Contra spem spero

Ребят, наслаждайтесь песнями, пока можно. Дальше их не будет. Не место им в дальнейшем, вот совсем… Backstreet Boys — «Incomplete» https://www.youtube.com/watch?v=nCzqv0Z5Gjo Кругом пусто, и внутри дыра Люди… Лица… Идти мне некуда… Без тебя покоя я не могу найти Лица… Люди… И некуда идти… Я жил как будто тебя не знал вовсе Я не спал, пока мой мир дремал, Я молил, чтобы сердце не сломалось Но оказалось без тебя и не жил я… Я разбит… Снова слышу — «держаться должен ты» Но будто плыву я в океане пустоты Милый, о милый, все видно на лице: Все же гадаешь, не ошибся ли в конце? Я жил как будто тебя не знал вовсе Я не спал, пока мой мир дремал, Я молил, чтобы сердце не сломалось Но оказалось без тебя и не жил я… Я разбит… Затягивать я не хотел Но отпустить я не сумел Я не хочу, чтоб с миром ты столкнулся сам Тебя я не отдам Я жил как будто тебя не знал вовсе Я не спал, пока мой мир дремал, Я молил, чтобы сердце не сломалось Но оказалось без тебя и не жил я… Я разбит… В приемном отделении Мунго до тошноты пахло хлором с приторной ноткой микстуры от кашля. Совершенно безумное сочетание для обоняния обычного человека. Такое же безумное, пожалуй, как и взгляд дежурной медсестры, пред которой и предстал Малфой во всей красе — по-прежнему кутающийся в грязную аврорскую мантию, отсвечивающий засосами и ссадинами, босой, держащий то и дело слетающие брюки Поттера, первые попавшиеся на глаза Драко перед тем, как он аппарировал с Гриммо. И, среди всего этого стерильного царства, Малфой был словно пресловутая ложка дегтя среди меда. Видимо, и у самого Драко вид был не менее безумен. Он вцепился в плечи бедной замершей девушки, добротно встряхивая ее несколько раз. Округлившиеся еще больше глаза подсказали ему, что трясти-то он трясет, но ни слова так и не проронил. Оказывается. Ну… бывает. Не каждый день вырываешь свою любовь из лап тьмы. Да еще после столь жаркого и затянувшегося, хм, рандеву. Да, назовем так, пусть будет. Да еще после всего этого наблюдая за столь эпичным побегом. Ей-Мерлин, стоило только Поттеру исчезнуть, Драко на миг потерялся в желаниях а-ля «завопить в голос» и более лайтовый вариант — «разбить лоб ладошкой да прикрикивая про себя «facepalm!». И вот где прикажете искать мистера «Я налажал и вновь сбежал»?! И вот тут его осенило. Грейнжер! Да, определенно! В такой ситуации поможет только баба-мозг! Лишь стоило этой мысли осесть в голове, наследника древнего рода осенило вновь. Где может быть известная всему магомиру невыразимка в столь дивный час? Только в Мунго. Почему там? А потому что Драко как раз и осенило второй фамилией. Уизли. И вот тут уже он впервые за последние часы забеспокоился всерьез о ком-то кроме себя и Поттера. Ведь чем там закончилось с бедным супругом Забини, было непонятно. Но досталось ему прилично, факт. Вспомнив хруст костей Рональда, Драко невольно вздрогнул и перекривился. Да, надо в Мунго. Да и самому не помешает закинуться парой-тройкой зелий. Так, брезгливо осмотрев свой внешний вид, натянув первые попавшиеся штаны Поттера и бросив на себя очищающее, Малфой перенес свое бренное тело в магическую лечебницу. — Аврор Забини-Уизли, — наконец скрипуче выдал он в лицо испуганной дежурной медсестры. — Где? Ему повезло. В который раз за этот бесконечный, мать его, день. Рональд занимал палату буквально в соседнем коридоре. Выпустив, наконец, ошарашенную девушку, Драко, похрамывая , рванул к обозначенной палате, безумно же вращая глазами: обезбол испарился еще час назад, адреналин унесся вслед за Поттером и все, что осталось Малфою, — лишь ломающая со всех сторон боль, чтоб ее!.. Ворвавшись на полусогнутых в палату и бегло оценив обстановку — бледная Грейнжер передавала в руки не менее бледному Забини-Уизли, возлежавшему на койке, фиал со знакомой жидкостью — Драко, игнорируя по всем фронтам остолбеневших от его визита в целом и внешнего вида в частности горе-подельников, подлетел (ну да, прошаркал) к койке, выхватил фиал, поднес было к губам и все же, перед тем, как выпить, бросил вопросительно в сторону Грейнжер: — Обезбол? Удостоившись рваного кивка, Драко тут же опрокинул в себя содержимое, борясь с желанием застонать от кайфа, лишь только ощутил тепло растекающегося снадобья. — Еще есть?.. — с мольбой в голосе вопросил он, заискивающе глядя на Рональда. — Драко! — внезапно пискнула Гермиона, буквально напрыгнув на него, заключая в крепкие объятия, и громко разрыдалась. — Живой, черт! — радостно улыбнулся во все тридцать два Рональд. — Как и ты, бро, — хмыкнул в ответ Малфой, пытаясь отстранить от себя рыдающую Грейнжер. — Так что там с обезболом?.. Грейнжер рвано всхлипнула, сильнее вцепившись пальцами в алую ткань на его плечах. — Боги, да что с тобой, женщина?! — наконец, не выдержал этой, ломающей его собственные стереотипы, истерики Малфой, мягко отталкивая от себя невыразимку. — Мы думали, ты уже мертв… мы думали… думали… — то и дело всхлипывая, утирая слезы со щек, мямлила Гермиона. — А я вот жив, — бросил ей в ответ Драко, горделиво вздернув подбородок и расправив плечи, впрочем, тут же поморщившись. — Так что там с обезболом? Дайте! Подыхаю!.. — Да-да, конечно! Сейчас… — тут же засуетилась она, шмыгая носом и все еще утирая слезы. — Во дает! — глядя ей вслед, покачал головой Драко. — Ну, а с тобой-то что, наш гордый рыцарь? — подходя ближе к койке и внимательнее осматривая замершие явно в частичном петрификусе конечности (кроме левой руки), спросил рыжего товарища он. — Да так, — сквозь зубы (явно перехваченный обезбол, не дошедший хозяину, дал о себе знать!) промычал Рональд, — всего-то пара сломанных костей, разрыв легкого и селезенки. — Давай… кхм, не будем о разрывах, лады? — скривив улыбку, ехидно проговорил Малфой, на что Рональд, наконец, более внимательно рассмотревший расцветку всех оттенков фиалкового на его бледной шее, встрепенулся, насколько это позволял частичный обездвиг. — Да ладно! — округлил глаза Рон, чем вызвал эпичный закат глаз у Драко. — То есть он… вместо того, чтобы избить, убить, замучить… эээ… я ведь правильно понял? — Красноречиво, как всегда, — кивнув подоспевшей с двумя флягами зелья Грейнжер, одну из которых та протянула Рону, Малфой припал к содержимому, будто это — лучшее, что он пил в жизни. — Но, впрочем, вывод ты сделал верный. И да, можешь нас всех поздравить — я таки это сделал! Поттер отрекся от тьмы. Все еще всхлипывающая Гермиона, услышав это, громко воскликнула, снова попытавшись кинуться Малфою на шею, но тот проворно увернулся, отмахнувшись от девушки. — Охренеть можно… — выпив свою порцию, глупо заулыбался Забини-Уизли. — А мы с планом напрягались, понимаешь! Думы думали вон, время подгадывали. А ведь могли Гарри сразу афродизиаком опоить и тебя на Гриммо закинуть в виде подарочка — делов-то! — Но-но! Попрошу! — комично вскинулся Малфой, призывая ближе к койке Рона кресло из угла палаты и с удовольствием падая в него. — Моему з… доровью это прилично, знаешь, стоило! — Как и моим ребрам, чувак! Но ведь вышло же! — Да уж. Вышло, — отрывисто бросил Драко, прикрывая веки, откидываясь на спинку кресла и наслаждаясь эффектом зелья, благодаря которому боль, наконец, практически покинула его. — Драко, а… камень-то где? — опустившись на подлокотник, робко спросила Гермиона. — То есть, где сейчас твой друг и что с ним, тебя мало интересует? — хмыкнул Малфой, приоткрыв один глаз и смотря снизу вверх на вспыхнувшую невыразимку. — Конееечно! Какой там Поттер, если камешек все еще не в лапках синего отдела, да, Грейнжер? — Да, кстати, а что с Гарри-то? — будто только сейчас очухался Рон, вопросительно уставившись на Малфоя. — Где он? — Понятия не имею, — снова прикрывая глаза, запрокинул голову Драко. — Ээээм, то есть как? — вклинилась Грейнжер. — А че было-то вообще? — присоединился Рональд. Малфой медленно выдохнул, засопев, потер виски, так и не открывая глаз. — Ну, — его безумно начало клонить в сон, но спать было нельзя — не сейчас, когда Гарри неизвестно где, — он переместил нас на Гриммо, трахнул меня, согласился отречься от мощи Лорда, а как сделал — тут же спетлял в неизвестном мне направлении. На пару минут в палате воцарилось молчание. Драко даже почти успел задремать, пока Грейнжер не выдала тихое: — Лаконичненько так. — У тебя учусь, детка, — фыркнул Малфой, игнорируя окружающую среду и пытаясь собрать мысли в кучку. Надо было начинать думать — и думать активно! — куда черти могли запрокинуть этого несносного Поттера, да на ночь глядя. Вот только его усталая голова при поддержке измученного тела хотели… эгоистично слать все к чертям и спать сию же секунду завалиться, вот чего! — И ты не знаешь… — начал было Рон, но Малфой его перебил. — Ну, естественно, я не знаю, где он, Уизел, не тупи! — бросил он резкое. — Иначе сидел бы я сейчас здесь!.. — Я знаю, — заставила встрепенуться в кресле Малфоя Гермиона, — кажется… — Ну? — вопросительно уставился на нее вмиг взбодрившийся Драко. — Ну, — повторила Гермиона, — это лишь догадки мои, но все же. — Ну не томи, Грейнжер! — Драко тем временем уже успел вскочить с кресла. — Я скажу, — вскинула руки девушка. — Но тебе стоит успокоиться. Думаю, прежде чем отправиться за ним, тебе следует как минимум одеться, как максимум — кое-что взять. Для Гарри. Ради Гарри. Ведь он сбежал из-за вины, не так ли? Малфой, замерший еще посреди ее негромкой речи, угрюмо кивнул, отводя глаза. — Вот. Именно поэтому ему нужно хоть немного времени, — утвердительно склонила голову Грейнжер. — О каком времени ты говоришь? — вскипел Драко. — Он ведь может быть где угодно, не обязательно там, где ты думаешь! И уйти может куда угодно и когда угодно! Я должен быть с ним сейчас, ну как ты не поймешь!.. — Должен, — не стала отрицать девушка, — но не в таком виде. Как думаешь, ему легче станет от постоянного лицезрения подобной картины? — Малфой насупился, но промолчал, а Гермиона наступательно продолжила. — И да, ты прав. Сейчас ты нужен ему, как никогда. Но не только перед тобой он будет чувствовать вину, Драко. Именно поэтому тебе нужно ему кое-что отнести. И нет, поверь, он не уйдет с того места. Ему больше некуда идти. Он будет там. Открыв было рот, чтобы возразить, Малфой передумал, вновь закрывая его и стискивая зубы. Так или иначе, в некоторых вещах Грейнжер не ошибалась. И она таки рассказала, где Гарри, по ее мнению, был. И Драко