки на то, что история эта началась задолго до событий этого года и тянется уже очень давно. Поттер, слушая профессора, все больше хмурился. Казалось, ответ всей этой ситуации лежит на самой поверхности, вот-вот всплывет, нужно лишь руку к нему протянуть… Снейп же на миг замолчал, поджимая губы, но спустя пару минут добавил: — Одно могу сказать точно. Цель у Пожирателей всегда одна — абсолютная власть. Будете перерывать архивы — подумайте: будь вы сами Пожирателем, какой путь бы избрали для достижения постоянной и неограниченной власти в данной ситуации? *** — Панс, вот скажи мне на милость, что я здесь делаю?.. — в который раз тяжко вздохнул Драко, делая очередной глоток красного сухого вина. — А чем же ты так недоволен, дорогуша? — переворачивая рыбу на сковороде золотистой корочкой вверх, протянула в ответ Панси-бывшая-Паркинсон (а именно так решил звать ее для себя на этот вечер Драко, боясь утонуть в огненном потоке рыжего семейства, до упора забившего весь дом). Молодая женщина, бросив взгляд на друга, вновь развернулась к плите. — Смотри-ка! Вон и на почетное место усадили, и вина налили, и от преждевременного напряга общаться со всеми Уизли поголовно избавили, а ему все не так! — Да я вообще не пойму, на кой черт я тут сдался! — процедил Драко, бросая взгляд через коридор в гостиную, где то и дело мелькал то один, то другой член бесконечного, по его скромному мнению, семейства. — Ну Панси, ну милая! — вновь заканючил мужчина, покручивая в руке бокал. — Ну отпусти домой, а? — Чтоб ты там вновь по своему Поттеру в одиночестве убивался? Нет уж, — Панси пару раз тряхнула темными волосами, сложенными сегодня в аккуратную высокую прическу. — Тем более не после того, каким тебя сегодня доставил Рон. Малфой заскрипел зубами. — А по-твоему, присутствие на семейном ужине среди Уизли станет моей лучшей панацеей? — не скрывая сарказма, раздраженно бросил Малфой. — Да я тут вообще никаким макаром не пишусь, Мерлина ради! — А типа мы с Блейзом пишемся, да? Не тупи. Ты — наш друг, — отрезала женщина. — Поэтому считай, что приравниваешься к члену семьи! — Да о чем ты вообще, мать?! — вскрикнул Драко, но тут же окстился немного под тяжелым взглядом подруги, резко развернувшейся на его окрик. Проглотив гневную тираду, уже зародившуюся в груди. Драко продолжил уже более спокойным тоном: — Ну вот подумай. Ты — жена Джорджа. Блейз с Рональдом. Вы так или иначе уже Уизли — не по документам, так по жизни! Не удержавшись от колкой шутки, Малфой фыркнул. Панси также поддержала шутку коротким смешком, тем не менее запустив в Малфоя легкое жалящее в ответ. — Поэтому, — растирая ужаленное заклятьем предплечье, продолжил Малфой, — вы не в счет. А вот я… — …уже порядком достал, чесслово! — прервал его речи завернувший на кухню Блейз. — Сиди, пей и не дергайся, а то прокляну. — Я уже! — подхватила Панс. — Молодца, — хлопнул ее по заду Блейз, уворачиваясь от очередного, пущенного уже в его адрес, проклятия. — Зззззабини! — рыкнула Панси, пульнув еще одним лучом в друга. — Не-а, — увернувшийся Блейз заржал и с издевкой добавил: — Уже давно Уизли. Как и ты, дорогая! — Малфой, — угрюмо поднял руку, аки первокурсник на зельях у Снейпа, Драко, взирая невидящим взглядом перед собой. — Единственный и неповторимый. Панси и Блейз, вмиг забыв о препирательствах, дружно заржали, глядя на это несчастное выражение лица. Малфой же картинно вздохнул и, буркнув что-то типа: «И черт-те что делающий среди толпы Уизлей…», — залпом проглотил остатки вина. — Ну не расстраивайся ты так, — участливо произнес Блейз, обходя друга сзади и кладя ладони ему на плечи, с легкостью поглаживая. — Не получилось стать Поттером, можем и тебя в клан Уизли посвятить. Хош? Вон, Перси свободен еще… — О, Мерлин!.. — возвел очи горе Малфой, одним движением скидывая руки друга с плеч и призывая бутылку с вином. Весело рассмеявшись, Блейз покинул друга, подходя к духовой печи с целью проверить томившееся там