Нулевой потенциал

Дверь на крышу распахивается и Айзава, удивленно обернувшись, видит очень высокую девушку с длинными белыми волосами, собранными в небрежную косу. Девушка смотрит в ответ на их замершую в ожидании компанию всего секунду и резко разворачивается обратно, но ей не дают пройти. Такой же беловолосый парень преграждает ей выход и заинтересованно выглядывает из-за ее плеча. — Здесь занято, — холодно говорит ему девушка. — Вы не против? — он немного отодвигает ее в бок, чтобы стать заметнее. — У нас с собой есть лишние дынные булочки. — Конечно не против! — Широкумо солнечно улыбается в ответ. Шота хмурится и недовольно косится на своего друга, словно он мог хоть кому-то, хоть когда-то отказать. Ей не комфортно от незнакомцев, хотя беловолосый парень выглядит дружелюбным и каким-то даже лучезарным. Разговаривая с Оборо, они вместе смотрятся расслабленно и непринужденно, как люди знакомые не первый год. — Это те самые близнецы-первогодки с общего факультета, — зачем-то заговорщически шепчет ей на ухо Хизаши, будто это о чем-то может говорить Айзаве. Она дергается, услышав свое имя, — Оборо уже их всех самовольно представил — и цепляется взглядом за пластыри на коленях девушки, почему-то удивленно думала, что у нее какие-то невероятно длинные ноги. — Накамура Нико, — кивает беловолосый парень и косится взглядом на свою сестру, стоящую чуть позади него. Они обмениваются неоднозначными взглядами, он тычет пальцем ей в бок. — Хайке, — коротко и без энтузиазма говорит она и затем немного растерянно кивает в знак приветствия. Ямада начинает заваливать их вопросами, едва они опускаются на пол. Шота не особо их слушает, ей бы больше хотелось отсюда сбежать. Она удивляется, когда девушка молчаливо и с серьезным лицом протягивает ей упаковку с дынной булочкой. Айзаве кажется, что та тоже от всего этого не в восторге. После этого она видит эту девчонку слишком часто. Так часто, что Шота даже начинает искать подвох в этих случайностях. Хотя, судя по всему, это замечает только она. В конце концов, они учатся в одной школе, ничего удивительного. Она устало оседает на землю. Тренироваться одной бестолково и как будто только сильнее подтачивает ее изнутри. Так она никогда не догонит остальных. Да и нужно ли ей это? — Твои ленты… Айзава вздрагивает, резко оглядывается назад на источник звука. Та девчонка с крыши, стоит за ограждением из сетки и едва удивлённо смотрит в ответ. -… очень интересное оружие, — медленно заканчивает она, неловко поправляя спортивную сумку на плече. Шота растерянно касается обмотанной шеи. Хочется сейчас же сбежать, но резко встать пока нет сил. Все это время на нее продолжают смотреть и никуда не уходят. — Тренируешься одна? Она хмурится и молчит, в надежде, что ее оставят в покое, но девчонка за сеткой не собирается никуда исчезать. Айзава запоздало вспоминает: Накамура. Накамура Хайке. — Я думала люди, которые собираются стать героями более… — она замолкает и смотрит куда-то вверх, подбирая слова, — разговорчивые? — Разговорчивые? — зачем-то переспрашивает Шота. Девчонка громко щёлкает пальцами. — Социально активные? Айзава устало вздыхает и почему-то виновато отворачивается, смотря в пыльную землю тренировочной площадки. Ей не нужно было лишний раз напоминать, что она явно не на своем месте. Ей бы самой хотелось знать, как она тут оказалась и зачем. Она ещё раз тяжело вздыхает и тут же испуганно дергается. Совсем рядом, буквально перед ней, с глухим стуком падает чужая сумка, а затем и рюкзак. Сетка ограждения тревожно дрожит. Эта девчонка без явных усилий легко перебирается на другую сторону, приземляясь у своих вещей. Шота почему-то опять смотрит на чужие коленки, пластырей на них уже не нет, только заживающие царапины. Она бы так и сверлила их взглядом, если бы