***
На следующий день Мэри открыла свои бездонные очи и сладко потянулась. Если рассказывать о том, как она дотащила Вааса до места назначения прошлым вечером, то я отвечу: «На черепахах» (с). Она вышла на улицу, ожидая с головой уйти в тропический быт, как он есть. Всё спокойно, всё хорошо, можно наконец-то просто пожить, наслаждаясь. Она жаждала окунуться в мир горячих, полуголых сомалийских тел, во главе с главным Телом, от которого её так нагло оторвали, но… — Привет, Эсмеральда! Как насчёт экскурсии по аванпосту, а? — на пороге её встретил невысокий пират с банданой на голове и странной причёской, — Будет весело, хей-хей! — сказал он и качнул согнутой в локте рукой, выдав некое подобие улыбки. Но я-то видел. Глаза его были полны Боли. — П-постой… А разве ты не должен быть с остальными опасными пиратами где-нибудь и пытать пленников, а я — идти по набитому желающими меня изнасиловать потными мужиками лагерю, и бояться в любую секунду быть убитой, али того хуже?.. Нет-нет, погоди, главный вопрос: почему ты в свитере?.. Да. Иногда у Мэри случались просветы. Это канон. Канон открывал маленькое окошечко в её голове и тихонько покрикивал : «Эге-гей, не забывай меня, крошка!». Но, увы, если бы волею судьбы это окошечко не захлопывалось каждый раз, придавливая пальцы несчастного больного карлика, не было бы всей этой истории. — Это… Так босс сказал. Ваас, — пират почесал затылок, — Мы должны обращаться с тобой бережно, и не допускать никаких «поползновений в сторону твоего достоинства». — «Поползновений»? — Да. — Ладно, пойдем, — вот дверца снова закрылась, хотя нет, она самозамуровалась, а Мэри, чьё выражение я описал бы в двух словах: «:3», последовала за пиратом, который уже покачивался из стороны в сторону — трудно, наверное, при жаре в тридцать шесть градусов по Цельсию носить свитер, явно ему великий. Но всем было плевать. И то, что из-за этой страшной женщины должны страдать ни в чем неповинные сюжетные пираты — мелочи. А пострадать им пришлось изрядно. Сейчас расскажу.***
Ваас очень-очень заботился о своей новой самке, а потому на аванпосте ввел тотальный тоталитаризм, свод законов которого прибил на столбе, прямо над сигнализацией. Теперь каждому пирату запрещалось иметь более чем 35 квадратных сантиметров открытого тела. Одеться пришлось всем; недовольные уже составили компанию Кристоферу Минц-Плассу. На детей джунглей натянули все мыслимые и немыслимые предметы: отжатые у ракъят шкуры, пиратские флаги, зимние куртки туристов, которые мамочки заботливо подкладывали им в чемоданы с запиской «А если холодно будет?», шапки, найденные там же, кого-то просто обклеили накопанными червями. Когда все уже ревели от жары, а кое-кто и повеситься успел, тяжеловес Андре подал свой полный надежды голос: — Но босс, я и так одет в эту супер-целомудренную броню, может, не надо?.. Но Ваас был жестоким диктатором: исключений он не делал, и торжественно, твердой рукой справедливости вручил своему подопечному носки. Адские носки, ибо в них было жарче, чем в комнате наполненной включенными утюгами. Теперь пираты были чисты, невинны и безгрешны. Почти. Они начали. За каждое нецензурное выражение полагалось наказание — специальная баночка «пятачок-за-матерок». Правило простое: молвил слово нечистое — будь добр, положи в банку косяк кубинский, от сердца с кровью его отрывая. Собранные деньги от продажи содержимого шли на благотворительность. Благотворительность! Как по мне, сей факт утраивал горечь наказания. Слава богу, Хойт Волкер в этой части не присутствует, ведь его имя в радиусе даже семи страниц от этого страшного слова привело бы к летальному исходу. В общем, скажу я Вам — горячие парни, привыкшие к беспределу, были самыми несчастными существами на планете. И что же, спросите Вы: «Они подняли бунт, дядя Автор?». А я скажу: «Нет, ребята, они забились в угол, проплакали всю ночь, а на утро вышли и смирились». Да-да. Ведь Ваас тут царь и бог. Он сошел с ума, но он отличный командир. Он заботится о команде. Заботится, я говорю! Лидер он! ВСЕ! КАК СКАЗАЛ, ТАК И БУДЕТ, О'КЕЙ!? И да, грузовик с последним тиражом Библии уже выехал.***
