Чёрный орёл

Кристиан проснулся раньше крепко спавшего коменданта. Бесшумно, как ему показалось, выбрался из нагретой постели, подхватил туфли и вышел на улицу. Босые ноги тут же примерзли к подернутой ледком глине, и Кристиан понял, что туфлями придётся пожертвовать. "Большая роза" ещё спала, присыпанная первым снегом. Кристиан не боялся окоченеть по дороге к бараку — хоть условия были жестокие, форму заключённым шили тёплую. Прихрамывая, прошёл мимо усатый комендант, клевавший на ходу длинным носом. В такт шагам громыхало жестяное ведро. И хотя герр Шнайдер был совсем рядом, Кристиан и не подумал прятаться и пугаться, а быстро миновал согнувшегося над колодцем коменданта. По правде сказать, Кристоф и не заметил нарушившего порядок заключённого — мысли его всё кружились около вчерашнего разговора с командиром голубей. Голуби готовят облаву. У Кристофа язык чесался сообщить об этом коменданту Рихарду, но Шнайдер хотел вернуть тёплое место в голубиной верхушке, и потому ждал этой облавы как манны небесной. «А ведь всё началось с того, что я был простым разведчиком», — вспомнил он, черпая воду для утреннего кофе. На мгновение Кристоф задумался, разглядывая лицо в холодной чёрной воде. Усы закрывали большую часть лица, отчего глаза, и так небольшие, казались совсем узкими. Низкий лоб, длинный нос — Кристоф догадывался, что за глаза его зовут крысой. «А когда был ребёнком, дразнили барашком», — улыбнулся он сквозь усы, поднимая тяжёлое ведро. И он действительно тоже когда-то был ребёнком, хотя многим казалось, что он родился с этими жестокими усами. Вместе с матерью и взбалмошной сестричкой Кристоф жил на окраине голубиного города, когда ещё оба клана жили в мире и согласии. Из своего детства он мало что помнил, кроме того, что сестра постоянно задирала его, а мать неустанно стирала бельё на заднем дворе, полном солнца. Тогда, в детстве, Кристоф познакомился с Тиллем, который был немного старше его, и как многие мальчишки, обожал играть в войну. Шумный и сильный, он посмеивался над Кристофом из-за того, что тот прячется за материнской юбкой. Грубо брал "барашка" на слабо, воспитывая в добром от природы сердце жестокость. Кристоф сердился, но дрался и разорял птичьи гнезда с упорством прилежного ученика. Тилль им гордился, скрывая симпатию дружескими подстегиваниями. Кристоф изо всех сил старался завоевать его расположение, невзирая на то, что теряет доверие матери и сестры. Женщины его не узнавали и боялись, а когда Кристоф состриг свои прекрасные кудри — как говорил Тилль, это было не по-мужски — и вовсе не захотели считать его за родного. Стремясь поровняться с Тиллем, Кристоф не понял, что потерял тех, кто любил его — но настоящую потерю пережил, когда его женщин унёс чёрный орёл с железным клювом. Тогда он, ещё юноша, вернулся с очередного собрания, где Тилль восторженно говорил о новой идеологии. Вот только вместо уютного дома оказалось пепелище. Не было ни матери, ни взбалмошной рыжей сестрички. Только звякала на ветру ручка жестяного ведра, лежавшего в куче золы. Тогда Кристоф загорелся жгучей ненавистью к орлам, но только Тилль знал, что идея развязать войну принадлежала ему. Позже Тилль предложил ему под видом перебежчика пробраться в "Большую розу", чтобы узнать все слабые места командования орлов. И Кристофу среди, казалось бы, врагов, понравилось. Первое время он старался побороть отвращение к чёрным шинелям и маршам, однако орлы оказались пусть и жестокими, но порядочными, неспособными на предательство и сплетни — а с комендантом Рихардом у Кристофа завязались почти дружеские отношения. Кристоф, правда, никому не рассказывал о том, что именно орлы отобрали у него мать и сестру, по которым он стал часто тосковать последнее время. Но о том, что железные птицы делали с унесенными мирянами, ему узнать так и не удалось. На горизонте, в сером тумане, показались тёмные силуэты машин, похожих на доисторических чудовищ — голуби слово сдержали. Кристоф не ожидал, что они соберутся так быстро, и бросился в штаб, потеряв ведро по дороге. — Голуби! — Крикнул он, врываясь в тёмную комнату Рихарда. Комендант не сразу расслышал его, тяжело просыпаясь, и пока приходил в себя, Кристоф успел заметить на деревянном полу длинные грязные следы. Этой ночью