Не доверяй мне

Лучи яркого солнца приятно пощипывают прикрытые веки. Феликс проснулся еще 5 минут назад, только и успел, что привстать на локтях. Он смотрит на еще спящего Бинни. Всегда, когда у Феликса есть такая возможность, он хватает ее, не раздумывая, потому что нечасто он может просто так, спросонья любоваться милым Со. Ликс разглядывает каждый миллиметр лица Чанбина, его густые черные волосы, в которых нередко тонут кисти рук Феликса, темные ресницы, даже гуще, чем у Ли и пухлые губы, взглянув на которые Феликс вспоминает вкус тягучего поцелуя, медленно проводя языком по своим губам. Как только Со начал двигаться, давая понять, что просыпается, Феликс тут же расплылся в теплой улыбке, будто приветствуя Бинни. – Уже проснулся, солнце? – сонным голосом, толком не успев открыть глаза, произнес Бин. Не сказав ни слова, Феликс забрал к себе объятия такого теплого Чанбина. – Пошли завтракать – мягкий голос Феликса с утра всегда был намного глубже и ниже, чем обычно. *** Веснушчатый парень нежился на песке, прикрыв глаза, запрокинув голову назад, наслаждаясь теплом солнца и прохладными каплями морского бриза, ощущаемыми на лице. Феликс ничуть не жалел, что так спонтанно рванул с Чанбином подальше от серого города, хоть и ненадолго. – Фел, пошли, покажу кое-что - Чанбин схватил ладонь младшего, который не успел и глазом моргнуть, и потянул в сторону леса, находившегося недалеко от пляжа. *** После 20 минут ходьбы по лесу, Феликс, чувствовавший только усталость, от увиденного раскрыл рот и округлил глаза. Он не мог сказать ни слова, только мельком взглянул на довольного собой Бинни и продолжил пристально разглядывать каждую мелочь на той поляне, куда их привел Чанбин. Этот небольшой кусочек леса освещала неизвестная сила, поляна слепила яркими зелеными и синими огоньками, расплывающимися в глазах. Хоть и был день, но поляну прикрывали густые ветки высоких деревьев, оставляя ее в тени, как в укрытии от людских глаз. Вся поляна была усыпана самыми разными цветами, привлекающими внимание с первых секунд. От самых простых, но со своей изюминкой, ромашек до неизвестных Феликсу, сложноустроенных, но безумно красивых цветов. Это место можно было бы счесть раем на земле. – Здесь так красиво, - выронил Феликс, смотря детскими, искрящимися от радости и удивления глазами на Чанбина. – Я подумал, что это место могло быть стать нашим небольшим секретом. Я нашел его, когда бродил по лесу от скуки. Оно так невинно, не тронуто человеческой рукой, немного на тебя похоже, - прикусив губу, а затем растворившись в улыбке и в искрящихся глазах напротив, произнес Чанбин. Феликс, устроившись поудобнее на коленях Бинни, разглядывал изгибы такого знакомого лица, черты, заставляющие трепетать что-то в животе. На этой поляне они оба чувствовали защищенность, спокойствие, они стали проводить много времени в том «раю» только для них двоих. *** Одним вечером Чанбин вернулся в домик к Феликсу подвыпившим и явно разозленным. На все вопросы волнующегося Феликса лишь отмахивался. – Так и будешь просто отмахиваться, не скажешь, что случилось? - Феликс волновался за Чабина, за его состояние и за все время разговора успел накрутить себе самые ужасные догадки в голове. – Отстань ты уже, чего прицепился? Какое тебе до меня дело? - Со был крайне нервным и расстроенным. – Ладно, - глаза застилала влага, а ноги шли к знакомому месту. Феликс был чертовски возмущен таким поведением старшего, в нем начала зарождаться обида. Ресницы, мокрые от слез, были опущены, а во рту ощущалась неприятная горечь. По кистям, словно током, проходила мелкая дрожь. На поляне он упал на колени, слышались только негромкие всхлипы. Феликс мысленно подбирал оправдания. Незаметно подкравшаяся тоска схватила горло младшего и не отпускала из цепкой хватки. Феликсу казалось, что он находился на той поляне вечность. Она перестала быть для Ли приятным местом, лишь добавляла масло в огонь. Внезапно Феликс ощутил на своей спине теплую ладонь, такую знакомую. Подняв печальные глаза, он увидел родное лицо и не задумываясь, бросился в раскрытые руки старшего. Тепло чертовски родного тела развеяло все плохие мысли, прогнало отвратительные ощущения внутри. Осталось лишь то знакомое тепло, нежно растекающееся по внутренностям, обволакивая их приятной пеленой. – Я волновался, - слова Чанбина стали успокаивающей тишиной после бури, приятной колыбельной песней, заставляющей утихнуть все вокруг. Феликс был готов тонуть в этих объятиях целую вечность. Он понимал, насколько Чанбин важен ля него. Как Ли плохо без своего Со.