Делай, что должно. По курсу — звезды

      Керс сидел на своем привычном месте за столом зала совещаний и слегка жмурился, не особо вслушиваясь в происходящее: ему упорно казалось, что лампы под потолком горят как-то уютнее и теплее, что ли? Но это наверняка было фантомное ощущение: просто вся Горелка сейчас получала электричество от его плазменного солнышка.       Вопрос о переносе на материк экспериментальной установки ПС (запретить лаборантам и вообще всем подряд ласково называть ее «пёся» Керс так и не сумел) даже не стоял, удалось доказать, что это не просто затратно, а еще и небезопасно. Скорей уж, от их лаборатории требовали соорудить минимум три такие же, для Аматана, Ташертиса и Эфара. И только нехо Айэнар не наседал с этим, подчеркнув, что готов полностью оплатить и материалы, и производственные мощности, и работу людей. Керс мысленно пообещал, что Эфар-то свою «пёсю» и получит первым, как только он уговорит Акая на «прогулку» за алмазными осколками в Ункас. А остальные подождут. Требовальщики, яскравку им всем!       Он отвлекся от мыслей, вычленив в хоре спорящих голосов молодой и чуть урчащий, легко перекрывший все остальные:       — Нэхеи, этины! Да послушайте же! У меня есть идея, но она требует тщательных расчетов. Я набросал примерную схему, вы позволите?       Керс усмехнулся. Было непривычно видеть здесь других Звездных, особенно — Хранителей. Кто бы знал, что они будут сидеть, внимательно слушая — и все тут же обернутся, разом замолкая, стоит им заговорить. Вот что значит: легенда. Не то что какой-то там руководитель лаборатории, да, будь он хоть три раза тем же Звездным удэши... Ну и то, что у них — почти самых молодых, моложе-то только Тайгар, появятся какие-то идеи по постройке звездного корабля. А именно это и обсуждалось уже который раз. Если примерная схема самого корабля уже была просчитана и даже началась стадия построения чертежей, то процесс постройки все еще висел в воздухе, как мираж в пустыне.       — Маяки! — волнуясь, краснея от такого внимания к себе, выпалил Аэно, невольно сжав пальцы Кэльха.       Хранители неизменно пришли вместе, Кэльх стоял за его креслом, положив руки на плечи, привычно «прикрывал спину», словно в бою. Ну и просто придавал уверенности. Тем более что чертежи, которые Аэно положил на стол, были выполнены, кажется, именно Кэльхом, кому ж еще было, как не художнику.       — Звездные маяки. Если возможно сделать «пёсю»... простите, плазменное солнце меньшего размера?.. — Аэно вопросительно уставился на Керса.       — Меньше не больше, — повел плечом тот. — Карманное не обещаю, с этим к ювелирам, но в половину, а то и в три раза — легко.       — Этого будет достаточно! Так вот, если взять «пёсю»... простите...       — Да ладно уж, пёся так пёся, — махнул рукой Керс, усмехаясь. — Продолжай, Аэнья.       — И на его основе соорудить маяк, на который огненные будут легко наводиться, и такие маяки разместить на планетах системы и в астероидном кольце, отпадет вопрос с перемещением на строящийся корабль и транспортировкой астероидного материала! Если разбирать астероиды прямо в поясе и перемещать полученные черновые заготовки... Конечно, основные затраты по времени будут именно на разгон-торможение заготовок, но если Эллаэ и лаборатория «огненного пути» сообразят, как растянуть защитный экран на большую площадь, даже эти траты удастся минимизировать. Эллаэ уже работает!       — А ваша грузоподъемность при перемещении? — подал голос кто-то. — Она же ни о чем!       — Так строить корабль все равно нам, выбора нет, — пожал плечами Кэльх. — Другие удэши не могут покидать Элэйши, этины и нэх тем более на этапе постройки корпуса ничем не помогут.       — И грузоподъемность будет в принципе безразлична в условиях отсутствия тяготения, — задорно усмехнулся Аэно. — Будет важен разгон и торможение, а еще защита груза в момент перехода в Стихию. А это, уважаемые, именно ваша задача: нужны портативные и мобильные двигатели на основе опять таки ПС. Примерно шесть таких, которые будут разгонять и тормозить груз. Вот по этой схеме.       Над пластиной проектора возникла трехмерная модель абстрактного куба и шести плазменных горелок на двух противоположных гранях. Три из них зажглись — и куб двинулся вперед, погасли, зажглись остальные, создавая противонаправленный импульс и тормозя движение разогнавшегося куба.       — Это только касаемо астероидов, а что делать с теми материалами и оборудованием, которое будет производиться на Элэйши?       Аэно слегка виновато развел руками:       — Об этом мы пока не думали. Но если установить маяк на «Бутоне», или хотя бы на орбите...       — То есть, сначала выводить на орбиту в...       — Грузовом модуле, — подсказал кто-то.       — ...грузовом модуле, да, который можно будет отстыковать от «Пчелы», и оттуда — к месту строительства... А куда, кстати? — нахмурился пожилой этин из энергетиков.       — Мы советовались, — Аэно с Кэльхом переглянулись. — И нам рассчитали, что самое устойчивое место будет возле одной из крайних лун Рокая. Там как раз его гравитацией все от мусора подчищено, ничего не прилетит ненароком!       Кто-то понимающе хмыкнул — история с «пчелой» запомнилась всем, можно сказать, у причастных к полетам за пределы атмосферы настоящая паранойя на эту тему разыгралась. А вокруг газового гиганта, единственного в системе, и правда неупорядоченного мусора летать не должно.       — Да! И еще одно. Мы очень хотели бы поблагодарить нэх Намара Солнечного! Без него схема энергопередачи и вообще всего питания будущего корабля была бы невозможна!       Намар, которого в лекарне не удержали никакими уговорами, пожалуй, и цепями не смогли бы удержать, сидел тихонечко в дальнем углу. Услышав свое имя, он вздрогнул и поднял голову.       — Эм, я...       — Горел работой настолько, что памятник ставить можно, — весомо сообщил Кэльх. — Поэтому предлагаю проект установки маяков назвать «Светоч».       Бледные щеки Намара даже не покраснели — полыхнули.       — Согласен! — первым прогудел тот самый этин-энергетик. — Самое то для названия.       — И куда лучше, чем каменюка посмертно, — еще более весомо припечатал упрямца Аэно под одобрительный хор голосов.       — Так! — Керс хлопнул ладонью по столу, оглядел собравшихся, внезапно вспомнивших, что тут и начальство присутствует. — Черновые планы есть?       — Есть!       — Тогда что вы тут сидите?! — гаркнул он. — За работу, кто за вас расчеты делать будет, я один, что ли? Намар, куда пошел?! Ты мне живой нужен, марш ко мне в кабинет! Полежишь, отдохнешь, иначе Амлель на моем пепелище тебе памятник поставит!       В зале быстро началось шевеление, волной которого Хранителей поднесло к Керсу.       — А вот кстати, Совет решил проигнорировать доклад и ходатайство? — вкрадчиво спросил Аэно. — Насчет присвоения награды и все такое? Месяц назад уже отправлены, а ни дымка, ни искорки!       — Сам не пойму, — хмуро отозвался Керс, глядя, как торопливо расходятся остальные, прихватив бумаги и инфы с данными, опасаясь начальственного гнева. — То ли их там Замс покусал, то ли никак с пё... Тьфу, с солнышками разобраться не могут. Это же глобальные изменения в энергосетях.       — Или просто думают, как бы так получить их себе нэтэн махан*, — слегка раздраженно фыркнул Аэно. — А вот хвост им от ташука, пока не поймут, что солнышки стоят немалых затрат!       — Давай подговорим Акая? — мстительно предложил Кэльх. — Чтобы он поупрямился и им нервы попортил.       Невольно оставшийся в зале Намар — сбежать не смог, Керс его уже привычно за плечо уцепил, силком на ближайшее кресло усаживая, — только головой из стороны в сторону вертел, вглядываясь в лица удэши и пытаясь понять, серьезно они сейчас или как.       — Точно! А без Акая ни один поисковик в тот район без гарантий не сунется. Завтра же поговорим с ним. Тем более сам Акай намеревался если и идти, то только в компании Лара Кериона, а у того принципы железные: денежки вперед, — в янтарных глазах младшего Хранителя прыгали рысики. Вредные такие, мелкие рысики, с кисточками на ушах и задорно оскаленными клычками.       — Вот и хорошо, будет фора на просчеты всего этого, а меня не утопят в литейке за очередной сверхсрочный заказ, — заключил Керс. — Намар, ты чего?       — Да я не... — замотал головой тот, опять краснея.       Ну не скажешь же, что разом стыдно, смешно и восхищением разбирает, от этой одновременно ребячливости и деловитости удэши.       — А, это лечится, — весело фыркнул Аэно, потерся виском о плечо Кэльха. — Временем и работой бок о бок. Намар, какой у тебя зверь?       Сбитый с толку резкой сменой темы, бедняга только заморгал.       — Прояви. Давай-давай, прямо сейчас. Силу можешь от нас потянуть, это просто, — Аэно чуть боднул Кэльха, тот вытянул руку, переплели пальцы, над которыми вспыхнуло яркое золотистое пламя.       Сглотнув, Намар неуверенно подался навстречу. В лечебнице ему очень советовали не перенапрягаться и вообще быть поаккуратней с выплесками силы в ближайший хотя бы месяц. Нет, сердце он себе посадить все-таки не успел, хвала Стихиям, но напряжение вместе с нервной перегрузкой и злоупотреблением бальзамом сделали свое дело: в груди опять заполошно стучало, хотя уговаривал себя не нервничать. Это же просто огонь. Что такого? Просто источник огня, вот сейчас он возьмет чуть-чуть и воплотит своего большелапого лобастого щенка, так и не выросшего с момента приятия силы. Все посмеются, как обычно, и все будет хорошо...       На стол плюхнулся соткавшийся из пламени щенок. Скорее подросток уже, худющий, нескладный и несуразный, одаривший удэши серьезным взглядом, настороженно подняв уши. Потом он разулыбался и принялся скрести лапой бок, ровнехонько под небольшим, местами в еще не вылезшем детском пухе крылом. Крылом, которого у огненного зверя Намара никогда раньше не было.       — Нама... Не вздумай! Намар! — рявкнул Керс, когда тот закрыл глаза, обмякнув в кресле.       — Ничего страшного, — Аэно положил ладонь на горячий лоб их с Кэльхом многоправнука, прислушиваясь к заполошному биению силы в его теле. — Это просто от нервов. Полежит и оклемается.       Керс трескуче огрызнулся, подхватывая крылатого щена под пузо, сажая его на колени хозяину и подхватывая на руки уже того:       — Аэнья, яскравку б тебе!..       — Да у меня она и так в дупе гуляет, — с улыбкой покачал головой тот. — С рождения.       

***

      Принципы у Лара Кериона действительно были не железные — алмазные. Такие, что вся затея чуть не провалилась, когда ему заявили, что кроме Акая поедут еще Звездные. Лар встал на дыбы и успокоился, только когда выяснилось, что едут две пары разведчиков — Кречет с Эллаэ и Хранители, а за ними то ли увязался, то ли был выпихнут из Ривеньяры недрогнувшей рукой Амлель Теалья.       Конечно все это было обставлено официально: мол, удеши Живой воды надо взглянуть на земли Ворчуна, чтобы понять, как он изменял растения. Как будто аналогичных умений Акая ему было мало! Все, кто был знаком с Теальей поближе, понимали, что сестра просто старательно разводит в стороны его и Ниймара, пока беды не случилось. Эти двое друг друга недолюбливали не с такой силой, как Замс и тот же Ниймар, но конфликт Стихий и интересов все равно был жестоким.       С Хранителями и того хуже вышло, они просто пришли и в ультимативной форме заявили, что едут, а не возьмете — так следом ломанемся и все. На все вопросы, на кой им это, упрямо отмалчивались, но смотрели так, что холодной дрожью пробирало. Стыло в глазах удэши что-то такое, чему места в этом мире не было.       Кречет и Эллаэ единственные ехали не просто так. Кроме них только Керс с Белым умели передвигаться по лесам на монструозных бронированных роллерах. Но вот они-то отказались ехать наотрез, Керс мрачно шипел, что если оставит Горелку — то по возвращению ее на месте не найдет. Или на воздух такими темпами взлетит, или еще что сотворят, великие изобретатели. Ну а Белый от своей Молнии в последнее время вообще никуда не дергался, стараясь помогать по мере сил и знаний, учась по ходу дела. Все-таки, не было в нем стремления к знаниям ради знаний, он что в первой жизни был сугубо практиком, что в этой буквально нашел себя в мастерских и отлично спелся с Намаром. Тот ему — чертежи, Белый обратно — результат. Так что слова Керса были преувеличением только процентов на пять. Остальные занимала твердая уверенность, что катастрофе быть, стоит хоть ненадолго отвлечься. Да и присматривать за двумя бешеными трудоголиками нужно было в десять глаз, оттаскивать от инфов и станков за косы, уши и прочие части тел. И это не говоря об остальных подчиненных!..       Нет, Керс с Белым не поехали — но остальные Звездные твердо стояли на своем, и Лар был вынужден смириться. К тому же, прежде чем выехать в западном направлении, Лар собрал свою команду и жестко проверил готовность. Звездные, к его удивлению, проверку прошли с первого раза. Они все умели собираться в дальний и опасный путь, хотя Лар только головой покачал, глядя на горские самострелы и топорики Хранителей: оружие, конечно, грозное... Но против пещерных медведей? В ответ на его скепсис Аэно и Кэльх только хмыкнули, разом вскинули взведенные самострелы, и... Короткие болты горского булата вошли в каменную стену, как в масло, по самые хвостовики.       — Сойдет, — сощурился Лар и больше не спорил.       Ему главное — чтобы за себя постоять умели, и так пришлось переформировывать команду. На роллерах обычные его спутники умели ездить далеко не все, а без роллеров затея теряла смысл: на себе столько алмаза, сколько затребовал Керс, не утащили бы. Что наберут, никто не сомневался, с Акаем — и не набрать?       Второй раз поездка отложилась из-за того, что собирали роллеры. Таких сейчас никто не делал, Совету пришлось изрядно попотеть, прежде чем нашли мастера, который взялся бы за заказ. Кречет ржал, пересказывая не участвовавшим:       — ...