Whatsapp, закиданный сердцами.

Алишер принёс свои рисунки на оценку бабушке. — Бабушка, смотри, что я нарисовал! — воскликнул малой и торжественно взмахнул листком. Бабушку чуть инфарк не схватил. На бумаге были выведены примитивной формы человечки, распятые на кресте, а рядом стоял еще один, только весь чёрный, но с белой бородой и крестом в руках. На втором рисунке был танк, расстреливающий людей, а рядом красная река. На третьем свинья откусила голову коту. А на четвёртом люди заместо лошадей запряжены в карету, а в самой карете сидят лошади и играют в карты. На пятом голая баба с огромными сиськами играет в футбол с пенсионером. У Алишера рано развился талант рисовать. Бабушка охнула, схватилась за сердце, пошатнулась и театрально упала на кресло. — Бог ты мой! Алишер! Г-где ты такого понабрался!? В садики что ли? — Это мне Даня показал, — Гордо произнёс темноволосый мальчик, не понимая, почему бабушке так не хорошо. — Мы срочно идём в церковь! — крикнула старуха и схватила Моргенштерна за руку, повела к выходу. — Зачем? — искренне недоумевал он. — Будем отмаливать все твои каракули, черт тебя побрал! — Вот так я и стоял часа 2 на горохе, — тяжело протянул кудрявый, отводя глаза в пол. Даня сочувственно посмотрел и похлопал по плечу. — Мне говорят с тобой больше не общаться. — Да ну, я ведь плохого ничего тебе не сказал! Всего-то научил пару матерным стишкам, но этого ничего, я тебе такую историю расскажу! Башкир вопросительно наклонил голову вбок, словно непонимающая собака. — Я увидел вчера, как какую-то бабку сбила машина. А она как встала и побежала через дорогу! Я так ахуел! — грандиозно махал руками рыжий, отчего Алишер заулыбался. Он уже привык, что у Кашина в лексиконе присутствуют слова, которые не стоит говорить при взрослых, а то и так с того случая жопа болит от ремня. Сейчас должна была прийти мама Алишера. Оба ее ждали. Алишер, чтобы уйти с ней домой, а Даня тоже чтобы пойти домой, так как Моргенштерн не хотел сидеть один с нудной воспиталкой и поварихой, что пыталась накормить его своим противным супом, который, как казалось пацану, она плюнула и подала с любовью. Ну никакая французская кухня уж точно не сравнится с тётей Галей. Кучерявый водил игрушечную машину без колёс из стороны в сторону, наблюдая за тем, как на лобовуху залетает море песка, а потом он падает обратно. Ему показалось, что это довольно увлекательное занятие. Данил куда-то пропал. Ну, далеко уйти он не мог, наверно, пошёл донимать тетю Галю. Но увидел на горизонте бегущего прямо на Алишера рыжего парня с какими-то цветными упаковками в руках, что так и хотели упасть под ноги, в грязь. Даня подбежал к мальчику, вывалил добытое в песочницу, где и песка-то не было, гордо посмотрел на Моргенштерна сверху вниз. — Это ты где достал? — непонимающе тыкнул пальцем в батончики, шоколадки, булки, мармелад и кучу других сладостей. — Позаимствовал, — кратко ответил пацан и плюхнулся на борт песочницы, но неудачно и ебнулся. — Аккуратнее, бандит. А у кого позаимствовал? — У магазина. Я просто с ними сотрудничаю. Алишер недоверчиво сощурил глаза, беря одну шоколадку из кучи. Это была какая-то незнакомая ему фирма, ну а кого это волнует, главное — вкус. Ну, Алишер чуть в обморок не упал от вкуса. — Только не на меня блюй, а в песочницу! — взвизгнул Данила и отлетел на расстояние метра от друга. Выблював содержимое желудка, он даже не волновался, что скажет Татьяна Григорьевна, потому что она этого не увидит. Алишер закопал это все в песок. Его волновало только то, как татарин понесёт это все домой. Поэтому он вызвался помочь и взял половину в охапку. В это время невысокая женщина уже бежала в двоим мальчикам. — Ох, Алишер, прости, солнышко, на работе задержали, — быстро затараторила темноволосая, поцеловала в лоб и в попыхах быстрее увела своего сына, даже не заметив Данилу. — Пока! — крикнул Моргенштерн младший, махая рукой другу. Мать только через какое-то время заметила