Нулевой потенциал

Они едут в машине, совсем не похожей на обычное такси, в такой комфортно было бы Всемогущей. Они едут молча и эта тишина гнетуще давит на плечи, омерзительным чувством забирается под ленты и без того напряженной Айзавы. С одной стороны от нее — Тодороки, безэмоционально разглядывающий проскакивающие за окном пейзажи, с другой — Хайке, точно также смотрящая в окно, но мрачная и бездумно водящая пальцем под ремешком часов. В зеркало заднего вида можно разглядеть только как Нико устало прикрыл глаза, словно никакого отношения к ситуации не имеет. «Тодороки едет к матери, а вы его сопровождаете.» — тихо сказал он ей, перед тем как они сели в машину. Больше никто ничего не говорил. Неясность злит и заставляет время тянуться в тревожную бесконечность. «Подозреваемая». Шота сжимает губы в бледную бескровную линию и ждет. Так терпеливо как только может. Они молчат. Молчат, когда выходят из машины, молчат, когда переступают порог над которым красуется вывеска исследовательского центра, а вовсе не полицейского участка. В нос ударяет знакомый запах антисептиков и какой-то ненавязчивой отдушки. Даже девушка за стойкой та же, что и 7 лет назад, улыбается все той же улыбкой, встречаясь с Айзавой взглядом. — Вас искала Макото, — сразу же обращается она к Нико и Хайке, разворачивая к ним какую-то папку с кучей плотно исписанных строчек. Без всяких приветствий. — Зачем? Что Макото здесь делать? — Нико торопливо ставит свою подпись. Регистратор опять мягко улыбается, вкладывая в руку Хайке ключи без каких-либо пометок. — Ваша Макото. Брат с сестрой переглядываются. Айзава успевает заметить лишь то, как Нико совсем не по-взрослому кривится, совсем как Накамура. — Мы пойдем по пожарной лестнице, — бросает через плечо мужчина, мягко подталкивая Тодороки в спину. — Меня здесь тоже не было, — говорит Хайке, утягивая Шоту за запястье следом за собой и даже не оборачиваясь на короткий кивок девушки за стойкой. Они поднимаются по эвакуационной лестнице. Такой безлюдной и тихой, что слышно, как кровь шумит в висках. Айзава идет без сопротивления, скользит взглядом по знакомым отметкам этажей, глуша внутреннюю взвинченность. Накамура часто проводила ее этим путем. Тянула за край одежды, останавливая рядом с огнетушителями и хитро улыбалась: «У камер есть слепая зона». Шота вздыхает, отгоняя неуместные воспоминания, вслушивается в шаги и дыхание, переводит взгляд на бледную руку, сжимающую ее запястье. Сжимающую ощутимо сильнее необходимого. Холод от пальцев чувствуется даже сквозь грубый потрепанный рукав. Хайке запинается и шипит сквозь зубы, но все равно не останавливается, тянет за собой, сдавливая руку еще сильней. — Аккуратней, ты уже падала с этой лестницы, — говорит в спину перед собой Айзава, но ее не слышат, слишком громко думают о чем-то. О чем-то во что, как всегда, не собираются посвящать. — Хайке? Шота хмурится и сжимает челюсти почти до онемения. Ее тянут дальше спешными шагами, совершенно не слыша ее, волоча за собой как какого-то непослушного ребенка. Когда они резко останавливаются у выхода на этаж и Накамура опасливо выглядывает за дверь, Айзава все же не выдерживает: раздраженно высвобождает свою онемевшую руку и хватается пальцами за чужую щеку, насильно поворачивая светловолосую голову и привлекая к себе внимание. — Хайке! Девушка в ответ раздраженно и рассеянно смотрит, резко выныривая из собственной сосредоточенности. — Я здесь. Перестань игнорировать меня. Накамура на секунду удивляется, а затем немного склоняет голову и выдыхает. Тихо и долго. Шота смотрит внимательно, наблюдает, как девушка перестает хмуриться, как опускаются напряжённые плечи и как она осторожно перехватывает руку и переплетает их пальцы, чтобы сильней прижать к своей прохладной щеке, на которой остался покрасневший след. — Да, ты здесь, — она легко целует костяшки. — Прости. В этом жесте столько усталой нежности, что Шота чувствует слишком много всего и сразу. Где-то внутри своей головы она стыдливо отступает на шаг, пытаясь сконцентрироваться. — Ты скажешь мне, что происходит? — шепотом спрашивает она. — Почему мы здесь, а не в участке, если я подозреваемая? — Расскажу, но не здесь, — Накамура отпускает ее руку и толкает дверь, продолжая говорить. — Мы почти пришли. — Играете в ниндзя? Хайке подпрыгивает на месте. Айзава едва успевает подхватить