так к концу месяца подсоба по мастерской ползком передвигалась, замирая, если Иром на них глядел! Зол был — зверски, он ненавидит партиями роллеры делать, говорит, глаз замыливается, штамповка выходит.       Однако мастер Иром не подвел: не то что штамповкой, даже обычными его роллеры назвать было нельзя. С укрепленной броней помогал Акай, с ходовыми — Кречет, и остальные Звездные изрядно наработались подсобными — «беги туда, неси то, да не то принес, обалдуй, неси назад» — рабочими, зато теперь, случись неприятность, могли сами устранить несложную поломку. Впрочем, Иром гарантировал, что на этих зверь-машинах можно хоть с невысокого обрыва прыгать, хоть по болоту ехать, выдержат.       — Движки тут хорошо защищены, колеса широкие, ветровухи из закаленного стекла с металлическим напылением, так что выдерживают даже удар камня с ускорением.       Лар, принимая работу, кивал, ни капли не смущаясь перестраховкой. С его точки зрения, больше — не меньше, в их ситуации лучше сделать все с десятикратным запасом прочности, чем потом выбираться из дремучих лесов неведомо каким образом. И ладно бы только в лесах дело.       — Я — лицензированный собиратель, как и мои ребята, — хмурясь, объяснял он Звездным. — Имеем полное право за установленный Советом процент от продажи вывозить из Западных земель ункасский алмаз, а за свои шкуры, если что, в ответе сами — наличие головы на плечах доказали. Но есть и другие.       Аэно и Кэльх обратили внимание, как разом помрачнели Кречет и Эллаэ. Видимо, им было хорошо известно, сколько хлопот могут доставить эти самые «другие».       — Мы их называем «черными копателями». Хотя копают-то как раз они весьма редко и мало — больше выслеживают такие группы, как моя. И если не повезет, и «черных» будет больше...       Заканчивать Лар не стал, да и нужды не было. Все и так поняли: по сторонам нужно смотреть внимательно.       — Роллеры нас делают очень приметными. Если б можно было... А-а, ладно, — Лар махнул рукой. — Может, и проскочим спокойно.       Правда, надежды в его голосе было маловато.       Тем меньше ее было, что даже выехать из Фарата просто так было практически нереально: за время проезда роллеров от мастерской Ирома до дома хранителей их фотографировали десятки, если не сотни раз, а уж в старом городе вся мелкота, у кого были каникулы, да и подростки тоже собрались поглазеть. Можно было заранее считать затею сохранить поездку в тайне провальной. Утешало только то, что Звездных узнавали, так что умные поостерегутся, а дураки долго в западных пределах не продержатся.       — Ну и забудьте, — посоветовала тем вечером Эллаэ, грея руки о стакан настоя. — Серьезно, мы если будем всю дорогу нервничать — кому от этого лучше?       Скрываться и таиться не стали: ранним-ранним утром отряд торжественно проехал по улицам Фарата, стараясь не слишком сильно разгонять движки — незачем было будить еще спящих обывателей. Кто уж увидел — тот увидел и бело-голубой со сверкающим пока еще хромированием роллер Эллаэ, и черный, в огненных языках — Кречета, и золотисто-белый, расписанный перьями и огненными искрами — Хранителей, и темно-синий в белых бурунах — Теальи, и коричнево-золотистый, с извивающимися по крыльям корпуса дубовыми ветвями, одетыми в зелень — Акая. Роллеры остальных членов отряда были пятнистой серо-коричнево-зеленой защитной окраски, но на улицах выделялись и бросались в глаза точно так же.       А за городом они, наконец, дали себе волю. Кречет с Эллаэ вырвались вперед — и полетел над дорогой заливистый свист, сигнал «вперед». И как волной накрыло вольным ветром, радостно рванувшим вдоль серой ленты дорожного полотна, еще почти пустого в это время суток.       — Удэши двинутые!.. — улетел подхваченный им мрачный рев Лара.       Но пока что, до границы западного региона, Лар мог хоть весь изораться — командовал «парадом» он чисто номинально. А вот когда пересекут границу, все еще проходящую по выжженной полосе между опасными землями и более-менее пригодными для обитания, никто и не пискнет без его команды, не рыпнется вперед. Так что Хранители тоже позволили себе немного пошалить, на два голоса подхватили залихватский свист старших, Кэльх еще и огненный шлейф ненадолго проявил, когда поравнялись с Кречетом и Эллаэ.       Это было здорово. Лететь наперегонки, оставив позади основной отряд, неторопливо плетущихся в самом хвосте Акая с Теальей, этинов, которые не могли до конца понять этот восторг и упоение свободой. Но даже их цепляло, потому что к вечеру, когда остановились переночевать в придорожной гостинице, Лар глянул мрачно, но ругаться не стал. Наверное, надеялся, что за время пути дурь из голов подрастрясут.       Зря: с утра в небо под удивленные вскрики постояльцев вспорхнул огненный птах. Кэльх так полнился предвкушения почти-полета, что не смог удержаться, пока остальные выезжали на дорогу, метался над ними кругами, едва терпя, чтобы не рвануть первым. Благо, ему можно было: всю дорогу ехал за спиной Аэно, когда-то наотрез отказавшись учиться управлять роллером. «Я — крылья за твоей спиной, и никак иначе», — сказал тогда, и сейчас всецело это оправдывал, распахивая огненные полотнища в подернутом дымкой утреннем небе.       — Да вы рехнулись, — только и сказал Лар, глядя на это огненное безобразие.       И теперь впереди несся бело-золотой роллер, а над ним плыл в небе гордый донельзя Кэльх, казалось, даже не взмахивающий крыльями — ветер Эллаэ нес его на ровном мощном течении, словно на ладонях. Успокоился он лишь к ночи, когда принялись выискивать место для стоянки, спикировал на подставленную руку Аэно, смешно затанцевав: ноги длинные, крылья широкие, не какая-то ручная птичка, попробуй удержи и удержись.       Наверное, это удэши были виноваты, шлейф их силы. Роллеры буквально пожирали расстояние, Лар только на карту глядел удивленно: когда успевали отмахать столько?       Поразмыслив, он решил, что временное помешательство только на руку отряду. Никакие «черные» не сумеют угнаться за ними, а Акай пообещал сильно не затягивать со сбором алмазов. Если придется копать, сам вытащит наружу нужное, ну а во все, что более-менее на поверхности, просто ткнет пальцем. Отряд большой, наберут достаточно быстро, а у каждого при седле роллера прикреплены вместительные баки, куда следовало складывать добытое. Это не на своем горбу переть добычу, да еще и пешком.              Выжженная полоса развернулась поперек дороги внезапно. Собственно, дальше и дороги не было, полотно сворачивало в сторону, растекаясь широкой площадкой-стоянкой, и все. Между деревьев там, за выжженной землей, виднелась тропинка, угадываемая только по чуть более редким, чем в остальных местах зарослям. Проходившие этим путем искатели подрубали кусты, отмечая начало дороги, не более.       