Нулевой потенциал

— Тебе не обязательно быть здесь. — Не обязательно, — Нико спокойный и серьезный, лишь пожимает плечами. Ее не удостоят развернутым ответом, да она и не хочет. Вокруг набирает обороты суматоха подготовки к экзамену на временную геройскую лицензию. Мимо проходят знакомые ей герои и работники геройского департамента, совсем не обращая на них с братом внимания. Обилие японской речи кажется удивительно непривычным. Хайке неторопливо идет в сторону самой большой переговорной, дорога к которой почему-то осталась в ее памяти. Раньше она ждала у дверей, а теперь удостоится зайти во внутрь. Вот так достижение. — Здравствуйте, — знакомый голос заставляет Хайке обернуться. — Здравствуйте, — она кивает женщине, которую последний раз видела еще в должности заместителя.  — Спасибо, что отозвались в данной ситуации. «Отозвались» вежливо режет по ушам, но она игнорирует. — Ситуация действительно оставляет желать лучшего. — Мы надеемся в короткие сроки восстановить привычный порядок. Нико мягко улыбается самой бесячей из своих улыбок, смотря на женщину сверху вниз. — Если для краха всей системы достаточно убрать одну деталь, то возможно стоит переосмыслить необходимость ее повторного восстановления? Его одаривают спокойным взглядом. Сохранять невозмутимое лицо — это то, что они все здесь умеют. Хайке устало усмехается внутри себя: прямо как в какой-нибудь отвратительной дворцовой драме. — Думаю, нам пора пройти в переговорную. А вы, господин Накамура, можете разместиться в одной из обзорных комнат. Нико чуть кланяется. — Благодарю за возможность понаблюдать. Ей не хотелось здесь находиться и слышать то, что она слышала. Также как и не хотелось слушать вчера введение в курс дел исследовательского центра. Хайке лишь рассеянно смотрела на документы и с грустью думала, что отец за эти 7 лет заметно поседел. В конце концов, мало кто бывает рад возвращению в реальность и она не исключение. — … мы уже договорились о вашем участии, вы можете сразу приступить к работе. Накамура кивает. Бессмысленные формальности лишь занимали время, а ей очень не хотелось его терять. Женщина перед ней была осторожней и мягче человека, занимавшего это место перед ней. Сложно сказать, кто из них был бы эффективнее в сложившихся обстоятельствах. Хайке бы не понравилось любое их решение. Двери за ней бесшумно закрываются. Накамура окидывает взглядом ранее суетное, а теперь совсем опустевшее место — экзамен уже стартовал. Она поправляет свой пиджак и усмехается, прикидывая на каком расстоянии от этого места может находится нужная ей смотровая. Предположения ее не подводят. — Ого, — ей улыбаются обернувшись через плечо и чуть щурясь повзрослевшими янтарными глазами. — Неужели это вы? Какими судьбами? Кейго сидит на спинке кресла в пустом большом помещении с окнами в пол и отличным видом на всю площадку. Ей требуется время чтобы дойти до него и прислонится к соседнему креслу. Усталость все еще неприятно дает о себе знать и она к этому никак не привыкнет. Хайке искренне улыбается, почти посмеивается. Ей одновременно радостно и грустно его видеть. Герой номер два. Все вложения комиссии полностью окупились. — Ты подрос. — Ну конечно, — фыркает он, скрещивая руки на груди. — Ты отлично справляешься, — ей очень хочется совсем по-детски потрепать его по голове. Останавливает только то, что она не дотянется. Герой смеется и кивает, смотря вперед на происходящее на экзамене. — Не думал, что снова вас увижу. — Словно кто-то может сбежать от Комиссии. — Ох, вы тут из-за Комиссии? Не отвлекаясь от происходящего на поле, она достает яркое красное перо из-под лацкана пиджака и показательно медленно крутит его между пальцами. Ястреб все также молчаливо улыбается, ни дрогнув ни одной мышцей. — Они хотят использовать детей. Перо плавно выскальзывает и возвращается на свое место в крыльях хозяина. — Какая свежая идея, — Таками равнодушно пожимает плечами. — А зачем ты тут? — Накамура отталкивается от кресла и встает чтобы подойти ближе к окну. — Присмотрел себе кого-то? — Тодороки Шото. Выбор не удивляет. — Сын героя №1 в агентстве героя №2. Хороший ход. — Спасибо. — Хочешь быть наставником? — Хайке оглядывается на него. — Нет-нет, это мне не интересно, — он расслабленно отмахивается рукой как от назойливого запаха. — Этим детям бы очень помогли опытные наставления… — Это не моя