выпавшую трость свободной рукой и заслонить Накамуру от человека за дверью. Высокий мужчина с заметной сединой в черных волосах, собранных в аккуратный хвост, смотрит на них спокойно и устало, придерживая дверь носком ботинка. Он немного наклоняет голову к плечу и переводит взгляд с Хайке на Шоту, встречаясь с ней серыми глазами без всякого интереса. Айзава настороженно хмурится в ответ, пока рука Накамуры не ложится на ее плечо. — Привет, пап, — выдыхает девушка и Шота невольно выпрямляется. — Ага, — он все также ожидающе смотрит на них. Некомфортная тишина опять холодом просачивается под кожу. Айзава с удивлением разглядывает мужчину перед собой и чувствует, как пальцы Хайке сильней цепляются за ее плечо. — Папа, это… — голос Накамуры звучит непривычно сдавлено. — Я знаю, — он не дослушивает, коротко кивает и Айзава невольно, но сдержанно кивает ему в ответ, пока у Хайке от нервов начинает слишком явно сбиваться дыхание. — Мы… — она неумело выжимает из себя слова и смущённо ссутуливается. — Я знаю, — устало повторяет отец, опять не дожидаясь продолжения. — Может мы пройдем в кабинет? Накамура заметно теряется, ее рука соскальзывает с чужого плеча. — Ты даже не… — Эта история включает енота? — Нет! — Тогда все в порядке. Идём. Хайке упирается рукой в закрывающуюся за отцом дверь и встречается с Шотой взглядом полным неоднозначной вины и неловкости. — Енота? — одними губами спрашивает Айзава, а Накамура в ответ только отводит глаза и отмахивается. В стерильном белом кабинете, в который они заходят, не так много всего, словно ему еще не придумали назначение. Старший Накамура жестом приглашает Шоту сесть на медицинское кресло, совсем новое, все еще обтянутое упаковочной плёнкой. Айзава недоверчиво оглядывается, касается пальцами плотного полиэтилена, но сеть не решается. Не хочет. Ей до самого нутра не нравится, что она только послушно ждет непонятно чего, несмотря на все нарастающее раздражение. Если бы за ней прислали полицию, это бы не было настолько странно. — Начальница лаборатории ДНК должна уже подойти, — мужчина задумчиво трет лоб, который пересекает тонкий почти незаметный шрам и достает откуда-то из коробок медицинский халат, чтобы накинуть дочери на плечи. — Где Николас? — Он у Тодороки, — Хайке сосредоточенно осматривает содержимое немногочисленных шкафов и ящиков, небрежно хлопая дверцами от того, что все еще нервничает. — Скоро вернется. А где кружки? Куда их спрятали? — Без понятия. Эту секцию пришлось использовать только из-за тебя, — отец говорит спокойно и без назидания, хотя Хайке все равно от этого выглядит виновато-напряженной. Айзава молчит, наблюдает за их разговором, пытаясь найти что-то общее между ними, но получается так себе. Вопросы, которые будет неуместно задавать, сами лезут в голову, но она благоразумно не собирается их озвучивать. Сейчас не собирается. Щелкает какой-то крошечный чайник, три небольшие чашки завариваются с одного пакетика, хотя Шоте казалось, что Накамура такой никогда не пьет. Айзава так и стоит, смотрит на все это, сжимая шуршащий пленкой подлокотник и надеясь, что Хайке все-таки посмотрит на нее. А та не смотрит, даже когда подходит ближе и протягивает горячую кружку. — Прости, как только мы всех дождемся, я… — она говорит куда-то в пол и не успевает закончить предложение, как дверь за спиной резко распахивается. Кружка, почти оказавшаяся у Шоты в руках, стремительно и резко накрывается сверху аккуратной смуглой ладонью. Керамика звенит от удара с кольцом. — Никто не пьет и не ест в этой комнате! — громко и серьезно говорит запыхавшаяся женщина, в два прыжка оказавшаяся между ними. Она с коротким шипением отдергивает руку, когда ее обжигает паром от чая. — Прошу вас, сядьте. Пожалуйста. Айзава вопросительно выгибает бровь и переводит взгляд с неожиданной вторженки на Хайке в ожидании объяснений, но Хайке стоит замерев и не моргая, вытянувшись в звонкую струну, словно это появление вызвало у нее неописуемый шок. Происходящее становится еще суматошнее и невыносимее. — Прошу, присаживайтесь, — отодвигая руку Накамуры вместе с кружкой подальше, мягче повторяет женщина Она заправляет за ухо выбившуюся из своей пышной косы прядь темных, почти черных, волос и поправляет съехавшие очки в тонкой оправе. Невысокая и смуглая, смотрит на Шоту снизу вверх и на мгновение мягко и приветливо