И как-то разом стало тихо, смолкли ветра Эллаэ, собрались вокруг нее плотным настороженным клубком. Лар обернулся — и глазам своим не поверил. Где те полусумасшедшие удэши, хохотавшие в голос от переполнявшей силы? Среди его ребят — привычных до последнего заусенца, знакомых-проверенных и верных, — стояли шесть бойцов, собранных, настороженных, готовых подчиняться приказам ведущего без разговоров и промедления. В самом деле бойцов, воинов: они все были выходцами из тех времен, когда мир опасно балансировал на грани каждодневной войны за выживание. И самые древние из них — Акай и Теалья — выглядели, пожалуй, более мирными, чем молодые. Лекари, ятить их...       Убедившись, что все в порядке, Лар коротко свистнул, отдавая команду выдвигаться, и первым направил роллер к лесу. Теперь во главе было именно его место.       Ехавшие в середине отряда Аэно и Кэльх смотрели на окружающий мир, широко распахнув глаза. Это было нечто совершенно безумное, потому что древние перекореженные стволы сосен, а больше — лиственниц, диссонировали с мясистыми, какими-то водянистыми листьями папоротника, который оба помнили совсем не таким. А остальных растений, которые Аэно описывал в своих дневниках, и которые Кэльх по его просьбе потом рядышком зарисовывал — их или не было, или они превратились в гротескные подобия себя. Те же суховатые метелочки хвощей, что так забавно было ощипывать на привале, разделяя на сочленения, теперь были выше человеческого роста, мхи, казавшиеся когда-то бархатным зеленым покровом, стали похожими на ноздреватые морские губки. Грибы... грибы были — но вместо привычных крепеньких, с маслянистыми коричневыми шапочками, из земли словно выпирали белесые чирьи, и как чирьи же — краснели и лиловели поверху неприятно-студенистые выросты. Аэно смотрел, как время от времени спешиваются ребята Лара, ловко срезают эти выросты — и понимал, что вряд ли сможет вот так сразу перебороть брезгливость и съесть хотя бы кусочек... этого.       — Римар, Инмар, оно в самом деле съедобно? — окликнул он двух парней, с которыми за время пути успели довольно близко пообщаться и даже сдружиться.       — Еще как, Аэнья, еще как, — серьезно отозвался старший, Римар. — Не гляди, что на вид отвратно — в котле будет не видно, зато вкусно.       — Ты говорил, это хорошая пища для поддержания сил? — рядом тут же нарисовался Теалья, любопытно перегнулся через руль, рассматривая «прыщ на ножке».       — Если правильно приготовить — да.       — Научишь?       — А то! Акай уже знает.       Поименованный удэши газанул, подъезжая поближе, хохотнул:       — Я, когда волей Стихий вернулся, первые три дня только грибы и жрал. Сырьем. Они, кстати, и в таком виде довольно вкусные. Но на костре да с солью — вообще объедение.       Аэно передернул плечами под курткой. Ладно, он попробует. Они с Кэльхом. Если что, Теалья и Акай откачают, да и собственный огонь выжжет заразу.       Вторым потрясением стали орехи. Точнее, тот единственный вид, что сумел выжить после вмешательства Ворчуна.       — Этот ваш древнейший страдал манией величия? — с трудом удерживая на ладони увесистый зелено-шипастый шар, спросил Кэльх. Орех был еще недозрелый, но потому и манил — когда-то в прошлой жизни оба Хранителя лакомились именно такими, молочной зрелости орешками.       — Да еще бы! Он же размером с гору был! — было ему ответом.       Привал организовывал Лар, он же выбирал место для стоянки, и выбирал придирчиво, чтобы хватило и места на всех, и не чавкала под брошенными на мох роллерными чехлами вода, и чтоб до ручейка не надо было продираться через заросли держи-ягоды.       Что-то еще осталось от той беззаботной легкости, с которой ехали. Этины не умели так легко переходить из настроения в настроение, как удэши — у тех-то все протекало в разы быстрее, вернее даже, молниеносно. Только смеялись — и вот уже взвились или наоборот, загрустили. Психологи себе головы долго ломали над этим феноменом, пока старшие удэши плечами пожимали: всегда такими были, что уж тут, особенно молодь.       Близость границы — в первый день далеко не уехали, к заградительной полосе добрались уже после полудня — действовала расслабляюще. Тут еще не водилось никого страшного, зверье старалось держаться подальше, в глухих местах, а «черных» и подавно можно было не опасаться. На кой им пустой отряд? Вот на обратном пути — да, а пока даже Лар не очень зверствовал, рявкнув, только когда Инмар принялся травить байки.       — И вот когда почти всех перебили, оставшиеся каменеть начали, что твой удэши! Именно поэтому нельзя возле поросших мхом валунов садиться — сядешь так, а он руку как вытянет, как схватит!..       — По дежурству в середине ночи соскучился? — вкрадчиво спросил Лар. — Так я тебе устрою, будешь языком трепать!       Его воля — так не взял бы, Инмар в отряде вечно был самым младшим и оболтусом лопоухим. Но как назло, он умел рулить роллером, а более опытные люди — нет. Пришлось, сцепив зубы, его в группу включать — хотя бы в надежности паренька Лар был уверен, случись что, тот действовал четко и без раздумий. Еще бы в спокойное время головой думал! И к удэши не лез.       Хотя те не сильно и обращали внимание на россказни об уцелевших после изменения нэх. Аэнья, положив на колено слегка уже потрепанную книжицу в кожаном переплете, что-то строчил мелким, бисерно-ровным почерком. Потом, видимо, записав все, что считал нужным, передал дневник Кэльху, тот добыл из привесного планшета механический карандаш, пощелкал им и принялся рисовать, от усердия слегка высунув кончик языка и прикусив его. Лар заметил взгляд Аэно, который не отрывался от лица его... гм... пары, наверное, как иначе их называть, Лар так и не придумал. Покачал головой: проследить бы, чтоб не вздумали укатиться в кусты. Ночью-то живность всяко смелеет, а здешняя может и к костру выломиться. Акая, что ли, присмотреть попросить... Он по-любому учует, если отойдет кто, по шагам, даже в полудреме. Уже доказал в прошлый раз, когда второпях к людям выбирались.              «Здесь нет дорог. Не потому, что некому селиться, а потому, что все дороги, что были — давно канули в болотистую почву, когда стало некому их подновлять, а тропы старателей, как бы ни расчищались, зарастают буквально через день — мы увидели это своими глазами, когда срезали траву на лежаки, а утром она уже поднялась на полторы-две ладони. Вожаки отрядов, такие, как Лар, ценятся и берегутся именно потому, что могут вести на одном только чутье и по одним им известным вешкам и приметам. Причем, большая часть из них — этины, без капли магии в крови. Лар говорит, что сила Земли сбивает с толку как любого мага, так и самые обычные компасы. Стрелка компаса тут безостановочно дрожит и вихляется, а то и просто вращается по кругу, не останавливаясь. Поэтому же маршруты самолетов пролегают в стороне, над Западным регионом не летают — это одна сплошная аномалия, да еще и вблизи от Граничного хребта.       