***
— Мне кажется, что им еще рано на стажировку, — Оллмайти задумчиво наклоняет голову, уворачиваясь от висящей в коридоре таблички. — С другой стороны, нынешняя ситуация не оставляет нам особого выбора, не так ли? Айзава хмыкает и зажмуривается от слишком яркого блика закатного солнца. Яги так и продолжает идти вперёд и рассуждать о проблеме, когда Шота останавливается и делает шаг назад, возвращаясь к окну, в поисках того, что ее так ослепило. Во внутреннем дворе о чем-то разговаривают Хайке и Яойорозу. Расслабленная Накамура мягко улыбается, излучая все свое дружелюбие. Что-то рассказывает, а Момо в ответ смеется, элегантно прикрывая рот ладонью. — Девочки из приличной семьи, да? — в слух спрашивает Айзава. Тошинори, ушедшая вперёд, растерянно оборачивается. — Что? Шота ничего не отвечает, только устало мотает головой и шагает дальше, обгоняя ее.***
— Я согласна протянуть тебе руку помощи, но только в этот раз, — усмехнулась Шота. — Не в бровь, а в глаз, Айзава, — с прищуром смотрела на нее Накамура через стекло. — Давай активнее. — Это прям очень надо? — она остановилась и обернулась на Хайке. — Полезай в чертов томограф, Шота, — голос в микрофоне немного шуршал. Когда Айзава нехотя села на кушетку, в операторскую к Накамуре зашел высокий человек в белом халате и медицинской маске, он переместил со своих глаз на лоб прозрачные защитные очки и о чем-то начал говорить с Хайке. Стекло отделяющее ее от них неприятно блестело, не давая ничего нормально разглядеть. Сквозь него даже не сразу стало понятным, что пришедший человек — мужчина, в приглушенном свете эти двое казалист слишком похожими, как и все медицинские работники. Айзава встретилась с ним взглядом и отметила в нем неприятный холод. Накамура устало трерла переносицу, продолжая с ним о чем-то говорить. Шота решила не подсматривать и не ждать, легла на кушетку томографа и сложила руки под грудью. Наконец раздался голос Хайке в динамике: — Эта штука будет гудеть. Старайся не шевелить головой, пожалуйста. Айзава закрыла глаза и вслушалась в щелчки и скрежет вокруг, словно ее пытались смять в жестяной банке. Ровный голос Накамуры давал ей задания, на фоне было слышно тихий неразборчивый голос, очевидно, того мужчины. Его интонация была гораздо неприятней, чем гул томографа вокруг.***
Айзава обнаруживает Хайке спящей на диване в пустой учительской. Она сжалась в комок, во сне обнимая свои колени. Она хмурилась, но дышала размеренно и спокойно. Шота останавливается напротив дивана, склонив голову и прижимая телефон ухом к плечу. Пока на том конце Хизаши излишне подробно рассказывает, какие бумаги с его стола нужно взять, она задумчиво всматривается в лицо бывшей напарницы, в очередной раз отмечая, что эти 7 лет оставили свои отпечатки. Растрепанные короткие волосы, паутинка тонких морщин в уголках глаз, заметные круги под глазами в контраст тонкой бледной коже. Взгляд скользит дальше, отмечая новые и новые шрамы на руках, на лице и на шее. Откуда столько, если не геройствовать? Айзава запускает руку в свои волосы, убирая их со лба и закрывает глаза, чувствуя как эти 7 лет пробегаются усталостью по ней самой. — Эй, Шота, ты там? — обеспокоенно спрашивает в трубке Ямада. — Да, — она разворачивается и включает лампу на столе Хизаши. — Жди внизу, сейчас принесу. Телефон выключается, не дав Мику закончить и слова. Шота подхватывает красную папку и направляется на выход, но останавливается в дверном проеме. Сквозняк неприятно скользит под лентами на шее. Айзава задумчиво постукивает папкой по плечу и вздыхает.***