проблема. Всего на секунду с него слетает показательная безмятежность и Хайке одергивает себя. Она не подумала. Прекрасно знала о всех событиях из-за которых в Комиссии сменился директор и не предположила другие последствия. Хочется извиниться, что она не смогла вызволить его в самом начале, а лишь учила эффективно пользоваться причудой. Она смотрит на него и удивляется внезапно пришедшему в голову предположению. Может именно из-за этого её и отправили подальше, чтобы она не выкрала их золотого мальчика. Да и о своем наставнике, который смотрел, как показательно она проваливала некоторые дисциплины и делал искренний вид, что они оба приложили немалые усилия и тут обучение бесполезно, она ничего не знала. Явно не на радость Комиссии. Слишком проблемные, чтобы оставлять наставниками, слишком полезные чтобы снимать со счетов. Вот почему ее вместе с Нико сослали бы в любом случае, любым способом. Это сейчас так очевидно, что ей даже стыдно за себя. — Я не… — начинает она, но происходящее на экзамене уходит в неожиданное русло. — Оу, — Кейго спрыгивает со своего кресла и тоже подходит ближе к окну. Они молча смотрят, как двое студентов унесенные эмоциями заваливают экзамен под самый конец. Накамура наклоняет голову набок и думает о всех отчетах, которые она читала о младшем Тодороки и происходящее как-то с ними не вяжется. Зато Мидория Изуку действует так, как ему и свойственно. Она хмыкает и делает сама себе заметки на память. Отчеты не такие интересные, как реальные наблюдения. — А это был такой хороший план, — по-детски кривится Ястреб, когда все заканчивается. — Может возьмешь себе Токоями Фумикаге? — Какая выгода? — Нуууу… — тянет Хайке. — Ты птица, он птица. Таками одаривает ее одновременно неоднозначным и скептичным взглядом снизу вверх. — А ты не так уж подрос, — задумчиво добавляет она, глядя на свое отражение в оранжевых стеклах очков. Ее мягко пихают в бок. Она немного коварно посмеивается отводя взгляд в сторону и мгновенно испуганно замирает. Кейго удивленно наблюдает, как она со стуком прижимается лбом к стеклу, сверля глазами единственные две фигуры на трибунах, а затем также неожиданно резко распрямляется. — Окажешь мне услугу? Она бежит, проскальзывая между забивших все пространство людей, перескакивая сразу через несколько ступенек. Нико будет ее ругать. Давно очевидно, что они с братом не сходятся в стратегиях и моральных выборах. Он бы запер себя в самом темном подвале навсегда, если бы знал, что точно причинит кому-то боль. Хайке же спешно спускалась по лестнице, игнорируя дискомфорт в ногах. Безвольная и эгоистичная, она до боли хотела увидеть Айзаву Шоту. Пусть разозленную ее появлением, пусть говорящую все, что о ней думает, пусть даже разворачивающуюся спиной и уходящую. Разгневанную, раздражённо, игнорирующую, обиженную, язвительную, гордую. Не важно. Хайке запнулась, но шаг не сбавила. Важно, что живую. Ещё живую. Она остановилась за несколько ступеней, чуть не задохнулась, смотря в такую знакомую спину. Все те же растрёпанные волосы, все тот же геройский костюм. Хайке улыбнулась, когда Айзава вымученно закатила глаза после крика мисс Шутки. Мисс Шутку Накамура откровенно недолюбливала ещё с первого знакомства, но сейчас было так плевать, что она ее даже не заметила. — Свадьба? — ей было так тепло где-то внутри, что как-то бездумно глупо хотелось дразнить и нарываться. Прошедшее время схлопнулось в малозначимое мгновение. — Мои поздравления. Ее забирают обратно слишком рано, Айзава даже сказать ничего не успевает. Нико слишком быстро соображает и не ведется на отвлекающие маневры. Ей услужливо открывают дверь и она неохотно берет в руки трость. Они еще неизбежно друг с другом пересекутся, Хайке прекрасно это знает, но не может не жадничать. — Вы же понимаете, что Комиссия отправила меня сюда, чтобы следить и докладывать обо всем? Незу невозмутимо посмотрел на нее. — Но дополнительные лекции были вашей инициативой, — он потянулся через стол и пододвинул чашку чая ближе к ней. — Вы ведь хотите помочь этим детям и учить их? Это был не совсем вопрос, но она задумчиво кивнула и осторожно взяла теплую чашку со стола. — Тогда все хорошо. Делайте то, что считаете нужным. Стоило ли лишний раз озвучивать, что этих детей правительство собирается использовать? Маловероятно, что директор Незу этого не знает. Накамура чуть