hunter for my heart

Слезы стекают по пухлым щекам. Ветер забрался под одежду и нервно царапает кожу. Картинка распалась, ничего не видно, только лес впереди, что так и манит, его величие не знает границ и похоже, только он может забрать эту боль. Стерпит, пожалеет, окутает своими листьями и никогда не даст в обиду. Не прогонит, не скажет уйти, не отпустит. Над светлой макушкой тучи, ливень с грозой создают ощущение опустошения. Солнце больше не радует своим присутствием. Звук реки привлекает не меньше. Такой соблазн выпадает раз в десяток лет. Окунись, прочувствуй до дрожи, ощути как вода уносит все проблемы и оставляет лишь свободу, независимость. Ветки деревьев больно режут руки, но послевкусие приятное. Ветер усиливается и уже сам несёт больные ноги. Он помогает, быстрее освобождает от оков запястья, которые кровоточат день за днём. Мокрая чёлка падает на глаза каждый раз при шаге, терпения больше не осталось. Резким движением парень убирает волосы назад и вновь даётся в бег. Сил почти нет, слёзы перемешались с природной водой, в глазах только огоньки воображения. Спасения нет, в него не верят. Терпение и вера закончились ровно в тот момент, когда супруг Юнги в очередной раз напился и избил его. Дышать было невозможно, казалось, что кости сломаны, но ему хватило сил подняться и уйти, а после только бежать, бежать, бежать. Семья Мин решили отдать его замуж за сына президента огромной компании, владения которой распространяются по всей Азии. Для них это предложение было выгодным, чтобы укрепить свои позиции в обществе. Свадьба была пышной и роскошной. Супруг показался Юнги добрым и заботливым человеком, но похоже, что и правда показалось. В брачную ночь он не явился, вновь гулял в барделе в компании алкоголя и развратных девиц. Под утро, когда он наконец явился, Юнги не поверил, что этот мужчина и правда его муж. От него несло табаком вперемешку с алкоголем и чужими женскими духами. На шее много тёмных отметин, одежда грязная и помятая. В этот момент союз двух семей и компаний дал слабую трещину. Юн терпел побои, оскорбления, унижения. Терпел долго. Все ради своих родителей и их счастливой жизни. Но терпение лопнуло. Сквозь деревья и кусты Юнги пытается найти свое место. Место, в котором его полюбят всем сердцем и утешат. На руках и лице появляются новые царапины и порезы, в глазах туман, ничего не видно. В кроссовках вода, все насквозь промокло. Капюшон не помогает, погода портится. Он забежал слишком далеко. За спиной слышен вой собак. Не разобрать точно, близко они или нет. За спиной слышен выстрел. Не разобрать точно, в него или нет. Мин обернулся, но никого нет. Миг и он на земле, лоб от удара болит, на нежной коже совсем скоро появятся синяки. Волосы в грязи, джинсы порвались, а на коленях проявляются маленькие красные бусины. Сзади чувствуется чья-то неимоверная сила, спина под ней прогибается, заставляет опустить голову к ногам. С левого бока головы заметны большие клыки, слюна течёт с пасти и капает на лист. Юн пытается подняться, рассмотреть, оглянуться, но громкий рык над ухом и все попытки узнать, что за спиной - сгорают до тла. Перед глазами мокрая земля, капли крови. Видимо он разбил бровь. Или это со лба? Не понятно. Позади слышен чей-то хриплый голос. Сила, что была до него, исчезла. Боится, повинуется, отступает. — Вольтер, к ноге, — пёс скулит, думает, что накажут, — кого это ты нашёл? Собака огромных размеров, кажется, не меньше двух с половиной метров, янтарного цвета глаза. Теперь понятно откуда кровь. С пасти зверя капает смесь слюны и крови. Похоже, он уже кого-то съел. За хозяином стоит ещё один. Таких же размеров пёс, стоит на стороже, в нападающей позе, рычит, ждёт приказа схватить, разорвать. — Ты кто такой? Этот голос. Такой.. Мм.. Как-же.. Необычный. Да, именно, необычный. — Юнги, Мин Юнги, сэр. — Он не пытается развернуться, посмотреть на него, слишком страшно. Он, наверное, монстр, раз держит на цепи этих демонов. — Встань. Выдержка скоро лопнет к чертям собачьим, да, именно к этим собачьим чертям, они же ждут. Парень медленно без резких движений встаёт. Царапины ужасно жгут кожу, стоять невозможно. Юнги падает обратно на землю и кричит от боли, в ушах звенит и похоже, сердце не выдержит. Собаки вот-вот сорвутся с цепей и откусят, насладятся своим лакомым кусочком. На самом деле цепей нет, они воображаемые. У них есть только одна цепь, что удерживает их от нападения. Единственное, что заставляет повиноваться, стоит сейчас позади Мин Юнги. Падший ангел, теперь дьявол всем демонам. — Встань! Крик доносится до Юна сквозь пелену, как в бреду, боль заглушает все рецепторы. Он с особым усилием встаёт вновь на ноги и опуская голову смотрит вниз. Не решается посмотреть на него, будто, запрещено. Будто, один взгляд и ты покойник. — Повернись. Да что за напасть. Почему этот осипший, низкий голос так действует на него? Приказывает подчиняться. И он подчиняется. — Значит, Мин Юнги? — Мужчина обходит его, как те собаки. Пытается понять, что перед ним стоит, что он такое. Рассматривает, всматривается, сжирает одним взглядом. — Ты что здесь забыл? Это моя территория. Тебе разве мать не говорила не ходить далеко от дома? Он встал перед парнем и склонил голову на бок. Юнги недавно исполнилось двадцать. И сразу после дня рождения его отдали тому хрыщу. За такой столь короткий промежуток времени он успел многое испытать, вытерпеть, поведать из этой жизни. Стало сразу понятно - жизнь не для него. Не для кого жить, больше не за чем. Но этот мужчина не такой, как они, как те другие, он совсем иной. Такое ощущение, что он может сберечь то, что ещё не до конца умерло внутри Мина, то, что ещё осталось и не сгорело. — Я не маленький, чтобы слушать мать, сэр. Уже не маленький. — Голова всё ещё опущена. — Разве? — Да. — Я повторюсь, что ты здесь забыл? Как попал сюда? По периметру стоит забор. В голосе слышны нотки строгости и раздражения. — Перелезть не составило особого труда. Юнги поднимает голову, посмотреть в эти наглые глаза. Как он смеет предъявлять Юну такие претензии? Хоть лес и его, но все равно. И зря, всё-же зря он её поднял. В глазах тьма, волосы пепельного цвета, похоже, что это пепел его жертв втёрли в них. Ростом вполне удался, на целую голову выше, а очертания лица шикарны. С ресниц падают капли воды. Вид просто изумителен. Грубый оскал режет глаза, губы пухлые, в них не грех утонуть. Отдать жизнь за них кажется востребованностью, чем-то необходимым, нужным. Воздух заканчивается в лёгких, в глазах мрак, картина плывет, Юнги теряется в таком разнообразии, он пал в эту тьму безповоротно. Секунда И Всё.