Тень Света

Последний Город горел множеством огней, и это по-прежнему завораживало, несмотря на все, что Шин пережил, с тех пор как первый раз его увидел. Сейчас, когда выдались пара часов отдыха, он мог позволить себе просто полюбоваться зрелищем, о котором грезил будучи еще ребенком. Наверное, поэтому он и среагировал на вопрос Призрака, хотя обычно не обращал на него внимания. — Скажи, жалеешь ли ты о чем-либо? — маленький конструкт завис в воздухе рядом. Шин бросил на него короткий взгляд и вздохнул. *** Отец явно что-то подозревал. Он с самого утра бросал на мальчика косые взгляды, и за обедом все-таки спросил. — Шин, ты в порядке? Ничего не случилось? Шин уткнулся взглядом в тарелку, боясь смотреть на отца. Разумеется, случилось, но не говорить же об этом прямо сейчас! — Все нормально, — пробормотал он. Отец тяжело вздохнул. — Сын, ты же знаешь, я не стану запрещать тебе общаться с Джареном — он хороший человек. Но мне нужно знать, что вы с ним опять задумали. Шин быстро замотал головой. — Ничего не случилось. Все хорошо. Правда, — скороговоркой ответил он. Ну не мог он вот так сказать отцу, что собирается уехать. И даже уже уговорил Джарена помочь ему! Шин не хотел оставаться в Паламоне, он хотел попасть в тот Город, хотел другой жизни. Но отец вряд ли поймет его. Или нет. Шин не знал. Отец волновался за него, но не запрещал учиться у Джарена и даже одобрял это. Конечно, родители запретили ему подходить к этому странному человеку в черном, что пришел в Паламон пару дней назад, но все же… Отец смерил его еще одним тяжелым взглядом, но промолчал. Шин решил, что обязательно скажет ему. Завтра. Да. Соберется с мыслями и все расскажет. Но это «завтра» так и не наступило. Йор уничтожил Паламон, а последнее, что Шин слышал от отца — приказ бежать вместе с Джареном. И после, сидя у костра и кутаясь в теплый плащ Джарена, Шин отчего-то больше всего на свете жалел, что соврал отцу накануне. *** Ветер гулял здесь в полную силу и запах гари уже почти выветрился. Шин шел через руины еще одного поселения, уничтоженного Йором, и пытался найти следы, куда тот направился дальше. Он был здесь недавно, максимум пару дней назад. Но даже будь это пара часов, это означало бы одно — Шин опоздал. Он присел перед крыльцом одного из домов, не отводя задумчивого взгляда от тел на пороге. Женщина пыталась закрыть дверь, за которой прятались ее дети. Сейчас все они были мертвы. Мужчина смотрел на их лица, словно стараясь их запомнить. За столько лет они уже начали сливаться и забываться — Йор был беспощаден и ненасытен. А Шин… Шин опаздывал, хоть с каждым днем и сокращал этот разрыв. Но пока он нагонял, жертв становилось все больше. — Нам нужно идти, — напомнил Призрак. Шин никак не среагировал на это. В груди словно тугой ком собрался, мешая разгорающемуся пламени. Призрак тяжело вздохнул. — Шин… — почти ласково произнес он. — У нас мало времени. Слишком много лиц. Слишком много смертей. А «Авангард» даже не пытался что-то сделать с Йором. Шин понимал это и делал то, что необходимо. И будет делать впредь. — Нашел что-то? — он поднялся, отводя взгляд от тел на земле. Чем дольше он медлит, тем больше успеет убить Йор. Тем больше смертей ляжет грузом на душу Шина. Нужно идти вперед. И пусть потом эти сожаления помогут разжечь огонь, что уничтожит Йора — Шин никогда не забудет, сколько людей погибло просто потому, что он не успел. *** Каллум улыбался. Не сильно, чуть приподняв уголки губ, но этого было достаточно. На записи все равно не будет видно. А значит не помешает их плану. Рука с револьвером невероятно тяжелая, а слова звучат совсем не так как обычно. Шин не может скрыть ноты отчаяния в голосе — пусть и такие же слабые, как улыбка Каллума. Пусть. Пусть они думают, что Человек с Золотым Пистолетом уже устал от охоты. Это может даже сыграть им на руку. Как и смерть Каллума. Она была продумана и спланирована до мелочей. Но впервые за долгое время сделать выстрел стало невероятно сложно. Шину уже давно не нужно подпитывать огонь эмоциями, иначе он не смог бы сейчас выстрелить. Каллум улыбался, когда в руке Шина вспыхнул Золотой Пистолет. И улыбался до того самого момента, пока выстрелы не обратили его в пепел. Лица Шина не было видно за маской — и к лучшему. Они все знали на что шли. Они знали, что путь будет трудным и были готовы к тому, что придется страдать. Но это не значило, что Шин не жалел ни о чем. Он делал то, что необходимо. Каждая жертва служила цели. Но Шин знал Каллума уже много лет и не мог не жалеть о том, что вынужден был совершить. Пусть и привел к этому путь, который они оба считали верным. *** — Жалею, — коротко ответил Шин Призраку и тряхнул головой, отбрасывая воспоминания. Конструкт подождал, видимо ожидая подробностей, но когда тишина затянулась, изобразил тяжелый вздох. — Это хорошо, — сообщил он. — Это значит, ты еще не стал как… Шин тяжело посмотрел на него, и Призрак замолчал. Город сверкал огнями вдали, Шин все так же смотрел на него, мыслями находясь далеко. Он понимал, что хотел сказать Призрак Джарена. Пока он может жалеть — он остается собой. Остается человеком.