второй раз за час захотел пару раз приложиться лбом о собственную ладонь. «И как сам об этом не додумался, идиот? Ведь очевидно же!» Быстро наметив план действий, Драко все же подставился под палочку вызванной неугомонной Гермионой медсестры, терпеливо дожидаясь, пока та не сведет по максимуму все видимые засосы и ссадины с его груди, шеи и бедер. — Ну все, теперь как новенький. Могу отчаливать, — «отчитался» он, выходя из-за ширмы. — Только взять «подарочек» для Гарри не забудь, — скривила ухмылку Грейнжер. — И переодеться не помешало б, — с гримасой сожаления рассматривая свою изодранную и грязную алую мантию на плечах Малфоя, добавил Рон. — Разберусь, солнышко, — оскалился в гаденькой улыбке Драко. — Ненавижу, когда вы так делаете! — явно имея ввиду замашки своего ненаглядного муженька, еще больше скривился Рон. — Отправляйся уже! — скомандовала Гермиона, взмахнув руками. Малфой легко рассмеялся, запрокидывая голову, и хотел было уже аппарировать, но вдруг, вспомнив кое-что, притормозил. — Эй, Грейнжер, — приподнял он уголок губ и пафосно засунул руки в поттеровы широкие штаны, — отвечая на твой вопрос… — бледная рука его тянется из кармана, Малфой подходит к невыразимке и с чувством вкладывает в ее ладони потемневший Философский камень, — собственно. Грейнжер молча переводит взгляд округлившихся глаз с ухмыляющегося Драко на камень и обратно. — Спрячь где-нибудь, охранительница ты наша, — фыркнул саркастично Драко, прежде чем, наконец, исчезнуть в вихре аппарации, так и не увидев, как темные глаза Гермионы заблестели не меньше, чем пресловутый артефакт, а тонких губ ее коснулась маниакальная улыбка. Аппарировал Драко вновь на Гриммо. Мысли в голове метались со скоростью снитчей, а новый прилив адреналина то и дело подталкивал к активным действиям. «Мда, без эльфа сложновато», — окинул он взглядом остатки своей одежды, раскиданной по гостиной и нещадно превращенной в жалкие лохмотья перевозбудившимся Поттером не далее, чем пару часов назад. — «Качественному ремонту вряд ли подлежит. Но… Ох, да похер!..» И правда, времени и так ушло непозволительно много… Бросив пару раз Репаро вкупе с очищающими на свою одежду, чем таки привел ее в относительно смотрибельный вид, одевшись, повздыхав в сторону душа, Драко быстрым шагом взобрался на третий этаж, сразу проходя в библиотеку. И верно, как и говорила заучка, «подарочек» Поттера был там — на полке среди прочей мелочи типа перьев, чернильниц, непонятных маленьких статуэток… «Безвкусица!» — фыркнул про себя Малфой, оглядывая содержимое полки, протягивая ладонь и сжимая пальцы на мячике, тут же кладя его во внутренний карман. — «Что ж… С этим справился. А теперь… к Гарри!» Он плотно зажмурился, пытаясь сконцентрироваться на маленькой деревушке, какой она представала со страниц для любого читателя «Магистории на века» и прошлых выпусков «Еженедельного пророка», так любящих полоскать заезженную тему войны и ее героев (особенно — главного героя), крутнулся на месте, тут же ощущая привычное сдавливание вокруг, и вынырнул аккурат на главную площадь, оказавшись прямо под знаменитым мемориалом Поттерам. В Годриковой Впадине было на удивление безветренно, в отличие от ледяных порывов Лондона. Малфой внимательнее оглядел мемориал, не сдержав мягкой улыбки при взгляде на младенца-Гарри на руках у матери, и, разумно решив не задерживаться еще больше, развернулся от холодного изваяния, шагая по мостовой. Дальше Драко двигался скорее по наитию, примерно спустя минут двадцать все же выходя на кладбище. Побродив немного среди надгробий и отчужденных каменных фигур херувимов, застывших в самом скорбном отражении, он заметил сгорбившуюся одинокую фигуру рядом с одной из светлых памятных плит. Драко тут же резко затормозил, разворачиваясь к единственному, кроме него самого, посетителю кладбища. «И тут не прогадала, чертовка!» — с долей облегчения подумал Драко, мягко ступая по направлению к нему. Гарри сидел прямо на холодной земле на коленях, обхватывая себя руками и невидящим взглядом рассматривая плиту с высеченными именами родителей. Поскольку стоял ноябрь, можно было списать этот жест на попытку согреться, вот только… стоило Драко практически бесшумно приблизиться и взглянуть в бледное отрешенное лицо, сразу становилось понятно, что Гарри вряд ли вообще сейчас думает о холоде. Его глаза были пусты. *** Моя душа просто болит… Каждый ебаный раз, когда я ее слушаю. Самый что ни на есть Post Traumatic. Ведь все мы по-своему всё переносим, по-своему и воспринимаем. И да, я решила крепить ссылки на песемки:) https://www.youtube.com/watch?v=eijqQgC2S-g «Place to Start» Mike Shinoda Исчезла опора — и будто бы время вспять. Кручусь я, как вихрь, и ему все никак не встать. Зашли далеко — о конце и не думал я, Застрял в ожидании, и не видна земля… Неужто им вновь обусловлен? Смогу ли забыть я о прошлом? И где же моя решимость? Ведь сценарий вторит, и я снова в нем движим… Может, я — лишь виденье, плод из мыслей людей? Везде вижу злодеев, хоть и сам я злодей, Растерял аргументы, и сложил паруса, Мысли сплошь о финале и уже почти сдался сам… Ведь устал я бояться, что мой контроль — ложный, Устал ощущать, что каждый шаг безнадёжен, И вымотал страх, что все рухнет, как домик из карт… Мне не нужен финал, лишь бы знать, где начала старт, Мне не нужен финал, лишь бы знать, где начала старт… Гарри отлично помнил момент «возвращения». Да, была некоторая дезориентация при отдаче чужой мощи, за все это время ставшей почти родной, но и память… Чертова память — она ведь никуда не делась!.. Вот только ТЕПЕРЬ-то ему все равно не было. Теперь-то был только он, без прикрытий. Он и его поступки. Его поступки и их последствия. И от этого взрыва было не убежать. Да он и не пытался… Пытался лишь абстрагироваться, чтобы просто-напросто не сгинуть под гнетом навалившихся чувств. Разложить все максимально по полочкам — каждый шаг, каждое свершенное действо, каждый свой неверный выбор. И он делал это, с мазохистским удовольствием ощущая, как сжимает грудь, как давит на плечи вина, как с каждым новым пришедшим осознанием лавина эмоций все же сносит его терзаниями и болью, оставляя лишь онемение и пустоту… Гарри все вспоминал о том, как ощущал себя в ставшем таким привычным окружении тьмы. И приходил к выводу, что все это можно было сравнить разве что с подобием наркотического опьянения. Когда ты понимаешь, что делал, наслаждаешься каждым сотворенным действом, тебе кажется все забавным и/или нелепым, эмоции на нуле — лишь инстинкты. Ни боли, ни ответственности. Но вот потом… Потом наступает трезвость — и ты ужасаешься тому, что делал, что чувствовал… Именно так и произошло, стоило Философскому камню, будто губке, впитать проклятую мощь Волдеморта. Гарри «протрезвел». И все было планомерно, поэтапно: и дезориентация, и временная отсрочка с памятью, которая вдарила позже обухом, наотмашь… Сперва в его голове будто зажглась лампочка на тысячу ватт, освещая каждый закуток его мыслей. Будто внезапно устроили массовую дезинфекцию — активная попытка «выжечь» светом тьму. В глазах зарябило, зрение на миг и вовсе покинуло его, уши заложило, и Гарри даже на мгновение потерялся в пространстве и времени — такой сильной оказалась отдача артефакта. Но, когда все прошло, осталась лишь тотальная дезориентация — он даже не сразу понял, был ли он в сознании, где он, кто с ним… Понадобились секунды, для самого Гарри оказавшиеся личной вечностью, прежде чем он осознал себя: свое тело — полуобнаженным, себя самого — стоящим в помещении, помещение — оказавшееся не чем иным нежели собственная спальня. А позже его взгляд зацепился за единственного свидетеля его «пробуждения». Драко. Его больные глаза все еще не способны были концентрироваться на объекте целиком — Гарри улавливал лишь урывки: глаза, внимательно смотрящие на него самого, губы, сложенные в полуулыбке… Только лишь позднее все это обрело облик любимого человека, даря растерянной душе покой и уют. — Гарри… Ушей коснулся тихий шепот. Гарри потянулся было навстречу, уже поднимая руки в желании прижать к себе, но… Глаза выцепили из общей картины новые «данные». Тонкая шея была вся испещрена бордовым, синим, зеленым… Гарри в ужасе опустил руки, отшатываясь в понимании, тут же обрушившимся следом за зрением, слухом и осязанием. Его глаза, не в силах остановиться, наказывали его видом результата собственных стараний — по оголившейся бледной груди расцветали новые порции синяков, где-то отчетливо были видны отпечатки укусов. Руки у Гарри затряслись окончательно, стоило глазам спуститься ниже, запечатлевая, наверное, на всю жизнь багряные разводы по узким бедрам, едва скрытым грязной аврорской мантией. — Гарри, нет! — услышал он хриплый голос, острым ножом входящий прямиком в сердце логичным выводом о том, что жертве и положено говорить это садисту. Ему. С силой зажмурившись, будто дитя, пытающееся укрыться от монстров, Гарри призвал всю доступную сейчас сосредоточенность, лишь бы быстрее скрыться. Уже совершая прыжок, он подумал о том, что совершенно не загадал конечное направление. Ну и пусть! Если его расщепит насмерть — что ж. Это будет облегчением, да и только. Но нет. Не судьба. Он оказался в месте, которое, по всей видимости, магия сочла ближайшим в ассоциации со смертью, о которой он думал уже во время аппарации. На кладбище. Напротив могилы родителей. И только тут на него накатило в полной мере осознание всего произошедшего, заставляя согнуться на холодной земле, совсем не чувствуя стужи. Перед глазами яркими вспышками проносились собственные деяния, уши закладывало от чужих криков, будто кричали прямо сейчас. А худшим видением было… перекошенное болью лицо Драко. Во всех оттенках проявления: вина, страх, неверие, ужас, боль, боль, боль, агония… Или же это была своя собственная агония в веренице видений, от которых Поттер пытался спрятать голову в собственных сложенных руках?.. Сколько он так просидел, он не знал. Когда именно пересек ту неведомую черту, после которой от внутренних раздирающих болью вины и сожалений наступило онемение и пустота, — тоже. Лишь внезапно окутавшие его согревающие чары дали, наконец, понять, насколько же сильно успело замерзнуть его тело… Позади раздался шорох тихих шагов, а после рядом опустился явно тот, что и наслал на него согревающие. Гарри медленно открыл глаза. Ему не нужно было