Тонкие пальцы Хайке растрепали пепельно блондинистые волосы и подросток отодвинул ее от себя крылом. — Это Ястреб, — Накамура показала на него рукой, все еще укутанной в фиксатор. — Он учится в той же геройской школе, что и я когда-то. Сегодня ты будешь стирать его причуду. Шота кивнула, мальчишка кивнул ей в ответ. — Здравствуйте, Сотриголова. Накамура пододвинула к столу пару кресел, приглашая их сесть и развернула к ним экран ноутбука. — Давайте объясню, в чем основная суть этого исследования, — оживленно начала она и остановилась взглядом на Айзаве. — Почему от тебя пахнет гарью? — Сегодня работали со Старателем, — улыбнулась Шота, заранее зная, какое лицо сделает Хайке. И именно такое лицо она и сделала. — Я дам тебе дру… — начала она, но ее перебил внезапно оживившийся подросток. — Вы работаете со Старателем? Айзава внимательно посмотрела на него и услышала, как сбоку удрученно вздохнула Накамура. — Иногда. Ястреб первый раз улыбнулся и опустил взгляд на свои колени, теряясь, что точно он хотел бы спросить. — Как вам работать героями? — он поднял голову и поочередно переводил взгляд с одной девушки на другую. Шота пожала плечами, коротко встретившить глазами с Хайке. — Это… сложно, — подумав усмехнулась Накамура. — Мне бы хотелось, чтобы у героев было меньше работы. — Если бы герои оказались больше не нужны — я бы не расстроилась, — задумчиво сказала Айзава. Ленты немного приглушили ее слова. Подросток медленно кивнул, осмысливая их ответы и Хайке громко щелкнула клавишей на ноутбуке. — Вернемся к исследованиям. — У нас есть время на твои объяснения? — устало посмотрела на нее Шота. — Нет, — четко ответила Накамура. — Но я все равно объясню. — Не сомневалась в тебе, — вздохнула Айзава, удобнее устраиваясь в кресле и неторопливо стягивая с шеи свои ленты. — Я коротко. Есть такое понятие как «схема тела». В определенной области мозга, — она показала карандашом на слайд на экране. — Есть участки, которые, очень грубо говоря, содержат карту вашего тела: руки, ноги, пальцы и прочее, где они они относительно пространства, как двигаются. Например, у людей после ампутации конечности, могут остаться фантомные боли. Человеку будет казаться, что рука, которой уже нет, все еще болит, — Хайке подняла взгляд на подростка, хмуро смотрящего на экран. — Я Хочу посмотреть как работает твой мозг, когда ты двигаешь крыльями и когда ты, с помощью причуды, управляешь своими перьями. — А это можно как-то исправить? — испуганно спросил Ястреб. — Ну, с фантомной рукой. Человеку всегда будет больно? — Есть разные способы: медикаменты, гипноз, хирургия, но не все они работают, — Хайке задумчиво почесала пальцем шею. — Профессор Рамачандран разработал метод зеркальной терапии. Отбрасывая нюансы: с помощью зеркала, пациенту показывают на месте ампутированной руки отражение его здоровой руки и просят ей двигать. Это заставляет мозг думать, что с рукой все в порядке и фантомная боль проходит. Ура, зеркальным нейронам. — Зеркальные нейроны? — Это нейроны в мозге, которые активируются при твоих действиях или когда ты наблюдаешь за действиями другого человека. Благодаря им мы имитируем чужое поведение, обучаемся и… — Чувствуем эмпатию, — закончила за нее Айзава и встревоженно нахмурилась. — Ого, — удивленно смотрела на нее Накамура. — Кто-то мне это уже рассказывал, — пожала плечами Шота. Хайке плавно закрыла ноутбук и как-то растерянно улыбнулась. — Давайте приступим.***