жаркое в горшочках, распространяющее по кухне просто-таки божественный аромат. — Я, кстати, все. С сервировкой справился, — через плечо отчитался перед подругой мулат, уменьшив мощность огня в печи и медленно выпрямляясь. — Чем-то еще могу помочь? — Вроде нет, — бегло обежав кухню взглядом, задумчиво ответила Панси. Ее глаза остановились на все еще угрюмо потягивающем вино Драко. — Хотя… забери страдальца в гостиную. Пусть… да хоть с тем же Перси и поговорит. Малфой, округлив глаза, скорчил довольно забавную рожицу. — Драко и Перси? Серьезно? — фыркнул Блейз, игнорируя злобные взгляды Малфоя, впрочем, как и женщина. — Если уж сама ты терпишь Персиваля сквозь зубы и за все эти годы разве что парой фраз с ним перекинулась, чего ты ждешь вон от него? — кивнув головой в сторону банально офигевающего от происходящего Драко, со смешком проговорил Забини. — Ну… не знаю! — шикнула в ответ Панси, перекладывая готовую рыбу на продолговатое блюдце. — Сдай тогда его Кейси с Фредом. Те уж точно не дадут ему заскучать! — А это уже идея! Заодно освобожу Молли и Артура от этих непосед, а то больно уж у стариков несчастный вид, — усмехнулся Блейз, сцапав отбивающегося Драко за рукав и буквально волоком начиная тащить за собой. — Им полезно! Пусть молодость вспомнят, — засмеялась злобненько Панси и, прикрикнув в спину уходящим молодым людям, добавила: — И Джорджа ко мне пришли! В гостиной было шумно. Шумно и чересчур «оранжево». В глазах бедного Драко, забившегося в угол и еле отделавшегося от двойни, аж рябило. Комнату расширили с помощью Заклинания незримого расширения — и ведь недаром! Иначе бы всю эту толпу такая маленькая комнатка просто не вместила! Драко до сих пор не понимал, что он тут делал. По поводу годовщины четы Уизли в Норе собрались все их дети вместе со своими семьями. Панси, Джордж и Блейз, заручившись помощью от прибывших с утра Билла и Флер (Мари-Виктуар, Доминик и Луи, прибывшие с родителями, сразу присоединились к игрищам вместе с Кейси и Фредом), расстарались на славу, организовав настоящий банкет! Драко то и дело провожал взглядом снующих туда-обратно между кухней и гостиной друзей, взявших на себя всю ответственность по накрытию на стол (который уже ломился от разных блюд и лакомств), чтобы их половинки смогли побольше времени уделить братьям-сестрам и родителям. Со временем устав от мельтешения друзей, Малфой вновь медленно обвел комнату глазами. У дальней стены беседовали Перси и Билл. Мазнув по Персивалю глазами, отмечая, что мужчина за последние пару лет заметно подтянулся («Никак, в тренажерный зал стал ходить?..»), Малфой на долю секунды задержал взгляд на шрамах, оставленных на пол-лица Грейбеком на боевую память Биллу Уизли, и неудержимо поморщился от мимолетно накативших воспоминаний от близкого соседства с альфой оборотней. Супруга Билла, Флер, сейчас помогала накрывать на стол Блейзу и Панси. На диване сидели Рон и Джордж, что-то тихо обсуждая. Дети тихо играли у камина. Недалеко от них за разговором расположились их бабушка с дедушкой — виновники торжества, которые о чем-то расспрашивали только что прибывшего Чарли. Драко нехотя прислушался к разговору, лениво рассматривая давно опустевший бокал в своих ладонях. Однако, услышав из уст Чарли упоминание Гарри, он тут же встрепенулся, навострив слух. Чарли рассказывал о том, как столкнулся с Поттером в школе. После короткого описания данной встречи, Чарли на вопрос родителей ответил, что, конечно же, он приглашал Гарри в Нору (как и Рон, Блейз, Панси, Джордж несколько раз до этого). Но, как и следовало ожидать, Поттер извинился и в который раз отказался, ссылаясь на дела. — Да и вообще, выглядел он так, будто… Будто был чем-то серьезно расстроен и погружен глубоко в себя, — растерянно закончил Чарли. Драко гулко сглотнул, прикрывая глаза. Он знал, чем так сильно был «расстроен» Гарри. «Разговором со мной», — пронесся ответ в его голове. Мужчина тяжко вздохнул, медленно