поворачиваться, чтобы понять, кто именно это был. Он на уровне инстинктов уже давно был настроен на этого человека. Человека, спасшего его. Человека, которого он так любил. Человека, которого он чуть не сломал… — Как… — Гарри закашлялся. От долгого молчания и посиделок на холоде, голос его подвел, вместо звуков из глотки по началу вырвался лишь хрип. — Как ты нашел меня? — Разве это так важно? — негромко хмыкнул Драко, рассматривая могильный камень перед собой. — Такие уж мы… с тобой, — медленно и неопределенно продолжил он, тяжело вздохнув. — Вечно находим друг друга. Гарри боялся даже покоситься в его сторону — мысли тут же занял образ того, что он видел перед аппарацией… — Тебе… — слова давались сложно, губы были будто спекшиеся, — тебе нужно в Мунго… — Спасибо, как раз оттуда, — не меняя почти-дружелюбного тона перебил его Драко. — Жить буду. Вон, Рональда навестил заодно. Гарри резко вздрогнул, но все же заставил себя задать очередной вопрос: — Где камень? — У Грейнжер. В том же Мунго и передал, — последовал короткий ответ. — Кстати, с Уизли все в норме. Ничего, что не смогли бы излечить наши доблестные эскулапы. — Хорошо, — на уровне выдоха. Его пальцы были совсем рядом. Гарри до абсурдного боялся сделать лишнее движение ладонью, чтобы не задеть его пальцев, будто мог обжечься. Будто мог обжечь… — Тебе не нужно было… — Гарри запнулся. — Ты не должен был… Он и сам не знал, как именно хотел закончить предложение. Но Драко на то и был Драко — ему-то как раз слова и не требовались. Он все знал и так. Поэтому перебил его, Гарри, бессмысленные бормотания, лишь негромко фыркнув. От этого, блядь, было еще больнее — осознавать, НАСКОЛЬКО же они сплелись вопреки расстоянию и времени. Вопреки… всему этому. Гарри прикрыл глаза, медленно впуская воздух в озябшие легкие. — Ты должен был уже бежать отсюда стремглав… — сглотнув прошептал он. — Как можно дальше от меня. Ты… вообще не должен был возвращаться. — И часа не прошло, как ты от тьмы избавился, но все пытаешься командовать, а? — невесело вовсе усмехнулся Драко, толкнув его плечом. — Должен, не должен… Не надоело? Поттер на это скривился, будто от зубной боли. Еще один удар, который он несомненно заслужил. Не самый болезненный. Не первый и далеко не последний. Но ровно такой же малоприятный. — За меня решать не надоело, говорю? — не унимался Малфой, разворачиваясь к нему вполоборота. — Прости… — едва слышно выдохнул Гарри куда-то себе в колени, не отводя взгляда с высеченного имени матери на сером камне. Он где-то на периферии выхватил то, как Драко медленно качает головой, будто он, Гарри, сморозил какую-то несусветную глупость. — Что, Поттер? — также псевдо-небрежно продолжил кривить губы в ухмылке Малфой. — Сидишь-горюешь? Печальку в себе взращиваешь? Виной самолюбие балуешь, да? Хотя эффект я признаю — полотно «Герой в раскаянии» у тебя вышло на ура. Да и место благоволит, чего уж там… Гарри даже не изменился в лице, принимая пинки со все тем же мазохистским удовольствием. — В этом вы все, гриффиндорцы, — фыркнул Малфой и тоже отвернулся к плите, — любите красиво пострадать. Делать только нихрена не любите. А ты — так и подавно. Ни думать не любишь. Ни делать, ни… — Да я вообще теперь не знаю, что делать! — выкрикнул вдруг Гарри, и плотину эмоций, наконец, проломило. Пусть он и продолжал сидеть, обхватывая себя руками, утыкаясь лбом в колени, тело его предавало. Дрожь накатила такая, что ладони, обнимающие плечи, то и дело соскальзывали со своих мест. Поттера накрыло истерикой. Сухой, безысходной, ни слезинки. Вот только запертые на годы эмоции душили, сжимая горло так и не пролившимися рыданиями по своим поступкам… — Не знаю, понимаешь?.. — задушено прошептал Поттер, будто и не было только что этого отчаянного вопля. Он вдруг резко поднял лицо, до предынфарктного состояния напугав Малфоя своим мертвым взглядом. — Я погубил столько жизней… — шепот ровный, без хоть какого бы то ни было отголоска эмоций, — еще больше жизней не спас. Имея такое могущество, лишь забавлялся. Сам толкнул себя на погибель, обрекая на нее же многих других. Чуть не погубив тебя… — лицо его исказилось, губы дрогнули. — Я так долго был во тьме, что, кажется, вот здесь, — он бьет себя в середину груди, и слуха достигает приглушенный хлопок, — так и осталось пусто. Лишь только боль, вина, сожаление и отчаяние… Он не закончил свою надломленную речь — Драко просто не вынес этого надрыва, едва качнувшись вперед и обрывая мягким поцелуем. Поцелуем, на который Гарри не отвечает, но и не отталкивает от себя, пугая своей такой отрешённостью. Лишь болезненно кривится, стыдливо опуская взгляд потерянных глаз. И Малфой сам, не получив хоть намека на ответ, медленно отстраняется, впрочем, оставляя ладони на холодных щеках Поттера и вглядываясь в пустые все еще глаза. Спрашивая взглядом. — Я потерял на это право много лет назад… — шепчет Гарри, медленно отстраняясь и от теплых рук на своем лице. — Ты продолжаешь совершать все ту же ошибку, Гарри, — качнув головой, едва улыбнулся горько Драко. — Ты снова думаешь за других. Снова решаешь за меня. Услышав это, Поттер медленно закрыл глаза, кивая. — Потому что так — правильно. Ты достоин большего. Я тебя просто не заслуживаю. — Да твою же мать, Гарри! — не выдержав снова повторения этого безумия, воскликнул Драко, на этот раз грубо врываясь с личное пространство и добротно встряхивая Поттера за плечи. — Не смей, слышишь! В первую очередь ты потерял право на ЭТО — решать за меня, за нас обоих! Ты спрашиваешь, что делать? — выплюнул зло Драко, всматриваясь в распахнутые с толикой удивления глаза. — Жить, твою мать! Жить, Поттер, слышишь?! — он продолжал неосознанно трясти его, будто этим можно было вытрясти из Гарри всю дурь, засевшую в его глупой голове. — Жить и изо всех сил стараться сгладить вину перед теми, кто этого достоин. Жить, исправляя старые ошибки. Жить, совершая новые — но борясь с ними теперь вместе с близкими тебе людьми! Ведь что бы ты там себе ни думал, Гарри Поттер, ты никогда не был один! И никогда не будешь — я не позволю… От своей пламенной речи, забравшей, казалось, остатки сил, Малфой даже не заметил, когда зеленые глаза напротив успели наполниться слезами. Когда соленые капли стали струиться по щекам. Когда онемевшие губы бессвязно повторяли в ответ только: «Прости, прости, прости…» — Иди сюда, идиот, — вздохнул Драко, рывком опрокидывая замершего Поттера себе в объятия, крепко, собственнически прижимая его к себе. А тот, уткнувшись холодным носом Малфою в изгиб шеи, все продолжал едва слышно шевелить губами, вновь и вновь повторяя одно и то же слово. — Прощу, Поттер. Обязательно прощу. Всю жизнь будешь отдуваться, — фыркнул в вихрастую макушку Драко, из последних сил и сам давя в себе накатывающие слезы, еле сдерживаясь, чтобы не шмыгнуть носом. — Но прямо сейчас ты подберешь свои чертовы сопли с пола, и мы двинемся с тобой в увлекательнейшую поездку под названием «Искупи, герой, грешок». Драко еле выпутал руку из объятий, чтобы всунуть ее в карман и достать оттуда надавивший порядком бочину от столь пламенных тисканий снитч. — Тебе, — подкинул он мячик, и Поттер, конечно — конечно, мать твою! — словил его, ошарашенно пялясь. — Ну? Что смотришь, будто впервые видишь. — Нет… — глухо выдохнул Гарри, и глаза его распахнулись так сильно, что могли посоперничать с настенными блюдцами пресловутой Амбридж («И вспомнилось же на ночь глядя!..»). — Драко, я не могу!.. — Можешь, Поттер, — отрезал Малфой, сжимая кулак поверх поттерового. — И будешь! И меня мало волнует, хочешь ли. Ты давно уже должен был это сделать. Не ради себя, так ради них! — Драко… — Гарри высвободил ладонь и резко поднялся, рассматривая мячик, лежащий на ней. — Ты не понимаешь… я ведь… я их даже ни разу не видел! Да я им никто!.. Я… — Зато Я их видел, Гарри, — мягко проговорил поднявшийся за это время Малфой, — и они чудесны. И они ждут тебя. Ты нужен им. Просто поверь. Не бойся… Гарри гулко сглотнул, с силой поджимая дрожащие губы. — Сейчас ведь ночь… — сделал он последнюю попытку. — Но не в Австралии, Гарри, — ласково улыбнулся Драко. — Ты должен это сделать. Прямо сейчас, слышишь? Ты и так затянул с этим, — Драко подошел ближе, кладя ладони на его плечи, и тихо добавил: — Я буду с тобой. Поттер вздохнул и кивнул, после чего пару раз повторил жест, будто для собственной уверенности. — Хорошо, — прошептал он, стискивая мячик так сильно, что побелели костяшки. — Хорошо, — повторил Драко, доставая палочку и направляя ее на снитч. — Готов? — Нет, — честно признался Гарри, смежая веки. — Не страшно, — хмыкнул Драко. — К отцовству нереально подготовиться. Уж мне поверь. С этими словами он, наконец, активировал портал, и мужчины исчезли в воронке международного перемещения. *** — Бу-у-у!!! — маленькие ручки, щекоча, проходятся пальчиками по талии. Джинни смеется, легко уворачиваясь. — Доброе утро, солнышко! — Доброе утро, мамочка! — Лили улыбается ей радостно и беззаботно. — Напугала? — Мммм, дай подумать?.. — Джинни задумчиво закусила губу, всматриваясь в потолок. — Нет! — рассмеялась она, хватая дочь и начиная щекотать в ответ. Малышка, повизгивая, вырвалась, скрываясь за обеденным столом. — Неа. Играть не будем. Мама занята завтраком, — девочка надула губки и смешливо простонала. — Можешь помочь, кстати! — А что у нас на завтрак? — потерев нос, спросила Лили. — Блинчики, — рассмеялась Джинни, вновь поворачиваясь к разделочному столу, на котором уже лежали ингредиенты. — Если поможешь, конечно. — Ла-а-адно, — сморщилась девочка, но к матери подошла. — А где Винс? — На внеплановую тренировку уехал, — Джинни пододвинула дочери миску и мешалку. — Ты знаешь, что делать, не так ли? Девочка покивала, начиная аккуратно разворачивать пакет с мукой. — Твои братья проснулись? — Джинни достала с полки сахар и передала дочери. — Джим да. Сказал, умоется и подойдет, — Лили усердно помешивала муку, сахар и яйца, которые в миску добавила Джинни. — Ал, как всегда, еще валяется. — Ну вот, — женщина стала потихоньку лить подсолнечное масло на мерную ложку, — стоило Скорпиусу уехать — и подъем по графику у Альбуса как бабка отшептала. — Какая бабка, мам? — недоуменно переспросил ребенок, вздернув рыжую бровку. — Не бери в голову. Это, хм… маггловское выражение. От твоего отца как-то подхватила. Давно еще, — Джинни сдула с лица