Тошинори обнаружила Хайке спящей на диване в учительской, укрытую знакомым жёлтым спальником. В комнате горят только лампы на столе Мика и Айзавы, за тёмным окном совсем тихо шуршат деревья. На общем столе аккуратно разложены толстые папки, с закрепленными записками, закладками и пометками. Яги проводит рукой по ним, на каждой подписано имя преподавателя. Она останавливается на папке для Айзавы, медленно отгибает обложку и находит внутри нарисованного чёрного кота с карикатурно безразличным выражением на морде. Она сдерживает смешок и забирает документы со своим именем. Внутри индивидуальные тесты для нескольких классов, записи об учениках, планы дополнительных тренировок, занятий — десятки страниц, требующие не один час на изучение. Тошинори не задумываясь перелистывает к странице, специально отмеченной зелёным стикером с подписью «Юный любимчик» и обнаруживает отчёты по Мидории. Стоит быть аккуратней в своей опеке. Она поднимает взгляд на жёлтый комок на диване и ещё раз окидывает подготовленные папки. Последние несколько дней, когда Тошинори приходила в учительскую, Хайке уже бегала между лабораторией, директором и занятиями, когда Тошинори уходила в общежитие, Хайке оставалась последней. Не удивительно, что Накамура уснула прямо тут. Яги вздохнула, откладывая документы в ящик стола и тихо подошла к дивану. — Накамура-сенсей, — неуверенно позвала она. Девушка спала сжавшись в позу эмбриона, закрыв голову предплечьем. Тошинори опустилась на пол и аккуратно положила руку на плечо Хайке, на секунду почувствовав немного болезненную худобу. — Накамура-сан, вы не должны здесь спать. Яги чуть наклонилась к ней и лампы за ее спиной отразились в какой-то металлической трубке под диваном. Оллмайти удивленно нахмурилась, всматриваясь в темноту. — Ещё спит? От неожиданности Тошинори одернула руку и, теряя равновесие, начала падать назад, пока в её спину не уперлась горячая ладонь Айзавы. — Извини, что напугала, — тихо и устало сказала она, возвращая Тошинори в устойчивую позицию. — Ничего. Я хотела разбудить Накамуру-сан. Шота хмыкнула и принялась перебирать что-то на своём столе. — Она проснётся только часов через 5. Не переживай за неё. — Но не дело спать на старом диване. — Она взрослая. Должна сама знать, что делает. Тошинори запускает руку в свои соломенные волосы и какое-то время хмурится, смотря на спящую Хайке. — Ладно, — сдаётся она. — Что ты тут делаешь так поздно? — А ты? Они понимающе усмехаются друг другу. Тошинори указывает на стопки папок на столе. — Там есть для тебя. Накамура-сан проделала очень много работы. Это впечатляет. — Я посмотрю. Шота увлечённо читает что-то на планшете, в холодном свете которого её лицо кажется равнодушней обычного. Тошинори какое-то время молчит, наблюдая за часами на стене, затем все же решает пойти в свою комнату. — Не засиживайся, — заботливо говорит она, на секунду останавливаясь у двери. Айзава утвердительно мычит в ответ, не отрываясь от своих дел. Темные пустые коридоры по дороге к общежитию выглядят особенно грустно. Яги устало касается шрама под рубашкой. Неприятное чувство тревоги не проходит.***
— Ты похожа на ролл с тунцом, — невозмутимо говорит Накамура. — Что? — хмурится Айзава. — У тебя нос почти цвета тунца, - отвечает она, касаясь пальцем руки, с которой недавно сняли бандаж, кончика своего носа. Черная куртка мягко шуршит, когда Шота достает руку из кармана, чтобы ударить улыбающуюся Хайке в плечо. Та в ответ улыбается только сильнее и протягивает небольшой темный бумажный пакет. — Поздравляю. Шота морщится, давит в себе все язвительные протесты и раздражение. — Вы все придаете дню рождения слишком много значения, — ворчит она, хмуро смотря на пакет перед ней. — Я придаю значение тебе, — серьезно говорит Накамура. Это банально. Это по-глупому