поднимая веки и переводя взгляд на играющих у камина детей. Драко тут же попытался отвлечься от тяжелых мыслей. В конце концов, он все равно ни к чему не придет, терзая себя ими. Думать, конечно, хорошо. Но в его случае пора было уже что-то делать. И их с Гарри разговоры, пусть и переполненные болью, были лишь первым шагом среди таких действий. Снова вздохнув, Малфой, продолжая рассматривать медные и рыжие детские головки, склоненные над какой-то увлекательной игрой, думал, что вот он — сидит тут не пойми зачем, смотрит на веселящихся детей, крепкую семью своих друзей, которая собрала почти все семейство в одно целое, в котором не хватало разве что… И только лишь потому, что глаза Драко смотрели на детей, играющих у камина, он тут же заметил лиловый всполох, не успев закончить свою мысль, но уже формируя в голове следующую — «помяни черта». Из камина вновь полыхнуло, обратив на этот раз внимание всех присутствующих в комнате, и спустя миг из лилового пламени международного перемещения грациозно вышла Джиневра Поттер с маленькой дочкой, которую держала за руку. Если бы Драко не сидел, он не упал бы, нет, но на ближайший стул опустился бы с явным трудом. К прибывшей миссис Поттер (господи, от одной мысли об этом Драко болезненно поморщился) тут же подскочили родители, обнимая-целуя и перенимая на руки малышку Лили. Малфой всего на минуту вгляделся в лицо девчушки, чтобы понять, что лишь несколько черт выдавали в ней дочь Гарри. В основном девочка больше походила на мать — такая же рыжеволосая, с миленьким кругленьким личиком. Камин полыхнул вновь, и на этот раз из него вышел старший сын Гарри — Джеймс, — тут же подходя к матери. Не успел Драко как следует рассмотреть и его (хотя отметить для себя также пару черт, присущих лишь Гарри, — успел), как практически следом за мальчиком из камина вышел… — Винс?.. — Драко даже привстал со стула, удивленно смотря в глаза улыбающемуся другу, на шее которого уже висела Панси, поливая того слезами. Отметив, что следующим на очереди в крепкие дружеские объятия уже идет Блейз, с широкой улыбкой замерший возле все еще тискающей Крэбба Панси, Драко позволил шестеренкам в голове отчаянно заскрипеть, складывая из мозаики картинку. Картинку, от которой болезненно сжималось сердце, поскольку уж очень большую надежду на такой нужный сейчас ему, Драко, вывод давала она. Но и об этом как следует он не успел подумать. Да и та боль, которую он успел ощутить, была ничем, по сравнению с той волной, которая накрыла его всего, стоило камину полыхнуть вновь, являя его взору мальчика. Младшего сына Гарри. Его точную, миниатюрную, просто невозможно-как-больно копию… С таким же доверчивым взглядом. С такими же чертовски непослушными волосами. С такими же невозможно зелеными глазами… Тугой ком заполнил все горло, мешая вздохнуть. Мальчик был невероятно похож на отца. Будто Драко смотрел на Гарри через время. Альбус Северус Поттер. Да, Драко знал, как его зовут. Как знал и то, что именно Гарри выбрал имена каждому своему ребенку. Ни разу не взглянув ни на одного… Поглощенный болью от схожести мальчика с Поттером, Драко даже не заметил, что мальчик пришел не один. Альбус сделал робкий шаг из камина, медленно разворачиваясь и таща за собой человека, до этого «притаившегося» за его спиной. И стоило этому человеку показаться… — СКОРПИУС?! — в шоке вскричал Драко, падая обратно на стул. — Пап… — промямлил Скорп, стыдливо смотря на свои ботинки. — Асти пыталась тебя предупредить, Малфой, — хмыкнула Джинни, с искренним довольством наблюдая за явным потрясением, написанным на лице мужчины. Вернуть Малфоя из шокового состояния стало возможно только с помощью выданного в отцовские объятия сына, крепкого дружеского рукопожатия от Крэбба и втиснутого в ладонь бокала с чем-то явно алкогольно-успокаивающим. Прибывшая компания по ходу дела наперебой сообщила Драко, все еще смотревшему осоловелыми глазами на сюр в виде проявления искренней крепкой