Бакуго тихо шёл по пустым коридорам академии. Уже наступила ночь, лунный свет падал под ноги, тишина заволокла пространство вокруг пацана. Он выглянул за угол. Охранник спал, прислонившись к двери. Бакуго тихо прошмыгнул мимо и попал в кабинет. «Надо найти папку нашего класса… — думал Кацуки, роясь в документах. — Вот она!» В руках парня оказалась стопка бумаг в файликах. Он открыл папку и, перелистнув несколько страниц, отыскал надпись «Дазай Осаму». Бакуго быстро пробежался глазами по содержимому и нервно сглотнул.
— Что такое? Стало интересно, кто я? А меня саму спросить не вариант? — раздался сзади недовольный голос девушки. Впрочем, быстро обернувшись, Бакуго увидел смех в глазах Дазайки, коей оказался неожиданный свидетель кражи с директорского стола.
— Ты… Что ты здесь делаешь? Ты должна быть у себя дома! — завопил Кацуки, но Дазайка быстро заткнула ему рот, указав на охранника.
— Я хотела совершить самоубийство, но передумала, решив прогуляться.
— В академию? Ночью? — убрав ладонь Дазайки ото рта, сипло от удивления прошептал Бакуго.
— Да, — спокойно ответила брюнетка, поправляя бинты на руках и мягко забирая папку с документами у блондина.
— Тебе… Двадцать два года! И ты мужик! — снова заорал Бакуго, отшаьываясь от девочки. Охранник, видимо, уснул очень крепко и ничего не услышал… Дазайка осуждающе посмотрела на Кацуки.
— Неужели похоже, что мне двадцать с хвостиком?
— Н-нет… — пряча глаза, ответил Бакуго.
— А разве похоже, что я мужик? — Дазайка ловким движением скинула пальто. Оно с шорохом приземлилось на пол. Под пальто оказалась рубашка, под которой не просвечивал лифчик, а значит, его вовсе не было, а также мужские брюки, которые были явно велики Дазайке. — Неужели и правда похожа на двадцатилетнего мужика? — рубашка отправилась к пальто. У Кацуки перехватило дыхание от открывшегося ему вида. Он залился краской, отчего его лицо стало такого же цвета, как и глаза. Пояс брюк Дазайки расстегнулся, они с лязгом отправились на пол.
— Ты голая! Прекрати! Я… Я буду кричать, и придёт охранник! — жмурясь и отворачиваясь от обнажённого женского тела, завопил Бакуго, спотыкаясь и падая на пол.
— Этот не придёт. Я дала ему снотворного. А сейчас… Я докажу тебе, что принадлежу прекрасному полу… — Дазайка, нависнув над парнем, схватила руку блондина и положила её себе на грудь. — Ты же не хотел верить, что я девушка. Так сейчас ты
собственноручно убедишься в этом!
— ДАЗАЙ, ТВАРЬ, Я НАШЁЛ ТЕБЯ! — раздался вопль, а вслед за ним звон разбитого окна. В кабинет влетела рыжеволосая девчушка, с разбегу (разлёту?) вмазав ногой в лицо голой Дазайке, отчего та впечаталась в стол, перевернув и чуть не разломав его. Бакуго взглянул на свою спасительницу, явно отличавшуюся по габаритам от высокой и сисястой Дазайки. Рыжая бестия уставилась на него голубыми глазищами, светившимися яростью, в которой Кацуки невольно узнал обычное своё состояние. Девочка была одета в яркую красную кофточку, миленькую шляпку и перчатки, совершенно ненужные при такой жаркой погоде.
— Что уставился?! — рявкнула рыжая, смотря сверху на лежащего на полу блондина. Бакуго растерялся и сел уже на автомате. Он был под впечатлением от увиденного у Дазайки, да к тому же с ним никто никогда не разговаривал в таком тоне, как эта наглая рыжая мелочь. Он сел и, потерев виски, привёл себя в чувство.
— Чуя, как ты мог? — из-под документов высунулась уже одетая Дазайка. «Когда только успела?» — поразился Бакуго, всё ещё не находящийся в таком состоянии, чтобы сказать хоть что-то связное.