у Рихарда был кто-то из заключённых. И Кристоф знал, кто это. В это время Кристиан переступил порог барака, чувствуя, что ему вновь стало почти тепло. Он не беспокоился о предстоящем, и потому в ожидании дня решил прикорнуть около товарищей, по-прежнему крепко спавших. Но улегшись рядом с Паулем, Кристиан почувствовал, что тот слишком твёрдый и холодный. Он насторожился, как учуявшая опасность лань, и заглянул в лицо товарищу. Квадратная физиономия, поросшая тёмной щетиной, была почти синей, а на склеенных ресницах застыли белые звёздочки инея. Босые ноги и руки тоже были того жуткого синюшного оттенка. И неподвижно лежащий Оливер был не лучше. «Замёрзли насмерть», — пронеслось в голове Кристиана. Он отскочил, отходя от трупов с некоторой брезгливостью. «Надо немедленно сообщить Рихарду», — понял он, вырываясь на улицу. Из соседних бараков неохотно выползали сонные заключённые. Но на пороге штаба его подловил усатый комендант, выглядевший далеко не так дружелюбно, как несколько минут назад. Увидев спокойное лицо Кристиана, равнодушно глядевшего на него через круглые очки, Кристоф побагровел и без предупреждения схватил того за воротник, пытаясь приподнять — из-за сжатых зубов готовы были вырваться ругательства. Однако Кристиан недоумевал, не подозревая, что кто-то мог подслушать вчерашний разговор — но вид Кристофа ясно говорил, что тот не захочет слушать объяснения. И потому, когда комендант едва ли не швырнул его на пол в кабинете Рихарда, Кристиан молчал, зная, что не даст выжать из себя ни слова. Посмотрев поверх соскользнувших очков, он столкнулся с напуганным и отчего-то растерянным взглядом Рихарда — комендант смотрел нерешительно, словно боялся симпатизировать заключённому на глазах тяжело дышащего Кристофа. Лежа на полу, Кристиан почти чувствовал, как маленькие глаза едва ли не пробуривают дыры в его спине, и потому глядел на Рихарда с упрёком и ожиданием. Но Рихард решился протянуть ему руку, осторожно поднимая с грязного пола. Он ещё не успел принять Кристофа, и потому недоумевал, почему тот глядит на его молочного брата с такой ненавистью. — И вы ещё помогаете ему подниматься! — сдавленно прошипел Шнайдер, снова хватая Кристиана за воротник: — Голубиная морда! — Он прокричал это Кристиану в лицо, отчего тот поморщился, когда на щёку брызнули несколько капель слюны. — Это ты подговорил своё командование совершить на нас облаву?! Кристиан молчал, повиснув в его руке. Он помнил, что вчера уговорил Рихарда устроить облаву на голубей, но чтобы наоборот — он и не думал о таком. Рихард не собирался разрешать коменданту издеваться над почти любимым человеком — он подскочил, ударяя Шнайдера по руке. Кристиан пошатнулся, не решаясь опираться на Рихарда. Но комендант Круспе отодвинул его в другой конец комнаты, взглядом показывая, что нужно притворяться безучастным. — Этот человек здесь не при чём, — Рихард турнул Кристофа к двери. — А зачем он тогда ходит к вам, как к себе домой? — грубо вопросил Кристоф, и его усы ощетинились. Вздохнув, Рихард со всей силы ударил его в рот. Почувствовав, как хрустнули зубы, Кристоф пошатнулся, на мгновение забыв о Кристиане. Тот, сжавшись в комочек, сидел на стуле около низкого окна. Стекла были мутные, но Кристиан вполне мог разглядеть, что с горизонта движется что-то большое и тёмное. Вот показался из серого тумана танк, с закреплённым на верхушке флагом. Кристиан прищурился. — Голуби! — Крикнул он, вскакивая. Кристоф в одно мгновение выскочил за дверь. А Рихард растерянно оглянулся, обращаясь в темноту: — Но как они узнали? Кристиан вышел к нему, спина его была непривычно прямой. А взгляд — особенно спокойным, таким, что становилось неловко. — Не спрашивай ничего. — Мягко потребовал он. — Просто дай мне ружьё. — Где он? — бесновался командир голубей, наставляя ружьё на каждого встречного орла. Те, застигнутые врасплох, растерянно поднимали руки, не понимая, о чем спрашивают. «Они безоружны, — понял один из голубей. — Нам удалось напасть внезапно». Они боялись отставать от своего командира, в тихом изумлении оглядывая кривые бараки, по самые окна вросшие в глину. Многим из голубей ещё не приходилось бывать здесь, и они были приятно удивлены тем, что враги ничего не понимают в градостроительстве. — Где