смущающе. Айзава зажмуривается, благодарная, что ее лицо итак сейчас покрасневшее от холода. После минутных метаний, пакет все же оказывается у нее в руках. Она заглядывает во внутрь. — Желтый? — Шота поднимает страдальческий взгляд на довольную Хайке. — Мик сказал, что это ваша фишка. — Ох, — Айзава вздыхает, прячет лицо в шарф и после минутного молчания тихо говорит. — Спасибо. Накамура кивает, тянет ее за рукав, ведет куда-то сквозь толпящихся людей. Холод проясняет голову от растерянного смущения. Когда они останавливаются на светофоре, на землю падают первые хлопья снега. Рядом стоящие дети раскрывают рты и старательно высовывают языки, пытаясь поймать на них снежинки, слишком ранние для этого времени. Хайке довольно хмыкнула, наблюдая за ними. — Хочешь сделать так же? — Шота наклонила голову набок, хитро смотря на Накамуру. — Мне же не семь лет, Айзава, — Хайке закатила глаза, но все ещё немного улыбалась. Они прошли сквозь пестрые оживленные улицы, наполненные вечерней суматохой, яркими огнями и запахами, и вышли к пустой набережной. Хайке взяла Айзаву за руку, переплетая их пальцы. Шота чуть вздрогнула от ледяных рук, но ничего ей не сказала, только немного улыбнулась, сильнее зарываясь в шарф. Упавшие на лицо и волосы снежинки почти сразу превращались в капли и иногда щекотно стекали за воротник. Они шли молча и неторопливо. Через полчаса пути освещенная часть набережной кончилась и стало совсем тихо. Они остановились, молча вглядываясь в горящие огнями улочки на другом берегу. — Знаешь, я не думала, что когда-нибудь… — расслабленно начала Айзава, поворачивая голову к Хайке и сразу прыснула, сдерживая резко подкативший смех: Хайке стояла запрокинув голову и высунув язык, с сосредоточенным лицом ожидая падающие снежинки. — Ты же говорила, что тебе не семь? Одна из пышных снежинок плавно опустилась на самый кончик языка и мгновенно растаяла. Хайке улыбнулась и закрыв рот, наконец-то повернулась к Айзаве. — Но я не говорила, что не хочу. Накамура подалась ей на встречу, нежно проводя холодным кончиком носа по щеке, горячо выдыхая в оголившейся кусочек шеи среди складок шарфа. Хайке отступила с дорожки к склону перед набережной и потянула Шоту на себя, хитро толкая в плечо, от чего обе героини потеряли равновесие. Они глухо упали спинами на заснеженный газон. Это было больно, ведь снега успело выпасть только декоративное количество. Шота наблюдала как дыхание Хайке уходит паром вверх, растворяясь в холодной черноте. Их руки все ещё держались вместе. — Хайке, — мягко сказала Айзава и девушка повернулась к ней лицом. В тёмных глазах бликовали огни вывесок с другого берега, неожиданно для себя Шота на секунду выпала из реальности. — Шота? — Хайке все ещё ожидающе смотрела на неё. Айзава моргнула, возвращаясь в момент. — Хайке, я… — поцелуй не даёт Шоте закончить. Ей кажется, что за секунду до, она увидела удивление на лице Хайке. Или испуг. Губы Накамуры были горячими, пальцы, которыми она коснулась её затылка, притягивая к себе, холоднее обычного. Видимо, нет необходимости говорить такие банальности в слух, решила Айзава и притянула Хайке к себе за талию, путаясь в запахе мокрой травы и мятного шампуня.***
