-
Он как-то очень глупо путается в собственных ногах и падает не землю словно мешок с мусором. От того, чтобы его нос вмялся в череп, его останавливает чертовски сильная рука Накамуры. Она держит его как какого-то котенка за шкирку. Шинсо раздраженно прикусывает губу. Его лоб медленно и мягко касается земли. — Еще раз, — строго говорит она и отходит на пару шагов. Сегодня они занимаются только вдвоем. Вставать нет ни сил ни желания. Пыльный песок намокает от пота и прилипает к лицу. — Бесполезно, — шепчет Хитоши сквозь одышку. Слышны шаркающие шаги и рядом с его лицом появляется бутылка воды. — Перерыв. — Я не догоню их, — продолжает бормотать Шинсо. Он вырубился бы прямо тут. И никогда бы больше не просыпался. Тренировки изматывают, понимание, что он все еще плетется где-то в конце, разъедает изнутри. Не каждому повезло иметь сразу двух личных тренеров, но ему и это не помогает. Сенсей тянет его за спутанные ленты, заставляя принять сидячее положение. — Эй, все не так, — ее голос звучит неожиданно мягко. Хитоши смотрит на свои перепачканные руки и ничего уже не хочет. Женщина плавно садится на землю рядом с ним. Она совсем не измотана, с нее не текут водопады пота как с Шинсо. Это какая-то пропасть, которую он никогда не преодолеет. Он вздрагивает и на несколько секунд испуганно цепенеет, когда ледяные пальцы стирают прилипшую к его лицу землю. — Ты все быстро осваиваешь, — она чуть горбится, чтобы поймать его взгляд. — У тебя есть все шансы. — Вы говорите это, чтобы меня успокоить, — криво усмехается он. — Если бы у тебя не было потенциала, я бы сразу тебе это сказала. — Может вы из тех, кто недоговаривает правду из благих побуждений? Он не поднимает головы, но по тени видит как Накамура распрямляется, слышит, как она медленно втягивает воздух. Молчание неприятно затягивается. — Может думаешь, что Шота из таких? — наконец очень холодно спрашивает она. От такого странного голоса Шинсо не хочет встречаться с ней взглядом. Шота? Ах, да. Сотриголова. Она и правда не из таких. Мелкие ссадины неприятно щипет. Уже понятно, что завтра даже держать карандаш на занятиях будет тяжело. — Зачем ты хочешь стать героем? — она плавно наклоняет голову набок, говорит уже более расслабленно. — Хочешь спасать людей? Или просто хочешь доказать кому-то, что ты не злодей с такой причудой? Он резко поднимает голову и растерянно смотрит на нее. И правда. Ему просто хотелось доказать что-то одноклассникам, с которыми он уже даже не общается, да и не будет никогда. Чушь какая. Разве этого достаточно чтобы стать героем? Шинсо криво улыбается и издает короткий нервный смешок. — Я такой жалкий. По голове моментально и весьма больно прилетает ребром ладони и он зажмуривается от неожиданности. — Откуда в тебе столько неуверенности, черт возьми? — Накамура-сенсей раздраженно хмурится. — Желания кому-то что-то доказать вполне достаточно. Это вполне достойное желание. Другие дети будут смотреть на тебя и понимать, что их причуда не злая. Разве не прекрасно? — ладонь, так и оставшаяся давить на его голову после удара, теперь взъерошила его волосы. — Шинсо, доверься нам, — устало говорит женщина. — Я буду тренировать тебя, пока у тебя не получится. Я обещаю. Она наконец убирает руку с его головы и ему очень хочется что-то съязвить в ответ, чтобы скрыть то, как сильно он сейчас смущен. Вместо этого получается только сильнее прикусить губу. — Ну что? — она хлопает себя по коленям, поднимая в закатные лучи облака пыли. — Давай теперь обнимемся и закончим на сегодня? Глупый короткий смешок сам вырывается из Шинсо и он толкает улыбающуюся Накамуру в плечо. А она правда обнимает его одной рукой