поклонилась, так и держа в руках нетронутый чай. — Спасибо за ваше доверие. Она цепляется за привычные взгляды, жесты, фразы как паникующий утопающий хватает воздух, но захлебывается только сильней. Она рада снова быть рядом, коротко переговариваться, сидеть в одном кабинете и делать одну работу. Ее радуют даже оставленные Айзавой синяки и то, что они сидят бок о бок, пока их отчитывают в медпункте, словно они простые повздорившие ученики. Она так виновата, правда кроме бесконечных бессмысленных извинений ничего не может сделать. Хизаши упирается пальцем ей в ключицу. Он зол. Она знает, это более чем понятно. «Ты даже не попрощалась со мной! Я думал, что мы друзья!» Она запускает руку в растрепанные пыльные волосы и закрывает глаза. — Черт… Ей действительно следовало извиниться и перед ним. В конце концов, это не последний раз, когда он будет на нее зол. Она знакомится с Б-классом, готовится к лекциям, перечитывает профайлы учеников. Учебные драки приятные, ей этого не хватало. Если забить голову, то ненужным мыслям останется меньше места. Она все равно будет наивно стараться, пусть это и будет от части бессмысленно. Посиделки с А-классом в гостиной и смущающие вопросы — все такое безмятежно уютное. Ее «учеба» выглядела иначе. Она запрокидывает голову, чтобы посмотреть на Айзаву, слушающую все это со стороны. Как ни банально, но ей хотелось бы встретиться при других обстоятельствах. Ходить в тот же UA, вместе тренироваться, обедать, отправляться куда-то после школы, делать обычные подростковые глупости. Только вот ни при каких других обстоятельствах они бы не встретились и это единственная доступная для них история. — И что звездный А-класс? Они лучше нас? — Нейто бодро и нервно шагает параллельно ей, размахивает руками и широко улыбается. — Вы ведь здесь только ради них? Он чуть проскакивает вперед, когда она резко останавливается, смотря на него сверху вниз. Странно, что Монома с его причудой оказался здесь, а не был перехвачен Комиссией. Или его родители просто отказались от выгодного предложения? Хайке еще раз задумчиво прокручивает в голове его характеристику. У нее есть, какими знаниями стоит поделиться. — А-класс. — опять начинает студент, но ему на макушку опускается журнал их класса, который Накамура несла с собой. — Чужой успех не делает тебя хуже. Я знаю, что ты выкладываешься на полную, - она ему заранее немного благодарна и ничего не может с собой поделать. — Ты всегда можешь зайти ко мне на чай, — говорит Хайке, убирая папку с его головы и улыбается в ответ на растерянный взгляд. — Если тебе нужно будет что-то обсудить. Она ерошит фиолетовые волосы и улыбается еще такому неуверенному и неловкому подростку. По нему она тоже скучала. У них впереди много тренировок и разговоров. У их впереди общая утрата. Она будет просить его о доверии, прекрасно зная, что ни капли его не заслуживает. Аккуратные и исчерпывающие заметки Мидории, совершенно разнообразный спектр вопросов Момо, молчаливый восторг Урараки, когда она узнает про новый прием из единоборств… Все эти дети такие замечательные. Хайке хотелось бы сделать для них так много, потому что их не ждет ничего хорошего. Она вздыхает, поднимаясь к их с Нико кабинету в исследовательском центре, ей нужны кое-какие заметки, чтобы дополнить свои рекомендации. Голоса на пустом этаже застают ее врасплох, она едва успевает скользнуть обратно за угол и прислониться к стене. Этой секунды хватает, чтобы увидеть как Тринадцать обнимает Нико и он нерешительно и неловко обнимает ее в ответ. Брат никого другого кроме Хайке не подпускал так близко, даже если был в перчатках. Конечно же он сильно переживал за Тринадцать, как она могла об этом не подумать. Официально она тут всего на семестр, но прекрасно знает, что останется дольше. Даже честно говорит об этом, когда директор Незу удивляется списку для обустройства лаборатории. Ей кажется, что так или иначе, он и сам мог до всего додуматься, увиливать не было смысла. Когда она просит поделить нагрузку Айзавы Шоты на двоих, он молчаливо смотрит на нее и кивает. Без лишних вопросов. У нее немного приоритетных целей. Она просто и честно хочет освободить Айзаве время и взять ответственность за все, что останется. Знакомый желтый спальный мешок пахнет чем-то незнакомым. Она не очень помнит, как уснула на общем диване в учительской. Она устала, у нее болели