hidden meaning

— Через час. Лука вздрогнул и повернул голову к мужчине. Его лицо было не видно, — конечно же, на нем была маска, скрывающая его. Енот полоскун. А что? Оригинально и даже красиво, не то что маска со свиньёй одного из клиентов, который попытался его полапать, но в итоге отвлекся на более открытого мальчишку. — А? — Лука состроил недопонимание на своём лице, стараясь особо не смотреть на мужчину, что упёрся ягодицами в стол, приблизившись к Лукасу намного ближе, чем следовало бы; кажется, они совсем скоро коснутся плечами друг друга, и... — Рабочий день в заведении обычно заканчивается через час. Я тут постоянный клиент, так что, на данный момент, знаю побольше тебя, — из-под маски, точнее, из-под её тени, губы расплылись в нежной улыбке. Парень не понимал, почему в груди было ощущение, что он общается словно со своим другом, а не каким-то незнакомцем, который просто проходил мимо и подсказал ему время. — Ты странный, — заметил он, глянув на мужчину исподлобья. Слабо улыбнулся, слегка натянуто, все ещё боясь данного разговора. — Да? — мужчина усмехнулся, и, кажется, горло сдавливать начало сильнее; он не видел, что там, под этой маской — шрамы или прото уродец, но улыбка была отменной. — Ты не первый, кто это говорит. — Наверное, потому что ты разговариваешь с проститутками, а не трахаешь их, например, как тот агрессивный парень, — Лалльмент указал на какую-то парочку, что все ещё продолжала интимные утехи на красном диване, вовсе не боясь не показать свои прелести, которые следовало бы, на самом деле, держать в штанах и в закрытом доступе, кроме как любимого человека. Но он мгновенно вспоминает слова Хлои: «если клиент заплатил за тебя, то он имеет право делать с тобой все, что угодно, — даже трахнуть у всех на глазах». От этого становится неуютно, но Лука не показывает. — Могу себе позволить. Секс — это приятное ощущение, конечно, именно поэтому я тут, — мужчина, у которого голос с хрипотцой, достал пачку сигарет Mallboro — у них, в Париже, такие сигареты стоят очень дорого, и Лука мысленно достаёт блокнот: этот парень — богат. Неизвестный подкурился, захватывая губами фильтр, и шатен непроизвольно сглатывает вязкую слюну. — Но в разговоре можно сказать намного больше, чем в сексе, знаешь? — Пожалуй, ты очень даже прав, — усмехнулся Лука, иногда поглядывая на парня и на то, как кольца дыма растворялись в воздухе, оставляя за собой запах табака. — Хочешь? — слева от него появились пальцы, зажавшие сигарету, и Лука с кивком обхватывает фильтр губами, затягивая в себя порцию дыма. Он обжигает горло, застревая там, и от этого Лалльмент кашляет. Неизвестный лишь рассмеялся и похлопал его по плечу. — Ты не умеешь курить, парень. Кстати, каково твоё прозвище? — Оно странное. Такое же, как и ты, — Лука, все ещё кашляя, улыбнулся мужчине. — Ёж. — Енот, — рука в чёрной кожаной перчатке протянулась к нему, и он с радостью пожал её. Ну что ж, вот и новое, не такое уж и пугающее, знакомство. В принципе, Лука сказал бы, что тут, в этом блядушнике, даже неплохо — два знакомства за день, у него все ещё нет постоянного клиента, который мог бы его унизить на глазах у всех, или, например, использовать в качестве наживки в комнате разврата — так называемой комнате БДСМ, о которой говорила Хлоя, и до него домогались лишь частично и недолго, — да, тут очень даже неплохо, но это всего лишь первый день. И пока оба парня обсуждали какую-то тему, перекрикивая музыку, к ним подошёл ещё один мужчина: лицо вновь спрятано за маской, но на этот раз на ней был изображен хорек. — Эй, проститутка, — он обратился к Луке, но тот не поднял даже взгляда, все ещё разговаривая со своим новым другом. Енот, как он себя назвал, поднял голову в сторону хорька. — Это ты к нему обращаешься? — А ты что, тоже проститутка? Выглядишь подороже. Даже лицо спрятал, — он рассмеялся басом и ухватил непонимающего Луку за плечо, потянув на себя. Лука попытался отпихнуть от себя мужчину, но тот был гораздо сильнее. — Ты, блять, не распускай свои гребаные грабли, — крикнул енот, дернув Луку к себе и обхватив рукой его талию. Казалось, если бы не маска, то последний бы учел недовольные черты лица и взгляда, но ему оставалось только догадываться, что и кто там вообще находились. — Ты в себя поверил, мальчик? Я заплатил за одну ночь с ним, подлец! Енот раздраженно сжал зубы, недовольно хмыкая, а после отпуская Луку. — Прости, Ёж, — обречённо сказал он, поджав губы. — Я ничего не могу с этим сделать. Лука расстроенно посмотрел на него, облизнув нижнюю губу, а после подошёл к мужчине. Что он должен с ним сделать за эту ночь? — Мы ещё встретимся. *** Огромные руки вышибалы касались его абсолютно везде: хватали за бедренные косточки, за талию, за ягодицы, что уже покраснели от сильного