за плечи и грубо ерошит волосы, не смотря на сопротивление. Щеки краснеют просто безумно. — Сенсей, прекратите! — протестует Хитоши, пытаясь вырваться. Нахамура мучает его еще с минуту и отпускает. На ее довольное лицо невозможно смотреть. — И не стыдно вам? — Шинсо нервно пытается привести свои волосы в порядок. — Нет, — лучезарно улыбается она. — Боги, — вздыхает Хитоши, все еще чувствуя, что он красный как соседние пожарные щиты. Накамура невыносима. Он прикладывает свои руки к горячему лицу, и осуждающе прожигает ее взглядом сквозь пальцы. Можно понять, почему Айзава-сенсей так улыбается ей.-
Айзава стояла прислонившись к дереву и, как могло показаться со стороны, отрешенно наблюдала за тем как Шинсо путается в лентах. В действительности, она была довольна: он все быстро осваивал. Быстрей, чем она сама когда-то. — Может стоит похвалить его? — Ты опоздала, — ровно констатировала Шота. Накамура была немного пыльной и потрепанной, но улыбалась самой довольной улыбкой из своего арсенала. Той улыбкой, после которой Айзаве обычно приходилось вздыхать и мириться с чем угодно, что произойдет дальше. — Хитоши, ты быстро учишься! — крикнула Хайке, игнорируя сверлящий ее взгляд. — Я горжусь тобой! Шинсо не успел покраснеть от смущения, так как почти сразу потерял концентрацию и упал на землю, безуспешно пытаясь распутать ноги от ленты. — Что случилось? — Шота устало вздохнула, думая, что она не может сопротивляться этой странной хитрой радости исходящей от Накамуры. Та прислонилась к дереву рядом и не отрываясь от наблюдения за Шинсо, аккуратно оттянула одним пальцем большой карман толстовки. — Выполняла свой геройский долг. Из кармана сначала показалась одна робкая черно-белая мордочка, затем еще две более заинтересованные. Шота старалась контролировать свое лицо, сохраняя невозмутимость, но её брови все равно поползли вверх. Она медленно достала руку из своего кармана и протянула котятам. Холодные носы неуверенно коснулись кончиков её пальцев. Было немного щекотно. — Что ты будешь с ними делать? — спросила она, уже почесывая пушистые подбородки. — Для начала, надо их отмыть и накормить, — Накамура перестала прислонятся к дереву и начала каким-то извращенным образом снимать с себя толстовку, пытаясь не тревожить котят в ней. Теплый урчащий ком из ткани плавно перешёл в руки Шоты. Хайке почесала одного из жалобно пищащих за ухом и он громко замурчал. — Присмотри пока за ними. Она направилась к Хитоши, довольно потягиваясь до слышимого хруста. Айзава опустилась за землю в позу лотоса, неотрывно наблюдая за котятами, копошащимися в её руках. Обычно коты её избегали, шипели, царапали и не хотели идти на контакт никаким образом. Здесь же, заинтересованно обнюхав руки Шоты, они начали сонно зевать и уснули один за другим. В чем секрет? Это потому что они ещё такие малыши или это из-за толстовки Хайке? Она пахнет чем-то особым? Один из котят чихнул и она почувствовала как внутри, словно треснула дамба, все это время удерживающая поток простой глупой и чистой радости. - … перенеси вес на эту ногу. Так. Теперь если ты повернешь… — Хайке лёгкими прикосновениями поправляла стойку Шинсо. — Вот так. Чувствуешь, как стало легче? Хитоши удивлённо замер прислушиваясь к своим ощущениям. — Это такие простые вещи, но такая сильная разница… — растерянно сказал он. — Удивительно. — «Просто» не значит «очевидно». Теперь попробуй опять меня атаковать. Хайке похлопала его по спине расцарапанной рукой и вскользь посмотрела на Айзаву, уворачиваясь от ленты. Айзава улыбалась.-