в руках пацана охапку сладостей. Это кинуло ее в небольшой шок. Может конкурс сегодня какой-то был? А может… А другого на ум не приходило. — Откуда у тебя это все? — Даня поделился, — непринужденно сказал башкир, отводя глаза на серые дома и улыбаясь. Это заставило мать немного насторожиться. — А Даня где взял? — начала задавать наводящие вопросы женщина. Алишер понял, к чему все идёт, поэтому соврал: Не знаю. Матери было сложно сказать, но ее сыну не следовало общаться с этим отморозком по многим причинам. Во-первых, татарин научил мату Алишера. Может ещё и чему-то. По нему видно, что пацан растёт не в благополучной семье. Во-вторых, Даня — задира. В Вайбере мамы детей постоянно строчат, как будто цель в их жизни — это нажаловаться на Кашина. Они пишут, что Данила постоянно обязывается, дерётся, плюет везде. В-третьих, она заметила, что Алишер начал вести себя по-другому. Походу, перенимал привычки своего дружка. Он стал неуравновешенным, грубит. — Алишер, мне кажется, тебе не следует дружить с этим мальчиком, — спокойно высказала, что думает мать. — с Даней? — в глазах Алиша застыл немой вопрос. Грусть сейчас так и посочится слезами из уголков глаз, — мам, Даня хороший, пяткой клянусь. Женщина тут же засмеялась с последнего словосочетания сына, прикрывая рот рукой. Травма детства. — Я так не считаю, он же задира. — Ну, мам, всем нужны друзья. И у задир они бывают, и им буду я, — уверено, с гордостью стукнул себя по груди кулачком, поднимая подбородок к небу и улыбаясь. Темноволосая занервничала. Как убедить сына не общаться с этой мышью? Да вот ответа в голове даже в течение 10 минут не поступило. Может, перевести в другой садик в таком случае? Алишер долго будет обижаться на неё, но это же того стоит? Кто захочет, что с вашим сыном общался матершинник. — Кстати, как там дела у Шахрозы? — уже не унывая, спросила женщина. Услышав эти слова, Алишер мигом поник головой, отворачивая свой маленький нос. По этому жесту сразу понятно, что на личном фронте все довольно ХуйОвА. Алишер ничего не сказал, и вест длинный путь до машины они шли молча, не проронив ни слова. Прыгнув на последнее сидение, младший уставился в затемнённое окно, думая, для чего нужно это затемнение. Может, для того чтобы обманывать людей, что всегда темно? А может, это неудачная попытка сделать полностью чёрное стекло. Горе маляры. Подумал мальчик и подпер кулаком щеку. В окне он видел: как собаки терзают беззащитный труп кота, как один мужик заехал другому в харю, как только что срубленное дерево упало на проходящую мимо тетку, а точнее на ее чадо в коляске. Алишера только коснулся смешок, но никак не жалость. Прибыв домой, он на лету порхнул к двери подъезда, забегая внутрь скорее. А вот Данил, когда ушёл его друг, решил, что стоит отправиться покорять улицы этого преступного города в поисках места для ночевки. Ведь домой совершенно не хотелось идти, там пьющая мать, там пьющей ее хахаль. Там грязь, разврат как в притоне. А хотелось попасть домой. Но что за место такое — этот дом? Даня шёл и пинал пустую бутылку из под флеша, размышляя над этим. Может, у всех так? Дома их бьют, унижают. А может, дома всегда поддержать, накормят, залижут кровавые, сочащиеся раны души и не только. Но он этого не знал, точно не знал. Он очень бы хотел оказаться в таком, кажется, не достигаемом месте, в сказке. Для него сказка — это любящая мать, горячий чай, спокойно смотреть мультики по телевизору ночью, гладить спящего кота или наоборот — бегать за ним, пока тот как дикий пытается удрать на холодильник. Странные, не детские мысли возникают у Данилы. Последние месяцы в этом месте. Моргенштерн даже не хочет уходить отсюда. Ведь мама говорила как страшилки на ночь, что в школе они не будут спать днём. Алишер один не из многих, кто любит поспать в любое время, будь то важные мультики или какие-нибудь другие важные вещи. А ещё им будут ставить оценки за знания. Поняв что он знает только 2+2=5, башкир