- Я не мазохист...

       Ким проснулся ближе к 2-ум часам ночи, голова сильно болела, а глаза не могли сфокусироваться на чём-то определенном. Анус вновь зудел, но уже из-за сна. На языке ощущался слабый вкус малины, что показалось Тэ странным. Слегка болели ноги и спина. — Что произошло? Ммм… — Тэхён осмотрел себя, где только мог, а пятно на простыни вообще заставило залиться краской. — Айщ! Не помню ничего.        Тэ поднялся с кровати, что далось не сразу, потому что перед глазами всё смазывалось, будто масляными красками было разрисовано всё вокруг. Придерживаясь за тумбочку, парень пытался найти в ней аптечку, что, к счастью, удалось. Аспирин был принят вместе с водой, которая, видимо, осталась со вчерашнего дня. Он сонно потёр глаза, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, но в голове лишь одни помехи и пульсирующая боль. — Уже проснулся? — с какой-то толикой заинтересованности говорит Гук, появившись слишком неожиданно.        Тэ вздрагивает, но через секунду расслабляется, понимая, что Чон стоит у двери, а не в паре шагах. — Да. — Тэхен зевает, чуть потянувшись, отчего халатик поднимается немного выше, открывая вид на красивые бёдра, до младшего это доходит слишком долго.       Чон скалится, кусая губу и еле может оторвать взгляд от стройных ножек. Ким, как только понимает, что одет во что-то короткое, сразу забирается под одеяло, желая вернуть время вспять и поступить в другую школу. Но не тут-то было… Чонгук подходит ближе и садится на кровать, нависнув над Тэ. Пульс придательски бьёт в виски, заставив младшего щуриться от боли. А в глазах Гука танцуют черти, которые о-очень заметны для глаз Тэхёна. — Что, боишься? — шепчет старший на ушко Тэ.        Ким отчаянно пытается успокоить расшалившиеся гормоны, чтобы не отдаться Чону прямо сейчас. — Н-нет… и… и вообще, уйди! Т-ты нарушаешь моё личное пространство. — фыркает Ким, слабо толкая Чонгука в плечи. — Вчера тебя это не волновало. — шёпот вновь пробегается по нежной коже шеи, на этот раз вместе с длинными эстетичными пальцами. — Вчера? Ч-что?        Младший крупно вздрагивает, даже не от щекотливых прикосновений, а от представления того, что он мог вчера сделать. Неловкость заполняет Тэ по кончики ушей. — Неужели, не помнишь? Мне понравилось, а тебе?        Горячий язык проходится по шее Кима, но тот вовремя отталкивает Чона, быстро выбираясь из постели и выбегает из комнаты, спеша к двери, но, что оказалось очевидным — дверь заперта. — Чёрт… — шепчет Тэхён, проводя ладонью по тёмной поверхности двери. — Ну, малыш, ты же знаешь, что я не собираюсь отпускать тебя. — то, как Гук так быстро догнал Кима и успел бесшумно подойти, остаётся загадкой для Тэ.        Младший оказывается прижат к прохладной стене, а тёплая ладонь хёна осторожно проходится по бедру Тэхёна и крепко прижимает к себе его ножку. Губы и вовсе живут собственной жизнью, покрывая поцелуями шею Кима. — Я всё слышал вчера… — слабо сжимая бедро, цедит Чон сквозь зубы. — Ч-что ты н-несёшь? — дрожит Тэ, пытаясь оттолкнуть Гука, но ничего не выходит, он обессилен, обезоружен. — Как ты стонал в ванной… Что ты делал?        В разуме Тэ постепенно появляются кадры дрочки в ванной. «О господи, чёртов Чон Чонгук…». Младший смущён максимально сильно, о чём говорит алый цвет на щеках. — Мне было интересно, что ты делал, но боялся, что не сдержусь, когда увижу тебя без одежды вновь.        Слово «вновь» вгоняет Тэхёна в большее смущение, от чего лицо будто горит. — Не скажу, что я делал, отстань. — хмыкает Тэхён, отворачивая голову от Чона. — Наверняка ласкал себя пальчиками, да, ТэТэ? — усмехается Гук, поднимая руку выше, к щёлочке между ягодиц, при этом целуя открытый участок кожи в районе ключицы.        Тэ давится воздухом от возмущения. Ему хочется, но он всё ещё думает притворяться ненавистью к Чонгуку и к его действиям, из-за чего громко хмыкает, кусая губу. — Да как ты… Отойди! — выкрикивает Ким, потихоньку зля старшего. — А то что? Оттолкнешь? Ну, давай, толкни, как ты любишь. — хён скалится, разведя руки в стороны, ожидая от Тэхёна хоть какое-нибудь действие, но младший просто убегает от Гука обратно в комнату. — Вот же блять… — рычит Чон, ударяя кулаком по стене. — «Он ничего не помнит, чёртовы афродизиаки!».        В мыслях Тэ надеется, что Чонгук воспринял всё, что было вчера, в пьяный бред, ведь вино младший помнит очень хорошо.