Ради интереса взлетели с Кэльхом над верхушками деревьев. Хребет виден впереди, пока еще нечетко, я бы не понял, на какую именно вершину надо ориентироваться. Лар же ведет нас вполне уверенно. Вообще, он удивительный человек. Суровый, жесткий, с каким-то волчьим вечно настороженным взглядом. Смотрю на него — и словно окунаюсь в прошлое, вижу самого себя через кривое зеркало.       Сегодня по пути нам попались два скелета сохатых. Точнее, два черепа, сцепившиеся рогами. Забодай меня тапи, если я был готов к такому! Во-первых, это явно были какие-то неправильные лоси, потому что я не могу представить себе лося с такими огромными рогами и выпирающими как два ножа клыками. Во-вторых, я не хотел бы повстречаться с таким... уже, наверное, совсем не травоядным. Лар говорит, чисто травоядных в этом регионе почти не осталось. Все жрут всех. Как-то теперь совсем иначе расценивается скепсис нашего командира по отношению к оружию, которое мы взяли с собой. Пришлось достать и закрепить на руках самострелы. И не снимать даже ночью. С нашим-то везением мы и медведя рано или поздно встретим. Пещерного».              Пока все шло гладко. Вешки оставались на местах — Лар еще помнил свое изумление, когда не нашел сопки, под которой, как выяснилось, покоилась большая часть останков Ворчуна. Когда тот рухнул, это была его грудная клетка — по крайней мере, так неуверенно предположила Эллаэ, после торопливо отвернувшись. Развивать тему Лар не стал, чуя, что она ей неприятна. Да и он в достаточной мере знал историю, чтобы не бередить дурную память. И Ирмару оплеуху отвесил заранее, прежде чем тот рот раскрыл.       Можно было только предположить, сколько алмазов скрыто под толщей камня на том месте. Не все же разлетелось осколками — сердце Ворчуна лопнуло, но большая часть осталась неповрежденной. Лар с трудом мог представить себе алмаз размером с дом.       Если Лар опасался какой-нибудь ошибки от Хранителей, по после встречи с черепами успокоился окончательно. Оба вели себя идеально, на привалах утыкаясь в записи, нетерпеливо поглядывая друг на друга, так каждому хотелось записать-зарисовать побыстрее. Но больше никаких лишних эмоций, они даже спать ложились вместе со всеми, только в одном спальнике. И дежурили так же — вдвоем, обе свои смены.       Проблемы доставлял, внезапно, Теалья. Все ему нужно было узнать и пощупать, к ручьям-речушкам сунуться, свесившись с седла и пробуя ладонью воду. Кречет с Эллаэ уставали его одергивать и подгонять, перестроившись в хвост отряда и следя, чтобы не отстал. В конце концов Лар даже начал сочувствовать остальным Звездным, которым с этим неугомоной предстоит сработаться и полететь далеко за пределы привычного мира.       Что касалось Звездных в целом... Что-то такое, темное и нехорошее, гнало четверых из шести удэши вперед, к месту упокоения Ворчуна. И если Эллаэ и Кречета командир отряда еще мог понять, то Хранители оставались для него загадкой. Что было в их прошлом такое, связанное с этими местами? Лар не читал знаменитых дневников, так, слышал краем уха, ловил что-то в рассказах сперва подростков-ровесников, потом во время учебы в ремесленном училище, но так ни разу и не раскрыл ни один из томов. И теперь думал: не зря ли? Или бесполезно было бы? Потому что видел: эти будут молчать. Пока не найдут что-то, зачем шли — точно, после — Лар не знал. Мог только поддерживать внезапно хрупкое равновесие в отряде, не давать остальным цепляться с вопросами. После и не до того стало: пошли первые осколки.       Поначалу их было немного, мелких, поэтому на них особо не разменивались. На привалах Акай бродил по кустам, приносил полные горсти, звал, если находил что поболе. Но пока найденное крошевом ложилось на дно баков. Достойная добыча для тех прошлых походов, но не сейчас. Сейчас они шли за добычей покрупнее.       Лар думал, что после этого похода его парни смогут пойти учиться, выбрать другую, менее опасную профессию, он сам — спокойно осесть на одном месте и больше никогда не ступить на земли западного региона. А потом понимал — нет, не смогут они отказаться уже от этого всего. От звенящих комариными песнями ночей, от постоянной адреналиновой готовности к чему угодно, от запахов земли, болотной воды, смолы и держи-ягоды, кострового дыма, пота, которыми пропитывались к возвращению так, что неделями чудились отголоски на волосах и руках. От странного удовлетворения, когда ложился в ладони очередной добытый из жирной черной земли осколок, еще покрытый спекшейся каменной коркой. Стоило подковырнуть ее лезвием ножа, и она с хрустом ломалась, являя взгляду драгоценное нутро.       Они шли за деньгами, или... За тем, что нужно было миру? Лар уже не знал, и только отвел сумку под редкие игольчатые сростки ункасита, которые иногда находил Акай. Пусть не нужен для «солнышек», но амулеты из него ценились до сих пор.       Время от времени кто-то из удэши взлетал в небо, если над сопками не моросило из низкой непроглядной хмари. Из одного такого полета Аэно вернулся белее простыни. Лару хватило одного взгляда на то, как к нему метнулся Кэльх, чтобы запретить их трогать и оставить в покое. Но, к его изумлению, отсиживаться в разбитом на ночевку и для сбора осколков лагере Хранители не стали. Вышли вместе со всеми, просто держались близко-близко друг к другу и каменно молчали, общаясь, кажется, одними только взглядами. Или не только? Уж больно слажено действовали, будто и правда говорили без слов. Лар поглядывал на них, но задавать вопросов не стал. Только позже у Акая поинтересовался:       — Вы можете передать сообщение друг другу, если что?       — Да, мысленно, — подтвердил тот его догадки. — На любом расстоянии.       Лар подавил в себе полыхнувшую зависть: вот это возможности, и не надо зависеть от техники! Хотел бы он так... Или нет, потому что тогда у него вряд ли была бы его команда и вот это все? Оставалось только вздохнуть и выкинуть из головы всякие там «если бы» да «может быть». Здесь и сейчас — вот был девиз Лара Кериона.       А здесь и сейчас они наконец добрались до места и встали постоянным лагерем. До этого останавливаться смысла не имело, осколки собирали походя, пока передыхали, уходили, даже не все из окрестностей добрав. Теперь же предстояло заполнить баки доверху.       — Акай, что как? — спросил Лар, когда закончили обустраиваться и раздал дежурства — в лагере все время должны были находиться хотя бы трое, во избежание нежелательных гостей. — Сбором руководить тебе.       — Пойдем сразу к Сердцу, — сказал удэши. — Керс выдал примерные габариты нужного, потому надо перегрузить уже собранное покомпактнее в пару баков, остальное заполним крупняком. А потом посмотрим, добрать мелочью, или я открою проход к ункаситовой жиле.       — Ну, тебе виднее, — Лар обернулся. — Ирмар, смотри в оба! Теалья, тебя это тоже касается! Римар, пригляди тут и за ними.       