— Ну а тут у нас столовая, — Барт указал свисающим рукавом свитера в сторону холодильника с пивом и парочки подстилочек вокруг. — Вау! — диву дивилась я, — Да это же… — и, подойдя к агрегату, открыла его. Глаза мои засияли новизной догадки, — Общажные мотивы! — Именно! — с гордостью подтвердил Барт, уперев руки в боки. — Мать моя аффтор йунный, — я взяла баночку пива, — «Вакер и братья!». Не знала, что оно существует! Да это же живая легенда… То есть, жидкая легенда! — я вернула реликвию на место. Полапала, и хватит. Сломаю ещё. — Ладно, а теперь… — Хей, амига! — кто-то подошёл сзади и закрыл мои глазки ручками, — Угадай, кто? Я даже не думала над ответом. Ни йоты секунды. Эту дерму я узнаю из тысячи. — Ваасик! Ты поправился! — я развернулась на сто семьдесят девять градусов и чмокнула его в щечку, — Ваас, с тобой всё хорошо? Ничего не болит? — Всё отлично, хермана! Мы тут жарим овощи на костре. Иди к нам, о'кей? Ох, как же чудесненько! Прелестненько-чудесненько! — Разумеется, дорогой! Барт, спасибо, что помог! — Всегда пожалуйста, — пират помахал мне рукой и улыбнулся, но счастье покинуло его лицо также же быстро, как умирают улитки на открытой местности. Ваас буравил беднягу взглядом. — Так, я не понял! Какого хуя? Какого хуя, ТЫ, СУКА, БЕЗ ШАПКИ, О'КЕЙ!? — мой обожаемый король навис над несчастным плебеем, подобно черной горе, а Барт сейчас напоминал испуганную ламу. Я не знаю, почему именно эти сравнения использую. Просто надо что-то сказать. — Я-я… Я не хотел, — пират затрясся от страха, — Я сейчас, не надо гневаться, босс! Я… — Барт огляделся в поисках шапки. Не обнаружив оной, он огляделся в поисках замены. Не обнаружив оной, он огляделся в поисках предметов, — Эээ… — пират наклонился, загрёб горсть кокаина из близстоящей коробки (вот райское место, и люди такие честные: всё на доверии, никто ничего не украдет, вот и держат на виду) и водрузил себе на бубен, — Порядок, босс, порядок! — бедолага улыбнулся, дабы хоть как-то придать происходящему иллюзию нормы. Но это была не норма. Никак нет. — ПОШЁЛ НА ХУЙ С ГЛАЗ МОИХ, ОКЕЙ!? — Ваас вплеснул руками, и Барт Форестом помчался по тропинке, — ЕЩЁ ХОТЬ ОДИН ЕБАНЫЙ РАЗ, О'КЕЙ!.. — Ваас, ну что же ты! — я приобняла его, — Ну всё, всё, пошли!.. Пойдём жарить огурчики, пойдём… — Да, огурчики, о'кей…***
Мы пришли к месту пиратской тусовки. Ожидания: Много горячих загорелых мужчин, пожирающих меня своими взглядами, стволы: в коробках, кобурах, штанах и листве, холодное пиво и разговоры крутых парней, которые, несмотря ни на что, от одного слова моего Вааса готовы подчиняться! Реальность: Группа несчастных, замученных людей в шубках. Часть из них лежало без сознания, часть – тыкало подгорающие на костре кокосы, бессмысленные овощи. Обещанные огурцы уплыли куда-то вдаль сознания, а эти тропические шары — в них не было никакого резона, как в абсолютно антифрейдистских плодах. — Чего такие тухлые, ребят?.. — попыталась разрядить обстановку я. — Угадай, блять… — сидящий справа от меня пират поднял голову. Я сразу заметила, что зрачки у него какого-то неестественного радиуса. Наверное, он жутко счастлив! У людей расширяются глаза, когда они радуются, я читала! Тогда почему же это прозвучало так, будто он хотел отрезать мне голову, изнасиловать её в ухо и съесть?.. — Так, Вилли, что за выражения? Банка, о'кей? Банка! — Ваас поднял пирата с места, — Кабанчиком побежал к банке, о'кей!? — Ваас… — Вилли произнёс это настолько обречённым, настолько безысходным голосом, полным слёз, что я села в круг и ничего не сделала, — Ваас, ну зачем всё это? — Пятачок за матерок, Вилли. Пятачок за матерок, — главарь лишь бросил надменный взгляд, скрещивая руки на груди. Тут Вилли встал и ушёл, демонстративно фыркнув. — Ладно, чуваки, не надо вот этого! — решил толкнуть речь ирокезушка мой ненаглядный, — Не надо, о'кей!? Ведёте себя как тряпки! Соберитесь, блять! О'кей!? Тут я услышала сдержанный шёпот откуда-то из правого полушария окружения: — «Тряпки»… Ха, кто бы говорил… К счастью, Ваас этого не заметил. — Не раскисать, парни! У меня есть кое-что, способное поднять ваш боевой, блять, дух, — пиратский главарь достал из кармана небольшой сверточёк, — Трава! Святой фотосинтез, о'кей! Я же не изверг, о'кей? Запретить травку было бы кощунством. Я заметила, как пираты оживились! Они посмотрели на него, как на бога, и потянули к нему свои конечности, будто бы он был не Ваас, а ярило на ясном небосклоне. Ну что за молодец! С помощью обычной луговой травы заставить людей сиять от счастья! Вот бы