***
В послеобеденное время полагалось отдыхать, поэтому и исключительно поэтому в саду на крыше больницы не было пациентов, только единичный медперсонал со стаканчиками кофе и бутербродами. Раймонд с сыном расположились на большой длинной лавке под каким-то деревом. Альфа обнимал омежку, а тот без устали рассказывал, как провел вчерашний вечер и сегодня день в школе. Рядом сидела Бри и с улыбкой смотрела на братца. Вторая близняшка собирала детей своих сестры и братьев по школам и садикам и кормила обедом в большом пентхаусе. — А потом нам рассказывали про север. Сказали, что там много-много снега. Даже показали, что такое снег. Пап, а как они под куполом делают снег? — Вам же рассказывали про снег, не мне, — усмехнулся альфа, — но если так сильно хочешь узнать, то стоило спросить преподавателя. Нужно всегда спрашивать о том, что тебе не понятно, и не ждать, что сам как-то додумаешься до сути. Или что преподаватель догадается, что ты недопонял его и повторит материал, — Рей вплел пальцы в волосы сына, перебирая прядки, к слову сказать, мысли непроизвольно возвращались к совсем другим прядям и волосам. — Братец, — мелодично рассмеялась Бри, — что за нотации? — Надо же когда-то начинать, — улыбнулся он и чмокнул сына в висок. — Ага, только перед такими нотациями отец обычно поправлял галстук и очки, а спортивный костюм как-то не располагает к вниманию. — Ой, на меня и очки особого впечатления не производили, — отшутился Раймонд. Джон надулся скорее наигранно, чем всерьез и отстранился. — То есть ты мне не ответишь, откуда берется снег? Ты не знаешь, — тут же припечатал он. — Ну я же работаю с машинами, а не со снегом, — альфа судорожно начал искать ответ, или хотя бы что-то на него похожее. — Возможно там стоит охлаждающая установка и мелкие ножи, которые как блендер рубят… Бри расхохоталась в голос, откидывая мелкие русые кудри назад. Джон соскочил с лавочки, теперь он с улыбкой смотрел на отца с расстояния шага. — Значит пойду, найду того, кто мне расскажет. Все равно тетя Бриенна говорила, что у нее важный разговор. Не буду мешать. — Джон, — наклонился к нему отец, — здесь почти никого нет, и не стоит отвлекать окружающих от их личных дел. Это некультурно. Раймонд хотел притянуть мальчишку обратно к себе и усадить на колени, но тот ловко увернулся и теперь стоял на расстоянии трех шагов. — Ты всегда говорил, что врачи самые умные. Они не могут не знать про снег. Джон улыбнулся и тут же скрылся за деревом. — Когда он стал таким неуправляемым? — задал вопрос Раймонд скорее себе, чем сестре, но та ответила. — А ты чему-то удивлен? Его отец — Том, самая неуправляемая и непредсказуемая омега из всех самых неуправляемых и непредсказуемых омег. — Бриенна, ты же знаешь… правила. После «смерти» Тома и долгой затяжной депрессии, Раймонд запретил в семье упоминать о своей омеге. Вообще. Даже по отношению к сыну. Хватало слухов в обществе. — Я знаю, что такое 100%, брат, — Бри обняла Раймонда, — Я бы не смогла жить без Харви. Даже если бы очень захотела — не смогла. Возможно у вас был ошибочный тест. Возможно, тебе наконец-то стоит поискать кого-то… Она не договорила. Ее оборвал тихий смех. Рей закрыл лицо руками, тем самым разрывая объятия. Девушка отстранилась и недоверчиво оглядела альфу. — Эй, ты там, в порядке? — склонилась она к лицу, спрятанному в ладонях. — Тоже хочешь отправить меня к психиатру? — Раймонд убрал руки от лица и откинулся на спинку лавочки. Лицо у него было донельзя довольным. — А, то есть адекватного брата мне из этой больницы не