Накамура не села и ее глаза резко не оказались у Айзавы перед лицом. — Не пойдешь в медпункт? Шота медленно отодвинулась. Все ещё всем нутром хотелось сбежать от этого внимательного ожидания. Хайке хмыкает и занимается своим рюкзаком, выискивая что-то в его большом отделе. Айзава хочет воспользоваться этим и спешно исчезнуть, но словно предугадывая ее движения чужая рука преграждает дорогу. Ей протягивают салфетки, пластыри и какой-то небольшой тюбик с мазью. Не оставляя ничего, кроме как растерянно моргнуть. — Если не обработать, то может начаться воспаление, — Накамура делает паузу, видимо ожидая какой-то реакции, но никакой реакции не следует. — Инфекция, нагноение, ампутация, смерть… — Зачем тебе это? Накамура как будто зависает от этого вопроса, прежде чем растерянно ответить: — Нужна причина? Айзава сама не знает, почему сомневается, почему ей так неуютно и виновато. Слишком много всего. Ей не нравится, но она кивает, принимая протянутые вещи. Какой у нее еще выбор? Девчонка послушно ждёт, пока она закончит протирать руки и клеить пластыри. Один раз она, кажется хочет предложить свою помощь, но благоразумно молчит. Молчит до момента, когда ей возвращают ее набор первой помощи. — Ещё тут, — она показывает на свой лоб, выше левой брови. Айзава зеркально касается своего и морщится — ткнула куда надо. — Потом, — устало говорит она. На удивление, Накамура кивает и не настаивает, уходит как ни в чем не бывало спокойно попрощавшись. Шота видит ее в следующий раз, когда смотрит в окно на спортивную площадку, где толпятся первогодки общего факультета. Среди них легко находится Накамура, слишком высокая и тонкая, стоящая отстранено от остальных. Когда очередь доходит до нее, она бежит свой километр, легко отталкиваясь от земли, словно совсем ничего не весит. Айзава засматривается до самого финиша и только потом смущённо отворачивается, совсем не понимая, о чем сейчас вещает учитель. Один раз она натыкается на Накамуру Нико у травмпункта Исцеляющий девочки. Он сидит рядом с дверью, обняв колени и устало сложив на них свою голову. — Все в порядке? — обеспокоенно спрашивает Айзава. Он удивлённо поднимает на нее взгляд. — Не о чем беспокоится, — он как-то виновато улыбается. Рядом с ним два рюкзака, из сложно не заметить. Шота немного беспокоится. Общий факультет не ходил в их медпункт, им достаточного было обычного. — Точно не о чем? Он неуверенно потёр шею. — У Хайке есть свойство лезть в драки. Но все обошлось. Это удивляет и немного пугает. Она ведь выглядит такой хрупкой, что сломается от удара как стекло, какие драки? Да ещё и часто? Откуда такое «свойство»? Если бы «все обошлось» он бы не ждал ее здесь. — Из-за чего она полезла в драку? Нико виновато и удручённо выдохнул, склонив голову обратно. — Из-за меня, — он почему-то пытается успокаивающе улыбнуться. — Это не первый раз когда меня… дразнят. У меня нет причуды. Такое злит и Айзаву, но она не смогла бы полезть в драку. Оно того не стоило. Пока она хмурится, дверь резко распахивается и Накамура выходит в коридор сосредоточенно и зло сжимая кулаки. Исцеляющая девочка явно убрала очевидные гематомы. — Исправительные работы, — коротко констатирует Хайке и протягивает брату руку. Он довольно легко поднимается с пола, просто держась за ее предплечье. — Пожалуйста, не делай так больше, — недовольно начинает он. — Просто игнорируй… Они о чем-то вяло и недовольно ругаются, Айзава не может понять на каком языке. В знакомом коридоре это звучит инородно, да так, что она засматривается. Когда они уже отходят на приличное расстояние, Нико спешно оборачивается и машет рукой. — До встречи! Хайке удивленно смотрит на брата, а потом точно также оглядывается, встречаясь с Шотой глазами. Всего секунда и она отворачивается неловко взъерошивая себе