комендант? — наконец исправился Тилль, уткнув ружьё в первого попавшегося орла. И отпрянул, узнав друга детства в крысином лице. Кристофу было не до того, чтобы радоваться встрече — вместо ответа он указал на домик, откуда выбегали вооружённые Кристиан и Рихард. Лоренц едва поспевал за комендантом — ружья он никогда не держал, и сейчас оружие оттягивало руки. Но он успел заметить знакомый силуэт, похожий на каменную глыбу, и бежал, гонимый желанием отомстить. Вспугнутые голуби выбежали из бараков, с радостными криками встречая своего командира. Но Тилль не обращал на них внимания, направляясь к длинной фигуре в полосатой форме, которая почему-то казалась ему очень знакомой. Тем временем его армия распадалась — кто-то видел знакомые лица и бежал к ним, забывая о службе. Голуби бросали ружья в грязь, обнимая тех, кого, как думали, потеряли навсегда. Тилль остановился, поняв, что заключённый голубь бежит прямо к нему. И самое странное — он единственный из всех здесь был вооружён. — Кристиан, нет! — Зачем-то сдавленно крикнул Рихард, но поскользнулся на глине, шлепнувшись в незамерзшую лужу. У Тилля не было слов говорить, когда он узнал Кристиана в агрессивно настроенном заключённом. И тот выглядел настолько грозно, что Тилль не решался поднимать ружьё. — Да он ведь и стрелять наверняка не умеет! — Почти весело крикнул Шнайдер Тиллю в ухо. — Ну кто так держит ружьё? — Голубь? Заклюет? Голубя? —раздался недоуменный вопрос в разбитом строю. В это время Рихард смог выбраться из глиняного плена и бежал к Кристиану, чтобы помочь ему справиться с оружием. Тилль не понравился ему с первого взгляда, и комендант понял, почему Кристиан так хочет отомстить. — Попробуй, выстрели! — подстегнул его Тилль, наставляя ружьё на лицо своей бывшей собаки. И пока командир голубей пытался нашарить затвор дрожащей рукой, Рихард подбежал к Кристиану, укладывая его холодную руку на курок. Доктор сощурился, пытаясь нацелиться в широкую грудь Тилля. Промахнуться было трудно, но руки скользили по ружейному маслу. Кристиан боялся, хоть и не хотел признавать это. Тесный дворик перед домом коменданта заволокло дымом. Многие зажали уши и зажмурились, услышав два одновременных выстрела. А когда дым рассеялся, ни Рихарда, ни Кристиана уже не было. Только в серой глиняной луже лежал командир голубей с пробитой головой. — Они убили моего друга! — Закричал Кристоф, оглядываясь в поиске тех, кто поддержал бы его. Но голуби из армии Тилля глядели на него со страхом и ненавистью, готовые выстрелить. Кристоф был в форме орла и не смог бы доказать в этой ситуации своё голубиное происхождение, чтобы избежать смерти. Вместо этого он дёрнулся, бросаясь в сторону, где нашедшие друг друга голуби бежали к воротам, увенчанным колючей проволокой. — Куда они убежали? — рявкнул Кристоф на пожилого мужчину в зелёной форме голубя. Но тот только поднял на него растерянные, полные слёз карие глаза. На коленях у него лежал холодный труп, в синем лице которого Кристоф узнал буфетчика Пауля. — Сын... — Пробормотал старик, наклоняясь к человеку, с которым был необычайно похож. Кристоф злобно сплюнул, срывая чёрную шинель. Под ней оказалась зелёная рубашка, украшенная голубым значком с белым голубем. *** По усыпанному первым снегом полю шли Кристиан и Рихард. Руки их чуть соприкасались, но мужчины держались друг от друга на некотором расстоянии. Куда ни кинь взгляд — везде только снег, и где-то далеко лес. — И куда мы идём? — тихо спросил Кристиан, оглядываясь. — Куда-нибудь, где не будет ни орлов, ни голубей, — уверенно произнёс Рихард, забирая холодную руку Кристиана в свою. Тот кивнул, удовлетворённый этим ответом и чуть улыбнулся, посмотрев на бледное лицо под чёрной фуражкой. «Куда-нибудь и дойдём», — заверил себя Кристиан, осторожно входя в лес. Там было холодно и темно. Рихард прошёл, ступая по его следам. Но никто из них не заметил, что среди деревьев пряталась чернокожая девушка в золотой кольчуге. Вцепившись в маленькую тёмную руку, взмахивал железными крыльями чёрный орёл с красными каменными глазами. — Ну, ну, — чмокнула девушка пухлыми красными губами и погладила орла, одновременно несильно нажимая между перьями на шее. Тот пискнул, как цыплёнок, сваливаясь с её руки — сломанная смертоносная машина.