и я так же смогла когда-нибудь! Ну что за затейник, каков умник! Только вот одно меня смутило: пираты начали курить травянистое покрытие. Как же так? Я думала, он раздаст траву каждому, они посадят её в горшочки и будут поливать каждое утро, любуясь на неё и поднимая настроение! А они… Хм, что-то тут не так! Раз уж я теперь смелая, надо самой проверить: — Ваас, Ваас, я тоже хочу! Пират посмотрел на меня полными нежности глазами и грустно произнес: — Нет, хермана, прости, но я не могу, о'кей? Ты же моя леди! Тебе ещё рожать! … «Тебе ещё рожать»… …«Рожать»… …«Рожать»… …«жать»… …«ь»… (. ) ( .) ....U … — он подошёл ко мне и приобнял за плечи, — Но я не могу противиться твоим чудесным чарам, так что, вот… Он протянул мне пачку сигарет. Я с любопытством повертела её в руках, осматривая со всех сторон. Надпись на этикетке гласила: «Лёгкие сигареты, женские, «Морозный затяг». Только натуральные ингредиенты! Девятерной фильтр. Компания «Выкер и Ко» заботится о Вас!» А что вы думали, на острове можно найти розовые наручники, фотографию голого карлика, и нельзя обнаружить женские сигареты? Так. Соберись, Мэри. Надо сделать это. Надо. Он должен подумать, что ты крутая. Я вытащила одну смертоносную палочку из пачки других смертоносных палочек и поднесла её к костру, пытаясь зажечь от пламени одного из горящих кокосин. И знаете, что? У меня получилось! Вышло, чёрт возьми, вышло! Прикиньте, несмотря на то, что кокосы даже не горят! Соси, биохимия! И я победно затянулась. А потом поняла, что это я сосу у биохимии. Потому что по моим лёгким прокатился ТАКОЙ пепельный пиздец, что никакой девятерной фильтр не помог. Боль была адская, мне захотелось тут же бросить всё и рыдая убежать. Но… Ваас же верит в меня! Я не могу…. Не могу просто так отступить! Я буду держаться! Я буду!.. — Мэри?.. Я должна. — Мэри, может… ОБЯЗАНА. — Мэри, детка, ради бога, выдохни! Ах, да, ну конечно же! Совсем задумалась! И я выдохнула. — Ну как тебе, крошка? — спросил меня Ваас. Он был так счастлив, так улыбался!.. Я чуть не прослезилась. И не потому, что мои лёгкие сейчас пожирало пламя Удуна, нет. Просто всё это так мило, так ми-ило!.. — Прекрсно, оч-чень здрво! — родила я, всеми силами души умоляя себя улыбаться. — Ну, вот и ладушки! — Ваас ласково обнял меня, — Теперь прости. Мне надо уйти, хермана, о'кей? — Окк..й.. — До скорого, детка! — бросил он и удалился куда-то, напевая что-то. Я бы сказала больше, но простите, если это грубо, однако должна признать вот этот прискорбный факт: в данном, сложившемся положении, мне срочно, прямо сейчас, немедленно, сиюсекундно, просто катастрофически необходима… — ВОДААА! — я вскочила и молнией кинулась к хижинам. Пираты, сидевшие у костра, даже ухом не повели, уж очень они были заняты выкуриванием травы. Когда-нибудь я узнаю, зачем люди вдыхают дым газонных растений. Но вряд ли в этой жизни. Иногда стоит смириться: не все тайны вселенностроения дано объять человеческому разуму…***
Пропустив описания того как я, бегая в поисках вещества H2О по пиратской деревушке, случайным ветром судьбы заносилась в мужицкую общагу, тайную коморку для гольфа и многие другие, не менее интересные и абсурдные места, могу сказать — я нашла искомый элемент. Опираясь рукой на стену бунгало, я жадно пила вожделенную жидкость из чьей-то фляжки. Ох, господи боже мой… Запомните: курить — это очень, очень больно, дорого и бессмысленно. Но ради любимого мужчины и не на такое пойдем, да? О, моё глупое, глупое девичье сердце! Почем растаяло оно под одним его взором? Неужто я — та особенная, единственная ему суженная? Или всё это выдумки, фантазии пустые? И найдёт он себе другую девицу, покраше, да чтоб курила газон без сомнения, и лен чтоб курила, и березу, коли надобно станет… Ой! Мне на плечо легла чья-то холодная рука. — Эй, сестрёнка, где тут у вас продаются калифорнийские белые дырки? От неожиданности я поперхнулась, выронив фляжку из верхних конечностей, облившись с ног до головы. Ну вот, опять!.. Ну почему я такая неосторожная! — Извините, но я не… — я обернулась, начав было произносить фразу, позволившую бы мне свались на кого-нибудь другого работу по поиску космических озоновых дыр, но оборвалась на полу слове. Я уставилась на вопрошавшего меня. Очи мои расширились от ужаса. На меня в упор смотрел олень с татуировкой человека на груди.