Whatsapp, закиданный сердцами.

      Алишер светился так ярко, ослепляя всех. На параллели он был самым шустрым и самым диким. Это факт. Даже некоторые старшеклассники обсуждали его. А Данила не против, ему такой Моргенштерн больше нравится, чем пай мальчик, который сидит допоздна и заучивает уроки, чтобы не дай бог схватит двойку. Вот сейчас из рук Алишера выскользнула тетрадь по матеше в окно. С 4 этажа. Упала прямо в снег. Ну а пацан шо? Он не отстаёт. Алишер не тупой, спустился на первый этаж, а уж потом прыгнул за ней. Никого уже не волновал тот факт, что начальные классы учились только на первых этажах, и как попал кудрявый на 4, никого не волновало. Моргенштерн тетрадку-то нашёл. Вот только она упала в обоссанный собакой снег, стала вся мокрая и превратилась в кусок туалетной бумаги. Вот только когда он уже через главный выход в школу заходил, так как окно оказалось расположено высоко, вахтёрша его не пустила, и Алишер пошлепал домой. Мама была в шоке, потому что сын пришёл зимой без куртки, без сменки, без рюкзака, короче, ни с чем. На следущий день Алишер сказал, что не сделал домашнюю, потому что тетрадь упала с 4 этажа, но мозг Александры Васильевны отказывался в это верить. Или просто не хотел? А теперь Алишер уже едет с перил, прямо с 4 этажа, перепрыгивая на следующую и следующую опору под жопу. Все просто разбегались, пока он ехал вниз. Вниз башкир приземлился более чем удачно. Сломал правую руку. Ну, зато на уроках тупо сидел и залипал в стену, где висели портреты всяких разных людей, фамилии некоторых он узнавал, но даже не понимал, откуда. Кашин иногда завидует, что ему так просто все сходит с рук. Не выучил д/з? Ничего, прощают. Сбил с ног завуча, пока бежал в столовую? Ничего, прощают. Облил противную повариху ее же вонючим супом? Ничего, прощают. Слямзил булочку с витрины, пока та самая тётка отвернулась? Ничего, даже не заметили, чего прощать? Он даже завидовал такому, ведь когда он вытворял какую-то поеботу, то сразу его начинали чморить учителя и завучи. А вообще всего этого он набрался именно от Дани. Знаете что? Самого Данилу угораздило утащить пачку сигарет и остаться не замеченным. Он просто зашёл в магазин под домом по просьбе мамани купить пиваса. Зеленые глаза сразу бросились на поиски интересных безделушек, которые можно взять. Взгляд крепко зацепился на белой картонке, где нарисованы какие-то гадкие гнилые зубы. Похоже на зубы матери. А когда женщина ушла на склад за новенькой, блестящей банкой, которая красиво так отливала зелёным, как и его очи, он успел забежать за кассу и быстро сунуть в карман джинс папиросы. Женщина, наверно, увидела по записи с камер это только через несколько дней, а может, и не увидела. Кто вообще смотрит в камеры? Я даже больше скажу, в этом «притоне», который не повернётся язык назвать это магазином, нет их. Ну а что, Россия, с нами бог, как говорится. Бог — судья, все на твоей совести, в ад попадёшь. Хотя в библии даже ад не упоминался. Выйдя из помещения, рыжий наконец вдохнул чистый воздух, который приятно обжигал горло и на отказ заполнял лёгкие. На улице остался запах петрикора, как раз после дождя, лившего весь день. В Питере такое не редкость. Даня хлюпал по лужам своими огромными ботинками, поднимая табун капель в воздух. Они летели на прохожих, на дома, просто в никуда, но никак не на рыжего мальчика, у которого веснушки появились не зависимо оттого, что его угораздило родиться в этом унылом городе, в этой унылой стране, где везде поют песни такие же унылые бомжи, бегают такие же унылые бездомные коты да собаки, несутся по своим делам такие же унылые люди, не замечая ничего вокруг, и в заключение унылая природа. А Даня замечал. Всех этих бомжей, всех котов с собаками, всех людей, всю природу. Он видел красоту в этой унылом месте. Потому что оно по просту не казалось унылым. Когда светит солнце, то светит ярко. Когда стучит по крышам гроза, то так громко, что татарин до сих пор помнит свою первую, от которой завод кирпичей открыл, назвав его «Ивановка». Когда небо хмурое, то обязательно настолько серое, что самая скромная и стеснительная Лиза из 6 класса не сравнится с этим небом. Когда идёт снег, идёт, заставляя помнить именно об этом снегопаде, как красиво кружатся снежинки, призывая раствориться с ними в зимней суете, как осенние ботинки, которые не успели переодеть, скрипят на снегу, бросая в крупную дрожь от холода. Кажется, Кашин найдёт прелесть даже в самых мерзотных вещах. А Алишеру это не нужно. Он просто веселится, радуется, и ему этого хватает. — Смотри, Дань, опять