Тень Света

О том, что находится здесь, не знал практически никто. Он позаботился об этом. В свое время Шин рассказывал Теням и про Паламон, и про Вялый Хребет, и про множество других мест, где вершил свою жатву Дреджен Йор. Но эта долина среди лесов оставалась той тайной, которую он никому не доверил. Шин задержался взглядом на одной, понятной только ему точке и двинулся дальше. Он свернул на север, к небольшому нагромождению камней. Место, казалось, ничем не отличающимся от окружающего леса, но мужчина целенаправленно шел туда, словно его тянул невидимый магнит. Пройти здесь, повернуть там, пробраться между двумя упавшими камнями — Шин подумал, что надо бы привести это место в порядок... когда-нибудь. И присел перед еще одним камнем, который несколько странно стоял в стороне. Если хорошо присмотреться, можно было увидеть выцарапанные на нем буквы. «Д. У.», слегка заросшие мхом. Шин возвращался сюда каждый раз, когда бывал на Земле. Он терпеть не мог быть предсказуемым, поэтому всячески скрывал свои визиты. Удивительно, как за столько лет это все еще удавалось? Призрак материализовался рядом с ним и приземлился на камень, будто птица. Шин тяжело вздохнул, но промолчал. Он не был любителем говорить с мертвыми — все равно не услышат — но на могилу Джарена приходил так часто, как мог. Это место являло собой островок спокойствия в том безумии, в которое превратилась его жизнь с момента, как он, глотая слезы, устанавливал этот камень на самостоятельно вырытой могиле. Здесь не было ни интриг, ни Теней, ни Тьмы и ее шепота, ни настойчивого голоса Света, ни долга, ни лжи — только шелест листьев и далекие крики местных птиц. Шин, наконец, мог снять все маски и вспомнить, кем он когда-то был. ...Джарен нашел Шина за домами на самой окраине города и молча присел рядом. Мальчик исподлобья покосился на него, но ничего не сказал. — Твой отец попросил меня поговорить с тобой, — начал Джарен. Шин продолжал угрюмо молчать. Джарен вздохнул, протянул руку, прикоснувшись к лицу мальчика и тот дернулся — наливающийся синяк на виске жутко болел. Джарен решительно перехватил его и надавил ладонью, поворачивая его лицо к себе, не обращая внимания на шипение ребенка. Когда Шин прекратил пытаться отвернуться, Джарен убрал руку. — Зачем? — коротко спросил он, но ответа не последовало. — Не бояться опасностей — дело хорошее — я сам тебе об этом говорил. Но их было четверо и они были старше тебя. Может ты и неплохо дерешься, но это было слишком безрассудно даже по моим меркам. А уж меня-то большинство людей считает эталоном безрассудства. Джарен слабо улыбнулся. Шин вздохнул и перестал смотреть на него волком. — Они сказали, что я неправильный, — признался он. — Что моя мать — беженка и умерла, когда отдала меня. Что мой отец — не мой. Что ты именно поэтому со мной возишься — чтобы... Шин поморщился, когда разбитая губа снова начала кровоточить. Джарен вздохнул, поняв все, что недосказал мальчик. — Нашел, кого слушать, — пробурчал он. — Ты же понимаешь, что они просто завидуют тебе. Понимаешь же? — Но ведь это правда, — Шин вытер кровь. — И про мать и про отца... — А про меня не правда, — Джарен пожал плечами. — Все остальное же... то, что они родились и выросли здесь, со своими родителями не делает их другими. Нас выделяют наши поступки. И откровенно говоря, я не уверен, что они сделают что-то выдающееся. — А я? — Шин поднял глаза. — А ты сможешь. Если будешь чуть больше думать головой и чуть меньше — эмоциями, — Джарен потрепал Шина по волосам и добродушно усмехнулся, когда мальчик недовольно зафыркал. — Идем домой, малец. Твой отец беспокоится, да и я считаю, что всю эту красоту неплохо бы обработать. Он встал, протягивая руку. Шин уцепился за нее, но не удержался и сказал: — Ты же сам говорил, что иногда делаешь раньше, чем думаешь. Джарен зафыркал, скрывая смех. — Я говорил, — исправил он. — Что иногда действую быстрее мысли. И иногда это неплохая тактика выживания. Но если хочешь добиться большего — придется учиться планировать... И Джарен действовал быстрее мысли в тот день, когда столкнулся с Йором, но тогда его это не спасло. Однако сейчас глядя на его могилу, Шин тепло улыбнулся. Воспоминания о Джарене — здесь в этом месте — не отдавались болью. Призрак продолжал сидеть на камне. Мужчина чуть наклонил голову и спросил: — Как Джарен тебя называл? Призрак удивленно крутанул гранями, и Шин пояснил: — Стражи дают Призракам имена. Джарен дал тебе? Сам он не считал правильным называть чужого Призрака. Пусть даже принадлежал этот Призрак человеку, которого Шин считал отцом. — Никак не называл, — ответил конструкт после паузы. — Он... довольно просто относился ко многим вещам. И ко мне в том числе. Шин коротко кивнул. Джарен и вправду на удивление двойственно относился к жизни. Его ответственность в одних вопросах, не очень-то сочеталась с легкомыслием в других. Джарен был хорошим человеком — настолько, насколько это возможно в реальности окружающего мира. Шин следовал его заветам, но себя считал кем угодно, но точно не «хорошим человеком». Кажется, пора возвращаться, раз мысли ушли в такое русло. Шин поднялся, качнул головой. Призрак понял все без слов — как и обычно. Нужно еще запутать следы, чтобы никто не нашел, где он был. Шин все же хотел вернуться сюда вновь.