дружбы между Скорпом и Алом, о том, сколь тесным иногда бывает мир и как две семьи столкнулись среди абсолютно разномастной толпы Сиднея. О том, как за столь короткий период мальчишки сдружились ну просто не разлей вода. О том, что сдружились и Джинни с Асторией, так или иначе проводя время семьями, раз уж сыновья так рвались друг к другу. Как Асти, заранее убедившись в присутствии в Норе мужа, выдала Скорпи Джинни и Винсу со спокойной душой, потому как семья прилетела камином лишь на вечер и улетит сегодня же, после полуночи, обратно, вновь вернув Скорпиуса матери. Сама Астория от приглашения отказалась, оставшись в Сиднее вместе с Тедди и Олли (так она ласково называла Оливье). А вот мальчишки устроили целый концерт: Скорп рвался повидать отца, Ал ни в какую не хотел лететь без Скорпа. Пришлось выкручиваться. Собственно, это и была одна из причин, по которой Панси под страхом жестокой расправы удерживала Малфоя-старшего в этот вечер в Норе. Вторую причину Драко узнал многим позже. И причина эта оказала двоякое влияние — бередя старые раны, но и выступая эликсиром надежды. Сидя за столом, наблюдая за своей семьей (Драко ласково потрепал жующего картофель сына по белокурой головке), своими друзьями (Драко с улыбкой посмотрел на Блейза и Панси поочередно, после чего перевел взгляд на Винса, подкладывающего Джинни салат) и всеми собравшимися Уизли, Малфой думал о том, что чувствует себя… Странно. Странно, потому как это было и хорошо, и уютно, и в то же время ужасно несправедливо и неправильно — сидеть вот так со всеми Уизли, и без Гарри… Эта мысль, вопреки стараниям Драко отбросить ее подальше, настолько плотно засела у него в голове, что, не выдержав, Малфой решил все же ненадолго покинуть застолье, выйдя в сад «на подышать». Пройдясь вдоль первого ряда давно отдавших свои плоды яблонь, Малфой потихоньку собрал мысли в неровную кучку, немного успокоившись. Не прошло и пяти минут его одиночества, как дверь в сад вновь отворилась, выпуская навстречу Драко мини-Гарри. Сглотнув набежавшую кислоту (мальчик таааак сильно был на него похож!..), Драко вымучил сквозь сжатые зубы улыбку — ведь ребенок не виноват в том, какие эмоции вызывает у взрослого глупого дядьки, натворившего когда-то делов. Вслед за Альбусом тут же выбежал и Скорпиус, влетая в отцовские объятия и повиснув буквально на его, Драко, левой руке. Альбус скромно занял правую сторону, и так компания двинулась вдоль ровного яблоневого ряда, неспешно прогуливаясь. Дети без умолку болтали о том, как весело проводили время в Сиднее. Альбус, немного расслабившись в присутствии Драко, уже более оживленно, нежели в начале разговора, рассказывал о том, как они впервые встретились и как Скорп его защитил. Драко, сквозь улыбку, пожурил сына за то, что тот утащил чужую волшебную палочку, на что Скорп лишь в истинном малфоевском стиле скорчил высокомерную рожицу, «отнекиваясь» тем, что он «не крал, а одолжил», чем тут же рассмешил Альбуса. Когда же тема каким-то невероятным образом перешла на отца Альбуса — непосредственно после вопроса Скорпа о том, помог ли Драко попавшему в беду человеку, и ответа Драко, кто именно был этим человеком — Ал весь сник, опустив плечики. Скорпиус, тут же выпустивший руку отца и обнявший друга, по-детски крепко привлекая к себе, стал его успокаивать. Из слов сына Драко с горечью понял, что детей Поттера — особенно маленького Ала — бесконечно коробит факт нежелания отца общаться с ними, причиняя маленьким сердцам совсем недетскую боль. — Конечно, я не должен жаловаться! — шмыгнув носом, воскликнул Альбус. — Ведь у меня есть мама, братик с сестренкой и Винс, который всеми силами старается быть мне замечательным папой. Возможно, не знай я, чьим сыном на самом деле являюсь, я был бы более счастлив. — Ал! Ты говоришь сейчас ужасные вещи! — цокнул языком Скорп. — Мы ведь уже говорили об этом. Мы те, кто мы есть, именно благодаря таким вещам. Это часть тебя! И она — такая