вернут, да? — Неа. — Жаль. Тогда придется усыновлять Джона, ибо тебе грозит недееспособность. Раймонд тут же убрал идиотскую улыбку с лица и даже как-то сам подобрался, но не поменял нарочито ленивой позы. — Кстати о Джоне. Он сказал, ты хочешь о чем-то поговорить. — Хочу. Но, видимо, ты еще не достаточно поправился. — Со мной все в порядке Бри. Говори, — настроение испортилось. И нет, причиной была не сестра. Причина сейчас сидела в палате и о чем-то старательно переживала. — Мы все обеспокоены. Ирвинг не может точно сказать, что с тобой происходит. Сначала вообще говорил, что ты умрешь. Джон подслушал этот разговор и плакал все ночи подряд. Мы все никак не могли его успокоить. Роберт рассылал твою медкарту по всем городам-государствам, в поиске тех, кто может помочь. Смельчаков нашлось немного, и они все дружно провалились. Ротгер начал готовить твой завод на передачу Сисилии. Мы с Йен посменно дежурили около тебя, пока… — она тяжело вздохнула, воспоминания были неприятными. — Потом тебя окончательно упаковали в капсулу и посоветовали с тобой попрощаться, — Бри всхлипнула, — А теперь Ирвинг ссылается на какого-то врача и постоянно путает имя. Может, хотя бы ты объяснишь, что происходит? — Если бы я понимал… — Раймонд растер ладони и приобнял сестру. — Сейчас и в ближайшие лет несколько мне точно ничего не угрожает. Если не брать в расчет несчастные случаи. — Да иди ты! — оттолкнула его Бри, и запахнула на себе горчичный плащ. — Точно к психиатру. Лично тебя запишу. И отведу, если надо будет. — О, брось, не будь букой. Я неудачно выразился. Это все гормоны. Никто не умеет с ними работать. — А, ясно. Это тот самый консультант? Раймонд кивнул. — Тогда его надо лично отблагодарить. От имени клана и прочее. — Он нелегал. В нашем городе точно. Поэтому лучшей благодарностью от нашего клана будет «не заметить его на досмотре». — Но хоть какие-то деньги ему стоит предложить. — Да. Я займусь этим, не переживай. — И еще. Сисилия. Нам всем не нравится ее поведение в последний месяц. — Думаешь, она решила захапать завод? — вот уж Сисилия волновала его в последнюю очередь. — Думаю. Почти уверена. — Нет. Боюсь дело в другом. Зависть, но иная. Возможно, она попыталась бы усыновить Джона. Брови Бриенны поползли наверх. — Даже так? — Да. Не знаю, чему ты удивляешься. У них с Эмильенной нет возможности завести своих. Дети из пробирки сейчас под запретом. — Так же как и твои гормоны, — фыркнула Бри. — Нет, подобного не делают даже на черном рынке. К тому же, как вариант, она таким образом пытается отблагодарить нас за то, что приняли ее. Она же тоже сирота. — Кривая благодарность, знаешь ли. — Какая есть. Ладно, — Рей хлопнул по коленям. — Надеюсь, это были все важные вопросы? — Все, — Бри улыбнулась и посмотрела на часы. — Пойду, разыщу Джона и нам уже пора. — Может, сегодня сделать исключение и наплевать на это рисование? — с надеждой вопросил Раймонд. Расставаться с сыном он готов не был. К тому же и без этого внутри все крутило. Наверняка Том опять мечется. И опять будет молчать. К нему сейчас не очень-то и хотелось. Точнее хотелось, но вместе с Джоном и Этьеном. Просто быть всем вместе рядом. — Ты же сам всегда говорил Джону, что во всем должна быть системность. Он и так последнее время мало чему уделяет внимание. — Если на мне в тот раз не было галстука, то не считается. Они оба рассмеялись. Сестра шутливо ударила брата в плечо и вскочила со скамейки. Раймонд нагнал ее спустя десяток шагов. Они шли по саду и оглядывались, не решаясь окрикнуть Джона, тем самым нарушив