прилипшую прядку. — Я что-то не помню, чтобы Винс так говорил, — обе обернулись на двери, в которых стоял все еще заспанный Джеймс, старательно подавляя кулаком зевок. — Так это и не Винс, это Гарри, — фыркнула Джинни. — Говоришь так, будто мы с Лил имеем понятие о том, как и в каких выражениях предпочитает общаться наш отец, — закатил глаза Джеймс. Его мать только фыркнула, пожав плечами. — Помощь нужна? — Да нет, спасибо. Мы с Лил и сами справимся. Хотя… — женщина на миг взглянула на дочь, будто что-то вспомнив. — Можешь попытать счастья разбудить брата. — Ты прекрасно знаешь, что вытащить из кровати Ала раньше девяти мог только Скорп, мам, — покачал головой мальчик. — Кофе, что ли, сварю… — Даже не мечтай, Джеймс Сириус! — строго, но со смешинкой в глазах, проговорила Джинни. — Не дорос еще! — Мне девять, мам! — протянул мальчик. — И не зови меня полным именем, ты ж знаешь, я этого не люблю! — Вот стукнет тебе хотя бы четырнадцать, тогда поговорим об этом! — оборвала его мать. — А пока чай давай вари. Мальчик вздохнул, подходя к шкафчикам и выуживая оттуда заварник и пачку с чаем. Так, занятые каждый своим делом, никто не заметил, что на кухне обнаружился еще один посетитель. — Эммм… доброе утро, что ли, — Джинни и дети тут же повернулись на голос, завидев в дверях светловолосого мужчину. — Малфой! — с удивлением воскликнула Джинни. — Какими судьбами? Женщина широко улыбнулась ему, как старому другу, тем временем отряхивая руки от прилипшей муки. — Да ты проходи, присаживайся! Мы вон завтрак как раз готовим! — Джинни щебетала, даже не заметив, что Малфой так и стоит замершим в дверях. — И, кстати, если ты за Скорпом — то зря. Асти отчалила со всем скопом еще неделю назад. — Да, знаю, — легко улыбнулся Драко при упоминании сына. — Но… знаешь… эм… вообще-то, я по другому поводу. — Да? — Джинни, наконец, расправилась с мытьем рук и сделала было уже шаг к нему, но притормозила при последней фразе. — И по какому же? — Я приехал не один, — вкрадчиво сказал Драко, исподлобья серьезно взглянув на женщину. А после заглянул за дверной косяк, негромко проговаривая: — Ну иди уже сюда, не мнись! Послышались тихие шаги, и на кухню заглянул… — Гарри?.. — в удивлении воскликнула Джинни. — Эм… привет, — неуверенно переступил с ноги на ногу Поттер, краснея аки маков цвет прямо за доли секунд. На кухне повисла тишина, прерывающаяся разве что шипящим на сковороде маслом. — Собственно… вот, — махнул в сторону алеющего Поттера рукой Малфой, будто это и так объясняло все. Впрочем, так и было. Гарри неудержимо скривился, будто съел лимон, глядя на Джинни, не в силах перевести взгляда на замерших детей. И, по старой привычке, провел ладонью по волосам, как делал всегда, когда особо нервничал. — И Ал так делает… — раздалось тихое со стороны Лили. — Мгм, достал уже лохмами трусить, — хмыкнул отстраненно Джеймс, после чего раздался тихий такой «звяк» — мальчик поставил заварник на стол. — Ага, — оклемалась Джинни, смерив Поттера слишком уж понятливым взглядом сверху-вниз и обратно, — значит, из задницы ты свою голову, наконец, достал. Поттер, уже просто до неприличия красный, скривился еще больше, выглядя при этом настолько несчастным, что Джинни все же сжалилась, уже более дружелюбно хмыкая. — Ну что же. Дети, знакомьтесь, ваш достопочтенный папочка объявился, — сложила руки на груди она. — Да мы уж и так поняли, — вновь хмыкнул Джеймс. — Пожалуй, возьму заварник побольше… — Мам, у нас сейчас блины сгорят… — пискнула Лили, и Джинни тотчас же круто развернулась в сторону плиты. — Вот ведь чччерт! — разом забывая о гостях, женщина подлетела к уже дымящейся сковородке, активно махая над ней палочкой. — Ну теперь-то понятно, как Винсу удается держать себя в форме, — фыркнул едко Малфой, подходя к зависшему Поттеру, который все-таки рискнул рассмотреть поочередно спину Джеймса, впавшего в активный игнор, и распахнутые глаза дочери, с нескрываемым интересом взирающей в ответ. — Хозяечка из тебя, Уизлетта, такая себе… — Засунь свой язык туда, где была все это время голова Поттера, Малфой, — бросила Джинни через плечо. — Гарри, отомри. Дети — как я уже говорила, знакомьтесь. Ваш отец не кусается, — раздавала команды женщина, проветривая заклинанием кухню от запаха подгоревшего блинчика. — По крайней мере, уже, — буркнула она себе под нос. Лили оказалась самой… смелой? Заинтересованной? Гарри не успел для себя решить, стоя на месте и не шевелясь, будто чучело, пока малышка ровным шагом подходила к нему. Пока протягивала ручку вперед. Пока произносила свое имя и такое по-детски наивное: «Давай знакомиться, папа». Сто тысяч самых разнообразных чувств разрывали грудь на миллионы кусочков, пока Гарри медленно протягивал свою дрожащую ладонь, мягко, боязно пожимая ручку дочери. — Хей, Джин, — доверительно (и слишком громко, чтобы не быть услышанным всеми на кухне!) прошептал Малфой, — мне кажется, он сейчас без сознания упадет. — Его проблемы, — злобненько ухмыльнулась она. — Ты… очень красивая, Лили, — слишком хрипло прозвучал дрогнувший голос Гарри. Он и взаправду ощущал, что вот-вот может упасть, просто от наплыва чувств. Девочка была такой милой. Имя до боли в районе сердца подходило ей… — Спасибо, — девочка улыбнулась. — Ну что же ты стоишь, пап? Присаживайся. И малышка дернула его за руку, подводя к столу и усаживая на один из стульев. — Спасибо, — прошептал онемевшими губами Гарри, боясь выпустить ладошку дочери из своих пальцев. Боясь задержать ее ручку в своей, чтобы ненароком не спугнуть… Но дочь, будучи ли заинтересованной сама или же просто приличия ради, не стала выпускать руку отца, присаживаясь на соседний стул. Даже наоборот — развернула к себе его ладонь, притягивая ближе и с интересом рассматривая. — Чай? — осведомился Джеймс, как ни в чем не бывало, поворачиваясь к отцу. — Я Джим, кстати, — подчеркнуто произнес свое имя мальчик. Гарри резко поднял голову, всматриваясь теперь в лицо сына. — Да, я… — он прочистил горло, мягко высвобождая ладонь из пальцев дочери и пожимая протянутую руку сына. — Я знаю. — Ну, конечно, знаешь, — фыркнул Джеймс, — ведь это же ТЫ назвал нас… Гарри вздрогнул, будто от удара, и отшатнулся. Лили цокнула языком, вновь хватая руку отца и снова начиная ее преувеличенно внимательно рассматривать. — Джеймс! — строго осадила его мать. — Не, ну, а че? — пожал плечами мальчик. — Что. Не «че». И мы уже говорили об этом, молодой человек! — отчитывающим тоном ответила Джинни, наливая на сковороду очередной будущий блинчик. — И прекрати вести себя столь грубо. Я говорила тебе, что Гарри… — …был просто очень занят, да, я помню, — закатывая глаза, процитировал (явно не в первый раз) мать Джеймс. — Вот именно, — улыбнулась Джинни, переводя взгляд на Гарри, который больными глазами смотрел в спину сыну. — А Винс говорит, что просто херней страдал… — задумчиво произнесла Лили под аккомпанемент тихого фырканья брата, раскрытых в шоке ртов затихшего в углу комнаты Малфоя, с интересом наблюдавшего за воссоединением Поттера с семейством, собственно самого же Поттера и вытянувшегося лица Джинни. — Вот только я не знаю, что это такое, «херня». — Я тебе потом как-нибудь объясню, детка, — «отвисла» Джинни, — а пока давай договоримся. Не упоминай это слово нигде и никогда, хорошо, милая? — Но ведь Винс упоминает, — вскинула личико девочка. — С Винсом я отдельно поговорю, — сверкнула глазами женщина, и весь ее образ свидетельствовал о том, что разговор Крэббу вряд ли понравится. — А кофе не желаешь? — вклинился вдруг Джеймс, с загадочной улыбкой рассматривая Гарри. — Даже не думай, Джим! — рявкнула на него мать. И вдруг резко развернулась в сторону сковородки, на которой снова что-то (блинчик!..) горело. — Да чтоб тебя!.. — Не, вы с Поттером явно друг друга стоите, — тихо рассмеялся из своего угла Малфой и тут же словил два недоверчивых взгляда. — Ну, как пара супружеская, — пояснил он, переводя взгляд с Гарри на Джинни. — Тот тоже все вечно палит, когда готовит. — Мы в разводе, — тихо ответил Гарри, опуская глаза. — Ну слава Мерлину и его седине! — возвела очи горе Джинни. А потом резко развернулась к Поттеру, чеканя каждое слово и размахивая лопаткой в такт. — Ну вот и скажи, стоило оно того, а? Придурок несчастный! Еще и с клятвой этой тупой нервов сколько помотал! — Уизли, угомони кентавров, а? — безэмоционально, казалось бы, но в то же время довольно твердо проговорил Драко, видя, как побледнел Гарри. — Ладно, — сдулась тут же женщина, тоже заметив изменившееся выражение лица своего «некогда-мужа-по-бумагам». — Прости, Гарри. — Нет, — тихо проговорил тот, — ты права. Это ты прости. И… Лили, Джеймс… — Джим, — поправил сын, поворачиваясь к отцу. — Да, прости. Джим, — Гарри неуверенно улыбнулся ему. — Простите, я… — Был занят. Мама говорила, — сложил руки на груди мальчик. — Но ведь сейчас я здесь, — умоляюще взглянул в глаза сыну Гарри. — И буду здесь регулярно, если… если… — его голос становился все тише, пока он, наконец, не прошептал, едва шевеля губами: — Если только позволите… — А ты хочешь? — вскинулся Джеймс. Все остальные молча наблюдали, не вклиниваясь. — Сам? Хочешь? — Очень хочу… — также тихо прошелестел Гарри, вновь поднимая на сына полный боли взгляд. — И ты не лжешь сейчас, да? Ты же ведь никогда не лжешь? — не совсем поняв, что имела в виду Лили, когда говорила это, Гарри перевел взгляд на девочку, вопросительно смотря на нее. — Вот же, — Лили подняла зажатую его же ладонь в своих на уровень его глаз. — «Я не должен лгать». Тут так написано. — Да, малыш, — Гарри тихо-тихо всхлипнул. В носу нещадно щипало. — Не лгу. — Ну так не забудь об этом, — смешливо подошел ближе Джеймс, похлопав отца по плечу, отчего Гарри вновь тихо всхлипнул. — В этот раз не забудь. Папа. — Что?.. — в очередной раз раздалось со стороны дверей, и пять пар глаз повернулись туда. И снова в кухне повисла тишина. Гарри с неверием смотрел на свое собственное отражение восьми лет. С не меньшим наплывом эмоций на лицах смотрели на них обоих остальные присутствующие, поражаясь наглядной схожести. — Альбус… — тихо обронил Гарри, вглядываясь в такие же, как у него самого, зеленые глаза. Распахнутые, отражающие, пожалуй, едва ли не больше боли вперемешку с обидой, чем его собственные. Мальчик ничего не ответил — все стоял, кривя личико, как делал это отец в моменты горечи, и взирал на