Будь рядом всегда.

Давящая тишина плотным гнетом висит под высоким потолком и медленно опускается, погружая гостей и хозяев в полное молчание. Две семьи просто ужинают, хозяева пригласили гостей, чтобы обсудить личные дела. Они не смотрят друг на друга, сначала все должны завершить трапезу и только потом издавать звуки. Этому беспрекословному правилу обязаны следовать все в доме, поэтому никто из приходящих никогда не перечит. Хозяева сегодня семья Чхве, гостями же являются члены семьи Кан. Обоюдное согласие на визит дала их давняя дружба. А если говорить точнее, то дружба глав семей, благодаря чему званые ужины довольно частое дело. Правда, частенько отцы собираются вдвоем или же приводят только своих жен, а сыновей оставляют дома. Субин редко видит приятелей родителя, почти не выходит наружу и занимается только изучением новых знаний, которые любезно предоставляют ему наставники. Именно учение дало ему познания о том, как вести себя на приемах, на праздниках, на торжественных церемониях. Но ему было недостаточно того, что он выучил за свою жизнь, потому как к такой странности он не думал готовиться. Парень еще с порога, когда встречал гостей с отцом и матерью, не смел поднять взгляда, нельзя, не принято. Но он точно заметил, что прибыл сын семьи Кан. Субин видел его лишь дважды, и то издалека, на какой-то ярмарке. Тот парень стоял рядом с красочным прилавком и выбирал пояс для ханбока. Признаться честно, очень удачно подобранное украшение подчеркнуло его хорошее сложение, а цвет прекрасно сочетался с одеянием. Сына Чхве тогда удивило, насколько идеальным был профиль его лица, поразила такая идеально острая линия подбородка. Но больше всего волнений вызвали его большие глаза, которые Субин издали рассматривал и любовался ими. Парень его бы никогда не узнал, если бы не заметил подошедшего друга отца, который похлопал сына по плечу и, как было заметно, похвалил новый аксессуар. После они оба затерялись в толпе, и сколько Чхве их не искал, так и не обнаружил вновь. Но сейчас Кан Тэхен сидит прямо перед ним и доедает последние кусочки овощей из порции Чапче и запивает их малиновым вином, а Субину остается лишь ждать, чтобы узреть так близко его лицо. Пока что он может оценить прекрасные одежды, правильно подобранные для сегодняшнего ужина. Так вышло, что их костюмы создают единую цветовую гамму, гармонирующую с витающей атмосферой напряженности и непредсказуемости. Мягкий шелк плавно огибает изгибы тела, а темный бордовый цвет осветляет гладкую кожу, поверх ханбока надет тот самый пояс с золотой вышивкой. Грудь парня мерно вздымалась при дыхании, но вдруг сын Кана мелко вздрогнул из-за внезапного звона отложенных металлических палочек. Трапеза окончена. Чхве сразу же поднял заинтересованный взгляд, сталкиваясь с таким же напротив, и усмехнулся, отмечая свою реакцию на неожиданное событие. И все же ему показалось, что он повел себя слегка порочно. Ему следовало бы смутиться, проигнорировать чужой интерес, но все случилось ровно противоположным образом. Вместо Субина взор отвел Кан и больше не смотрел на сына хозяев. Дальнейший вечер проходил словно в тумане для парня, он не обращал внимания на других присутствующих, не хотел слышать этих скучных разговоров, которые непрерывно клонили в сон. Желание его заключалось сейчас в покое и красоте, которая очаровывала Чхве с того самого момента, когда он смог взглянуть на лицо Тэхена, но больше не смог оторваться от него. Перед ним будто фарфоровая статуэтка, к которой нельзя прикоснуться, иначе разрушится и станет пылью, на которую Бин будет молиться. И самое странное, что Чхве действительно верит в это. И теперь он понимал, что заученные мантры воинов Силлы или строки из конфуцианских писаний совсем не помогут. Субину просто-напросто не хватает знаний о том, что он может сделать сейчас, чтобы согнать это наваждение, но не придумывает ничего лучше, чем скрыться в своей комнате. Сын Чхве обрывисто шепчет на ухо отцу, что ему немного нездоровится, добивается разрешения уйти и, встав и извинившись перед гостями, покидает зал. Приятный прохладный ветер, пробирающийся из открытого окна, освежает и успокаивает, но не избавляет от навязчивых мыслей и желаний, которые сидят прямо под кожей, и Субин хочет их вывести, сбрасывает с себя халат, оставляя лишь легкую блузку и свободные штаны. Парень укладывается в кровать, но не накрывается одеялом, да и не думает переодеться в ночное платье. Гости еще не покинули их дом, и засыпать было бы совсем не вежливо, поэтому Чхве оставалось просто лежать и отдыхать физически, потому как морально не удавалось. Как бы он не старался сдерживаться, сон пытался захватить его, но внезапная тяжесть, продавившая простыни, отрезвила лучше всякого ветра. Субин открывает глаза и привстает на локтях, чтобы лучше рассмотреть беспардонно вошедшего Кана, который расположился рядом, оглядывая обстановку. Он молчит и чего-то ждет, и парень жаждет развеять эту неясность. — Зачем ты здесь? — Чхве говорит первое, что приходит в голову, и принимает сидячее положение. — Мне скучно, — совсем просто отвечает Тэхен, — Как и тебе. — Откуда ты знаешь, что мне скучно? — почему-то возмутился Бин, — Может, я развлекался, а ты отвлек меня. — Чем же развлекался? Ты лежал. — Я думал. — противопоставил здравому аргументу свое странное оправдание Субин, но вдруг повисла недолгая тишина. — Неужели обо мне? — Чхве слышит едкую усмешку в этих словах. — Да как ты… — Я более чем уверен в этом. — самодовольно похвалился парень и прилег на кровать. — Вот же ж… — поразился такой дерзости Субин и навис над расслабленным Каном, — С чего ты взял эти глупости? — Думаешь, я настолько слеп, что не замечал, как ты весь вечер пожирал меня глазами? — Что..? — в одно мгновение они поменялись местами, и теперь Тэхен оседлал бедра Чхве, упираясь руками по обе стороны, — Какого черта? — Хен… — парень осторожно потянулся своими губами к чужим и опалил их горячим дыханием, — Хочешь меня? Субин чувствует сладость вина на его губах, хочет распробовать это, а поэтому вытаскивает из волос украшение, запускает между прядей пальцы и льнет ближе, прижимая красивое тело, отвечая этим на вопрос. Детское касание превращается в настоящий головокружительный поцелуй, горячий и страстный, жадный и нетерпеливый. Легкая блузка летит куда-то в угол, а рука Тэхена тянется к краю штанов, прерывисто одергивая в надежде развязать узел. Чхве раззадоривает такое несдержанное желание, и он смеется, вдыхая необыкновенный аромат на шее Кана, чувствует, как по его коже прокатывается волна мурашек, и накрывает своей ладонью руку Тэ, чтобы помочь, но до их слуха долетают громкие разговоры родителей. — Юна! Она такая красавица! Прекрасная невеста для нашего сына! — господин Кан воодушевленно делился подробностями уже решенной судьбы своего дитя. — Тэхен… — глухо зовет его Субин, — Что это значит? — То и значит, — горько усмехнулся Тэ и слез с колен Чхве, — Моя жизнь расписана. — И что же ты будешь делать? Раз так бессовестно завладел моими мыслями? — Я буду твоим.