Тот степенно кивнул, и Лар отвернулся со спокойной душой — этот ни младшему брату, ни неугомонному Звездному дел натворить не даст, надежный мужик. А он отдал остальным команду подхватывать скатки полотна, в которых собирались переносить добытое, и выдвигаться. Туда, к Сердцу Ворчуна.       Видел, что четверым удэши идти туда тяжело, но все молча и слаженно двигались в указанном Акаем направлении. И Лар уже скоро узнал то место, где впервые встретился со Звездным, невольно скривил губы в усмешке: до сих пор вспоминал эту встречу, как и остальные его парни. Они тогда первее всего подумали, что это кто-то из «черных», брошенный своими, и готовы были стрелять, если одичавший в самом сердце аномалии человек бросится в драку. Хвала Стихиям, что удержался сам, и парни не подвели, ни у кого рука не дрогнула.              «Так изменилось все».       Аэно пристально вглядывался в место, где когда-то стоял поселок Ункас. От него не осталось ни единого следа — вообще, словно и не было никогда. Ни камешка, да и сопки, на склоне которой тогда располагался Ункас, не осталось. Они с Кэльхом уже сообразили: поселок построили прямиком на Ворчуне, как только не разбудили? А вот шахта находилась ниже, в распадке, но все равно было интересно — а сам ункасит — это не часть ли Ворчуна? Или, может быть, это то, что осталось от Акая? Чем был этот странный камень? В нем ли...       «Дыхание земляного удэши», — неслышимо остальным отозвался Акай на прямой вопрос. — «Успокойся, Аэнья, в нем нет никакой беды. Мне — веришь?»       Аэно взглянул в зеленущие, как хвощи, глаза, помедлил и кивнул. В душе словно лопнул вызревавший еще с самого Фарата ядовитый нарыв, лопнул — и вытек единственной слезой, осторожно стертой Кэльхом. Пониманием: все-таки не сделали ошибки. Выбора тогда действительно не было. Только уничтожить всех отравленных.       «Вечером, рысенок...»       «Да, вечером... Но как?»       «Акай, сможешь прикрыть нас?» — обратился к идущему чуть впереди удэши Кэльх.       Тот, не оборачиваясь, покачал головой, сразу поняв, о чем просят. Наверное, вспомнил выемку, проплавленную ими в пещере Фарата.       «Вы же не сдержитесь. Нет, нельзя так рисковать».       Потому что это по-прежнему западные земли, и любая незамеченная искра, ушедшая в почву, может вызвать катастрофу. Это даже «черные» понимали, потому что — Лар рассказывал — когда натыкались на их стоянки, костры там были сложены по всем правилам.       Аэно бледно усмехнулся и показал глазами вверх.       «Эллаэ?»       До сих пор они довольно редко обращались к воздушной удэши лично. Почему-то даже не побаивались, просто... удивлялись единственной женщине в их команде. Аэно ее еще и уважал безмерно, но не понимал, как именно стоит себя вести. Эллаэ была очень разной, как и полагалось беспечному ветру, одновременно и похожей на Янтора, и очень отличной от него. Строгий мудрый Отец Ветров был тем самым мощным северным ветром, что есть и пребудет всегда, а Эллаэ... Она сейчас опять изменилась, стала какой-то грубой — и одновременно до безумия нежной с Кречетом. Так и льнула к нему, вилась, касалась то и дело, будто не веря, что он тут, идет рядом. Укутывала своими ветрами, будто намеревалась защитить от чего-то. На просьбу Аэно она только плечиком дернула:       «Хорошо».       Пришлось и Аэно, и Кэльху крепко брать себя в руки. Физически тяжелая работа немного помогала — Акай, конечно, поднял на поверхность то, что смог, но куски алмаза, вплавившиеся в породу, еще следовало обколоть от нее, чтобы не тащить зазря кучу лишнего камня. Ну и после — перетаскать на импровизированные носилки, да не по ровной дороге, а между валунов и по узким проходам среди жутко шипастых зарослей держи-ягоды. Акай только самую малость раздвинул древовидные стволики и спутанное месиво веток, чтобы не повредить растениям. На ворчание людей только похмыкивал: нечего зевать.       Хотя его тоже можно было понять, удэши не бездельничал, а работал как бы не за троих. Лар и его люди только смотрели изумленно в первый раз, когда Акай растекся чистой Стихией, исчез — и почти тут же рядышком качнулась трава, забурлила земля, перетекая с места на место, как вода, выплевывая первые осколки. Сначала они шли один за одним — только успевай подхватывать и под ноги глядеть. Мелкую россыпь Акай даже не рассматривал, поднимал куски не меньше чем с пару кулаков — из них уже можно было делать пластинки для «солнышек». Один раз земля и вовсе чавкнула, с натугой вытолкнув здоровенный булыжник.       «Сам понесу, надорветесь», — буркнул Акай в голове сунувшегося было к нему Кречета — и снова сгинул. А Лар уже прикидывал: такими темпами справятся всего за пару дней, баки-то не бездонные.       Не было среди этих осколков и слишком уж крупных — Акай их и трогать не стал, хотя отлично чуял в глубине каменного массива средоточие сил Ворчуна. От удара соединенной Кречетом силы всех огневиков гигантский алмаз раскололся на две неравные части. Большая осталась целой, меньшая — разлетелась смертоносным дождем осколков, ранив защищавших нэх и удэши Янтора и Эллаэ. И вот та, основная часть сердца, все еще покоилась глубоко под камнем, и понадобится она людям не скоро — осколки меньшей-то собирать и собирать.       Работали допоздна, пока не начали падать от усталости. Наверное, это было что-то вроде болезни: не получалось остановиться, все новые и новые алмазы сыпались на заляпанную землей и травяным соком ткань, мерцали таинственно в свете фонарей. Лар и сам поддался этой заразе, опомнившись, только когда с трудом разогнул спину, поднял голову — а на небе уже почему-то высыпали звезды.       — Хватит... — охрипшим голосом приказал он. — Эй, слышите?       Это все еще перетаскать в лагерь следовало, и возникало впечатление, что они справились за этот безумно-долгий день. Хоть Лар и был страшно недоволен тем, что позволил «алмазной лихорадке» взять верх над собственным самоконтролем. А он ведь всегда, всегда держался! И своих людей умудрялся держать в кулаке. Нет, похоже, этот поход в самом деле будет последним для него. Если уж вот так... То лучше никак.       Хоть в лагере все было спокойно. Ирмар только вытаращился, когда свалили возле роллеров первую партию.       — Что смотришь? — буркнул Лар. — Еда готова?       — Так только вас и ждет! — обиделся тот.       — Вот и хорошо. Нам это сортировать еще...       — А давайте все-таки сортировать будем утром и по свету? — разумно предложил неслышно возникший рядом с костром Теалья. — Вам сейчас только поесть и успокоиться, на что-то еще... ох!       Последнее восклицание относилось к двум молодым удэши, тащившим свою партию добычи. И к тому, что Теалья не был уверен в том, что, случись здесь пожар, сумеет погасить загоревшиеся торфяники. Местная вода казалась пропитанной чужой стихией и даже Звездному повиновалась с ленцой.       