затылок. Айзава кажется, что та смутилась и ладе покраснела. Продолжая прокручивать это в голове она так и стоит в пустом коридоре, не сразу вспоминая, зачем ей было нужно сюда. — Я первая тут прячусь. Шота смотрит на нее удивленно. Обычно в этом месте за общим корпусом никогда никого нет, поэтому Айзава любит это место. — От кого? — растерянно спрашивает она. Хайке недовольно кривится и неохотно отвечает: — Волейбольный клуб. Айзава попытается сдержать смешок, но выходит очень криво. Почему-то она отчётливо представила, как Накамуру преследуют представители всех спортивных кружков, где большой плюс быть высоким. Хайке устало вздыхает, наблюдая за всем, что происходит на лице Шоты. — Будешь дынную булочку? Сложно понять, как так выходит, но теперь иногда они составляют друг другу полумолчаливую ненавязчивую компанию. Айзава прислушивается к себе и больше не находит это дискомфортным. Это странно. Ей больше не кажется, что они такие контрастные друг другу. Хайке говорит странные вещи с серьезным лицом: «Яблоки — это очень банально.», «Родители не разрешают мне ударяться головой.», «Если бы я тогда принесла домой енота, нико вспоминал бы мне это до конца жизни.», а Шота зачем-то их бережно запоминает и улыбается в кулак, когда они внезапно всплывают в голове. Ей нравится прятаться с Накамурой. Накамура не говорит ни о чем геройском, не задает лишних вопросов. Айзава находит в этом короткое убежище от собственных мыслей, жаль от этого они не исчезают. — У тебя есть планы на будущее? — неожиданно для себя как-то спрашивает Шота. Хайке сильно удивляется, стеклянно смотрит в ответ и далеко не сразу начинает говорить. — Нет. Я не знаю, кем бы мне хотелось быть. — Совсем? Она пожимает плечами и отводит взгляд куда-то на ограждения крыши. — Меня злит концепция героев и злодеев. Злит телевизор, политика, несправедливость. Меня злит слишком много всего, — Накамура устало вздыхает. — Я пока не знаю, что с этим делать. — Тебе так сильно не нравятся герои? Айзаве тревожно это спрашивать, но почему-то слишком сильно хочется знать. — Мне не нравится концепция, — она делает раздраженный жест рукой. — Вся эта система… — ее прерывает сигнал телефона и Хайке опять вздыхает. — Я могу говорить про это долго, но вряд ли скажу что-то интересное, — она поднимается с пола, небрежно отряхивает свою форму и смотрит на задумчивую Шоту сверху вниз. — Мне пора. До встречи. Они кивают друг другу на прощание. Айзава поджимает губы, вслушиваясь в свою гудящее напряжение. — Но, — Накамура останавливается у открытой двери, — я думаю, что мне понравится, каким героем ты станешь, Сотриголова. Когда замок послушно клацает. Шота упирается ладонью в горящий лоб и резко расслабляется. У нее есть шансы, но хотелось бы знать: шансы на что именно? Совершенно неожиданно она натыкается на Хайке, когда спешит в геройское агентство. Девушка подметает площадку перед кафе и удивляется такой встрече не меньше. — Подработка? — Айзава упускает приветствие. — Да, — Накамура распрямляется. — А ты?.. — Стажировка. — С этим обычно поздравляют? — Хайке опирается ладонями на длинную ручку веника и опускает на них подбородок. — Наверное… — Тогда заходи как-нибудь на праздничный перекус. — Хорошо, — она неуверенно кивает, ей хочется побыть тут еще немного, а не бежать в незнакомое агентство. — Удачи на стажировке, Сотриголова, — Накамура впервые улыбается ей и Айзаве кажется, что она готова задохнуться от этой улыбки. — Вот! Вооот! — хозяйка заведения возникает из ниоткуда и хватает Хайке пальцами за щеку. — Улыбайся чаще! Улыбайся посетителям! Шота пользуется этим замешательством чтобы ускользнуть, не оглядываясь, потому что горят даже кончики пальцев. Мысли забиваются какими-то смущающими обрывками. Как Хайке потягивается и ветер на крыше немного задирает