hidden meaning

После недавнего мелкого конфликта Лукас чувствовал себя напряженно. В какой-то мере перед Енотом было стыдно, с другой стороны — это вовсе не его дело, так почему лезет? Подсознание подкрикивает: «волнуется!», злая часть лишь отрицает возможность этого. Усевшись на деревянный мост, сложив ноги крестиком, Лукас шумно вдыхает свежий воздух после дождя. Енот, не церемонясь, подсаживается рядом. — Все-таки не собираешься снимать маску? Мы, вроде как, за пределами клуба, — озадаченно спрашивает Лука, посмотрев на парня в маске енота. И почему ему кажется, что парень напротив улыбается с его наивности? — Не думаю, что тебе нужно видеть моё лицо. Это слишком личное, а мы не близко знакомы, чтобы доверять друг другу, — со вздохом отвечает Енот, усаживаюсь поудобнее. Енот не особо разговорчив. Наверное, все-таки стоило бы извиниться. Но почему Лука не может этого сделать? Прошептать всего пару слов: «прости, пожалуйста» никогда не было для него сложностью, а тут словно язык прикусил. Или это гордость играет с ним злую шутку? — Слушай, эм, — в глотке жгло так, будто сам организм пытался не дать возможность выговориться. — Я знаю, возможно, ты злишься. — Ни капли, — спокойно произнёс парень. — Это твоя личная жизнь, и ты прав в том, что я не должен в неё лезть. — Я вовсе не то имел ввиду. Енот хихикнул. — Не стоит оправдываться передо мной. Я никем тебе не являюсь. Груз чужой обиды с шеи будто бы исчез. — Ты, кстати, знал, что этот мост прозывают «мостом любви»? — Что? — удивлённо приподнял брови Лука. — Его прозывают мостом «любви». Говорят, что первая пара, поцеловавшаяся при свете луны, станет самой счастливой, и любовь их будет крепка, как камень. Бред, да? — Наверное, — Лалльмент повёл плечами. — Мне кажется это романтичным. — Романтично, да, — с долей сожаления повторил Енот. — Но про этот мост все давным давно позабыли после случая смерти. — Тут умер человек? — по спине Лалльмента пробежались холодные мурашки. — Вижу, тебя это напрягает. Однако красоты этого места ничто не уничтожит. Даже разлагающийся труп на дне озера, — хихикнув Енот, будто бы смерть его не волновала. — Одна суицидница утопилась в этом озере из-за несчастной любви. После этого это место прозвали «разбитым сердцем», или что-то вроде того. — И почему это тебя не пугает? — Почему не пугает смерть? Это всего лишь байки, и я в это не верю. А если и так, то какая мне разница? Место все равно красивое. Часто тут бываю и думаю, что с моей жизнью не так. Лукас прикусил губу. Енот пару минут назад говорил, что вовсе не доверяет ему, но теперь почему-то выговаривается. Значит ли это, что он только начинает? — А что с ней не так? Насколько я понял — ты богат. Енот хмыкнул. — Не все решают деньги, Еж. Счастье и правда за деньги не купишь, как бы банально не звучало. Настало молчание. Правда, недолгое, но Лукас уже успел засомневаться, стоит ли ему тут сидеть вообще. И снова пара минут молчания. Никто не подаёт голос, будто бы расслабляясь под звуки шума ветра. — Я думаю, ты хороший человек, — Енот вопросительно поднял голову, только открыв рот, чтобы заговорить, но Лукас предупредительно выставил руку. — Поэтому я тебе расскажу, что случилось в тот день. Только без подробностей. Согласен? Енот кивнул. — Он меня трахнул. Без смазки, грубо, жёстко, я не знаю, как это описать — Лукас возмущался, едва сдерживая эмоции. Все-таки это был самый отвратительный момент в его жизни. — А потом я уткнулся в подушку и ждал, когда это закончится. К счастью, это закончилось быстро, кажется, он не особо в этом плане. — парень пожал плечами. — На следующий день я едва ходить мог. У меня как будто бы ноги отказали, про задницу вообще молчу. Енот молча сидел. Тихо вздохнул, из-под маски слегка вышел пар, ибо на улице было прохладно. — Это ужасно, — он был скуп на эмоции, но Лукас чувствовал, что Енот его не осуждает и пытается поддержать. Чужая рука медленно схватилась за другую, а затем — сверху накрыла другая. — Мне не представить, что ты тогда ощущал, но, пожалуйста, постарайся об этом забыть. Звучит бредово, но я не хочу, чтобы ты… Ну. После этой работы чувствовал себя как дохляк. Хотя, наверное, иначе быть не может. — Не может. Но когда ты рядом мне становится легче. Тоже звучит бредово, да? Лукас слегка улыбнулся, когда Енот застыл. — Это не признание в любви. — Я и не думал, что это оно и есть. По крайней мере, не такие слова говорят при «любви», — Енот погладил руку Лукаса и слегка её сжал. — Холодно? У тебя руки ледяные. — Да, чуть-чуть. Наверное, нам уже давно пора по домам, да? На самом деле уходить не хотелось. Только не сейчас. В глазах Лукаса, наверняка, казалась частичка надежды. Может, Енот все-таки скажет остаться с ним ещё на чуть-чуть? — Да, ты прав. Уже поздно. Енот встал, отряхнулся и подал руку. Лука взялся за неё и кивком головы поблагодарил за своеобразную помощь. В нем боролись два разных состояния: в самом деле, было холодно и поздно, а другая его часть хотела остаться тут с Енотом навсегда. Или хотя бы на ещё один часик, чтобы насладиться приятной компанией парня. На секунду — будто бы мир застыл. Лукас неуверенно кладет ладони на широкие плечи и тянет к себе, приставая на носочки все равно — Енот был значительно выше его. Его сухие губы на одно мгновение касаются маски Енота, там, где губы. Енот через маску улыбается, но Лукас этого не видит. Лишь старательно сжимает губы на маске, а затем мигом отстраняется, будто бы об что-то обжегся. — Прости, наверное, я зря это сделал, — мямлет Лалльмент, пытаясь найти взглядом, куда бы поскорее сбежать. Енот ласково проводит ладонью по чужой щеке. — Ты просто милашка.