дождь, — уныло бормочет кудрявый, подпирая щеку рукой, с которой недавно сняли гипс. — Ну, пошли на улицу, — так же уныло отвечает рыжий. — Еще два урока. — А тебя ебет? — ухмыльнулся татарин, перенимая на себя Чеширскую улыбку. Снова подъебал. — Хорошо… — Алишер соскочил с места, как будто шило в жопу вставили. Учитель удивленно вскинула брови, а все остальные дети обернулись на этого чудика. — Пошли, кто последний — тот пилотка с ушами! — крикнул башкир, уже выбегая из душного кабинета. А Данил не медлит, он подрывается и бежит за другом. Они выбегают на улицу под крики старой вахтёрши, что без сменной обуви хуй им, а не дорога обратно. Двух дураков это не волнует. Они, как люди, которые только что убежали из места под названием «психушка» под классическую музыку прекрасного Моцарта. Весь класс столпился у окон, наблюдая за ними и возможно завидуя. — Мы такие долбаебы! — крикнул Алишер, счастливо лыбясь в лицо Дане, у которого на лбу написано что да, ему все равно на все проблемы рядом с Алишером. На следущий день их вызвали к директору. Эта истеричная тётка лишь проорала что-то типа «что за поведение!? Кто вас, таких дебилов, воспитал! Родителей лично в школу вызову!», размахивая соплями направо и налево. Но выпустила буквально через пару минут. Оба мальчика непонимающи хлюпают глазами, жмут плечами и ржут. А директор работала раньше в колонии или что-то типа этого. Это слухи, но все этому верили, по её-то поведению… — А куда сейчас пойдём? — ликующе спросил башкир. — Пошли на улицу, у меня сиги есть, — Кашин даже не дождался ответа, он сразу направился к лестнице, перепрыгивая ступени. Он знал, что Алишер всегда пойдёт за ним. Выйдя на улицу без курток, им улыбнулось солнце, пьяно, но улыбнулось. Бухало всю ночь, пока луна работала за него. Бухало текилу. Водку. Портвейн. Только вино до вина руки не дошли. — Ты умеешь курить? — изумленно пробормотал Моргенштерн, опираясь спиной о забор, сзади которого росли вечные, засохшие кусты, которые цветут максимум в августе. — А то, — похвастался Кашин, выуживая из упаковки длинный фильтр, — у продавщицы украл. Он протянул одну штуку кареглазому, а сам вынул из глубокого кармана зажигалку. Иногда в этот карман даже пенал помещался… Данила демонстративно поджег конец, не с первой попытки, но сделал это. — Смотри и учись, пиздюк, — хмыкнул веснушчатый, хватая губами сигарету. Забрав в легкие побольше воздуха, он вынул папиросу из рта, выдыхая пепельный, красивый дым, который медленно растворяется в воздухе. Алишеру не нравится этот запах. А что, если мама узнает? А батя? Он же сразу молча начнёт пиздить ремнём… Ладно, как говорится? Живём один раз. Да. Кашина поджигает другу сигарету, а тот немедля затягивается. Но его горло мгновенно одолевает кашель. На лицо вылазит истеричная улыбка. Это у всех так или у него одного? — Норм, братан, у всех так в первый раз, —успокаивает Даня, как будто мысли его читает. Экстрасенс ебаный. Моргенштерн пробует ещё раз, но не получается. Гадко, противно, мерзко. Кто говорил, что эта штука вызывает привыкание? Враньё. Пивас и то на вкус вкуснее, да уж спирт, наверно, лучше на вкус, чем это. Он судорожно мотает головой в стороны и, часто моргая. — Ты привыкнешь, — спокойно, тихо и мягко возразил Данил, как будто кудрявый не первый у него такой долбаеб. А может, у него свой бизнес, он учит людей курить, заводы скупил но платят, чтобы он подсаживал других на это, а сам пьёт какие-нибудь таблетки, чтобы на него не действовало. Может, он пришелец. С другой планеты. Пока Алишер плавал в облаках, Кашин открыто пялился на него с читающимся в глазах «ты что, придурок? Я слышу все, что ты думаешь, потому что ты это сказал вслух». Моргенштерн глупо улыбнулся, выставляя на показ зубы. Показ мод зубов, бывает и такое в грешном мире. Он снова подтянул руку с сигаретой ко рту. Сейчас, вроде как, получилось. Или нет. Он сам не понял. Но Даня смотрел на него уже с другим взглядом «да-да, молодец, еблан, так держать. А хотя чо те держать, на, подержи хуйца физрука». — Ладно, хорошо, уже лучше. Эти слова втолкнули какую-то мнимую надежду. А, нет, это запах проходящей мимо собаки. Показалось. Но все равно, в этот раз он уже дольше держал дым в себе, а затем залился кашлем. — Классно, да, — с иронией прыснул мальчик, — ну, ты молодец, хули, — он начал хлопать, что прибавляло сатиры к этой картине. Особенно проходящие мамки с пятилетними личинками, которые увлечённо спрашивали «а что это?», а кто-то сразу уверенно заявлял «хочу так же! Мам!» Уже май, а эти засохшие кусты цветут только в августе. А жалко.