Аэно и Кэльх на вскрик только покосились, и Лара пробрало нервной дрожью: глаза у обоих светились. Да не отблесками кострового огня, как это порой бывало даже у обычных нэх, а внутренним светом, в темноте — что два кота. Только котики были такие... Подходить к ним явно не стоило.       — Мы потом. Поедим, — с некоторым трудом выталкивая слова, сказал Кэльх. — Без нас. Оставшееся. Перетаскаете.       — Аэно, Кэльх, — Эллаэ, уложив свое с Кречетом полотнище с осколками рядом с остальными, встревожено шагнула к ним, но остановилась, когда вытянули руки, запрещая.       — Прикрой. Прошу, — так же отрывисто почти прорычал Аэно. У него на ушах явственно замерцали рысьи кисточки, а черты лица странно смазывались, словно Эллаэ смотрела на него сквозь нагретый воздух.       — Взлетайте, — сумела каким-то чудом добавить в голос уверенности она. — Ну? А я закрою!       Хотя уже сама не была уверена, справится ли. Что-то клубилось в этих двоих, такое, что ее собственная застарелая тоска, уже почти схлынувшая, вымытая тупой усталостью и понимаем: Кречет рядом, с ним все в порядке, — показалась полной ерундой.       В новостях по Инфосети показывали заснятый камерами космодрома взлет Керса и Белого. Так вот, вживую на это смотреть было не в пример более жутко. Волнующе, захватывающе, прекрасно. Но все равно жутко до продирающего по телу холода, хотя жаром пахнуло, словно из литейки. В небо ринулись две яростные белые звезды, кружащие друг вокруг друга, словно иллюстрация из учебного материала по двойным звездным системам. Поймать их в пузырь силового поля оказалось той еще задачей. Когда надежно закрыла, отрезала от внешнего мира, Эллаэ поняла, что стоит, пошатываясь, вся мокрая, как мышь. А ведь поле требовалось поддерживать! Потому что в небе уже не было белых звезд: там на глазах распухал, наливаясь яростным багровым светом, один-единственный шар огня.       Хранители явно выплескивали вовне что-то еще более жуткое, чем все, что могли представить и люди, и оставшиеся на земле удэши. И на плечи Эллаэ легли руки Акая, Теальи и Кречета, осторожно вливая в нее чистую, не окрашенную Стихиями силу. В небе над бывшим Ункасом разгоралось маленькое алое солнце. Заполошно орали птицы, не понимая, что происходит, что-то прошуршало в зарослях, потревоженное нарастающим гулом, и только Лар сжимал кулаки, ругаясь в голос — на него все равно никто не обращал внимания.       — Да вы бы еще лично всех «черных» пригласили!.. Уд-дэши!..       Орать он мог сколько душе угодно, остальные стояли, разинув рты, и глазели на то, как медленно перетекало пламя, выгорая, перемешиваясь само с собой, завиваясь спиралями, постепенно вытаивая из тревожно-алого в рыжину, затем — в желтизну, будто и впрямь утро наступало. И, в конце концов, все-таки превратилось снова в чистое белое сияние, уже не резавшее глаз яростным светом — хотя, может быть, это было из-за влитой в щит Эллаэ силы. Белый шар медленно гас, уменьшаясь в размерах и опускаясь. И когда погас окончательно, с хлопком и резким запахом грозы лопнул щит.       На землю без сил повалились все шестеро удэши. Ну, не совсем уж без сил, скорее, подкосило отпустившее напряжение.       — Зарою, — прозвучал в повисшей тишине голос Лара. — Прямо тут и зарою.       Придумывать что-то более изощренное у него сил не осталось, вместо этого он первым подошел и, подхватив Акая за плечи, волоком потащил к заранее разобранным спальникам. Хоть тут деятельная натура Теальи пригодилась.       — Нас нельзя тут, мы же огненные, — прозвучал как-то чересчур по-детски голос Аэно.       Это слегка разрядило повисшее напряжение, и остальных удэши люди растащили по спальникам быстро и уже со смешками. И есть сели все вместе.       — Спим, завтра с утра сортируем, — отдавал распоряжения Лар, заодно всовывая в руки Хранителям миски с наваристой мясной кашей, чуть подостывшей, но все равно пахнущей так, что дух захватывало. — И валим отсюда быстрее! Может, получится проскочить...       — Не получится, — тихо-тихо сказал Аэно, вздохнув, поковырял ложкой в миске.       Кэльх быстро глянул на него, перехватил знакомый по прошлой жизни пронзительный взгляд, исполненный чего-то, что даже его приводило в трепет. Знаменитая интуиция — дар и проклятье одновременно. Кэльх привык доверять ей, доверять своему рысенку. С того самого первого раза, когда лично увидел, как это работает, на примере Чезары Отважной.       Он все же подошел к Лару, на следующее утро. Видел: тот и сам не верит, что все закончится благополучно, но еще не понимает, кто едет рядом с ним. Что не просто два удэши, а сражавшиеся когда-то в Льяме. Те, кого больше нет смысла заталкивать в середину отряда, как самых младших. Наоборот, огненным удэши теперь нужно ехать впереди, а с тылов прикрывать Теалье, лекарю, и Акаю, земляному, способному поднять щиты и закрыть этинов.       С сортировкой разобрались быстро, за ночь не иначе как силами Теальи отдохнули, проснулись бодрыми. На алмазы не смотрели и не любовались — не до того было, распихать бы покомпактней. О мелочи и не вспоминали, и без нее натащили даже больше нужного, роллеры аж просели чуть, с места трогались неохотно, тяжеловесно.       Глядя на это, Лар только зубы крепче сжимал. Они и так еле ползли, приходилось прокладывать маршрут с учетом проходимости массивных машин. Пока ехали сюда, это было не страшно, но не теперь, когда каждый час на счету. Когда наверняка в этот район стягиваются все «черные», привлеченные вчерашним светопреставлением. Оставалось только гадать, за что они приняли сумасшествие удэши. За какой-то сигнал тем, кто остался на обжитых землях? Наверняка шар огня и там было видно! Взлетели эти двое ведь чуть ли не до вершин Граничного, чтоб им!       Сперва он огрызнулся на их слова о том, что должны ехать первыми. Только чудом, не иначе, удержал за стиснутыми зубами злое «Уже навыделывались!», понимая, что если ляпнет — будет не прав, не от жизнерадостной дури огненные свою хрень творили.       — С какого перепуга? — только и спросил.       — Мы — разведчики, — спокойно, словно ночью ничего и не было, ответил подошедший Аэно. — А я еще и чую... негатив. Кречет и Эллаэ прикроют и нас, и вас, но впереди поедем мы.       — Стихии с вами, но чтоб без шуток!       — Без них, — мотнул головой Кэльх, и на этом обсуждение заглохло. И теперь самым первым ехал бело-золотой, уже слегка пообтрепавшийся в походе роллер.       Первые трое суток все было спокойно, но расслабления Лару это не принесло ровным счетом никакого. Ясно было, что поджидать их будут у самых границ региона, может, на день пути вглубь аномальной зоны. Самые рисковые и отмороженные банды «черных» могут продвинуться еще глубже, но тогда и сами вполне могут стать чьей-то добычей, возвращаясь. Лар иногда гадал: получится ли уйти на покой без крови? Что-то ему подсказывало: нет. А вот то, что этот рейд — последний, он решил уже твердо. Да, ему всего-то сорок пять, тем лучше — пойдет работать куда-нибудь... Да хоть роллеры ремонтировать к тому мужику, который им этих зверюг сделал.       