новоприбывшего родителя, медленно выжигая тому душу взглядом. — Альбус, пожалуйста… — не зная, что же он — хочет? может? должен?.. — сказать, произносит Гарри, но… Мальчик качает головой в отрицании, медленно делая шаг назад. Потом еще один. И еще. А затем он резко разворачивается, и уже спустя несколько секунд раздается громкий хлопок входной двери, извещающий о том, что он покинул дом. Гарри с тоской прикрыл глаза, медленно выдыхая. — Похожи, скажи? — негромко произнесла Джинни, обращаясь к Драко, но даже не поворачивая в его сторону головы — по-прежнему смотря на то место, где только что стоял ее сын. — Ты даже не представляешь, насколько, — имея ввиду не столько внешность, сколько повадки, а особенно — грандиозный побег — глубокомысленно изрек Малфой. — О, поверь, прекрасно представляю, — фыркнула Джинни. — Ну что же. Видимо, завтрак у нас будет на пятерых. — А куда… — начал было Гарри, но его перебил Джеймс. — Да в крепость свою, куда ж еще-то? — понять, что Поттер (старший) спрашивал о том, куда побежал младший сын, было несложно. — Позавтракаем — покажу. Или… ты спешишь? — с подозрением в голосе вопросил Джеймс, глядя на отца из-под сведенных бровей. — Нет, что ты… — растерянно протянул Гарри, находясь в своего рода прострации. — А что за крепость-то? — присаживаясь со свободной стороны от Гарри (с другой по-прежнему сидела Лили) и незримо кладя ладонь ему на колено в знак поддержки, спросил Драко. — Они со Скорпиусом нашли, когда гуляли вместе, — ответила Лили, наливая чаю в блюдечко и дуя на него в попытке охладить. — На пляже. — Твой сын? — негромко спросил Гарри, накрывая ладонью руку Драко и на краткий миг сжимая его пальцы, после чего убирая ладонь. — Да, — тихо ответил Драко. — Мой сын сдружился с твоим. Прямо не разлей вода, представляешь? Забавно это все выглядит, хочу тебе сказать. Особенно учитывая наше с тобой прошлое… Что ж. Оказывается, мир тесен, Поттер. — Если ты не заметил, Драко, — вклинилась в их перешептывания Джинни, заканчивая накрывать на стол и присаживаясь рядом с сыном, — на кухне в принципе сплошняком Поттеры. Поэтому будь так любезен, используй имена. Ведь не трудно же? — Драко на это лишь сузил глаза. — Вот и умница. Входная дверь снова хлопнула. Дети с интересом вытянули шеи, смотря в направлении гостиной. — Вернуться решил, что ли? — думая на Альбуса, вопросил Драко. — Вот уж не думаю, — хмыкнул Джеймс, как никто другой зная нрав брата. — Он упертый, как баран. — Весь в отца, — фыркнул Малфой, обмениваясь ехидными улыбочками с мальчишкой. От этих гляделок Джинни и Гарри в удивлении приподняли брови. — Думаю, мы поладим, пацан, — озвучил их опасливые догадки Драко. — Я подумаю, — едко фыркнул мальчик, задрав подбородок, чем насмешил всех на кухне. — Джин, представляешь, эти недоумки перепутали рабочие недели, так что тренировку отменили… — проговаривая это, на кухне объявился Крэбб в форме своей команды. Да так и застрял в дверях, завидев собравшуюся компашку. — Малфой, ты, что ли? — Я, что ли, — подавил смешок Драко. — Вроде ж виделись недавно. Неужто забыть успел, как друг выглядит? — Да я не то чтобы… Поттер?! — заметил наконец второго гостя Крэбб. — Привет, Винс, — улыбнулся ему Гарри, после чего раздался хор нестройных приветствий в адрес Винса от остальных. — Так, значит, тебе все же удалось, — широко улыбнулся Винсент, глядя на Малфоя. — Знай наших! — поднял кулаки вверх он. — Ну так, а то! — горделиво хмыкнул Драко, выбираясь из-за стола и обнимая друга. — Рад тебя видеть, старина! — Слизерин, как диагноз, — выпучила смешно глаза Джинни, наливая себе чаю. — А Ал туда еще и поступать хочет, — поддакнул матери Джеймс, намазывая блинчик джемом. — А почему? — казалось, Гарри только и делал, что удивлялся. — А вот сам у него и спросишь, — хмыкнул (один-в-один как Малфой, ох уж эта блэковская кровь!..) Джеймс. — Я покажу, где он. После завтрака. — Да, конечно, — согласился Гарри. А потом его дочь попросила намазать ей блинчик джемом. И он сделал. И затянулась беседа. И с каждой минутой напряжение между Гарри и детьми таяло. И с каждым мгновением его бедное сердце отбивалось… *** Примерно спустя час Гарри брел рядом со старшим сыном в сторону пляжа. Джеймс, попривыкший и немного оттаявший в отношении отца, теперь без умолку трещал о своих увлечениях и планах. Гарри же, слушая его, был переполнен смешанными чувствами. С одной стороны, ему было интересно все, что касалось его детей, поэтому он ощущал восхищение, интерес, удивлялся каждой истории о них, не скрываясь рассматривал до последней черточки, совершенно не обращая внимания на понимающие взгляды со стороны друзей на него самого, явно восторженно распахнувшего глаза и не перестающего улыбаться. С другой же… А с другой он тонул в собственной вине, сожалении и боли. Особенно это коснулось его при встрече с младшим сыном и его такой вот реакции. Ведь Гарри по себе знал: побег — последняя стадия, когда больнее всего, так, что кажется, будто не вынесешь… — Да, — будто прочитав его мысли, произнес вдруг Джеймс, который, по всей видимости, заметил, что отец ушел мыслями далеко от его рассказа, — Ал всегда реагировал так… остро. Гарри вздрогнул от его слов и гулко сглотнул, промолчав. Ну, а что он мог сказать? Что сожалеет? Что виноват?.. Это не требовало оглашения вслух. Это было фактом. — Ты пойми, мы с Лил, как бы это сказать… — Джеймс подбирал слова, почесывая подбородок. Гарри улыбнулся этому его жесту, ведь и сам так делал иногда. — За себя могу сказать, что перерос обиду на тебя в силу старшинства. Лили — ну это Лили, — мальчик улыбнулся своим мыслям о сестре. — Знаешь, она всегда была такой… смышленой, доброй, понятливой, сопереживающей… Мне иногда кажется, дай ей возможность — она обнимет весь мир. Гарри, по-прежнему молчаливо слушающий сына, улыбнулся. «Мерлин, о ее бабушке говорили так же…» — мысль была болезненно-приятной, расцветающей в груди теплом вперемешку с колющей болью. — Альбус же… ну… — Джеймс взглянул на отца, задерживая ненадолго взгляд. — Ему доставалось всегда больше всех из-за вашей схожести, понимаешь? Ведь ты известен и в Австралии. Мальчик вывел их на общественный пляж, шествуя только по ему одному известному маршруту. Растерянному Гарри только и оставалось, что следовать за сыном. — Альбус так и не смог смириться с фактом твоего отсутствия в наших жизнях, — Гарри поморщился, с силой сводя брови на переносице, пока Джеймс продолжал излагать. — Может, из-за вечных издевок. А может, и из-за своего характера. Но знаешь, только мы с Лил осведомлены, что все это время тебя ему не хватало, пожалуй, даже больше, чем кому-либо из нас. Только мы с Лил видели, как он украдкой прячет одну-единственную твою колдографию. Как кричит на нее же в самые трудные моменты. Как тихонько плачет во сне… Раньше Ал срывался, истерил, и это было плохо, — Джеймс сглотнул и нахмурил брови, вспоминая. — Вот только позже стало еще хуже — ведь он взрослел, еще больше стал походить на тебя, а твоя слава бежит быстрее паровоза, знаешь… И он… стал закрываться. И ни я, ни мама, ни даже Лил не могли пробиться к нему сквозь ту броню отчуждения, которую он выстроил вокруг себя, но… Благо в его жизни появился Скорпиус, медленно, но уверенно вернувший его прежнего хотя бы немного. Гарри буквально физически ощущал ту агонию, которая разрасталась в его груди от слов сына. До скрежета сжимал зубы, стискивая кулаки в отчаянии. И лишь молил про себя всех, кто бы только пожелал выслушать. Молил о шансе все исправить… — Винс так и не смог перекрыть дыру в его сердце, оставленную тобой, — тихо проговорил Джеймс, останавливаясь и поворачиваясь к бледному осунувшемуся отцу. — Но ты сможешь. Только… дай ему время. Он вон там. Гарри посмотрел в сторону, куда указывал Джеймс. На пляже располагался прибрежный клуб, имеющий неимоверно длинную барную стойку, за которой сидел молодняк с коктейлями. Из клуба же были выставлены колонки, из которых раздавался ломанный бит — да так громко, что явно закладывало уши всем тем, кто находился ближе пятнадцати футов. Впрочем, это вряд ли мешало уже находившемуся навеселе от явно алкогольных коктейлей сбору молодежи, устроившему тусовку прямо на песке рядом с барной стойкой и выплясывающему рваными движениями в такт такой же дерганой музыке. Гарри недоуменно окинул взглядом все это безобразие и уже хотел было переспросить, туда ли его привел Джеймс, пока не посмотрел немного дальше. А дальше, ближе к берегу, находилась по всей видимости заброшенная детская площадка, в центре которой был возведен невысокий детский деревянный замок с лестницами и свисающими канатами. На открытой арке, находящейся в одной из башенок, одиноко сидел мальчик. Гарри было видно лишь его ссутуленную спину — мальчик сидел лицом к океану, свесив ноги по ту сторону замка. — Это его крепость, — посмотрел на брата Джеймс. — Они нашли ее со Скорпиусом и постоянно зависали тут. И музыка постоянно под боком, и задиралы Альбуса сюда не приходят… — Ясно, — ответил Гарри, поворачиваясь к сыну. — Джим… — он отвел глаза, проводя рукой по волосам, и мальчик улыбнулся этому жесту, красноречивее всего сказавшему о накатившей на отца нервозности. — Я… — Гарри собрался с духом, присел на корточки и вновь посмотрел в карие глаза сына. — Прости меня. Я… — Я прощу, — улыбнулся снова мальчик, спокойно смотря на отца. — Если поможешь Альбусу. — Я… да, — Гарри сквозь боль улыбнулся сыну. — Я буду очень стараться. Спасибо… за шанс. — Не упусти его, — кивнул Джеймс, — папа. Гарри медленно брел к деревянному замку, и сотни мыслей роились в его голове. Сможет ли он отвоевать шанс у судьбы? Заслуживает ли он этот самый шанс?.. Хрупкая, одинокая фигурка сына маячила перед глазами жестоким напоминанием о собственном бездействии, о собственной жестокой безответственности… Гарри, проходящий мимо отплясывающей толпы, внезапно для себя зацепил в сознание слова песни, звучавшей из колонок («Stereo Love» Edward Maya feat. Alicia ссыль https://www.youtube.com/watch?v=JoJ7ImMQ8UQ), будто насмехающиеся над ним: «Сколько будешь сердце разбивать? Не хочу очередным я стать И за что не делал отвечать…» Гарри сглотнул набежавший ком и сильнее стиснул кулаки. Подойдя, наконец, к замку, он медленно взобрался в него, садясь рядом с сыном. Замирая и боясь на него взглянуть… Зато Альбус, похоже, не боялся, резко разворачиваясь