Accendimi

Зажигание произойдёт через сорок девять часов. Судя по тому, что от горящего платья перестал исходить жар, а кожа начинает затягиваться в ускоренной регенерации, Мустанг поражён достаточно, чтобы не продолжать атаку.  — Лжёшь, — выдыхает он, хотя глаза бегают.  — Ничего подобного, — вертит головой Ласт. — Хочешь, перечислю десять любимых блюд Алисии? Или назову дату свадьбы, и какая погода стояла в 15:38? «Ливень,» — одновременно произносят оба. Руки Мустанга сжимают подол платья Ласт куда более нервно, чем полминуты назад.  — Это ничего не доказывает, — произносит он сдавленным голосом. — То, что ты об этом знаешь, не гарантия того, что он жив.  — То есть ты считаешь, что он выпалил мне всё это за две минуты до смерти? А я стояла и терпеливо ждала, пока он закончит, и только потом спустила курок? — Ласт скептически ухмыляется.  — Ты могла узнать это не от него. И уже после его смерти. Или на ходу выдумать. А про ливень весь Центральный штаб знает, — Мустанг суетливо перебирает варианты, пытаясь не дать шанса пробивающейся надежде на лучшее. Ему ли не знать, как после такого больно падать.  — Можешь мне не верить, — Ласт возвращается в образ и уже кокетливо поджимает губы. — Но если убьёшь меня, так и не узнаешь, где он. Мустанг замолкает, выжидающе смотрит на Ласт. Колеблется, взвешивает. А потом резко отталкивает девушку от себя.  — Слезь с меня! — возмущается он, будто только что осознал, в какой интересной позиции они находились всё это время. — Когда женщина хочет сидеть у мужчины на коленях, то не тыкает когтями в селезёнку! Твои штучки на меня не действуют, гомункул.  — Мои штучки на всех мужчин действуют, — ведёт бровью Ласт. — И если на тебя — нет, задумайся, что с тобой не так?  — Со мной всё так, — ворчит Мустанг. — А если ты попытаешься воспользоваться светлой памятью Хьюза для спасения своей шкуры, то я тебя из-под земли и этими самыми руками, поняла? И гневно потрясает ладонью перед носом у Ласт. Девушка расслабляется — опасность миновала, и вспыльчивый полковник перешёл из наступления в оборону. Ведущая позиция снова за ней.  — Поворот с Холланд-лейн на Третью авеню. Задний двор ресторана. Послезавтра в девять вечера, — чеканит Мустанг, неуклюже поднимается с опором на стену и отряхивается. Ласт подаёт ему руку, но нарывается на испепеляющий взгляд. Попытки Роя держать лицо независимого и несокрушимого, лучшего сына Аместрийской армии, забавляют её и постепенно затирают в памяти то, что ещё пару минут назад он пытался сжечь её заживо.  — Чего лыбишься? Уходи, пока не передумал!  — А можешь? Полковник только скалится. Его внезапно возникшая зависимость от женщины из лагеря врага подрывает мужскую гордость, но он понимает, что если гомункул не блефует, Хьюз жив и он, Мустанг, не сделал ничего, чтобы найти лучшего друга, это не отпустит его до конца собственного пути. Ласт не дожидается ответа, разворачивается и уходит в темноту коридора, соблазнительно покачивая бёдрами. Рой едва сдерживается, чтобы не запустить ей в спину залп огня: недостаточно сильный, чтобы нанести существенный вред, но более чем покрывающий цель оставить последнее слово за собой. Тем не менее, что-то его удерживает. Чем бы оно ни было, его отлично маскирует внезапный прострел в левом боку. Поставить встречу не в тот же день было разумным решением. Мустанг надеется, что реабилитологи успеют подлатать его до нужного срока. *** Зажигание произойдёт через сто двадцать восемь минут. По вечерам на улицах столицы не очень людно. Напуганные пропагандой о мстительных ишваритах, люди не рискуют высовываться из домов и квартир в тёмное время суток. Кроме периодических военных патрулей, то здесь, то там изредка появляются нетрезвые личности, или пробегают юные бунтари, имевшие в виду приближение комендантского часа, но в целом движение куда менее оживлённое, чем было при свете дня. Тем, кто хочет скрыть своё присутствие, уже сложнее затеряться в толпе. С другой стороны, и в закоулки никто особо заглядывать не станет. Мустанг не заставляет себя долго ждать. Прибывает в назначенное время с армейской точностью. Он переоделся в гражданское, и теперь его не отличить от обычного аместрийца, разве что очень пекущегося о своей внешности. С иголочки. Ласт выныривает из теневой вуали заднего двора ресторана.  — Если ты привела за собой хвост, я сожгу весь квартал, — Рой держится в состоянии сжатой пружины.  — Если ты привёл за собой хвост, Глаттони появится в считанные минуты и поглотит весь квартал. У нас с ним особая связь, — Ласт указывает на висок. Блефует, конечно. Телепатия между гомункулами в её случае только бы всё усложнила. Вызвала вопросы, что за странные сигналы из нетипичных мест поступали от неё за последний месяц. Но Мустанг об этом не знает. — Следуй за мной. Они подходят к ближайшему канализационному люку. Палец Ласт вытягивается в лезвие, поддевает тяжелую крышку и отодвигает в сторону так легко, будто она сделана из картона.  — Ты хочешь, чтобы я лез туда? — морщится Мустанг, делая акцент на последнем слове.  — Полковник славной аместрийской армии боится запачкать белые перчатки? Вот уж не думала, что нас защищают такие люди, — Ласт смеётся переливом серебряных колокольчиков и, не дожидаясь ответа, ныряет в отверстие в земле. Уже на лестнице она слышит недовольное сопение сверху, а потом железные прутья, за которые она держится, несколько прогибаются под весом второго человека. Они спускаются, а затем идут по лабиринту коридоров, не перекинувшись более ни словом. Дорога занимает около десяти минут, и вот перед глазами уже предстаёт бронированная дверь. Ласт даёт Рою команду отступить в нишу между панелями для надёжности, а затем стучит по ней в особой последовательности. Её сердце замирает каждый раз, как она это делает: что, если сегодня никто не откроет? Или откроют не те люди? «Тогда останется надеяться, что меня не заложат,» — мысленно повторяет Ласт, внушая себе, что это единственное, что станет её волновать в таком случае. Замок щёлкает: отпирают особый механизм изнутри. Тяжёлая дверь отодвигается, но в проёме никого не видно. Ласт осторожно заглядывает внутрь.  — Засады нет, — проговаривает она и сама успокаивается, заметив привалившегося к двери Хьюза с пистолетом напоготове. — Ну, разве что маленькая… Она не успевает договорить, потому что Мустанг отталкивает её в сторону, перескакивает порог, налетает на друга и крепко обнимает до хруста суставов.  — Йо, полегче! Дама ещё подумает не то, — Маэс едва удерживается на ногах. Судя по округлившимся глазам, он то ли вовсе не ожидал увидеть здесь Роя, то ли ошарашен такой степенью проявления эмоций. Но на объятия отвечает, похлопывая Мустанга по плечу. — Ну, ну. Чего трусишься, Огненный. Никто ведь не умер.  — Нашёл время остроумничать! — Мустанг отпускает его, силится взять себя в руки. — Мы считали тебя без вести пропавшим, потом объявили о том, что нашли обезображенное тело, даже не дали нормально попрощаться. Центральный Штаб как на иголках сидел. Грейсия из дома практически не выходит! Ты же знаешь закрытые каналы! Неужели не мог даже намёк прислать? Идиот! Хьюз судорожно сглатывает при упоминании имени жены.  — Как Алисия? — тихо спрашивает он.  — Уже всё понимает, — кратко отвечает Рой. — Как и то, что её отец — герой.  — Никакой я не герой, — Хьюз отворачивается к стене. — Отсиживаюсь здесь, пока моя семья страдает. Бессердечная сволочь, вот кто я.  — Живая бессердечная сволочь, — вставляет пять копеек Ласт, и мужчины наконец обращают на неё внимание. Одновременно расступаются, поняв, что она всё ещё стоит за порогом, и пропускают внутрь. Дверь бункера с грохотом заезжает на место. Между троицей повисает угнетающая тишина. Ласт наблюдает по большей мере за Мустангом: реакции Хьюза она уже успела изучить, а вот такой внезапный эмоциональный прорыв от заносчивого полковника стал для неё сюрпризом. Сейчас он медленно восстанавливает самообладание, но отдельные мускулы на лице всё ещё подёргиваются.  — Это я не позволяла ему высовываться ни в какой форме. Вести от живого мертвеца вызвали бы слишком сильный ажиотаж. Мы выжидали, — поясняет Ласт.  — Не рассказывай Грейсии, что она говорит «мы». Я не хочу умирать во второй раз, — шепчет Хьюз, снова маскируя напряжение за несерьезным тоном. Ласт поражается его сублимации. — Кстати, раз уж ты здесь и в курсе, Рой. Может, теперь выпустите меня из этого железного ящика? Я в нормальный душ хочу.  — Нет! — в один голос рявкают на него Ласт и Мустанг. Хьюз сначала оторопевает, а потом заливается смехом.  — Ну и ну! Синхронизация, как у семейной пары с десятилетним стажем!  — Как твоё плечо, Хьюз? — напоминает Ласт и показательно перебирает заострёнными пальцами.  — Кажется, с повышением я поторопился, — скрипит зубами полковник.  — А вы забавные, — Хьюза это не особо пугает. Он прищуривается и переводит взгляд на друга. — Мне кажется, ты просто бесишься от того, что я теперь выше тебя по званию. Вот выйду, и перестанут тебя слушаться. А ещё меня спасла такая женщина, а у тебя в Штабе по-прежнему не носят мини-юбок.  — Это вульгарно! — Ласт морщит нос.  — Ой, кто бы говорил, — фыркает Мустанг.  — Никогда их не любила, — категорично заявляет девушка.  — Зато декольте глубже этих катакомб, — парирует полковник.  — Эй, легче! — вмешивается Хьюз. — У нас здесь вроде как воссоединение, не так ли? Рой, не паскудь момент.  — Мне многое нужно с тобой обсудить, — Мустанг переходит на серьёзный тон. — Без неё.  — Уверен? — Маэс стреляет глазами в сторону Ласт. — Без неё я бы с тобой сейчас не разговаривал. Тебе не интересен взгляд с позиции противника?  — А ты веришь, что она не побежит доносить своему руководству? Ласт грустно вздыхает — всё же, остаточное недоверие объяснимо, но не особо радует — и самостоятельно отходит к порогу бункера.  — Ладно, чирикайте, — беззаботно машет она рукой. — Не буду вас смущать, раз уж присутствие дамы так сковывает. Найдёте меня снаружи, если понадоблюсь. Мустанг бегает глазами то в её сторону, то в сторону Хьюза, недолго медлит, а затем подхватывает друга под локоть и уводит в сторону комнаты со спальными местами, увеличивая расстояние между ними и Ласт. В свою очередь, девушка минует вход и снова оказывается в подземном туннеле, где уже не так слышны мужские разговоры. Проходит пару метров. Облокачивается о стену, медленно сползает по ней вниз и присаживается на неубранный булыжник. Вглядывается в темноту, глубоко дышит. Думает, что будет дальше. Некоторые вещи она слишком долго не пропускала к осознанию, некоторые приходят только сейчас. Последний месяц её жизни кардинально отличался от всех десятков прожитых лет. Ласт совершила множество нетипичных вещей не только для неё, но и для всех гомункулов в целом. Опрометчивые, рискованные и слишком спорные поступки сложились в каскад, потащили за собой остальные, изменили привычный ход событий в корне. Всё, что следовало после, так или иначе цеплялось за принятые ранее решения. Словно на каком-то этапе дорога перешла в развилку, Ласт выбрала другую дорогу в надежде, что в любой момент сможет свернуть на привычную, но чем дальше она идёт, тем больше тропы расходятся. Тогда, в библиотеке, попытка пришить Хьюза была правильной, с точки зрения планов Отца. Он начал догадываться, мыслить в верном направлении. Губительно верном для Ласт. Глупо надеяться, что если выпустить его на свободу, он отбросит попытки докопаться до истины. Хьюз оказался приятным и благодарным мужчиной, но ни одна благодарность не оправдает попытки распрощаться с целой страной. А он рано или поздно придёт к ответам. Пускай он наивен и слишком шумен, но далеко не идиот. Не исключено, что и с Мустангом он в данный момент далеко не о новых словах в лексиконе Алисии разговаривает, а выкладывает все карты. Ласт не так давно знает полковника лично, но уже прекрасно понимает: этот не остановится. Ему нечем, как Хьюзу с его семьёй, занять