— Твой спальник чем-то пахнет, — доносится усталый голос с дивана. — Раз проснулась, то иди спать к себе в комнату, — Шота не оборачивается на нее, отодвигает все бумаги на край стола. Хайке ничего не отвечает, Айзава ничего больше не говорит и приступает к отчётам. Сосредоточенно и профессионально. Пока Шота увлечённо печатает, Накамура сидит на диване и, подперев подбородок рукой, смотрит на темноту за окном. Учительская теперь освещена только лампой на столе Айзавы и светом ее монитора. Уже довольно поздно и в этом корпусе совсем нет людей. Шота прерывается, её пальцы зависают над клавиатурой, она хмурясь перечитывает свои записи. Не сразу замечая, как на столешницу опускается рука Хайке и девушка нависает над её плечом. — Ты мне мешаешь, — с предельным безразличием в голосе говорит темноволосая. — Думаю Незу заинтересуется этой частью, тебе стоит подробнее это расписать, — Накамура показывает пальцем на один из абзацев и наклоняется к Айзаве ещё ближе. Та поворачивает к ней голову и чуть отклоняется, отстаивая хоть какое-то пространство. Хайке продолжает бегать глазами по тексту, показательно игнорируя любые недовольства Шоты. — А вот это можешь убрать, ты уже писала это две рецензии назад. — Ты что, читала все мои отчёты по ученикам? — усмехается Айзава. Бывшая напарница медленно поворачивается к ней. Они встречаются взглядом. — Всё. И не только твои, — спокойно говорит светловолосая. — Но твои очень внимательно. — Ох, какая честь, — Айзава даже не знает, зачем язвит, но делает это раньше, чем думает. Хайке прикрывает глаза и отстраняется. Шота успевает различить на её лице мягкую улыбку. Накамура протягивается до хруста и Шота только сейчас замечает как затекли её собственные мышцы. Она откидывается в кресле и вытягивает ноги. — Я могу доделать эти рецензии, а тебе было бы неплохо выспаться. Но ты же пошлёшь меня сейчас к черту, да? — Хайке достаёт из своего рюкзака термос. — Да. — Тогда вот тебе зелёный чай, — девушка наливает горячую жидкость с грациозностью чайной церемонии в найденную в общем шкафу старую чашку. — Зачем ты тут? Иди спать, — Айзава устало наклоняет голову, продолжая наблюдать за руками Накамуры. — Не задавай глупых вопросов, — вздыхает та и ставит кружку на стол Шоты. Айзава молча смотрит на пар, идущий от чая, и не знает, что на самом деле хочет сказать. В голове одновременно много всего и ничего, потому что это все глупо и уж точно не рационально. Хайке возвращается на диван, потягивая чай из крышки термоса. Айзава возвращается к работе и вносит правки в текст. Ещё раз пробегается по нему глазами и удовлетворённо решает, что на сегодня достаточно. На часах уже за 2 часа ночи. Кружка приятно греет руки, Шота закрывает глаза и наконец немного расслабляется. Слышно как гудит компьютер, тикают часы, как на улице шуршит листва от прохладного ветра. Шота открывает глаза и смотрит в темный потолок. — Я не знаю, что тебе сказать, — наконец тихо произносит она. — Я тоже была бы рада, если бы нам было достаточно просто избить друг друга, что бы все прояснить. Как в какой-нибудь манге, — также тихо отвечает Хайке и они обе грустно улыбаются. — Если не хочешь со мной говорить, то не заставляй себя. Шота вздыхает, ставит опустевшую кружку на стол и трёт свою шею. — Я не заставляю себя, — какое-то время она молчит. — Твой выбор тогда был правильным. Хайке смотрела на чай в своей руке и отстранено царапала пальцами лоб. — Это меня не оправдывает, — безэмоционально ответила она и отставила чай в сторону. Айзава почувствовала себя придавленной усталостью и безразличием. Это сейчас и к лучшему. Меньше эмоций, больше логики. Она устало опустила руки на подлокотники и продолжила смотреть в никуда. — Почему ты тогда не рассказала мне все сразу? Пальцы Накамуры нежно провели по гладкой желтой ткани спальника. — Дала бы ты мне шанс при нулевом потенциале? — она плавно отвернула угол молнии, обнажая небольшую надпись и рисунок на изнаночной стороне. Шота криво улыбнулась. — И правда.