же чудесная, как и ты весь! Выше нос, друг! Подивившись в который раз «взрослости» сына, Драко сглотнул набежавший ком, сожалея о ситуации всей душой. Всей своею душой чувствуя переполнившую все естество вину. ЕГО вину в том, что этот малыш сейчас так страдает. Это он во всем виноват… Неправильно истолковав выражение его лица, Альбус, снова шмыгнув носом, быстро затараторил: — Не думайте обо мне плохо, мистер Малфой! Я знаю, что Винс — ваш друг детства, — ребенок несколько раз покивал головой, распахнув влажные от набежавших слезок огромные зеленые глазищи. — И он и вправду замечательный! Мама никогда не скрывала, что он с Лил и Джимом нам не родной отец, как не скрывала и имени родного. Но Винс всегда относился к нам, как к собственным детям. Он очень любит нас. И маму любит. Нам всегда было жаль, что они не могут завести еще детей. — Почему? — не удержав бестактного вопроса, хрипло произнес Драко. Все то время, пока мальчик без умолку трещал, мужчина мог только открывать и закрывать рот от того, что узнавал сейчас из уст ребенка. — Ну… Винс же не может иметь детей, — искренне удивился ребенок его вопросу. — Ведь именно поэтому мама «понарошку» выходила замуж за папу — только чтобы появились мы. Маме даже врачи в этом помогали — она сказала, что мы особенные, поскольку появились с помощью магии, а не как все дети. Ну, а потом она развелась с папой, чтобы выйти замуж за Винса, вот так! Разве вы не знали этого? Вы ведь его друг. Даже я уже знаю Скорпа, как себя… — Понимаешь, взрослые не делятся такими тайнами между собой постоянно, Альбус, — в прострации пробормотал Драко, ошарашенный услышанными новостями. — Какие-то вы, значит, неправильные, взрослые, — буркнул мальчик. — Ну и ладно. Зато мы со Скорпом будем крепко дружить! — Конечно же, будете, Альбус, — тихо сказал Драко, глядя, как его маленькая копия крепко прижимает к себе маленькую копию Гарри. — Конечно же, будете. Так, пройдя еще раз вдоль ряда деревьев и обратно, троица завернула в сторону Норы, возвращаясь. — Вот вы где! — распахнув двери, ведущие в сад, выглянула Джинни, подманивая детей к себе. Мальчишки со смехом побежали наперегонки, оббегая женщину и скрываясь в доме. — Поговорили? — с понимающей улыбкой спросила Джиневра, заметив ошарашенное выражение лица Драко, которое он даже не пытался скрыть. — Д-да, — Малфой, пребывающий в шоке второй раз за вечер, даже заикнулся, отвечая лишь односложно. — Все понял теперь? — хмыкнула Джинни. Джинни, которая вовсе не была «миссис Поттер». «Да и вообще никогда не была «по-настоящему», как выяснилось!» — пролетела в голове Малфоя мысль, и он вновь кивнул в ответ рыжей женщине. — Вот и славно. Видишь, как хорошо вечер прошел. Плодотворно ведь? Заходи, будем сейчас чай пить, — Джинни шире улыбнулась ему и, медленно развернувшись, скрылась вслед за мальчиками, оставляя Драко одного. И только тогда он понял важную, но такую простую вещь. Понял — и тут же еле подавил желание броситься поочередно на шеи Панси, Блейзу и, скорее всего, Рону. Для этого все это и было организовано. Нет, конечно же, не торжество. Его, Драко, присутствие на празднике. Его сын. Альбус, который так неожиданно сдружился с его сыном… Альбус, который, как и другие дети Гарри, в отличие от родителей, всех родственников и друзей, не был связан непреложным обетом о молчании. Это и было второй причиной. И это было прекрасно. *** Весь мой мир, как угли, тлел. Ты потух. А я горел. Я молил, чтоб ты согрел — Но ты вновь не захотел. И рваный клок во мне болел!.. Так забыть и не сумел, Как когда-то ты смотрел, Как стремился… Как горел… Как же я не разглядел, Как ты любил, как ты робел? Что ж я раньше не прозрел, Твоим сердцем как владел?.. Но огонь вмиг ослабел — Вот ошибки весь удел… И ко мне ты охладел. И заслуженно презрел… Мой мир рухнул. Смерк. Истлел… Ты потух… Я все горел… © FisFIX …перевернув очередной отчет десятилетней давности, Поттер чихнул от взметнувшегося облачка