улыбается, прежде чем обернуться к все еще замеревшей Хайке. — Ее ДНК мы сравниваем? Дверь открывается опять, запуская во внутрь Нико, который выглядит еще более пристыженным, чем была Хайке некоторое время назад, и рыжую девушку с кипой бумаг, подталкивающую его в спину. — Как ты каждый раз находишь нас? — Нико удрученно наклоняет голову набок, прежде чем сложить на тумбочку стопку папок, которые прижимал к груди. Девушка, пришедшая с ним, смотрит так остро и серьезно, что даже у Айзавы возникает чувство, что все они сделали что-то не так. — Ваш страх перед бюрократией можно учуять за километры, — безэмоционально отвечает ему рыжеволосая девушка и толкает Хайке в плечо пачкой документов. — Это надо проверить и подписать. От удара Хайке немного покачивается, поджимая кружки ближе к себе, но взгляд от смуглой девушки не отрывает. — В документах было другое имя, — растеряно говорит она. В ответ девушка вздыхает, ненадолго поднимая ладонь перед собой, в стерильном свете на мгновение сверкает кольцо. — А, — только и выдыхает Хайке, прежде чем ее еще раз настырно ударяют документами в бок, наконец-то привлекая внимание. — Проверить. И. Подписать, — чеканит слова рыжая, игнорируя всех и все вокруг. — Внимательно, а не как в прошлый раз. Печать тоже нужна. — Ее ДНК или нет? — женщина в очках, касается кончиками пальцев чужого запястья, опять перетягивая взгляд Хайке на себя. — Могу я разобраться с этим у нас в кабинете? — устало спрашивает Нико, шурша бумагами. — Нет, — отрезает рыжая девушка. Шота пытается уследить за всеми и от этого внутри только нарастает и без того зашкаливающее раздражение. В этом светлом помещении, среди людей в белых халатах, которые не обращают на нее внимания, она чувствует себя черным пятном. Какой-то случайной кляксой на белом листе. Совершенно неуместным предметом, на который всем плевать. Хочется стремительно уйти отсюда, раз понять, что происходит не представляется возможным. Она вздрагивает, когда ее плеча ненадолго касается чужая теплая рука. — Уже можно выяснить, во что ты всех впутываешь? — негромко спрашивает старший Накамура, пока забирает у дочери одну из кружек, и все мгновенно послушно замолкают. Хайке кивает и отставляет оставшуюся кружку в сторону, быстро собираясь в прежнюю себя. — В стажера из UA выстрелили пулей, после которой его причуда на время была «заблокирована», — говорит она нахмурившись и встречается взглядом с Айзавой. — Вторую пулю с неизвестным веществом удалось сохранить целой. — Часть ее содержимого пришла к нам на исследование, — немного восторженно перебивает ее девушка в очках. — Этого образца недостаточно, чтобы выяснить точный принцип работы, но достоверно известно, что она влияет на чужую причуду, «отключая» ее на какое-то время. — она воодушевленно распрямляется пока торопливо говорит. — В составе я обнаружила человеческую кровь — она и является основным активным веществом влияющим на причуду. Поскольку аналогичного ДНК нет ни в одной базе, нам оставалось только проверять людей, имеющих причуду подходящую под этот принцип действия. И единственный зарегистрированный человек с соответствующей причудой… — Это я, — заканчивает за нее Шота. — Итого у нас есть несколько вариантов развития событий, — Накамура старший задумчиво отпивает чай, без энтузиазма глядя на Стерку. — Это не ваша кровь. Вашу кровь каким-то образом украли и, возможно, научились воспроизводить. Или вы в этом замешаны: по собственной воле или нет. — Я бы хотела чтобы Айзава побыла здесь, пока ситуация не проясниться, — Хайке внимательно смотрит на отца. — На какой исход ты рассчитываешь? — Нико резко отрывается от документов и метает взгляд в сестру, холодный и серьезный, почти злой. — Ты знаешь, что происходит? — Я не знаю, — честно отвечает она ему и это работает словно спусковой крючок. — И что ты будешь делать? — он распрямляется и повышает голос. — Заключать сделки? Nochmal? Glaubst du immer noch, dass es richtig ist?! — Als ob ich eine Wahl hätte, — огрызается в ответ сестра. — Es ist mir egal, was du denkst! Ich werde alles tun, was ich kann! — Auch hier müssen Sie nicht… — Хорошо, — отец проходит между ними, прерывая начавшуюся ругань, вкладывая опустевшую кружку дочери в руки, и направляется на выход. — Делай, что считаешь нужным. — Пап… — Хайке нерешительно делает шаг следом за ним, но дорогу ей перегораживает