священную тишину этого места. Альфа накинул на плечо лямку от детского рюкзачка и засунул руки в карманы спортивных штанов. Ребенок выскочил на них неожиданно из-под какого-то цветущего куста, явно пробежавшись перед этим по газону. — Нам уже пора? — разочарованно спросил он. — Да малыш, тебе пора на занятия, — Раймонд сел на корточки и обнял его. — Не балуйся и не шали. И не грусти. Меня обещают скоро выписать. — И тогда мы всю ночь будем смотреть мультики? — обрадованно воскликнул омежка. — Да. Будем, — Рей тепло улыбался. — И пиццу закажем. С креветками. Такое счастье Джону оказалось очень тяжело обратить в слова. Он только обнял отца, сильно стискивая шею своими тоненькими ручками. — Я буду ждать. — И я буду ждать. — Я люблю тебя, папочка. — И я люблю тебя, малыш.***
С Ирвингом пришлось ругаться. Долго. Мучительно. Но на удивление продуктивно. Выплеснуть эмоции на совершенно незнакомого человека всегда проще, об этом как-то даже не задумываешься. Том понял, что разговор на высоких тонах и не совсем вежливыми формами был тем самым выплеском эмоций, только когда вернулся в палату. На слова Рея о том, что сейчас сюда приедет Бриенна с Джоном, омега только кивнул головой. Когда альфа сказал, что во избежание «ненужных встреч» он уйдет на крышу, в сад, Том обрадовался, что сможет поспать несколько минут. Усталость брала верх. Головная боль становилась все сильнее, к тому же начинали дрожать руки. И каково же было разочарование, когда спасительный сон не пришел. Вместо него утреннее кофейное наваждение бередило мозг. Том прекрасно понимал, следствием чего это могло бы быть: у Раймонд зашкаливал уровень гормонов, даже на подавителях. Повышать дозу лекарств было опасно, из-за этого они собственно здесь и оказались оба. К тому же Том не знал, что творится с его собственными гормонами. Но судя по ощущениям — то же самое. И это было предсказуемо. Течка и гон. Этого никак нельзя было допустить. В попытках убежать от безжалостной реальности, Том зашел в больничный кафетерий, заказал там стаканчик с кофе и принялся за столиком в углу убеждать самого себя, что это именно то, чего он так хотел. Безвкусная коричневая жижа встала поперек горла, но омега пил. Его мучения не были долгими, потому что к нему с довольно сальной улыбочкой подсел альфа, лет 30 и принялся флиртовать. Том поверх очков убийственно посмотрел на героя, и тот ретировался на полуслове. За соседним столиком заржала компания, кто-то предложил узнать из какого отделения новенький и зажать его в ночную смену, где-нибудь в переходах. Омега решил не слушать продолжения. Том сам не понял, как выбрался на крышу, все еще сжимая в ладонях проклятый стаканчик. Не обнаружив рядом своего подопечного и компании, омега отыскал скамейку, спрятанную за кустами чего-то чрезмерно цветущего в самом углу крыши. Он расслабленно откинулся на прохладную стену. Мысли наконец-то приходили в норму. Всего-то нужно было сменить нервирующую обстановку на что-то более свободное. Но не тут то было. Его покой вновь потревожили. — Извините, а вы врач? — черноволосый мальчишка вынырнул словно из ниоткуда. Неужели Том мог не заметить шума травы и кустов, пока тот пробирался? — Да… — неуверенно ответил он. — Отлично! Вы расскажите мне про то, как делают снег под куполом? — это был явно не тот вопрос, которого омега ожидал, но вежливый отказ как-то сам собой не слетел с языка, потому что обрадованный мальчишка уже устраивался рядом. — Могу, но это займет время. Тебя могут искать. — Неа, не будут, — мальчик — омега, это «Итан