пыли, коей в архивах Аврората были целые залежи, и вчитался в текст. Мысль, которая тонкой нитью витала в голове, но никак не хотела оформляться в логическую цепочку, дать, наконец, ответы на накопившуюся гору вопросов, вновь обрела более четкую форму. Вот-вот, еще чуть-чуть, и… — Минуточку!.. — воскликнул Гарри самому себе, и прозвучало это почти как знаменитое «Эврика!». Поттер сграбастал некоторые отобранные отчеты, неаккуратной стопкой валяющиеся у его ног, и стремительно подскочил к архивному широкому столу, вываливая на него документы. Аврор раскрыл рядом несколько папок, рассматривая картину целиком. Прошла минута. Другая. Внезапно зеленые глаза, скрытые круглыми очками, в понимании расширились. — Твою ж!.. Тут же послышался громкий хлопок аппарации, сильным потоком магии прорывая хозяина через толстенные слои щитов, которые ни за что бы не пропустили любого другого — обычного — мага. Гарри Поттер, наконец, понял причину. Понял цель. И тут же аппарировал туда, где надеялся еще успеть предотвратить беду… *** — Что, тоже не спится? — с сонной улыбкой проговорил Рон, увидев, как Драко тихо крадется мимо его кабинета, по всей видимости, на кухню. Мужчина, которого застали врасплох, нервно дернулся, резко тормозя у кабинета. — Уизли, мать твою!.. — прошипел Драко. — Забини-Уизли, — фыркнув от такой реакции, поправил Рон. — Да хоть Мордред ле Фей!!! — ощетинился Малфой. — Какого лысого так пугать?! Решил отобрать хлеб у вашего упыря? — Не ерничай, — тихо засмеялся Рональд. — Давай, бери чай и подтягивайся, раз не спишь. Закатив глаза, Малфой продолжил свое шествие на кухню с целью захвата напитка. Спустя добрых десять минут он все же вернулся, тихо притворив за собой дверь, «от греха», так сказать, — мало ли, кто еще попить захочет, чтоб люди заиками поголовно не остались после ночи в Норе. Рональд его шутку, высказанную вслух саркастичным тоном, не оценил. Лишь приподнял густые рыжие брови, выказывая свое отношение к такой-себе-шутейке, хотя уголки его губ все же слегка подергивались. — Ну ладно я, — отхлебнув не совсем аристократично («да плевать!») чаю, проговорил Малфой. — Среди храпящих, аки взвод танков, Уизлей со всех сторон особо-то и не наспишься. И это я еще молчу, что тут не все члены семьи присутствуют. После долгих проводов Джинни с семьей обратно в Австралию, с которой, конечно же, полетел и Скорп (а, надо сказать, мальчишка и устроил эти самые «затянувшиеся проводы», намертво вцепившись в отца, который под конец еле «сдержал марку», чуть позорно не пустив скупу слезу), из Норы также отчалили и Перси с Чарли. Чарли, как оказалось, великодушно приютил у себя на холостяцкой квартирке Персиваль на весь срок пребывания брата — а это почти три месяца до отчаливания группы драконоводов вместе со своими шипастыми подопечными сразу после первого тура Турнира обратно в Румынию. Собственно, с Чарли чета Уизли и приехала на родину, решив собрать детей на так удачно «подвернувшуюся» знаменательную дату. Так или иначе, в доме места все равно оставалось «впритык». Драко, поддавшись на уговоры друзей, решил остаться «на помочь разгрести устроенный срач». И сейчас ему откровенно не спалось. — Но ты-то, — продолжил тем временем Малфой, — ты-то уж точно должен привыкнуть. Лениво увернувшись от пролетевшего кулака, которым Рональд «по-дружески» замахнулся, правда, тоже не особо целясь, Драко отпил еще чаю, уставившись на хозяина дома в ожидании ответа. — Да просто… не дает спать ночами вся эта канитель, знаешь… — помассировав виски, устало ответил Рональд, снова склоняясь над столом, на котором чего только не было — и записки, и отчеты, и разного рода пометки, и даже расстеленная карта острова. — И много ты надумал такими вот темпами? — глубокомысленно изрек Драко, отпивая чай и нечаянно подавившись. Мужчина закашлялся, довольно резко поставив на стол чашку, отчего чай немного разлился, пачкая бумагу. — Ну вот, — цокнул Рон, похлопав Драко по