— Стерка? Блад-сенсей столкнулся с ней на подходе к общежитию, перегораживая дорогу. Шота оторванная от своих мыслей как-то рассеяно посмотрела не него. — Что? — У тебя тут… мяукает, — он улыбнулся указывая на скомканную толстовку, которую Айзава бережно прижимала к груди. — Ты же знаешь, что это запрещено… Ох! Добрый вечер, Накамура-сан! Он меняется в лице в одну секунду, хоть и до этого сквозил не меньшим добродушием. Шота закрывает глаза, чтобы не было видно как она их закатывает. Хайке стремительно оказывается за её спиной, кладя свою руку на плечо. — Добрый вечер, Секеджиро-сан, — Накамура ему не улыбается, но он все равно заметно рад даже такому ответу. Айзава в своей голове невольно сравнивает его с собакой. Котята начинают беспокойно копошится в складах ткани и жалостливо мяукать. Кан немного наклоняет голову на бок и упирает руки в бока. — Айзава, ты знаешь правила, — назидательно говорит он и ей хочется съязвить в ответ, что если бы это были щенки, то он бы вызвался нарушить эти правила первым. — Простите, — Накамура не даёт Шоте даже рта открыть. — Я подобрала этих котят на улице и их надо помыть и накормить. Понимаю, что животные запрещены правилами, но… — все трое замерли и обернулись в сторону протяжного воя со стороны лесистой части территории. — Опять он за свое, — бормочет Блад. Хайке дотронулась до локтя мужчины, возвращая его внимание. — Секиджиро-сан, пожалуйста, прикройте нас, — она смотрела на него серьёзней, чем требовала ситуация. — Прошу вас… как герой героя. И он как-то нелепо фыркает, смущённо отмахивается от неё рукой и что-то скомкано бубнит. — Без проблем, — наконец внятно добавляет он и смотрит в сторону повторяющегося воя. — Идите, помогайте бедным животным. — Спасибо, — кивает ему Хайке и подталкивает хмурую Айзаву в спину. Он смотрит как эти двое исчезают за стеклянными дверьми холла и удовлетворённо с шумом вытягивает прохладный ночной воздух. — Как все-таки прекрасна их дружба, — счастливо говорит он.-
Хайке негромко стучит в дверь и после непродолжительного шуршания она приоткрывается. Они встречаются взглядом с хозяином комнаты. — Подождите минутку, сенсей! — панически громко говорит Коджи Кода и вскрикивает, когда Накамура подпирает дверь рукой, не давая ему ее захлопнуть. От напряжения её улыбка выходит кривой и немножко маниакальной. — Айзава! — коротко говорит она и Шота поднимает в поле зрения Коджи гнездо с котятами. Он резко отпускает дверную ручку и удивлённо смотрит на героинь. — Извини за беспокойство, — Накамура трёт запястье и улыбается ему уже не так безумно. — Можно попросить у тебя шампунь от блох? Кода выдаёт им какой-то мешок всяких штук и ещё большую гору советов вдогонку. Айзава пропускает это мимо ушей, увлечённая тем, как маленькие звери яростно покусывают её пальцы. — Шота, у тебя есть фен? — Хайке увлеченно роется в содержимом пакета. Айзава в ответ бросает на неё «Ты серьёзно?» взгляд и возвращается к котятам. На учительском этаже общежития в каждой комнате есть отдельный санузел, компактно вмещающий все нужное. Все нужное для одного человека. От того как они стукаются локтями в тесной комнате, в голове Айзавы навязчиво всплывают знакомые ощущения от старой квартиры Хайке. К счастью, жалобное мяуканье не оставляет места для каких-то других мыслей. Пока Накамура настраивает температуру воды, Шота гладит кончиками пальцев мягкие кошачьи уши, от умиления все внутри сжимается в неконтролируемый эмоциональный комок, который она стоически сдерживает. Котят медленно морально готовят к воде. Шота зачем-то знает все эти хитрости, хотя никогда не собиралась заводить никаких животных. Рукава кофты быстро намокают и Айзаве приходится их закатать, открывая жутковатого вида шрам на локте, затмевающий все остальные. Персональное