Хубэ

      

Глава 13

             Хорошо, что здесь была портативная плитка, иначе бы Наруто умер от голода или язвы желудка из-за снеков из веддингового аппарата. Теперь же, выделив себе квадратный метр под готовку, он с возбуждением смотрел на поднимающиеся пузырьки воды в металлическом ковшике, чтобы опрокинуть внутрь пакетик со специями. Лапша все еще ждала своей очереди.       В общежитии они готовили с Кибой на двоих, размешивая ароматный бульон и пытаясь отхватить себе в тарелку побольше. Сейчас же Инузука был занят другим, а у Наруто была своя жизнь за дверью без номера в жилом крыле айдолов.       Так близко, что стоит перепрыгнуть разросшийся разлом одиночества, пройти по коридору метров пятьдесят, свернуть направо и пробраться под магнитный замок — и ты в святая святых. Мечта сотен тысяч, которая на самом деле блеклая и безвкусная.       Совсем не такая, как рыхлая и набухшая с пылу с жару лапша.       Наруто выкрутил регулятор на минимум и подул на облако пара, стремящееся ударить в лицо. Пришлось открыть небольшую форточку, чтобы комната не превратилась в сауну и не сработали датчики дыма, влажности или чего-то еще, что могло скрываться под сеточкой с лампой на потолке.       Горячая еда — самое то в окончании долгого дня. Пускай, подобное не поощрялось агентством, у Наруто оставалось не так много вариантов для ужина. Будь у него армия диетологов и больше денег — он обязательно бы задумался о чем-то более практичном. Но жалование и так было порядком урезано из-за штрафов и вынужденных расходов. К тому же, Наруто отослал часть денег Кибе, чтобы тот оплатил их комнату в общежитии. Это не было необходимостью, но мысль о том, что ему есть куда вернуться — вселяла надежду.       Как, однако, мельчают и приземляются мечты.       Наруто забубнил песенку себе под нос. Не ту, о сиянии звезд и величии планет, что вымучивал в течение последней недели, а об одиночестве искусственных.              Клик-клак. Клик-клак.       Их зажигают как свет в коридорах.       Клик-клак. Клик-клак.       В душных квартирах веселья ради.              Наруто мешал палочками лапшу, отгоняя бледнеющий жаркий пар, и подвывал, представляя несуществующий бэк-вокал.              Мы сделаем это. Сделаем это.       Навесим на небо ленты из звезд.       Закроем все двери, зашторим все окна.       Вот он — смотрите — праздник готов!              У них нет имен. И прошлой нет жизни,       Зажжены случайным движением руки.       Мы их не запомним, когда свет кто-то выключит.       Сейчас же — быстрее и ярче свети!              Наруто не нравилась эта песня настолько, что он не мог выкинуть ее из головы. Рожденная всего за пару часов между пустой раздевалкой трейни и извилистой лестницей к нынешнему убежищу, под простой речитатив без изысков, она была столь непохожей на то, чем хотелось делиться с другими.       Не было в песни красивых метафор, резких слов и дерзких сравнений. Обычные лампы, которые висели под потолком на длинных проводах где-нибудь в общежитии. Здесь же даже им не было места — агентство предпочитало светодиоды, заботясь об экологии, но не о пользе для глаз.       Услышь его Саске или Итачи — засмеют же, решив, что он придумал ее, страдая от перегоревшей лампочки в туалете. Только вот написал ее не для этого, а для того, чтобы не сойти с ума.       Какаши говорил, что его спасает чтение. Легкие рассказы, смысла в которых не сыскать даже под лупой. Наруто не помнил ни названий, ни авторов, да и не уверен, что менеджер упоминал их. Алкогольное забытье подарило лишь отсрочку для созерцания себя внутреннего. Оно не принесло ни капли ясности и спокойствия, только вычеркнуло время из жизни.       Внутри разгорался жар от пряной лапши и бульона, хлебаемого через край миски. Наруто прикрывал глаза и быстро пережевывал, вытирая ладонью обожженные губы и стараясь сосредотачиваться на ощущениях, а не переживаниях.       Жизнь так изменилась и не изменилась в то же самое время.       Саске так и не вернул телефон.       Нет, без старого аппарата было привычно: все равно там ни ссылок, ни социальных сетей. Но гложило любопытство пополам с необъяснимым волнением: как он там и что там дальше?       Агентство сейчас отбивается от нападок на артистов, которые организуют вечно голодные СМИ. Кажется, Акацки указали на членов Мангеку как на тех, кто должен был пролить свет на тайную переписку.       В любом случае, действия агентства казались логичными и последовательными. Равно как и решение запрятать самих Мангеку подальше в тренировочные залы, не подпуская к ним даже стафф. Что ж, Наруто был даже благодарен возможности потратить время на себя и собственные желания. По крайней мере, он так думал.       