спине, — всю карту мне испоганил, Хорек несчастный!.. — Извините-простите, мистер Крысли, — вякнул в ответ Драко, сграбастав чашку обратно и бегло оценивая ущерб, нанесенный карте. — Прямо-таки и испоганил — всего-то кружочек небольшой остался. Или ты забыл, как палочкой пользоваться, Уизли? — выгнул бровь Драко. — Подсказать заклинание? Оно простенькое. Первый курс. Ты справишься! — Да пошел ты, — фыркнул Рон, убирая лишнее с карты, чтобы можно было устранить «подмоченную репутацию» продукта типографии. Занеся палочку над картой, испещренной точками и мигающими пометками, Рон уже было стал шептать очищающее, как вдруг притормозил на середине слова, нахмурившись и склонив набок голову. — Что, Рональд, кружочек понравился? — усмехнулся Драко, глядя, как мужчина всматривается в отметину, оставленную чашкой. — Заткнись лучше и посмотри, — негромко изрек Рон, указывая на карту. Драко непонимающе нахмурился, тоже склоняясь над столом и всматриваясь. — Что видишь? — спросил его Рон, описывая кривую дугу ладонью над картой. — Карту вижу, млять, — огрызнулся Драко, — заткнись теперь ты. Думать мешаешь. Уизли, фыркнув, замолчал, продолжая изучать нечто, чего Малфой пока не видел. — Ну? — не выдержал спустя минуту Рон. Малфой поджал губы, и на большее Уизли не хватило. - Ну вот же! Смотри! Вот Ко, — Рон подсвечивает горящую белым точку на карте ярко-красным цветом. — Вот Аллонби, — очередная точка загорается алым. — А что, если?.. — Рон произносит заклинание линейки, и между Ко и Аллонби тянется пунктиром линия. И теперь Драко видит. Отметина на карте, оставленная его чашкой, образует равносторонний треугольник вместе с Ко и Аллонби. — Ты думаешь?.. — вскинул он брови. — А почему нет? — спросил Рон, почесав переносицу. — Ведь в большинстве темных ритуалов треугольники. Ты и сам как-то говорил. А у нас вон, жертвоприношение возможное. Так почему бы и нет? — Да даже если и да — ведь все равно бессмыслица! — всплеснул руками Драко. — Ведь третья точка на Ирландское море перепадает. И тогда треугольник правильный. А там точно только вода — ни острова, ни базы наводной, ни-че-го! Ближайший кусок суши — Холихэд, но там тоже тихо. Да его и во внимание не возьмешь, если у нас тут теория треугольника для ритуала — там все строго должно быть… Мужчины снова склонились над картой всматриваясь в полученный треугольник. Минута — и оба ошарашенно поднимают головы, всматриваясь в глаза друг другу. — А что, если?.. — начал Рон. — …вершина треугольника в другой стороне?.. — тихо заканчивает Драко. И они вновь резко склоняют головы, прочерчивая пунктир зеркально. И вот, полученный треугольник указывает уже не на море. Он указывает на место рядом с маггловским городком Ардгартан. Рядом, но не на него. Потому как вершина указывает прямиком на… — Хогсмид!.. Через каждые две недели!.. — воскликнули в один голос мужчины, одновременно придя к очевидному выводу, хватаясь за палочки и незамедлительно аппарируя. Появившись из воронки аппарации, Драко вначале подумал, что попал вновь в бушующее Адское пламя Выручай-комнаты. Доли секунды ему потребовалось на осознание — это пылала деревушка… Отовсюду слышались ужасные крики, в воздухе витал тошнотворный запах горящих досок, пластика и… человеческой плоти… Появившийся тут же Рон, в секунды оценив ситуацию, сразу наколдовал Патронуса, отправляя его Робардсу. — Какого черта тут… Вопрос Рон так и не успел оформить — прямо над их головами пронеслась шипастая туша, налево-направо подпаляя все вокруг, заставляя неумолимо пылать. — Твою ж… — выдохнул Драко, распахнутыми глазами наблюдая за тем, как пролетевший только что прямо над ним дракон делает разворот на 180, после чего становится видна еще одна немаловажная деталь — мощный зверь находится в упряжке, а восседающий верхом всадник и «управляет» пылающим балом. — Чарли… — выдыхает рядом Рон, в шоке узнавая во всаднике брата. За доли секунды дракон разворачивается, несясь прямо на