даже не мог сдержать слез. А когда узнал, что ещё и 11 лет в этой каторге сидеть, то он чуть не повесился в холодильнике, как мышь, недавно пробежавшая там. Он уже во всю морально готовился. Да готовился не один, а распиздел уже и рыжему. Тот трагично приложил руку к сердцу и шмыгнул забитым носом, забитым как и он сам. Они уже полгода обсуждают идею уехать в Грузию продавать апельсины, а потом их бизнес вырастет, и они купить целый Ашан. Вот и последний день здесь. Все происходило как обычно, не считая родителей, которые целый день кружили над своими личинками. На сон-часе Алишер уже с первых минут дрых как капибара в спячке, ну а вот Даниле не спалось. Он ворочался с бока на бок, предвкушая первый день в школе. Стало скучно, мысли закончились, и он катапультировал сандаль прям в кучерявую голову, которая мирно сопела через несколько рядов. Башкир сразу отрывает голову от мягкой, манящей подушки, треть слипавшиеся глаза и пристально смотрит на виновника сего действия. Проснулся только он, поэтому, перепрыгивая через головы детей с кровать на кровать, Алишер бежит прямо к цели, которая уже подорвалась вместе с подушкой и побежала на другую сторону комнаты. Алишер в ступоре встал ногами по бокам головы одной блондинки, чуть ли не делая шпагат, побежал обратно — Кашин снова от него. Моргенштерн нахмурился и плюхнулся в ноги какой-то девочки, обиженно складывая руки на груди. Даня медленно подходит к мальчику, держа подушку перед лицом, чтобы пацан не врезал в лицо ногой с вертухи. Но Алишер лишь вытянул подушку из пол головы той самой девочки, что ударилась о матрас, и прыгнул на татарина. Оба заржали, а вся комната оживленно начала возмущаться. Потом пришлось стоять и отчитываться перед Татьяной Григорьевной. Родители Дани не пришли, а вот у Алишера возятся тут с самого утра, иногда подзывая к себе сына как собачку под тихий смех Кашина. Вечером были какие-то конкурсы, в которых Алишер постоянно падал, а Даня как всегда ржал. Потом все дети принялись поглащать торт, даже если тот не лез. Самая жирная здесь девочка нарядилась в костюм Флоры и пожирала уже пятый кусок торта. Рожа была у неё в тот момент самой красивой из всех, даже мамка какого-то пацана с накачанными губами, короткой юбкой и силиконовой грудью. Вот они обе и были звёздами сегодняшней программы. Затем мамани фотографировали своих чад, которые построились в ряд. На фотографиях все получились великолепно. Ну, например, Алиса чихнает, Даня в носу ковыряется, другой Даня, но уже Даниил запихивает не влезающий в рот кусок торта, Лена плачет, Максим снял штаны, Алишер плюнул в ухо Свете, Света кричит, Кирилл зевает, Слава бьет Алишера, мама в короткой юбке получилась на фото лучше всех. Причём всем как-то пох, шо она не в садике уже давно, но по уровню интеллекта она здесь застряла. — Слушай, Алиш, пошли на крышу сходим, — позвал друга рыжий, хватая за руку. — А родители… — Да пофиг на этих родителей, они не узнают, мы быстро, — поморщился Даня, махая рукой и таща Алишера в коридор к лестнице на крышу. Алишеру далось залезть на неё давольно сложно и долго. Но это того стоило. В глаза блеснуло яркое, красное солнце, прячущееся за крышу облезлой четырёхэтажки. Небо синее, фиолетовое, красное, желтое, оранжевое, даже кое-где пробегает зелёный цвет. У кудрявого челюсть, кажется отпала, пришлось собрать и с ожиданием посмотреть на друга. Тот лишь усмехнулся, ведь видит такое часто. Но вот башкир понял, что он очень мало ещё знает об этом мире, даже немного захотелось в каторгу-школу. А вот Татьяна Григорьевна долго думала, что последний день видит этих чудиков. С грустью, подперев голову рукой, она залипла в точку. А что будет с ее детками? Что будет через 5 лет, 10, 20... Кого-то, может, посадят в тюрьму, кого-то объявят президентом России, а кто-то окажется бомжом, а кто-то умрет. Одинокая слезинка скатилась по щекам обвисшей кожи и упала куда-то на пол, растворившись через несколько минут...