— Ах ты, падла такая! — рыжая девочка бросилась к шатенке и попыталась её задушить, но рост не позволял дотянуться до шеи высокой Дазайки. — Я караулил тебя у Агентства, чтобы убить, а оно к чертям взорвалось! Когда очнулся, оказался девушкой! Мне теперь ни одна одежда из шкафа по размеру не подходит! Я отрыл только эту кофту, которую в пятнадцать лет носил!
— Чууу, не сердись! — Дазайка обняла рыжую девчушку, а потом потискала её за щёчки. — Ты теперь такая симпотная!
— Симпотная, говоришь? — задумчиво пробормотала Чуечка, вырываясь из дазайковых рук в бинтах, а потом резко повернулась к Бакуго и пристально уставилась на него. — Я милая?!
— Да! Но плоская и слишком мелкая, чтобы влюбляться в тебя. Не зазнавайся, выхожанка из садика! — Бакуго наконец привёл себя в порядок и теперь говорил в обычной для себя манере.
— Мелкая? — зловеще прохрипела девочка, снимая перчатки. — Мелкая и плоская, говоришь?!
— О, пацан… Зря ты так… — сказала Дазайка, прячась за перевёрнутым столом и зарываясь в документы. — На будущее, — если оно у тебя будет! — она наша ровесница. А рост Чуеньки являлся для неё единственным комплексом. А теперь, видимо, ты заставил её приобрести ещё один.
— Я ВЫСОКИЙ! ЭТО ИЗ-ЗА ГРЁБАНОГО ДАЗАЯ Я СТАЛ МЕЛКОЙ И, КРОМЕ ТОГО, ПЛОСКОЙ ДЕВЧОНКОЙ! — Чуечка сдёрнула перчатки и активировала Порчу. — Я НЕ МЕЛКИЙ!!!
Девочка бросилась на опешившего Бакуго, но прямо перед ударом её руку перехватила Дазайка, которой стало неудобно сидеть в бумагах. Шатенка стёрла порчу рыжей, и они уселись на пол, тихо переругиваясь между собой и изредка кидая взгляды на притихшего Кацуки.
— Я прибью тебя, Дазай.
— Я Дазайка. И ты не сможешь попасть в академию, чтобы убить меня. Тебя выпрут.
— Плевать. Я всё к чертям разнесу.
— А что на это в Мафии скажут? Ты же прогуливаешь работу.
— Я не собираюсь появляться там в таком виде!
— Ты всё равно не сможешь отомстить мне. Чужих после нападения Лиги Злодеев на моих одноклассников не пускают на территорию академии.
— Значит, поступлю сюда и стану «своим»!
— СвоЕЙ, Чуенька~
— Убью тебя, суицидальная тварь!
— Зато не плоская!
Обливая Дазайку трёхэтажным матом, Чуенька поднялась и, опять злобно зыркнув на Бакуго, выпрыгнула в разбитое ей же окно. Шатенка встала с пола и, подойдя к офигевавшему со всего происходящего Кацуки, тихо прошептала ему на ухо:
— Прошу, прими вину за разбитое окно на себя, а то Чуечке будет сложно попасть в академию: она не умеет извиняться, — девушка замолчала, вспоминая что-то, а после добавила. — И никому не говори о произошедшем сегодня, иначе… — Дазайка жестом показала, что будет Кацуки, если он проболтается. — И между прочим… Обращайся, если решишься на двойное самоубийство!
И шатенка, не попрощавшись, вышла за дверь. «Что за чёрт?!» — только и подумал на это блондин, зажимая лохматую голову обеими руками, не в силах выдержать поток мыслей, несвойственный такому прямолинейному человеку, как Кацуки, привыкшему не задумываясь говорить начистоту всё, что думает о других.