них. — ЧАРЛИ!!! — вопит что есть сил Рон, но, конечно же, более старший Уизли его не слышит за ревом бушующего вокруг пламени. Однако помощь приходит совсем с неожиданной стороны — будто из ниоткуда появляется воронка аппарации, из которой прямо в полете выпрыгивает озлобленный, как тысяча чертей, Поттер. Он тут же, не успев толком приземлиться, начинает метать во всадника заклятье за заклятьем, очевидно, пытаясь сбить его с седла. Но его попытки не удаются — почти все лучи рушатся о толстую чешую огромного зверя, остальные проскакивают мимо цели. Поттер грязно ругается и пробует снова и снова, привлекая внимание и зверя, и всадника. И вот наступает момент, когда смертоносное живое орудие, коим, несомненно, является дракон, сосредоточено лишь на Гарри. И тогда становится поистине «жарко»: Драко и Рон с раскрытыми ртами наблюдают за опаснейшим танцем мага и зверя. — Что же… что же мы стоим? — очнулся, наконец, Драко. — Нужно ведь ему помочь! — Чарли не в себе!.. — кричит ему в ответ Рон. — Он бы никогда… — Потом разберемся! Сейчас главное — усмирить зверя! — рявкает Драко. — Заходи с тыла. Я пойду сбоку. Решение было принято явно своевременно: судя по замедляющейся реакции на палящего в ответ дракона, Гарри начал выдыхаться. Драко как можно более осторожно и незаметно старался обогнуть зверя, заходя сбоку так, чтобы можно было достать заклинанием до всадника. На его пути очень неудачно попадались крупные фрагменты бывших лавок магической деревушки, пылающими останками которых теперь были завалены улицы и дороги. Всюду. Куда ни ступи. Драко заприметил удобный выступ недалеко от себя. Если на него взобраться, он точно должен будет обогнуть заклинанием крыло дракона, угодив во всадника. Да! Малфой с двойной прытью ринулся к обозначенному месту, перескакивая останки досок и камней. Внезапно под его ногой что-то очень громко хрустит и ломается, издавая звон, достаточно протяжный и слышимый даже на фоне творящейся вокруг огненной какофонии. И это полностью отвлекает дракона от цели. Зверь резко разворачивается на звук. Видит Драко. Драко же теперь, будто в замедленной съемке, видит приближающиеся огромные глаза животного, распахивающуюся пасть. Его кожа будто уже сейчас ощущает жар пламени, которое только-только зарождается на кончике фиолетового языка… «Мальсибер. Лорд. Упавшая стена. Ритуал призыва духа от Пожирателей. Слетевший с катушек Поттер. Дементоры… Чем дальше, тем более экзотичнее. Дракон. Я умру от пламени дракона. Круто. Ну, хоть не овощем…» — проносится в голове апатично и с некой долей саркастичного цинизма. Бежать? А смысл? Ведь даже аппарировать он уже не успеет — пламя уже выпущено из огромной пасти. Огненный вихрь уже вовсю несется, приветствуя его, обнимая ласково и бережно, больно роняя на землю. Вот только «ласково и бережно» Драко обнимало вовсе не пламя. Поняв это и резко распахнув глаза, которые он успел закрыть, стоило ему внутренне смириться со своей участью, Драко упирается взглядом в зеленые глаза. Секундная мысль о том, что это — бред его умирающего в огне мозга — тут же сметается яростным сжатием сильных пальцев на его плечах. Вес Гарри, удерживающего позади себя щит, укрывающего собой Малфоя от непрекращающегося потока пламени из глотки разъяренного зверя, придавливает тело Драко к земле, но он этого почти не чувствует. Не видит он и мерцания ломающегося под мощью огненной струи выставленного Поттером щита. Все, что видит Драко — распахнутые зеленые глаза напротив. Все, что чувствует — легкое дыхание почти на своих губах. И, когда щит наконец ломается и гаснет, когда лицо Гарри искажается от боли, все, что Драко чувствует, помимо боли, охватывающей и его тело, — искреннее сожаление. Его же он видит в отражении глаз напротив. И это — последнее, что видит Драко Малфой перед тем, как тьма наконец благословляет его. Вокруг горела деревня Хогсмид. Горел Гарри Поттер, укрывая своим телом самое дорогое. Горел Драко Малфой под ним.