ноги, но зато вся основная часть рекомендаций была доделана. Из интереса она просмотрела отчеты не только по ученикам первого года. Студенты и правда были отчислены, но затем приняты обратно. Последнее, что Накамура хотела знать, это то, что Айзава Шота дает вторые шансы. «Но я так рада, что ты вернулась.» — никак не выходит из головы. — Тяжело с ним, да? — Хайке подмигивает Баблгерл. Та смущенно хмурится отводя взгляд и торопливо открывает перед ней дверь в кабинет, чтобы стремительно ускользнуть. Накамура немного смеется. — Нашел себе помоложе? — Очень смешно, — сухо отвечает Сэр, даже не собираясь отвлекаться от своих дел. Со стен сияют улыбками разнообразные постеры с Всемогущей. За 7 лет коллекция разрослась до пугающих размеров. Хайке даже было немного неуютно. — Рада снова тебя видеть, — искренне говорит она. Печать на секунду замирает над одним из документов. — Я тоже рад, — негромко говорит Сэр, все же откладывая свои бумаги в сторону. Они внимательно смотрят друг на друга, пока Накамура не вздыхает. — Ничего не изменилось. Ни одна деталь, — не было смысла избегать этого разговора. — Ясно, — ей в ответ коротко кивают. — Хочешь проверить еще раз? — Нет. Он опять понимающе кивает. — Так, зачем ты хотел меня видеть? — она по-хозяйски пододвигает к его столу первый попавшийся стул и опускается на него. — Соскучился? Сэр как будто собирается удрученно вздохнуть, но вместо этого вынимает одну папку из башни точно таких же. В папке часть старых расследований о наркотиках усиливающих причуды и недавние случаи распространения похожих препаратов. Они коротко обсуждают, чем лаборатория и старые исследования могут помочь. Хайке отмечает себе несколько пунктов. Все так буднично, словно они так и продолжали работать вместе. — Перешлю тебе все к утру, — говорит она отправляя все заметки в рюкзак. — Спасибо. Едва коснувшись дверной ручки, она оборачивается. Ей нужно еще пару нерешительных секунд, чтобы взвесить то, что она слишком сильно хочет сказать. — Я работаю с Всемогущей, — Накамура немного нервно запускает руку в волосы. — Почему бы тебе не… — Нет. — И все же… — Нет. Остается только послушно кивнуть и закрыть за собой дверь, хотя на самом деле нестерпимо хочется спорить. Тонкие невидимые царапины на руках щиплет водой с шампунем. Сидеть вдвоем в крошечной ванной комнате немного сводит с ума. Хайке старается концентрироваться на котятах и своих царапинах. Даже когда они стоят промокшие в полицейском участке и на нее смотрят крайне недовольно. Ей этого достаточно. Ей достаточно того, что Айзава рядом. Правда. Игнорировать боль в спине это полная глупость, но ей почему-то уверенно казалось, что в запасе есть время дойти до лекарств, взять трость и спокойно вернуться в свою комнату. Только вот ее расчеты оптимистичны. Больше нельзя полагаться на собственные силы и выносливость. Все совсем не так, как раньше и это было невероятно наивно отрицать. Сознание теряется в седативном эффекте, как сильно Хайке не пытается концентрироваться. Она хватается пальцами за черную ткань геройского костюма, за которым все еще чувствуется тепло. Она знает, что она злиться на себя, на ситуацию, на все, что привело их к этому моменту. Когда Айзава ее целует, то звонкая пощечина опережает мысли. Эта неожиданная нежность пугает ее до холодной пустоты. Она слабая и жалкая. На нее нельзя тратить время, которое стремительно уходит. Накамура вздыхает над бумагами и трет лоб до красного следа. Избегает и прячется. Это глупые метания. Она знает, что согласна на все, что Айзава бы не предложила. Только вот, насколько эти решения приближают финал? Даже прекрасно понимая, что эти мысли ничего не изменят, а только тратят ценное время, она все равно не может до конца от них избавиться. Они стерегли ее в каждом ответе, каждой ухмылке, касании, вопросительном взгляде. Оставались тревожной фоновой музыкой, которая никогда не утихала. Механизм этой привязанности и дальнейшего чувства утраты был для нее ясен и прост, но это не помогало даже от части. «Если я скажу тебе, что ничем хорошим это не закончится?», «Я не могу ничего для тебя сделать», «Я не смогу ничего исправить.» — Тебе не нужно ничего исправлять. Она стискивает зубы, пытаясь не всхлипывать. Ее обнимают заботливо и нежно, гладят по голове, стирают с пыльного лица слезы. Она этого не заслуживает, но она так счастлива.