напоминание о причуде Шигараки. Хайке не смотрит на её руки или, может быть, делает это незаметно, на профессиональном уровне, за что Шота молчаливо благодарна. Ей не хочется такого внимания. Самый тёмный котенок отряхивается от воды и каким-то образом, забрызгивает все вокруг, в основном их с Накамурой лица. Шота морщится, небрежно убирает назад пятерней мокрые пряди волос. Чувствует как Хайке тянется за полотенцами, лежащими позади. От неё все ещё пахнет землёй и потом после тренировки Шинсо. Они не соприкасаются, но Шота резко осознает, как здесь тесно, как давно душно от пара. Одно из полотенец заботливо ложится ей на колени, другое Накамура расправляет на своих. Она бережно поднимает тёмного котёнка со дна ванны и заботливо заворачивает. Он смешно чихает и Хайке утыкается носом в его голову, немножко улыбаясь уголками губ. Шоте хочется прямо сейчас поцеловать её. Припечатать к запотевшей пластиковой стенке этой чёртовой ванной и зарыться пальцами в белые волосы, запустить руки под промокшую футболку. Прижаться губами так сильно, что они бы онемели. Ей хочется чтобы сейчас все вышло из-под контроля. Но Шота аккуратно берет мокрый бело-чёрный пищащий калачик и также бережно опускает его на полотенце на своих коленях. Сотриголова не из тех людей, которые теряют контроль над ситуацией и поддаются эмоциям. Это не рационально. Нулевой потенциал.-
Они высушили котят и устроили им уютную коробку. Пока Накамура ходила в свою комнату принять душ и поменять мокрую одежду, Шота сидела опустив руку в мурчащих котов и незаметно для себя задремала прямо на полу, рядом с коробкой. — Эй, Шота, не стоит спать на сквозняке. Айзава вздрогнула. Хайке сидела рядом с ней на полу и выглядела заметно устало. С этого расстояния можно было почувствовать запах шампуня. Совсем незнакомый. Не удивительно. В животе заурчало и они обе усмехнулись. — Твои дети оставили мне пирог. Глаза Шоты показательно закатились. «Мои дети». Серьёзно? Но сил язвить уже не было и она просто кивнула. Они помогли друг другу подняться с пола. На общей кухне уже пахло печенными яблоками и чаем. Шота упала на мягкий диван и на широкий стол перед ней опустились кусок пирога и кружка. Они с Накамурой ели не спеша, тихо разговаривая о всякой отстранённой чуши. Вокруг было тихо, общий свет давно автоматически выключился. — Сахарный мальчик теперь новый герой моих вкусовых рецепторов, — говорит Накамура и откусывает очередной кусок. — Кто? — это звучит слишком громко в общей атмосфере тишины и спокойствия. Айзаве даже не надо запрокидывать голову, что бы понять, что над ней опираясь на спинку дивана нависает Ямада. Он улыбается, но очень слабо. Хизаши уставший, поздние эфиры отнимают много сил даже у такого шила в заднице как он. Хайке понимающе улыбается и протягивает кусок пирога. Он снимает свою геройскую куртку и дурацкую колонку с шеи, шумно падает на диван рядом с Айзавой. Она сразу же хмурится. — Ты курил. Ямада не успевает донести свой кусок пирога до рта, возмущенно поворачивается к ней лицом. — Эй, нет! Я только рядом стоял! — Хизаши обиженно смотрит на нее. — Серьёзно! Бровь Шоты скептично выгибается. Накамура почти бесшумно смеётся наблюдая за ними, уютно забравшись с ногами в кресло и наклонив голову к плечу. На этаже тихо, никого кроме них, сидящих в общей комнате при свете одинокого торшера. Айзава расслабленно закрывает глаза и слушает как Хайке и Хизаши обсуждают какие-то акценты и музыку. Впервые за долгое время ей так спокойно и хорошо. Было бы отлично, если бы эти несколько часов никогда не кончались. Но это все ведь временно? Теплый запах яблок постепенно рассеивается без следа.