***
— Здравствуйте, класс. Хочу представить вам новую ученицу, но познакомитесь с ней сами, я спать, — сказал Айзава, застёгивая на груди молнию ярко-жёлтого спального мешка и заваливаясь спать. На обозрение А классу вперёд вышла миниатюрная девочка, чьи рыжие волосы были заботливо убраны Дазайкой в косички, которые она сделала Чуечке против её воли. На макушке красовалась модная чёрная шляпка, обрамлённая перьями ворона и украшенная ярко-голубой лентой, подчёркивающей цвет глаз рыжей бестии. Особого ажиотажа среди одноклассников она не вызывала. Обычная девчушка в обычной школьной форме. Ну и что, что Дазайка вечно с ней спорит и что на этой девчушке шляпа и перчатки? «Может, одеяние как-то связано с причудой!» — каждый ученик академии, увидев Чуечку, успокаивал себя этой мыслью.
— Хей, смотрите, какая новенькая в А классе! — учащийся в параллели, Монома, наклонился к рыжей девочке, сидевший за партой и упорно игнорировавшей его, и сбил шляпу с её головы. — Тебя из детсада взяли? А прямо из роддома у вас никого не найдётся?
Чуенька резко вскочила, опрокинув парту и стул, и, не поднимая глаз, со всей силы долбанула Мономе между ног, усиливая удар своей гравитацией. Она фыркнула, глядя на корчащегося на полу и издающего звуки обиженного щенка блондина, и, для верности пнув его ещё раз, твёрдо произнесла:
— Я. НЕ. МЕЛКАЯ.
— Зачем же ты его так? — словно сокрушаясь, осудила её Дазайка, подбирая упавшую шляпку и, отряхнув, надевая на себя.
— Заслужил он! — вступилась за обиженную Чуечку одноклассница Мономы, хватая его за шкирку и волоча в медпункт.
— А Чуенька может за себя постоять… — тихо прошептал Киришима на ухо Бакуго, который вздрогнул, вспомнив, на что способна эта бестия.
— Эй, Чу! Не расстраивайся! Пойдём после уроков в парк, мороженое поедим! — предложила Урарака.
— И я с вами! — поспешно воскликнула Дазайка.
— Выпивка будет? — заискивающе спросила Чуечка, сразу забыв об обиде.
— Нет конечно, мы же несовершеннолетние! — замахал руками Мидория. Взгляд Чуеньки потускнел, но она всё же согласилась.
***
— Фестиваль? — чуть не подавившись очередной порцией малинового мороженого, восклицает Чуечка.
— Ну да… Фестиваль U.A. каждое лето проводится! — отвечает Мидория.
— Ты разве никогда не слышала? Тебя даже не предупредили, когда ты поступала в академию? — забрасывает Чуеньку вопросами Урарака.
— Нет, конечно же я видела по телевизору однажды, но не думала, что меня это как-то затронет… — задумчиво бормочет рыжая. — ДАЗАЙКА, ДУРА! ТЫ МНЕ ПОМОЖЕШЬ! Я ВЕДЬ РАДИ ТЕБЯ ПОСТУПИЛА В АКАДЕМИЮ, ТАК ПОМОГИ МНЕ!
— Нет! — отворачивается шатенка. — Ты поступила сюда ради моей смерти, но я и сама могу справится, совершив двойное самоубийство с красивым парнем! Верно, Изуку? — Дазайка хитро щурится на Мидорию.
— Руки свои суицидальные прочь от моего Деку! — орёт Урарака, бросаясь на перебинтованную девочку и, касаясь её пальто, отправляя Дазайку в свободное плавание по воздуху.
— Блин, чипсина улетела… — огорчённо говорит Дазайка, безуспешно пытаясь словить улетающую всё дальше еду.
— Д-девочки, может, пойдём дальше? — жалобно просит Мидория, единственный парень в этой пёстрой компании, указывая на озеро, видневшееся чуть вдалеке.
— Пф… Дуры! — фыркает Чуенька, поправляя шляпу и ускоряя шаг. Урарака бросается за ней.
— Эй, а я?! — вопит им вслед Дазайка, изо всех сил держащаяся за ветку дерева, чтобы не быть унесённой ветром. Мидория кидается к ней на помощь, а Урарака и Чуечка с улыбками наблюдают за полученной картиной.
Со следующей недели начались летние каникулы. Время фестиваля приближалось…