рыжая девушка, протягивая бумаги. — Используй помещения этично! — доносится голос отца уже из коридора и Шоте кажется, что Накамура после этих слов немного краснеет. Бывшая напарница покорно принимает документы и оглядывается полным неоднозначного страдания взглядом. — Пожалуйста присядьте, Айзава-сан, — смуглая девушка вежливо показывает на кресло и улыбается спокойной и приветливой улыбкой, как будто она детский врач и перед ней дошкольница. После недолгих переглядываний с Хайке, Шота все же садится на чертово кресло. Ей по-прежнему некомфортно, она вспоминает USJ и пытается прикинуть все возможные ситуации, когда ее кровь могли украсть. — Вы что-нибудь ели в последние несколько часов? — девушка раскручивает какой-то контейнер, который только что достала из кармана. — Пили? — Нет, — отвечает Хайке, не отрываясь от проверки бумаг. Айзава даже не успевает открыть рот. — Целовались? — невозмутимо продолжает вопросы женщина. — Нет, — также четко отрезает светловолосая. — А почему это вы отвечаете, signora Nakamura? — женщина даже не оглядывается, внимательно разглядывает лицо Сотриголовы. — А какого черта ты здесь оказалась? — Хайке возмущенно распрямляется, всверливая взгляд в спину женщины. — Что за тупость ты могла совершить? — Gesù, — женщина в очках закатывает глаза и осторожно касается большим пальцем подбородка Шоты. — Parli come mia madre. — Не отвлекайтесь, — голос рыжей девушки режет воздух опасно и ультимативно, словно гильотина шеи. — Мне нужно знать не примешалась ли чужая ДНК, — женщина улыбается Айзаве, замечая на ее лице не озвученный вопрос. — Пожалуйста откройте рот. Это не больно, но может быть небольшой дискомфорт. Шота хмурится, но послушно размыкает нервно сжатые челюсти. Ребристый пластиковый стик утыкается в щеку, старательно скребет по слизистым. Не больно, но мало приятного, хоть и всего несколько секунд. — Когда будет готово? — сухо спрашивает Нико, пока смуглая женщина закручивает контейнер с образцом. — Завтра. — А точней? — Хайке не отвлекается от своих бумаг. — А точней, когда я доделаю кое-что для Комиссии по безопасности, чтобы у них не было лишних вопросов, что я тут делаю ночью, — женщина говорит спокойно и расслабленно и Айзава видит, как Накамура поджимает губы. — Справедливо, — вздыхает сестра. — Люди боролись за 8 часовой рабочий день, — бурчит все еще раздраженный Нико. — Дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные — исполнять сами, — говорит ему женщина в очках уже стоя в дверях. — Эдда, — резко и неожиданно говорит Хайке, так и не поднимая головы от документов, и это заставляет женщину удивленно обернуться. — Спасибо. — Пф… — усмехается она. — Не переживай. Я никогда не могла тебе отказать. Когда дверь закрывается, Хайке лишь устало хмурится каким-то своим мыслям, невольно касаясь пальцами лба. — Что такое? — рыжая девушка, возвышающаяся над братом и сестрой как надзиратель, косится на Нико. — Даже не съязвил ей на заумный ответ? — Я предпочитаю не спорить с людьми, которые цитируют Макиавелли, — он захлопывает последнюю папку документов в стопке и распрямляется. — И вам советую. — Нико на мгновение задумывается и оглядывается на девушку. — Макото, можешь взять у Айзавы-сан кровь и отправить образец в лабораторию? Макото молча и послушно кивает ему в ответ. — Зачем? — голос Шоты звучит непривычно для нее самой. — Лучше учитывать все риски, — Нико отвечает ей без всякого раздражения или неприязни. — Если утром я обнаружу труп сестры и ваше отсутствие, то у нас будет некоторая база для создания антидота. Айзава вздыхает, все логично, могла бы и догадаться. — Я отвезу Тодороки обратно и скажу директору, что вы двое пока не вернетесь. Дверь в очередной раз закрывается. Мягкий металлический щелчок зависает во внезапной тишине. Макото просит Шоту подвернуть рукав без всяких «прошу» и «пожалуйста». Стягивает жгутом плечо, протирает кожу антисептиком, неожиданно осторожно проводит по проявляющейся вене рукой в медицинской перчатке. Айзава смотрит на девушку внимательно и не может понять, что за странное чувство дискомфорта она вызывает. — Боитесь уколов? — Макото смотрит на нее в ответ словно волчьими глазами. — Нет. Девушка усмехается, возвращает свое внимание к процессу, и тихо добавляет: — А щекотки боитесь. Айзава Шота закрывает глаза и мычит или смеется. Уже самой непонятно.