Мортон» понял сразу, замотал ногами, чуть-чуть не достающими до земли. — Папа разговаривает с тетей Бриенной. У них важные разговоры, которые мне нельзя слушать. Том тяжело сглотнул ставшую вдруг вязкой слюну. В конце-концов столько в этом городе может быть «тетей Бриенн» у мальчишек, поразительно похожих на тебя самого. Это не обязательно Бриенна Хартманн-Локсли… Вовсе нет. Остывший кофе оказался кстати, потому что Том выпил его залпом, потом откашлялся. — Тебя как зовут? — Джон. Но папа говорит, что представляться надо как Джонатан Хартманн-младший. Он прав? — Да, — только и выдавил старший омега, чувствуя как внутри все холодеет, сжимается и каменеет. Он не видел своего сына ни минуты в этой жизни, и не желал, потому что это была огромная рана на сердце, беспокоить которую — плохая идея. — Это долго, — омежка мотнул черноволосой головой, волосы немного кудрявились, — А как зовут вас? — Итан Мортон, — для убедительности Том показал бейдж. Слова застревали в горле, на глаза наворачивались слезы. Хотелось просто разрыдаться, прижимая к себе ребенка, согласиться на все, лишь бы больше его не отпускать. Наплевать на работу, свое собственное инкогнито, на Рея, клан Хартманнов в целом и на Наиля Круа. Взять детей и исчезнуть где-нибудь в глуши. Эти все чувства были настолько незнакомы, что омега терялся в них, не успевая останавливать себя. — Мистер Мортон, так вы расскажите мне про снег? Папа говорил про машины со льдом и ножи как у блендера. Джон с такой надеждой смотрел в глаза, что Том не выдержал. Прижал его к себе и указал рукой в сторону купола. — Твой папа немного не прав, — чувствовать как бьется маленькое сердце под ладонью было приятно до дрожи, все его нутро затопила нежность. — Представь, что снизу вверх по стенам купола поднимаются колонны, внутри которых много-много охладительных установок, через которые поднимается вода. Потом вот там, под самым сводом, стоит специальная пушка, она распрыскивает воду, которая под воздействием холодного окружающего воздуха и становится снегом, — омежка удивленно раскрыл рот и хотел спросить что-то еще, но Том не дал этого сделать. — Классе в 7 тебе расскажут, почему вода становится снегом, и наоборот. — А расскажите сейчас! — Джон, я не физик и даже не близок к этому. Я могу что-то напутать, а ты неправильно запомнишь, и потом будешь ошибаться, — Том растрепал волосы и отсел от ребенка. Внутри все разрывалось от невостребованного до сего момента «родительского» инстинкта. — Расскажи мне лучше что-нибудь интересное ты. — Я? — он отвернулся и задумавшись прикусил язык. Жест вышел забавным. — А вы не расскажете папе? — Конечно, нет, — тепло рассмеялся Том. — Я расскажу вам секрет. У меня дома, под лестницей есть комната. Ее от меня прячут, но я иногда беру ключ. Когда папа долго работает. Том пожалел, что спросил, что согласился вообще на этот разговор. Надо было отослать мальчишку, в конце-концов на крышу он пришел за спокойствием и уединением, а получил, что получил. — Там много интересных книг. Особенно альбомы с картинками. Там есть картинки изо всех городов. Я даже проверял по карте. Омега улыбнулся, стараясь незаметно стереть слезу, покатившуюся по щеке. Мальчишка добрался до полок, забитых эскизами и репродукциями по дизайну и архитектуре, и полностью проигнорировал три стеллажа с медицинской и около того литературой. Это давало надежду, что хотя бы он не пойдет по стопам своего родителя. — Хочешь побывать там, где сделаны эти фото? — Да, очень! Но папа говорит, что нельзя, — Джон вздохнул. — Это еще