ее юбку, как она кормит бродячих котов у черного входа в кафе, как осторожно касается лент, после нерешительной просьбы посмотреть, как на мгновение щурится, когда Айзаву обнимает Ширакумо, как тихо и успокаивающе говорит, что сомнения это нормально… Шота падает лицом в подушку и мычит. В ее голове все становится еще запутанней и неуверенней. Она оседает на землю, как только из-под обломков достают Ширакумо и передают медикам. Без сознания, с ранами, но живого. От накрывшей усталости даже то, что одежда промокла от неожиданно начавшегося дождя она замечает далеко не сразу. Вокруг суетятся полицейские и какие-то из ниоткуда возникшие журналисты. Последнее, что она ожидает здесь и сейчас увидеть, это сильно запыхавшуюся Хайке. Промокшая до нитки, тяжело дышащая, сжимающая листок меню в руке, она выглядит до безумия испуганной. Шота растерянно смотрит на нее и ничего не понимает. — Ты действительно быстро бегаешь, — зачем-то говорит она вслух, вспоминая, что кафе находится совсем не близко к этому месту. Растрепавшиеся белые пряди прилипли к лицу, дождь скатывался по ним крупными каплями. Накамура, все еще пытаясь отдышаться, издала какой-то измученный стон и опустилась на колени вплотную к Айзаве. — Ты испачкаешь свою форму… — запаниковала Шота и тут же замерла. Чужие руки скользнули по промокшей спине и волосам. Ее резко притянули к себе и крепко обняли. Так крепко, что она отчетливо чувствовала и слышала, как сильно бьется чужое сердце. Это смущало, от этого у нее самой начал ускоряться пульс, словно она опять беспомощна, напугана и ни черта не уверена перед неизвестным. Из этих объятий ее освобождают также неожиданно. Места, где они только что соприкасались, облизывает холодным воздухом. — Ты нигде не ранена?! — Хайке суетливо начала осматривать ее, скользя перепуганным взглядом по черной ткани костюма. Когда холодные пальцы осторожно коснулись подбородка, Айзава невольно вздрогнула. С ее лица бережно убрали мокрые волосы. Все это сквозило такой трепетной осторожностью, что к этому сложно было быть готовой. — Со мной все в порядке, — сипло выдавила она из себя. Губы Накамуры сжались в тонкую линию, она все еще легко держала лицо Шоты в своих ладонях. — Тупые злодеи, — она зажмурилась. Их лбы мягко соприкоснулись. — Тупое геройство… — Все в порядке, — повторила Айзава, чувствуя, как ее лицо начинает краснеть. Она видит, как едва дрожат чужие веки, как от дождя слиплись чужие ресницы, как от этих деталей невозможно оторваться. Всегда такая сосредоточенная и спокойная Накамура Хайке, прямо сейчас сходит с ума от переживаний за нее. Шота нерешительно касается тонких запястий. Через промокшую насквозь ткань рубашки кожа чувствуется как-то особенно остро. Ей хочется стать сильнее. Настолько сильнее, чтобы из-за нее никогда больше, так сильно не переживали. Она нервно проглатывает ком в горле, когда Хайке открывает глаза и немного отстраняется. Мандраж возвращается, в ее руках наверняка можно почувствовать нервную дрожь, но, в конце концов, разве сегодня у Айзавы Шоты не день побед над собой? — Можно тебя поцеловать? Это выходит так тихо, что она бы засомневаться, что действительно сказала это в слух, если бы глаза Накамуры не распахнулись в таком удивлении. В дождливом мраке даже показалось, что ее зрачки расширились еще больше, не оставляя никакого места для радужки. Эта доля секунды длится достаточно долго для остановки сердца от стыда и сожаления. Хайке чуть опускает голову, она коротко и нервно смеется, прежде чем опять нерешительно поднять свой взгляд. — Это мой вопрос… От неожиданности Айзава теряется. Ответ не сразу переваривается сознанием, целиком заполненным белым шумом. Но как только до нее доходит, это вырывается таким же нервным смешком как и у Накамуры. Они едва улыбаются друг