в его сторону и окидывая таким взглядом, что Гарри, все же рискнувшему взглянуть в глаза мальчику, невольно передернуло. — Зачем ты явился? — без лишних предисловий воскликнул Альбус. — Я тебя не звал. Можешь валить восвояси. Уверен, у тебя куча неотложных дел помимо нашего жалкого существования! — Альбус… — начал было Гарри, но мальчик не позволил закончить. — Что — Альбус? — всплеснул руками он, рывком поднимаясь на ноги и теперь нависая над сжавшимся Гарри. — Ты не думал о нас все эти годы. Плевать тебе было с высокой колокольни, что там с нами и как мы. Что-то изменилось? — Все изменилось, — тихо, но уверенно сказал Гарри, присаживаясь на корточки так же, как недавно перед Джеймсом, — я изменился… — Поздравляю! — рявкнул в ответ ребенок, отворачиваясь к океану. — А теперь можешь валить! Гарри медленно выдохнул, прикрывая веки. Ему было больно, но он не был уверен, кому из них двоих сейчас больней. — Ты прав, — тихо сказал он, опуская голову. — Я виноват перед вами. И никакие сказанные слова не смогут оправдать то, что меня не было рядом все эти годы. Да я и не пытался бы, но… Знаешь, я могу лишь просить тебя… Вас всех. Дать мне шанс исправить свои ошибки. Дать шанс участвовать в вашей жизни. Поверь, мне это нужно. Мне этого очень хочется и… Я сделаю все — возможное и невозможное, чтобы вы были счастливы. Прости меня, Альбус… — Сделаешь все, говоришь? — зло проговорил ребенок, и Гарри открыл глаза, вглядываясь в искаженное личико. — Тогда убирайся, откуда пришел, слышишь? Дыхание застряло где-то на выходе из груди. Гарри закусил губу и медленно кивнул. — Если ты так хочешь… — тихо прошептал он, медленно поднимаясь с колен. А потом добавил едва слышное: — Прости меня… С болью в сердце Гарри медленно развернулся и двинулся было в сторону арки, чтобы спрыгнуть, как вдруг услышал тихое-тихое: — Пап… — едва слышный всхлип, — подожди… Не успел Гарри развернуться, в неверии раскрывая рот, как на него накинулся Альбус, крепко-крепко стискивая его в объятиях и шепча ему в плечо тихо-тихо: — Не уходи… пожалуйста… Гарри рухнул на колени, будто подкошенный, привлекая сына к себе ближе, бережно обнимая, едва покачивая. — Прости меня, — шептал он срывающимся голосом в сыновью макушку, и слезы струились по его лицу так же, как и по лицу Альбуса, тихо всхлипывающего в его плечо. *** Джеймс давно вернулся. Вернулся уже даже возбужденный Альбус, сияющий, как начищенный новехонький галлеон. Гарри с ним не было. Драко начал волноваться. Гарри покинул их несколько часов назад, оставив Драко на кухне с Джинни, Винсом и малышкой Лили. Не сказать, что Драко не понимал, что Гарри нужно время, как и не сказать, что и самому не о чем было перетереть со старым школьным товарищем. Но… Сердце все время ныло. Душа была не на месте. А уж когда вернулся Альбус, сообщая, что Гарри решил задержаться на пляже, изъявив желание немного побыть одному… — Знаете, мы, пожалуй, отчалим, — беспокойство за Поттера не давало нормально сосредоточиться ни на чем. Драко поднялся из-за стола, на автомате нащупывая в кармане снитч — портал в обе стороны. — Как вы могли бы догадаться, времени с его возврата прошло всего ничего. А вот проблем дома… — Да уж, — покивала Джинни, тоже поднимаясь. — Пойдешь его забирать? — также поднялся из-за стола и Винс. — Да, — Драко размял плечи, — думаю, мы перенесемся прямо с пляжа и… — То есть, вы не останетесь? — вдруг послышался обеспокоенный голос Альбуса. Драко повернулся к нему, заметив, что на него внимательно смотрят также и Лили с Джеймсом. — Сегодня нет, ребятки, — улыбнулся он, а потом подмигнул и бодро добавил: — Но ведь вы знаете, что у вашего папы есть постоянный портключ к вам, не так ли? И Драко достал снитч, демонстрируя его детям. — А значит, он будет навещать вас очень часто, — уверенно закивал он. — Так часто, что успеет вам надоесть! На маленьких личиках отразилось облегчение, и дети улыбнулись. — Джеймс, — обратился Драко к мальчику, — покажешь, где отца оставил? Мальчик кивнул. Прощание не вызвало много времени. Драко стал дерганым, и это было заметно всем. Довольно быстро сын Поттера привел его в нужное место. Малфой поинтересовался, хочет ли ребенок попрощаться, на что мальчик мудро заметил, что долгим прощаниям пока не время и что это самое время необходимо не только Гарри, но и им всем. Драко в очередной раз поразился тому, насколько нынешнее поколение детей удалось смышленым, и, наскоро попрощавшись с мальчишкой, двинулся в сторону виднеющегося деревянного замка. На пляже было шумно — отчасти из-за веселящейся молодежи, отчасти из-за громкой музыки, шедшей со стороны бара. Однако играющая песня («In the Dark» Tiesto, ссыль https://www.youtube.com/watch?v=mtJX26RIQD8) была как никогда в тему, и, пока Драко шел к замку, он невольно вслушивался в слова, кривя уголок рта от мысли о фатуме, раздающемся даже из колонок: Оглянись — и твой мир весь будто сломан, Ощути — никого вокруг тебя нет, Тишина, в темноте всегда так тихо, И звучит, будто карнавал закончен… Ты бежишь посреди пустынных улиц, Смотришь ты — но вокруг все так же пусто, Ты хочешь быть от толпы как можно дальше, Бежать прочь от грехов давящих… Ведь я буду там, Ты будешь там, Будем друг с другом в темноте. И ты поймешь, что вижу я, Будем мы вместе в темноте. Раз это, что хочешь ты, То и мне подойдет, И я буду там, Ведь мы так нужны в темноте. Боишься если вдруг ты, Буду рядом с тобой, Ведь мы нужны Сильно друг другу в темноте. В темноте, в темноте, Будем мы вместе в темноте. Спасем мы друг друга в темноте… Удержим друг друга в темноте… Гарри обнаружился недалеко от детской площадки, сидящим прямо на песке и смотрящим на спокойный океан. Подойдя к нему, Драко мягко опустился рядом, вытягивая ноги. Погода стояла спокойная, легкий бриз приятно холодил лицо, а шум океана вселял спокойствие в душе. Если забыть о имеющихся в Англии проблемах, можно было с уверенностью заявить, что Драко чувствовал себя счастливым. Прямо сейчас, в этот самый момент. Ужасно уставшим, не выспавшимся, но тем не менее счастливым. Он блаженно вдохнул соленый морской воздух и откинул голову назад, подставляясь легкому ветру. — Когда ты возвращаешься во Францию? — тихий голос Гарри прозвучал как гром средь ясна неба. Можно было с уверенностью назвать этот вопрос не иначе, как «испортить идиллию». Драко резко распахнул глаза, выпрямляясь. — В смысле? — обернулся он на Поттера. Тот не подал виду, по-прежнему залипая на волны. Лицо его было отрешенным. — Ну… у тебя жена… — пожал плечами Гарри. И стиснул зубы, медленно выдыхая через нос. — У тебя тоже, и что с того? — ситуация была по меньшей мере забавной. Драко хмыкнул. — Мы в разводе, — Гарри поджал колени ближе, переводя взгляд на песок, вытягивая руку и начиная водить по нему пальцами. — Мы… знаешь, Джин ведь просто хотела детей, — Гарри будто говорил сам с собой, все его внимание занимали абстракции, которые выводили его пальцы на песке. — А Винс не мог, и она попросила… Еще тогда, понимаешь? Мы… — он вздохнул — тяжко, обреченно. — Между нами ничего не было. Я просто был типа донором. Я ведь тоже хотел когда-то стать отцом… — речь его стала немного сбивчивой и невнятной. — А потом тьма и… все это… В общем… Я заставил ее оформить брак. Но мы развелись официально сразу после рождения Лили. Гарри подтянул руку обратно, обнимая колени. — Мгм, — емко ответил Драко, переводя взгляд на океан. — У меня круче. Зацени: любимый послал меня к лешему, отец продал, как племенную кобылу, подлив нам с женой зелья для зачатия — благодаря которому, собственно, и появился Скорпиус, — а у моей жены несчастная любовь длинною в жизнь, переходящая в постоянные отношения на стороне. Так что один-один, Поттер. Дальше меряться будем? Гарри вскинул на него больные глаза, вглядываясь, ища признаки обмана. Но, наткнувшись на уверенный взгляд, вновь отвернулся к океану. — И все же… — уткнулся он в свои колени. — Столько лет… столько ошибок… — Верно, Гарри, — твердо произнес Малфой, разворачиваясь к нему всем корпусом. — Ошибок действительно много. Но не только у тебя — все мы ошибаемся. Ведь, по большому счету, все началось именно с моей ошибки и… — Нет! — оборвал его Гарри, дернув головой. — Ты ни при чем, я должен был поверить, должен был дать тебе шанс объясниться, должен был не поддаваться тьме! А вместо этого я… — Нет, Гарри, — перебил теперь его Драко, — виноваты мы оба. Глупо меряться, кто больше, ведь и я должен был изначально довериться тебе. Но такие уж мы были молодые — горячие, импульсивные, полагающиеся лишь на свои мысли. Не способные довериться другому… Драко замолчал, рассматривая профиль Поттера. Гарри будто пытался сдержать гримасу боли: лицо его неуловимо подрагивало, руки были стиснуты в кулаки. — Но сейчас мы уже не те юноши, Гарри, — твердо сказал Драко, кладя ладонь на окаменелое плечо Поттера. — Мы переросли это. И сейчас имеем все шансы исправить ошибки. Да мы уже исправляем — посмотри! Гарри дернулся, но медленно обернулся к нему. В глазах его застыла боль. — Мы еще можем наверстать упущенное, слышишь? — Драко накрыл его лицо ладонями, шепча уверенно и горячо. — Послушай… Музыка, льющаяся со стороны бара, вторила его словам — песня («Northern Star» RAM & Susana, ссыль https://www.youtube.com/watch?v=wALU-tNBE6c) как никогда лучше говорила обо всем, и Драко подумал, что, видимо, это и правда благоволение судьбы. Ресницы Гарри подрагивали, дышал он тихо и тяжело. «Ты и я — вот и все, что мне нужно, И плыл я в невесомости, Но гравитация меня внезапно сбила с ног… Не волновало меня ничто, И красоту я увидеть мог, Ведь ты был рядом со мной. Никогда не боялся я пропасть, С мостов моих упасть, Но как ушел ты — Погасла моя звезда… Дай же мне знак! Скажи, как тебя удержать вновь? И путь к любви мне вновь найти? Дай же мне знак…» Драко медленно приблизил лицо, накрывая подрагивающие губы Поттера едва ощутимым, ласковым поцелуем. Так же быстро он отстранился, понимая, что сейчас не время для этого. Пока. — Мы переживем это, Гарри, — вкрадчиво проговорил он, утыкаясь Поттеру в лоб и вглядываясь в его такие больные глаза. — Только дай нам шанс, — тихо-тихо прошептал он, с нескрываемой мольбой в голосе. — Пожалуйста… И Гарри в согласии прикрыл веки. *** Они перенеслись в гостиную на Гриммо, а оттуда — сразу в Мунго камином. Драко знал, что Гарри не сможет даже уснуть