почему? — Несовершеннолетних не выпускают из Лайонеля, - передразнил он, подражая тону Раймонда. Том прижал его голову к своей груди, запоминая эти словно ураган бушующие внутри него нежность, желание заботится, страх, радость, тоску. — Я обещаю тебе, что ты увидишь все города-государства, какие захочешь. А теперь беги, беги пока тебя не стали искать. Мы долго с тобой сидели. — Спасибо вам, — Джон с неохотой отлип от незнакомого ему врача. — Я вам верю. Он убежал, не стесняясь топать по газону, а Том наконец-то расплакался, в голос.***
В палату омега вернулся за пару минут до того, как пришел медбрат, чтобы взять у Раймонда Хартманна кровь. — Через час повтор, — оповестил хмурый альфа и скрылся, взбалтывая пробирку. Рей кивнул и прижал плотнее пластырь на сгибе локтя. Том проигнорировал совершенно эту фразу, и тут же, стоило двери захлопнуться, сунул под нос Рею стакан воды и синюю капсулу. — Пей. Омега был не в себе. Красные глаза, тихий голос, дрожащие руки. Связь сходила с ума, подсказывая альфе, что пора бы уже что-то предпринять. Вот только малейшие его попытки целенаправленно игнорировались. — Том, что происходит? — не выдержал Раймонд. — Я устал. — Тогда отдохни. Или тебя уложить в кровать и спеть колыбельную? Том затравленно бросил быстрый взгляд на свою пару и молча вернулся к каким-то цифрам на планшете, по которым выстраивались два графика. Синяя и красная линии шли на небольшом расстоянии друг от друга и синхронно поднимались вверх, образуя крутую ступень в конце. — Том, я же чувствую, что с тобой происходит, — Рей сел рядом и попытался взять руку омеги в свою. Тот быстро отдернул ладонь. — Я хочу помочь. Я могу помочь. Пожалуйста, услышь меня. — Хартманн, — резко огрызнулся омега, — ты можешь мне помочь только тем, что каким-то чудом опустишь свои гормоны вот на этот уровень, — он ткнул пальцем в полупрозрачную пунктирую линию в середине графика. — Если у тебя есть варианты — дерзай! Том заходил по палате, нервно заламывая подрагивающие пальцы. Очки мешались, постоянно сползали, что стало дополнительным источником раздражения. В голове лихорадочно крутились перспективы. Течка и гон. Природа возьмет свое, и не спросит, хотят ли конкретные альфа и омега быть вместе или нет. Природа заложила в исключительную связь между ними что-то большее, чем участок генетического кода, вырабатывающий определенный набор гормонов и феромонов. И разгадать эту загадку не смогли даже лучшие умы поколения. Раймонд всмотрелся в числа. Ему были знакомы результаты его анализа крови. Он диктовал цифры своему консультанту «Итану Мортону», у которого было священное правило — никакой видеосвязи. Цифры и правда зашкаливали. Зашкаливали достаточно, чтобы запаниковать. Полгода назад гормональный уровень начал скакать, потом медленно, но стабильно повышаться. Сейчас повышение было резким. — Том, я же правильно все понимаю, что это… — Гон, — закончил за него омега, вынимая панель телефона из кармана халата и набирая сообщение. — Второй раз за неполный месяц. Я не знаю, что делать. Планшет запищал, омега раскрыл сообщение, в котором указывался уровень гормонов альфы после приема таблетки подавителя. Повышение на 10 единиц. Том обессиленно простонал и внес цифры на кривую. Синяя линия поднялась синхронно красной. — Мне все-таки написать завещание? — Раймонд хмуро смотрел на график, а потом отодвинул экран. — Но ведь от гона не умирают, Том? — Нет, — совершенно спокойно ответил омега. — Иди спать, нам сегодня нужен отдых. До утра ничего не должно случится, а там посмотрим.