мысли, помимо ситуации в Аместрисе. Так что он будет продвигаться ещё быстрее. Стоит признать: Ласт сплоховала, оставив Хьюза в живых. Рот она ему точно не заткнёт, так что в определённом объёме информация в любом случае дойдёт до Мустанга. Но ведь в таком случае какая разница, кто станет гонцом? Пускай Ласт ошиблась, но она может попытаться всё исправить. В пределах возможного, отталкиваясь от исходного положения. Самой ответить на вопросы Роя, но дать ему половину правды. Не дать зацепиться за догадки Хьюза, предоставить свои аргументы. Возможно, даже ложные. Ещё и запросить цену за информацию: в своих личных интересах.  — Мальчики, время! — она появляется за их спинами так внезапно, что Рой и Хьюз подскакивают.  — Ты серьёзно? Я не видел этого засранца месяц, — кривится Маэс, хотя на самом деле он идёт на опережение и сглаживает углы: Мустанг уже готов вспыхнуть.  — Я могу подумать, что вы плетёте заговор, — певуче произносит Ласт.  — А мне вот кажется, что это делаем вовсе не мы, — встревает полковник. — Учитывая, как быстро ты нашла Хьюза в библиотеке, когда он начал мыслить в верном направлении.  — Ш-ш-ш, — Ласт прикладывает палец к губам. — У стен есть уши, малыш Рой. При всей серьёзности ситуации Хьюз хихикает, услышав это прозвище.  — Тебя так только мадам Кристмас называла, — поддевает он товарища. — Мне нравится эта женщина! Могла бы стать хорошим противовесом для тебя. Подумай, гомункулов в армию ещё не набирают? Ласт понимает, насколько опасным становится разговор. За шутками и взаимными колкостями проскакивают фразы, от которых её бросает в холодный пот. Пожалуй, впервые за долгую жизнь, подпитываемую философским камнем. Может, потому, что раньше ей нечего было бояться? Хьюз, возможно, и не осознаёт, по какому тонкому льду ходит, и уж тем более не осознаёт Мустанг — но очень чётко видит она.  — На сегодня визит окончен, — отрезает Ласт. — В ваших интересах мне верить.  — Так будет и дальше? Станешь регулировать наши встречи? — раздражается Мустанг. — Ты спасла Хьюза, чем и себе обеспечила жизнь, но теперь мы вышли на прямой контакт. Ты планируешь и дальше в него вмешиваться?  — Иными словами, я больше не нужна? — девушка делает обиженные глазки. — Спасибо, Ласт, ты так помогла, Ласт, но теперь будь добра, исчезни с горизонта?  — Я бы так не сказал. Возможно, мы могли бы договориться? Ты же не настроена нас убивать, верно? — смягчается Рой. Ласт ставит внутреннюю галочку: включил очаровашку, всё движется в нужном направлении.  — Мне не нравится, когда портят то, что далось мне с трудом, — хмурится она и указывает пальцем на Хьюза. — Вытащить его было огромным риском. Если вы сейчас всё испортите, то я не стану ни договариваться, ни церемониться.  — Что значит «испортите»? — включается объект внимания.  — Засветитесь. Ты всерьёз думал, что я инсценировала твою смерть ради того, чтобы ты чудом воскрес спустя пару недель? Мы много раз говорили: тебе надо залечь на дно. Ласт медленно проходит мимо Мустанга практически вплотную, пользуясь всеми прелестями узких переходов внутри бункера, и тихо произносит с полуоборота:  — Залечь не в столице. Полковник разворачивается следом за ней, будто его подцепили на невидимый крючок и потянули за леску.  — Ты не выберешься из катакомб без меня, малыш Рой. А я уже ухожу, — смеётся Ласт, беспощадно меняя серьёзность на флирт. Эта методика не изменяет ей уже много десятилетий: собеседник не может подстроиться под неё и выстроить стратегию. Угрозы разбиваются вдребезги о беспечное кокетство, а шутки и подкаты моментально осаждаются холодным тоном палача. Настоящее ментальное родео.  — Подожди! — и топот сапог по стальному покрытию. Ласт ухмыляется. Внутри тепло от осознания собственного превосходства. Полковник Мустанг — жертва манипулятора. Отец был бы доволен, если бы мог знать. А уж как удивился бы Рас!.. Ласт и Рой выбираются на поверхность в том же месте, где и спускались. Его прощание с Хьюзом было коротким и тяжёлым, но во всяком случае, завтра он точно найдёт Маэса на прежнем месте. За углом стоит серый универсал, не особо ровно припаркованный: его владелец либо раздолбай, либо очень спешил. Мустанг держит зрительный контакт, но корпусом уже поворачивается к автомобилю. Значит, его игрушка. Отполированная до блеска поверхность отражает одинокие огни фонарей и придаёт нотки пафоса, под стать хозяину.  — Ты что-то знаешь, — утверждает он. — И точно не настроена против Хьюза. Для меня не совсем понятны твои мотивы, но в этом мы с тобой на одной стороне. Если ты расскажешь мне, откуда идёт опасность для него, я смогу ему помочь. Ты же не любишь, когда твои достижения рушат, верно? Ласт всем своим видом демонстрирует колебания. Которые, впрочем, не так и долго длятся, чтобы жертва не сорвалась с крючка.  — Точно не посреди улицы, — глухо произносит она.  — Дама не откажется от сопровождения в более укромное место? — Рой кланяется, поджав одну руку, как швейцар, а второй указывает на автомобиль. Ласт кивает. Полковник подбегает к машине, галантно открывает дверь возле переднего сидения. Девушка удивляется, как быстро меняется настрой Мустанга с враждебности и раздражения на учтивость и обаятельность. Наверняка тоже наметил в голове собственный план. Если бы Ласт не разбиралась в мужских хитростях, то наверняка уже растаяла бы, как мороженое в тридцатиградусную жару. Но так как они играют одними и теми же картами, козыри Роя видны даже через рубашку. Во всяком случае, он хотя бы не смотрит на неё хищным взглядом, как практически все мужчины. Это одновременно удивляет, радует и успокаивает. То, чего она хочет, получится куда лучше без капающих на пол голодных слюней. Они проезжают главную площадь и движутся в сторону восточной окраины — из одного спального района в другой. Ласт вглядывается в мелькающие за окном тени зданий и деревьев, пытаясь отвлечься от хаотичного грохота мыслей. Она удивляется сама себе, как легко согласилась на эту поездку. До сих пор ей неизвестно, куда держит курс Мустанг, и не ждёт ли их засада из вооружённого до зубов взвода людей в мундирах. Вряд ли для неё это станет помехой, запас жизней и совершенное оружие придают уверенности, но не слишком ли беспечной она стала в последнее время? И не слишком ли сентиментальной, учитывая, что именно она хочет попросить взамен на информацию? Ласт пытается убедить себя в том, что когда это всё закончится, ей нужно будет вернуться в прежний ритм и никогда не вспоминать о происшедшем. Но убеждения работают лишь на логику, а логика подняла белый флаг в тот момент, когда безобидная фотография спикировала на пол библиотеки Централа. Мустанг паркует машину рядом с серой, ничем не примечательной многоэтажкой. Именно в таких и стоит размещать штаб-квартиры: уже через десять минут Ласт и не вспомнит точную картину фасада. Бесцветное пятно на фоне фабричных штамповок. Рой пропускает её вперёд, они заходят в тёмный подъезд с единственной редко мерцающей лампочкой и сворачивают на лестницу. Подъём до третьего этажа. Вторая по счёту дверь. Такая же неброская, как и всё в этом доме. Мустанг проворачивает ключ трижды и дёргает за дверной косяк. Настороженно оглядывается по сторонам — очевидно, исключает слежку.  — Ты живёшь здесь? — изображает любопытство Ласт.  — А что, слишком скромно для полковника? — ухмыляется Рой, ускользнув от прямого ответа. Когда они заходят внутрь, и дверь захлопывается на замок, оба выдыхают с облегчением. При всём внешнем спокойствии, и сама Ласт не могла быть до конца уверенной, что кто-то из клеймлённых уроборосом не заинтересовался её перемещениями. Обернувшись вокруг, она утверждается в мысли, что квартира не более чем явочная. Ей было бы сложно объяснить причины таких выводов, но всё окружающее выглядит совершенно необжитым, хотя и недурно обставленным. Вдалеке коридора виднеется поворот на кухню, угол пузатого холодильника. Ласт готова поспорить, что он даже не подключён к сети. Фонарь за кухонным окном слабо освещает мебель. Мустанг не торопится включать свет, взамен достаёт из ящика несколько свечей и зажигает их щелчком пальцев. Вставляет их в подсвечник и оставляет на поверхности тумбы.  — Располагайся, — полковник ведёт рукой в сторону ближней комнаты — очевидно, гостиной. Краем глаза Ласт замечает, что он не разувается. Ещё один пункт в пользу того, что квартира не жилая.  — Планируешь предложить мне чай? Брось, малыш Рой, — фыркает Ласт. — Мы же оба знаем, зачем мы здесь. Лицо Мустанга вытягивается, хотя стоит отдать ему должное — он рекордно быстро берёт себя в руки. Армейская выправка, ни дать ни взять. Рас отлично вышкаливает своих псов.  — Что не так со столицей? — полковник сдвигает брови. — Почему ты считаешь, что Хьюзу лучше быть подальше?  — Рассказать просто так? Ну же. Тебе вроде не пятнадцать, — улыбается Ласт.  — Услуга за услугу, я понял, — Мустанг скрещивает руки на груди. — Чего ты хочешь? Ласт сглатывает. Произнести вслух оказывается намного тяжелее, чем она представляла себе в тишине катакомб. В голову моментально врываются тысячи сомнений, говорящих разными голосами: на секунду ей даже кажется, что это обращаются к ней запечатанные в камень души. Точно ли она этого хочет? Сможет ли Мустанг ей это дать? Неужели она, высшее над смертными существо, может нуждаться в подобном? В конце-концов, это всего лишь маленькие человеческие слабости.  — Чего я хочу? — вопрос не то риторический, не то к самой себе. — Подумай сам. Всю жизнь меня окружали мужчины. Я привыкла к их вниманию, но как же осточертело то, как они его проявляют! Все как один. Похоть в глазах и ничего, кроме низменных инстинктов.  — Твоё имя разве не так переводится? — напоминает Мустанг. Ласт фыркает снова.  — Считаешь, я достойна такого клейма? Функции, которую за меня выбрали? Мне надоела страсть, порождённая вожделением. Я хочу страсти, порождённой любовью. В воздухе повисает молчание. Внешне Мустанг сохраняет ледяное спокойствие, вовсе не подходящее для его имени. Впрочем, это не отменяет того, какие эмоции бушуют внутри: Ласт замечает это по изменившейся пульсации сонной артерии. «Зачем я это сказала? Дура,» — корит она себя, борясь с нахлынувшей паникой. Такого ощущения ошибки у неё не было даже тогда, когда она промахнулась мимо сердца Хьюза. И тогда, когда скрыла его от Энви. И даже тогда, когда врала в глаза Расу, убеждая сообщить о без вести пропавшем.  — Такова цена за информацию? Чувства? — голос Мустанга звучит неуверенно. — Откуда я могу знать, что если соглашусь, ты не проткнёшь меня пальцем, когда я буду совершенно беззащитен? Твой ход первый, гомункул.  — Ошибаешься. Я сделала с десяток первых ходов, пока вытаскивала Хьюза, прятала его от лишних глаз, таскала ему еду, выгораживала перед… — Ласт останавливает себя за полслова до имени. Она не заметила, как голос стал дрожать, а интонация — срываться на высокие тона. Не заметила, как потеряла над собой контроль. И также не сообразила вовремя, чему предшествует противное щипание глаз, прежде чем по щеке скатывается горячая капля. Ласт пятится, испугавшись странных изменений, происходящих с ней совершенно безконтрольно. Сверхсущество приходит в ужас от обычных слёз.  — А знаешь, забудь, — она взмахивает рукой в попытке замаскировать стирание влаги с кожи. — Из этого ничего не выйдет. Даже сейчас ты видишь меня лишь как врага, который владеет нужными сведениями. Пожалуй, тебе стоит просто принять мои слова на веру, всё равно изменить ничего не сможешь. Ласт дёргается в сторону двери, и полковник неожиданно удерживает её за руку. В обороте девушка готовится к атаке клинками с широкого размаха, но Рой хватает и вторую. Недолго смотрит проницательным взглядом, мягко перемещает одну ладонь на талию Ласт и целует. Она не знает, что он пытается воскресить в своей памяти другой поцелуй: под звёздным небом Ишвара и аккомпанемент мушкетов, даже ночью. Когда оба не знали, проснутся ли завтра живыми.