спокойно, не увидев Рона — еще одну свою ошибку. Еще одну «ранку» на душе, которую Малфой потащил его исправлять. Гарри не сопротивлялся, был ведом, будто кукла, опустошенная внутри. Апатия вновь поселилась в нем еще на берегу Австралии, но Драко не собирался с этим мириться. Поэтому просто следовал намеченному в уме плану по спасению души любимого. И следующим пунктом как раз и была палата Рональда Забини-Уизли. Аккуратно войдя в палату с опаской разбудить — ведь, как ни крути, Рональд был серьезно ранен, да и время было уже довольно позднее, — Драко с облегчением обнаружил пациента в состоянии бодрствования, как и отметил, что Рон в палате не один — на стуле рядом примостился его муж. Драко улыбнулся и, приветственно кивнув Блейзу, повернулся назад, подзывая Гарри войти следом. Тот неуверенно вошел за ним, аккуратно прикрывая дверь. — Гарри! — тут же радостно воскликнул Рон и сделал попытку приподняться, но Блейз уверенно нажал ладонью ему на грудь, заставляя лежать. — Поттер, — кивнул ему степенно поднимающийся со стула Забини-Уизли, после чего перевел взгляд на Драко. — Значит, тебе удалось? Драко кивнул, улыбаясь. — Нам удалось, — поправил он, с благодарностью смотря на Рональда. Тот ответил кивком. — Ты — это ты прежний, стало быть? — ровным голосом спросил Поттера Блейз, медленно подходя к ним. — Насколько это возможно — да, — скованно пожал плечами Гарри. — Хорошо, — приподнял уголок губ в ничего не выражающей ухмылке Блейз. А потом замахнулся и впечатал кулак в нос Поттеру, даже не изменившись в лице. Послышался хруст. Гарри зажмурился, зажимая кровоточащий нос ладонями. — Объяснять, думаю, не нужно, верно? — Блейз, мать твою!.. — воскликнул Драко, подлетая к Гарри. — Поттер, ты как? — Нормально, — прогнусавил Гарри, задирая голову. — Подсобишь? — Да, конечно, — Драко достал палочку, колдуя над сломанным носом. — Мог бы и словами выразить недовольство, Забини! — бросил он гневно через плечо. — Я заслужил, — тихо сказал Гарри, нос которого уже не кровил. — Блядь! — так же тихо воскликнул он и скривился, когда Драко вправил кость обратно. — Вот именно! — буркнул Блейз, возвращаясь на место под хмурым взглядом явно не согласного с его действиями мужа, но все же молчавшего. — Что за мода у вас двоих — сразу в морду Поттеру давать? — выговаривал в корне не согласный с подобным подходом Малфой. — Кто бы говорил?.. — фыркнул Рональд, отчего Забини тихо засмеялся. — Иди сюда, дружище! Гарри медленно подошел к другу, рассматривая перебинтованные конечности все тем же больным, виноватым взглядом. — Рон… — тихо начал он, но тот просто притянул его свободной рукой и ею же обнял. — О, заткнись уже, — с улыбкой выдохнул он в макушку обнимающему его в ответ Поттеру. — С возвращением, дурень! — Прости… — прошептал Гарри, шмыгнув носом. — Вот только реветь не надо! — сурово выдал Рональд. — И не так перепадало, сам ведь знаешь! Поттер мягко отстранился, несколько раз моргнув и украдкой утерев нос, и неуверенно улыбнулся. — Спасибо, — с признательностью в голосе сказал он, внимательно смотря в глаза Рону. — Какими ж мы были бы друзьями тогда, брат? — хмыкнул рыжий. — Кстати, где Герм? — спросил Гарри, переводя взгляд с Рона на Блейза, а после — на Драко. — Ни за что не поверишь, — страшно округлил глаза Рон, а потом шепотом добавил, будто доверял ужасную тайну: — На работе! Парни дружно рассмеялись. Такая уж была Гермиона Грейнжер — ни минуты покоя и отдыха. — Камень пошла прятать, — добавил Рон уже нормальным тоном. — Блейз уже в курсе, если что, — добавил он, заметив, как Гарри метнул быстрый взгляд в сторону его мужа. — Хорошо, — Гарри кивнул. — Да, — сложил руки на груди Забини. — Отлично просто. А теперь, раз вы все выяснили и друг друга поприветствовали, — он красноречиво посмотрел на Поттера и Малфоя, — выметайтесь отсюда оба. Из-за вас Рон и так прилично отхватил. Да, отхватил, — с нажимом повторил он на бурчание Рона, — и теперь будет отдыхать. — Ладно-ладно, мамочка, — усмехнулся Драко, поднимая ладони вверх. — Уходим. Нам и самим хороший сон не помешает. — Вот и валите, — махнул рукой Блейз, — у вас еще будет куча времени все обсудить. — Блейз, ну ты достал, ей-Мерлин… — простонал Рон, уворачиваясь от фиала, поднесенного к его губам мужем. — Молчать! — рявкнул Забини, сцепляя пальцы на рыжем затылке и насильно поднося к губам фиал с зельем. — Скажи спасибо, что вообще разрешил тебе принимать участие во всем этом безумии! Малфой рассмеялся, глядя на то, как Рональд, фыркая, пытается отбиться от напористости мужа. Даже Гарри не сдержал улыбку от этой сцены. — Вы еще здесь?! — рыкнул на них Блейз, и им ничего не оставалось, кроме как ретироваться из палаты, наскоро попрощавшись с гримасничающим Роном. И вот, они снова стоят посреди гостиной, перенесшись камином обратно на Гриммо. Безмолвные, замершие, тихо дышащие. Смотрящие друг на друга глазами, в которых кроме бури самых разнообразных чувств — прилив болезненных воспоминаний. Драко видит, как Гарри мечется в себе, не зная, что делать. Что решить. Что предпринять… В конечном итоге Драко с усталой обреченностью видит, как бледное лицо напротив замыкается, отстраняется, принимая, по всей видимости, решение, вполне ожидаемое Малфоем. Прогнозируемое им, знавшим Поттера во всех его ипостасях, как облупленного. — Драко, — так же устало выдыхает Гарри, прикрывая веки и запуская ладонь в волосы. — Нам надо поговорить… — Поговорим, — кивает Малфой. — Потом. А сейчас — ты идешь в душ, я занимаюсь ужином. Я голоден. Ты — тоже. А вот после ужина, — Драко не удержался и сглотнул, — после того, как и я, наконец, схожу в душ, мы поговорим, Гарри. — Ладно, — вновь нацепил на себя отрешенность Поттер. — Тогда я… Он бросил взгляд на лестницу. — Да. Иди, — Драко кивнул, тут же наблюдая, как Гарри покидает гостиную, поднимаясь наверх. Стоило Гарри скрыться из виду, Малфой медленно выдохнул, прикрывая глаза. И к этому он тоже готовился. К тому, что Гарри будет упираться, что все это будет непросто… Драко мотнул головой. Совершенно неспособный думать о готовке, Малфой предпочел заказ еды навынос, быстро расправившись с выбором блюд из маг-каталога. А поскольку время доставки позволяло — он успел даже наведаться в мэнор со скоростью снитча, хватая некоторые вещи, и так же быстро вернуться обратно, принимая доставку и спешно накрывая на стол. Гарри спустился аккурат к моменту, когда Драко расправился с сервировкой. И вид у Поттера был самый что ни на есть решительный. Но Малфою все же была нужна отсрочка, дабы привести мысли в порядок. — Знаешь… — бросив на Поттера, остановившегося перед столом, быстрый взгляд, изрек Драко. — Я тут понял, что совершенно не голоден. Видимо устал. Так что ты располагайся, а я в душ, — так и не дав проронить Гарри ни слова, пробормотал на одном дыхании Драко, так же быстро ретируясь наверх, попутно хватая с собой принесенные вещи. Встав под струи теплого, долгожданного душа, Драко довольно застонал в голос. Вода расслабляла тело, приводила в порядок разбушевавшиеся мысли. Верно, сейчас ему не нужна паника. Ему нужна уверенность и свежая голова. Иначе он никогда не убедит этого глупого упрямца. А если так — они рискуют потерять снова драгоценное время. ИХ время. Довольно! Драко уверенно кивнул сам себе. Он знал, что говорить. И знал, что делать. Уже спустившись вниз в гостиную, Малфой задержался на некоторое время, производя манипуляции согласно своему плану. Когда же он вошел на кухню — поразился накатившим многим-многим дежавю. Свет был выключен, Поттер в своем темном махровом халате стоял у окна, обхватывая себя руками и, по всей видимости, к ужину он так и не прикоснулся. И так же, как когда-то раньше, он резко обернулся, услышав тихий вздох Малфоя. — Драко… — тихо начал Гарри, отводя взгляд. — Гарри, — произнес в ответ Драко, ступая мягко и медленно, будто к испуганному зверю, которого во что бы то ни стало должен приручить. — Послушай… — Гарри нервничал. Он снова лохматил свои волосы ладонью (ей-Мерлин, скоро этот жест начнет Драко неистово бесить!), кусал губы и прятал глаза. Казалось, все то, что он хотел сказать, он просто боялся произнести. Но Драко решил за двоих, произнося тихое: — Ты ведь понимаешь, что я слишком долго ждал тебя?.. Гарри вздрогнул всем телом, медленно втягивая носом воздух. — Ты просто так думаешь… Ты… — Гарри с силой провел ладонью по лицу, задирая на миг очки. — Ты просто… Давай оставим, как есть, а? — внезапно вскинул он голову. — Возьмем паузу, не знаю… Он было попытался отвернуться к окну вновь, но тихий смешок заставил его вновь взглянуть на Малфоя. — Паузу, Поттер? — усмехнулся Малфой. — Это такая извращенная шутка? Десять чертовых лет, Гарри! — выкрикнул Малфой, и усмешка мигом покинула его лицо. — Чем тебе не пауза, ха?! Лицо Гарри скривилось. Руки дернулись, будто он не знал куда деть их, пока в итоге снова не обнял себя за плечи. — Чего ты хочешь?.. — тихо спросил он, смотря по-прежнему в сторону. — Знаешь, скоро я баннер с ответом на этот чертов вопрос закажу, — язвительно выдал Драко сквозь зубы. Гарри сглотнул, опуская голову и сильнее впиваясь пальцами в плечи. — Тебя, идиот! — выкрикнул Драко, подлетая к нему, в порыве кладя ладони поверх сжатых поттеровых пальцев. — Ну что мне еще сделать?.. — в отчаянии добавил он уже тише. — Зачем ты продолжаешь нас мучить? Ведь все уже кончилось, Гарри. К чему это все? — К тому, что у нас не выйдет, Драко, — едва слышно выдохнул Гарри. — Я не смогу смотреть на тебя, не вспоминая о том, что сделал с тобой. Не смогу жить рядом, все время гадая, вспоминаешь ли ты о том же. Понимаешь? — его отчаянный шепот пробирал до костей. Он, наконец, поднял глаза, и в них застыли безмолвные слезы. — У нас не выйдет… — снова повторил он, мягко высвобождаясь из плена теплых рук Драко. — Тебе лучше уйти. Уехать. И постараться забыть… Если сможешь. — В том-то и дело, чертов Поттер, — хмыкнул горько Драко. — Я пытался. Не смог. И я уже говорил, почему… По лицу Поттера прошла судорога. Он сделал еще шаг назад, но Драко не позволил уйти дальше, вновь сокращая между ними расстояние, сводя его практически к нулю. Протягивая руки, кладя их на щеки Гарри, приближаясь к нему на уровень маленького выдоха. — Я люблю тебя, — прошептал он, вглядываясь в переполненные слезами зеленые глаза. — Я этого не стою… — прошептал Гарри в ответ, и слезинка