внимания к ним. Лука ничего не мог сделать, кроме как стонать и издавать тихие хрипы от некоторых приятных прикосновений, но, в целом, мужчина был с ним слишком груб, — и он имел на то право, — да, он помнит условия документа. Хочешь денег — терпи, даже если терпение давно на пределе. Мужчина резко перевернул его на живот, также грубо ставя на колени — золотые трусы слетели низ, галстук такого же цвета на чёрной резинке крепко охватил горло из-за хватки на нем. Лалльмент практически задыхался от давления резинки на горле, морщился от прикосновений к побитым во всех местах ягодицам — ему было неприятно, что какой-то неизвестный мужчина так открыто пользовался им, словно он был не человеком, а куклой. Словно был потаскухой. Или он уже успел ею стать? — Какая задница. Не зря выбрал именно тебя, — похвалил мужчина, ядовито ухмыляясь и приставляя головку члена к зажатой дырочке. Лука вновь морщится, понимая, что смазку тот даже не посмеет использовать. Резкий толчок — потемнение в глазах. Еще один — острая боль по всему телу, проходящая буквально по каждому нерву, словно по неисправному проводу. Он шипит, пытается отстраниться, но мужчина с силой толкается каждый раз и рвет его. — Блять! — вскрикнул Лука, когда член ощутился во всей длине. Он думал, что анальный секс не такой уж и больной — все эти статьи про анальный секс в интернете были очевидным пиздежом. Слёзы пробились по обеим щекам, скатываясь с подбородка и падая на подушку. Единственным его спасением было уткнуться в подушку и терпеть, — он ведь хотел денег, и, наверное, боль того стоила, — но лучше бы он позвонил отцу и попросил одолжить. *** Тёмные круги под глазами и побелевшие губы чётко выражались на лице. Лука открывает сонные глаза, пытаясь адаптироваться к атмосфере нового дня, но все тело ужасно болит. Укладываясь на подушку, он вновь прикрывает глаза и засыпает. — Лука! Лука, вставай, ты опять опаздываешь! Чересчур громкий голос Манон разбудил его, заставляя снова ощутить острую боль в районе бедер и задницы. Он слабо кивнул, с усталостью слезая с кровати, вовсе не желая этого делать. Только встав, Лалльмент, прихрамывая, дошёл до стула с его раскидынными вещами. Он едва ли мог терпеть унижение и отвращение к себе, более того — эту боль, что скопилась за эту ночь. — Что с тобой? — удивлённо спросила девушка, подбегая к парню, прихватывая его за талию, чтобы тот не упал. Он взглянул на неё со слабой улыбкой. — Новая работа, — его голос стал менее слышным и чересчур хриплым; будто бы он орал всю ночь, из-за чего голос охрип. — Что это ещё за работа такая, что на утро ты выглядишь, как самый настоящий труп, Лука? Боже мой, аккуратней, — она снова прихватила его, когда тот чуть не упал на пол из-за ослабленных ног. — Прости, что заставляю волноваться, — едва слышно бросил он в ответ своей подруге, все же отстраняясь и принимаясь надевать джинсы — с болью, но с усердием. — Все хорошо. Эй, Лука, я подвезу тебя, ладно? Мне кажется, что пока ты будешь идти либо все уроки пройдут, либо ты упадешь где-нибудь по дороге. Заказывать гроб тебе не особо и хочется. — Да, да, спасибо. *** Лука каким-то образом все-таки доходит до столовой после урока математики, где они с друзьями должны были обговорить все детали. По правде сказать, Лалльмент не хотел уточнять, что его грубо выебали в зад, ведь слышать смешок друзей для него будет ещё унизительнее. — Ну как дела на новом рабочем месте, Лука? — Янн счастливо улыбнулся ему при встрече взглядами, приобнимая за плечо и хлопая по другому. Тот тихо хныкнул, пытаясь сдержать звук, и сел, пожав каждому из друзей руку в качестве радости их видеть. — Терпимо, — тихо сказал он, едва видно улыбнувшись. — Ты какой-то расстроенный. Работа все же оказалась дерьмовой? — Базиль, откусывая котлету, напряженно уставился на друга. Тот, прикусив нижнюю губу, отвернулся. — Ну Лука, не молчи. Расскажи нам. Мы же твои друзья, и мы должны переживать твои проблемы вместе. — Если честно, то я не хочу об этом говорить. Это... Это пиздец отвратительно. — Неужели тебя лапали? — удивился Артур, поправив очки на переносице. Он хотел бы посмеяться, но серьезность на лице Луке его остановила. — Хуже. — О, боже, только не говори, что... — Да, — прервал Лука Базиля. Друзья мгновенно замолчали. Вокруг стоял лишь шум от других людей. — Больно? — подал голос Янн, спрашивая совсем тихо. — Он разорвал мне задницу. Но мне больнее от презрения к самому себе. — Лука, я понимаю, что ты чувствуешь, но. Давай ты лучше перестанешь ходить на эту работу? — Нет возможности, Янн. Если я не приду — меня найдут эти их гребаные вышибалы и трахнут уже толпой. Или изобьют. Я не хочу чувствовать себя хуже, чем сейчас. — Пиздец, да? — тихо вздохнув, спросил Артур у друзей. Остальные кивнули.