Успокоения такие мысли не приносили, помогая разве что немного подремать ночью, вполглаза. Лар не помнил, чтобы хоть раз был настолько на взводе, заражая нервозностью всех, кто его хорошо знал. Что тому виной — самая крупная за всю историю собирателей партия алмазов или буквально струящаяся от четверки разведчиков-удэши настороженность, он не понимал.       А потом грянуло. Как он и боялся.       День начинался вроде бы неплохо. Спокойно позавтракали разогретыми консервами — на обратном пути даже на ночевке не разводили костров, чтобы не дать засечь место стоянки. Эллаэ как-то умудрялась приглушить звук моторов, так что их почти не было слышно, хотя треск от продвижения тяжелых машин по густому подлеску стоял тот еще. Спокойно выехали. А ближе к полудню Аэно пронзительно высвистел «Тревога!» — и грохнуло.       Грохнуло так, что заложило уши, показалось — землю тряхануло, будто Ворчун по ней кулаком ударил. Во все стороны полетели ошметки травы, куски хвощей и укатился куда-то в кусты отброшенный взрывом бело-золотистый роллер. По тормозам ударили разом, но не спасло: расшвыряло, земля дрогнула еще — сработал второй заряд, откидывая щегольской роллер Эллаэ.       Лар, каким-то чудом после падения оставшийся в полном сознании, полуоглушенно приподнялся на колени, пытаясь проморгаться от залепившей глаза грязи. Глянул на руки, ожидая увидеть, что грязь пополам с кровью подорвавшихся удэши. И только потом сообразил, что слышит нестройные пистольные залпы. А чвиркающие звуки, пробивающиеся сквозь вату в ушах и грохот выстрелов — это пули, бьющиеся о невесть как и когда выросшие вокруг людей и роллеров стены. Подошел Теалья, присел рядом, сжал виски ладонями — и звуки резко обрели остроту и ясность.       Кто-то стонал — по голосу опознал Римара, нашел взглядом — того придавило роллером. Рядом вертелся Ирмар, пытался поднять машину и высвободить зажатую ногу, остальные еще кто лежал, кто стоял, сжимая в руках бесполезные пистоли. Все было мирно. Странно мирно, почти нереально, особенно спокойное лицо Теальи и земляные стены вокруг. Стены, за которыми внезапно кто-то закричал. Дико, пронзительно, нечеловечески. Этот вой оборвался быстро, захлебнулся-забулькал, зато сразу заорало в несколько голосов — так, как кричат от страха и ярости. Лар решительно поднялся на ноги и двинулся к стене — но был остановлен неожиданно жестко легшей на плечо рукой Теальи.       — Не надо вам этого видеть. Хранители с Воронами решат проблему, и двинемся дальше.       — Но...       — Нет.       Спокойный тон лекаря, который лучше знает, что больному нужно, не вязался с привычным непоседливым удэши.       — Они не мальчики, сами справятся, — прогудело так же спокойно и ровно откуда-то сзади. Там обнаружился Акай, осторожно выпрямляющий сломанную ногу Римара. И Лар на пару секунд забыл обо всем, что за стенами, глядя на безмятежное лицо своего человека и то, как почти прорвавшая кожу кость уходит внутрь, а багровая краснота вокруг рассасывается. Моргнул — и только порванная штанина в пятнах крови напоминала о ране.       Кто-то уже поднимал роллеры, он и сам потянул за руль свой, не пострадавший от взрывов, перекинул ногу через седло, будто собирался вот-вот продолжить путь. Или и правда собирался? Хотелось заорать: неправильно, все совершенно неправильно! Но Лар держал себя в руках, и остальные невольно следовали его примеру.       А потом закрывшие людей стены медленно поползли вниз, утягивались в породившую их землю, раскрываясь над головой, словно полупрозрачный купол-бутон. А там, за ними, был яркий солнечный день — и четверо совершенно незнакомых удэши, словно шагнувших прямиком из прошлого. Забрызганные кровью, скалящиеся так, как могли бы скалиться только хищники, только что загрызшие опасную добычу. Ветра над ними свистели зло, резко, и темные-темные, почти черные глаза Эллаэ глядели внимательно и остро.       — Около двадцати человек, — коротко доложился Аэно. — Похоже, объединились несколько банд.       Лар сглотнул и обвел глазами прореженные взрывами и недолгим боем заросли. Кровь бросалась в глаза сразу, даже несмотря на то, что на темно-зеленом и буром была не слишком хорошо заметна. Просто ее было много. А вот тел не было. Был припорошивший листву и мох пепел.       — Роллеры целы? — спросил будто не он, а кто-то чужой его голосом.       От пистолей такого не бывает. Кровь — да, но немного. Просто аккуратное отверстие, чуть оплавленное. Разве что слишком неудачно в голову попасть, но и тогда крови — не так много. Да и не было у удэши пистолей. Не было. А что было? Что Теалья и Акай запретили видеть людям? Лар не верил в сказки, но в памяти сами собой всплывали слышанные когда-то, то ли от старой прабабки, то ли от бабки слова про безумных удэши. Их ведь теперь считали именно что сказками, забывая, что однажды все это было правдой.       — Целы, хвала Ирому, их просто отбросило, — Кэльх провел рукой по лицу, и кровь под его ладонью исчезала, слизанная язычками пламени.       — Хорошо. Выдвигаемся, — приказал Лар.       Побыстрее бы добраться до обжитых мест. И расстаться с этими... Удэши.       Больше неожиданностей не было до самой выжженной полосы. И за ней — тоже. Словно одна короткая — что там было, десяток минут? меньше? — стычка с «черными» заставила остальных не просто осторожничать, а и вовсе отказаться от нападения. Лар не верил в то, что «черных» могло быть всего два десятка. Да и за двое суток, остававшихся до границы региона, видел еще не исчезнувшие под напором зеленой жизни следы присутствия людей.       Могли ли удэши отпустить кого-то? Чтобы передал другим... Или... Лар не был уверен, не уходили ли они куда-то в единственную короткую ночевку. С утра вместе со всеми собирали лагерь, скатывали спальники, вот только — провели ли удэши ночь в них?       Он не хотел знать — и все же болезненно желал определенности. Но когда аномальная зона осталась позади, это желание потихоньку выветрилось бьющим в лицо ветром. Только ли ветром? Или Теалья, кашеваривший в ту самую последнюю ночевку, уже на пятачке у выжженной полосы, потихоньку воспользовался чем-то своим, водным, чтобы люди поскорее забыли о случившемся?       Память расплывалась, отгорала, будто не было ее. О том, как ехали, об «алмазной лихорадке» помнилось четко и ясно. А дальше мягко наплывал туман, укутывал, убаюкивал: не стоит помнить. Не надо. Не вскидывайся, тяжело дыша, уже в первой придорожной гостинице, не помни, Лар Керион. Все это сон, тягучий кошмар, не более. Ты справился, ты везешь людям новые «солнышки», а сам уходишь в другую, не связанную больше с западным краем жизнь.       И потому, сдавая добычу, Лар только ухмылялся и качал головой на вопросы, пойдет ли его группа снова и когда:       — Может, кто из ребят и захочет, а я — пас. Все, хватит с меня запада.