сорвалась с подрагивающих ресниц. — Мне никогда не искупить всего того, что… — Тшшш, — Драко оборвал его на полуслове, кладя палец поверх его дрожащих губ. А затем, убрав ладонь, попутно приглаживая распушенную темную челку на его лбу, также тихо прошептал: — Потанцуй со мной, Гарри. — П-потанцевать? — Да, — Драко наклонился и потерся носом о его нос. — Потанцуй со мной, м? Поттер всхлипнул, рвано вздыхая, и издал тихий смешок. — Что, без музыки?.. — Ну почему же, — улыбнулся Малфой, из кармана халата доставая палочку и взмахивая ею. Со стороны гостиной полилась приятная мелодия («Stay» Thirty Seconds To Mars, ссыль https://music.yandex.ru/album/2072895). Гарри в удивлении распахнул глаза, из-за чего с его ресниц сорвалась еще пара слезинок. — Вот тебе и музыка. Драко медленно высвободил скованную будто судорогой поттерову ладонь, перехватывая ее поудобнее, вторую руку Гарри кладя себе на плечо, и уверенно двинулся, мягко переступая по полу кухни. Поттер, как все та же ведомая кукла, позволил собой управлять, послушно ступая следом. — Держишься очень уверенно, — тихо протянул Гарри, глубоко вздыхая. — Опыт налицо… — Ну должен же я был чем-то себя занимать, пока ты тут херней страдал все эти чертовы годы, — с улыбкой ответил Драко, привлекая Поттера ближе. — Что это? — имея ввиду мелодию, спросил Гарри, тихо шмыгая носом. — Помнится, твоим подарком мне был твой личный сборник, — медленно проговорил Драко, предусмотрительно сжимая дернувшегося Гарри в объятиях сильнее. — Так вот это — мой сборник, Гарри. И эта песня скажет лучше меня. И они закружились под звуки песни, сплетаясь в объятиях. «О, этот жар, как лихорадка, И тут же морозом по коже так сладко. Я вскинул руки к тебе: «Давай, мне покажись!» В ответ мне: «Ну что ж, коль дерзнешь, подойди, прикоснись» По кругу мы снова, и снова, и снова бредем, О, ну скажи, как друг друга уже обретем? Не знаю толком, как мне объяснить, Я будто потерял покой, Никак не мог тебя просто забыть И видел лишь образ твой Останься со мной…» Драко кружил Поттера в танце, ощущая его ниспадающее напряжение. А потому, повернув голову, он тихо зашептал Гарри на ухо: — Сейчас ты убеждаешь себя, что правильнее оттолкнуть меня, не так ли? — вздрогнувшее тело в его руках было наглядным подтверждением попадания в точку. — Уверен, что лучше позволить мне жить дальше без тебя. Что я не смогу забыть, простить, понять… Драко тихо усмехнулся тому, как молчаливый Гарри, уткнувшийся ему куда-то в изгиб шеи, задрожал от его слов. — Вот только… Штука в том, что ты — и есть моя жизнь, — горячо зашептал Малфой, едва касаясь губами поттерова уха. — Правда в том, что забыть я действительно никогда не смогу. Тебя забыть, Гарри. И прощать мне абсолютно нечего, ведь мы равны во всем — даже в ошибках, — не удержавшись, Драко на миг прикусил мочку уха, шумно выдыхая. — А вот понять я тебя никогда не смогу, если ты и дальше продолжишь отталкивать, ломая этим и себя, и меня. Хватит, Гарри, — Драко медленно провел дорожку поцелуев по его скуле. — Просто будь со мной… «Взгляни сам, как отныне живешь, Вновь одарен, но свой дар не берешь, По кругу мы снова, и снова, и снова бредем, О, ну скажи, как друг друга уже обретем? Не знаю толком, как мне объяснить, Я будто потерял покой, Никак не мог тебя просто взять и забыть И видел лишь образ твой Останься со мной Причина держаться мне — Не слить всю борьбу пустоте Знаешь, это ведь забавно, — сломлен ты, но помощь ведь Была нужна мне Пока ты прятался от света, стерлась грань того, кто из нас Погряз в своей тьме Не знаю толком, как мне объяснить, Я будто потерял покой, Никак не мог тебя просто взять и забыть И видел лишь образ твой Останься со мной Стой Останься со мной…» Последнюю фразу Драко произнес в унисон с затихающей мелодией. — Я люблю тебя, Гарри, — прошептал он, наклоняясь и легко касаясь его губ. И Гарри ответил, мягко раскрывая губы навстречу. И их поцелуй был далек от страстных порывов. Он был словно лекарство от льющей через край боли. Словно волшебный эликсир, стирающий грани и барьеры. Обнажающий душу… — Не могу поверить… — шептал Драко, ласково перебирая пальцами по любимому лицу, всматриваясь в черты, вспоминая, заново знакомясь. — Не могу поверить, что теперь можно… Что ты, наконец, в моих руках. Гарри… Драко снова качнулся к нему, целуя настойчивее. Ощущая, как Поттер отвечает ему сдержанно, все еще сомневаясь. — Будь со мной, — целуя его, шептал Драко. — Будь со мной, будь со мной, будь со мной… — целуя его всего: скулы, виски, шею, уши, ключицы. — Ну пожалуйста… И Гарри, наконец, поддается, мягко сцепляя пальцы на его подбородке, поднимая его лицо и припадая глубоким поцелуем с тихим болезненным стоном. Его руки взметаются вверх, сжимая Драко в объятиях. Гарри всхлипывает и тут же завладевает его губами еще напористее, проникая языком вглубь его рта. Малфой стонет, захлебываясь эмоциями, подрагивая от долгого ожидания, толкаясь своим языком в ответ. — Спальня… — выдыхает он, и Гарри сам нащупывает его палочку в кармане халата, перенося их на кровать. А дальше их безумие переходит на новый уровень. Поцелуи становятся медленными, тянущимися. Пальцы нежно перебирают волосы на затылке. Стоны превращаются в тихие выдохи. Гарри отстраняется на мгновение, нависая на вытянутых руках. Вглядывается в серые глаза в немом поиске ответа. — Только попробуй спросить об этом, Поттер, — по-слизерински язвительно фыркает Драко, — и останешься без секса вовсе. — Я не могу не спросить… — мягко улыбнулся Гарри, наклоняясь и снова мягко целуя. — Ты уверен? Малфой нахмурился, скорчив рожицу. — Хм, дай-ка подумать, — яд так и плескался в его словах. — В моей жизни секс был аж три раза, причем два из них с тобой, третий с женой под зельем. И все разы никого не интересовало мое мнение на счет происходящего, а плюсом идут долгие десять лет жизни в роли монаха. Так скажи же мне, Гарри. Уверен ли я? — Заткнись, — рыкнул Поттер, нападая на его губы на этот раз грубым, требовательным поцелуем. — Так бы и сразу, — фыркнул в губы Малфой, прикусывая его губу. — Змей, — выдохнул Гарри, покусывая линию его челюсти. — Ну, ты ведь умеешь с ними обращаться, не так ли? — постанывал Драко от легких укусов в шею, разматывая Поттера из халата. — Зат… — на шее Малфоя появляется очередной засос, — …кнись!.. — рычит Поттер, атакуя его рот, вырывая «с мясом» пояс халата Малфоя из петель, рывком дергая полы в стороны и накрывая своим телом, соединяя их, наконец, воедино, кожа к коже, от чего оба стонут в поцелуй. Но вот Гарри снова опускается губами все ниже, задавая медленный темп. Надолго задерживается на бледной груди, покрывая ее поцелуями. Он будто не может решить для себя, хочет ли он с головой поддаться нахлынувшей страсти, срываясь окончательно, или же хочет сделать все медленно, вдумчиво, покрывая поцелуями каждый участок кожи на теле в своих руках… — Гарри… — стонет Малфой на выдохе. — Да сделай же уже хоть что-нибудь… И Поттер понимает, что непозволительно долго задержался на его груди. А потому спускается поцелуями все ниже и ниже, пока не достигает напряженного члена, который без предупреждений тут же заглатывает. Драко вскрикивает и дергается так резко, выгибается под ним так сильно, что практически становится на лопатки. Пальцы его безотчетно пропадают в темных кудрях Поттера, притягивая его голову ближе и задавая темп. Но Поттера это лишь сильнее заводит — он с утробным рыком продолжает двигать головой еще активнее, и Малфой срывается в безотчетные громкие стоны, почти крики, извиваясь, будто вышеупомянутый хладнокровный. — Гарри… — стонет он, — пожалуйста, Гарри… Чувствуя, как чужие пальцы пробираются к его анусу, он замирает, выпрямляясь. — Не нужно, — тихо произносит он, и Гарри останавливается, вглядываясь в его глаза. — Я… хм… уже подготовился, пока был в ванной. Просто… иди сюда. Драко тянет руки, останавливая их на широких плечах, подтягивается, и буквально затаскивает Поттера на себя. — Драко… — начинает неуверенно Гарри, но Малфой его перебивает. — Ох, блядь, просто сделай уже это! — раздраженно бросает он, обвивая его талию ногами. Гарри на миг замирает и выдыхает, прикрывая глаза. А затем вновь открывает их — и Драко сносит силой тех эмоций, которые отражаются в самой глубине яркой зелени. — Я люблю тебя, — шепчет Гарри, наклоняясь к его лицу. Он невесомо проводит губами по его губам, ловя тихий вздох от первого толчка. Присваивает глухой выдох Драко, пока входит в его тело. Упивается стоном, срывающимся с его, Драко, губ, пока медленно наполняет его. Всматривается в распахнутые серые глаза, ласково водя пальцами по взмокшему виску. — Люблю тебя, — шепот на двоих. Гарри скрещивает их пальцы, двигаясь медленно. Тут же отпускает ладони Драко, ведя своими по вскинутым бледным бедрам. Прикасается губами к каждому участку его лица, будто вместо воздуха дышит этими невесомыми поцелуями. Будто этими касаниями губ хочет передать все свои чувства. Драко медленно теряет рассудок от сжигающего нутро желания вперемешку с такой вот накрывающей нежностью. Он тянется за очередным поцелуем, привлекая Гарри еще ближе, подаваясь ему навстречу, ласково перебирая пальцами его волосы. — Люблю тебя, — снова шепот, и они уже не знают, кто из них это произносит. Ведь Гарри двигается быстрее, выравниваясь, запрокидывая ноги Драко на свои плечи. Поворачивая голову и целуя выступающую косточку на своде его стопы. Ведя теплыми ладонями ниже, накрывая его член и восполняя обделенный вниманием орган ласками. Сквозь полуприкрытые веки наблюдая, как Драко выгибается, насаживаясь глубже, как хватается пальцами за подушку под своей головой. Как тихие стоны их неспешного соития срываются с пухлых губ, снося Поттеру крышу каждый чертов раз, пока он, наконец, не поддается, наклоняясь. Впиваясь в них, овладевая ими. Срываясь в быстрые толчки, заставляя Драко вскрикивать громко и часто. Пока тело под ним, наконец, не выгибается снова, трясясь в наслаждении, а пальцы не орошает семя любимого. — Люблю тебя, — шепчет в поцелуй Драко, и Гарри срывается следом, выплескиваясь с тихим стоном. Наваливаясь сверху и не прекращая целовать любимых губ, пока легкие не зажжет от нехватки кислорода. — Люблю тебя, — отзывается тогда Гарри, уткнувшись мокрым лбом в искусанное плечо и стискивая тело Драко в объятиях, которые ни один из них не хочет разрывать.