другу, прежде чем их накрывает тенью от зонта. Рядом опускается человек с медицинским чемоданчиком, а полицейский просит Хайке вернуться за ограждения. Шота наблюдает, как ее уводят под локоть и совсем не слышит вопросов, которые ей задает медик. Следующие пару недель проходят как нервное проклятие. Они с Накамурой никак не могут остаться наедине. Это перерастает в какую-то слишком злую шутку. В очередной раз, когда их вдруг прерывают, Хайке от злости сминает в руке алюминиевую банку с недопитой газировкой. Айзава уверена, что будь это стеклянная бутылка, она бы раскололась в пыль. В какой-то степени она находит это очаровательным. Сегодня у них практика в агентстве, а у Накамуры подработка. Их с Хизаши дорога удачно пролегает мимо нужного кафе, хотя так не короче. Айзаве конечно хотелось бы, чтобы эта черная полоса прекратилась, но даже просто видеться, невероятно радует. Так что Шота через витрину немного разглядывает сосредоточенную Хайке, поправляющую стулья в пустом помещении, прежде чем легко постучать костяшками пальцев по стеклу. Накамура выскакивает наружу с такой скоростью, что чуть не падает, запинаясь о порог. — Привет! — она показывает большим пальцем себя за спину. — Хочешь захватить вам в дорогу перекус от Хозяйки, Ямада? Он удивленно моргает, но тут же оживленно кивает, заскакивая вовнутрь. Накамура внимательно провожает его взглядом во внутрь и осматривается по сторонам, прежде чем в два шага оказаться рядом в Айзавой. — Ты не передумала? Ей нужно несколько растерянных секунд, чтобы тут же отрицательно замотать головой. Хайке с серьезным лицом дышит на свои руки. — Извини, они могут быть очень холодными, — отвечает она на вопросительный взгляд. — Я не нашел Хозяйку! — громко говорит Хизаши, выглядывая из-за двери, как только пальцы Накамуры касаются шеи Шоты. — Что вы делаете? Он не видит сколько всего происходит в этот момент на лице Хайке, прежде чем, она оборачивается к нему. — Показываю, как работает моя причуда. — У тебя есть причуда? Айзава сейчас удивлена не меньше Ямады. Они оба внимательно смотрят, как ему протягивают руку. — Чаще всего это бесполезная причуда. У тебя просто закроются глаза. — И все? — И все. Хизаши все равно с интересом касается чужой руки. Его глаза действительно закрываются, а вот Накамура смотрит на него не моргая. — О, я не могу их открыть!.. Это немного страшно, на самом деле, — неловко признается он. — Все хорошо, пару минут и причуда спадет, — спокойно отвечает Хайке и оглядывается на Шоту. Холодные пальцы касаются затылка. Они действительно очень холодные, требуется усилие, чтобы не вздрогнуть от такой неожиданности. Накамура мягко подтягивает ее к себе, смотря прямо в глаза и только это заставляет покраснеть до самых кончиков ушей. Когда их губы соприкасаются, кажется, что сердце падает на дно желудка от страха. Айзава тоже почему-то не моргает, она и пошевелиться боится, чтобы не разрушить момент. Целоваться оказывается потрясающе. Это так нечестно. Эти две недели могли бы пройти с большей пользой. Прежде чем отстраниться, Хайке смущенно улыбается в поцелуй, проводит большим пальцем по щеке Шоты. Она дает им пару секунд чтобы отдышаться и ее рука соскальзывает с шеи, отпуская Айзаву. Та сразу же касается опустевшего места, оно горит. Накамура выпрямляется и наконец-то моргает, освобождая Ямаду от причуды. Они о чем-то разговаривают, но Шота не слышит, прячет лицо в шарф, ей нужно явно больше нескольких секунд. — Удачи вам, — голос Хайке такой спокойный, что одновременно завидно и обидно. — Заходите перекусить в следующий раз. Как только они с Хизаши немного отходят, Айзава оглядывается и видит предельно покрасневшую Накамуру, упирающуюся лбом в дверь. Они обе улыбаются, когда их взгляды пересекаются, у них впереди еще столько всего.