Он отрабатывал новые и вспоминал старые связки, валясь от усталости на пол, посещал занятия по вокалу и актерскому мастерству, распространяя вокруг себя ауру отчуждения. Остальные трейни легко узнавали его, но по понятным (и непонятным одновременно) причинам предпочитали держаться на расстоянии. Коротких натянутых фраз было мало, но если притвориться, что ты не замечаешь кривых усмешек, то можно представить, что дело в собственной популярности.       В расписании, всунутом на днях Сакурой, значились и модельные тесты. Он ждал, что там будут невообразимые костюмы и образы, но все оказалось монотонной лекцией от фотографа и четырехчасовой фотосессией в белой футболке и черных джинсах, с использованием высокого стула и собственной фотогеничности. Признаться, вышло лучше, чем ожидалось: камера любила Наруто, и это неожиданно придало новых сил, чтобы двигаться дальше.       Говорят, модельные тесты делают перспективным трейни или перед дебютом. В случае с Наруто — они чертовски опоздали, потому что об этом стоило задуматься раньше.       Наверное.       Наруто не знал.       А потом они разговаривали с Сакурой. Пускай это было совсем иначе, чем в мимолетных фантазиях трейни, и речь шла в основном о Мангеку, о происках анти, которые собирались раздуть скандал, но странное чувство причастности сбавило градус нервозности. Конечно, Сакура волновалась, смотря на бумажный стаканчик с кофе и кивая собственным мыслям, а Наруто касался пальцами ее запястья (тонкая красная нить с узелком виднелась из-за рукава) и улыбался, убеждая, что все обязательно будет хорошо. Потому что агентство бережет то, что ему принадлежит. Бережет Мангеку.       Кто будет беречь его самого?       Об этом он старался не думать, пиная кроссовками невидимую грязь по углам коридора, слоняясь между закрытых дверей с влажным полотенцем через плечо, как не думал о продолжавшихся косых взглядах в свою сторону. Конечно, остальной стафф не был столь категоричен: их занимали вопросы света, оборудования, разнообразия низкоуглеводных завтраков. В этом плане Наруто действительно повезло, что он мог пообщаться с Сакурой.       — Эм… ты придешь? — справлялась со своим волнением по телефону Хината, пока Киба бежал на первый этаж, чтобы встретиться с курьером.       Наруто лежал прямо на полу, раскинув руки в стороны и, если честно, рассчитывал на пустой разговор с другом, а не с ней. Но выбора особого не было.       — Мм… — с излишним энтузиазмом протянул он в трубку. — Быть может, на час или два. Не думаю, что хватит времени. К тому же… Вы что, не знаете, как использовать лишнее время в комнате?       Он смеялся, представляя, как Хината почти наверняка краснеет, пока многозначительно молчит в трубку. Под пальцами холодный и гладкий пол. То ли песок, то ли крошки у ножки кровати. Хм.       — У тебя совсем нет времени, Наруто-ним, — пытаясь вернуть себе голос, лепетала Хината, и от него почему-то щекотало в носу. Наруто потер переносицу пальцами. — Постоянно с Мангеку…       — Не то чтобы постоянно… — неловко прокряхтел он, прикрыв глаза и представляя себе комнату общежития: узкие кровати с пружинами в два ряда и разбросанные вдоль стен вещи. Интересно, там все так и осталось? — Они ждут, пока скандал не утихнет.       — С… скандал? — со вздохом раздалось из телефона.       Киба был прав, говоря, что таким, как она, действительно достаточно малого, чтобы заставить ее сердце биться. Чистое сердце под пышной грудью… Инузука действительно родился под счастливой звездой, раз познакомился с ней.       — Угу. Их связь с Акацки.       Молчание приглашало продолжить.       — Возможно, все утихнет через неделю-другую, и тогда график будет свободней… Эй! Это что, Киба?!       Инузука же мало волновался по поводу нынешнего положения парней. Он рассказывал о подержанной нинтендо, в которую они будут играть на «угадай что» (раздевание, никакой фантазии) вместе с Хинатой. Наруто молчал о том, что новенькая консоль стояла и на их этаже в лобби: заброшенная и нетронутая никем, и думал о том, что отдал бы многое, чтобы поиграть, как когда-то мечталось, вместе с Кибой.       Но вход для посторонних сюда был закрыт. А одному устраивать гонки с деревянными NPC желания было мало. Видимо, когда-нибудь в следующий раз.       После разговора остался странный привкус неудовлетворенности, который Наруто стал ощущать все чаще. Он не хотел, чтобы Киба вызывал у него противоестественную зависть, ведь в иерархии Узумаки удалось подняться выше (и оказаться на одном этаже с айдолами), но в искаженном сознании, ему вновь хотелось ночи напролет мыть полы в залах, будучи трейни, не слышавшим о квирбейте и мечтающим о славе. Киба был другом и приятелем, а не соперником. За него надо радоваться, а не приукрашивать упущенную жизнь.       Интернет пестрил статейками и предположениями. Кто-то говорил, что Мангеку ждет большой провал, кто-то строил теории о том, насколько каждый из участников был вовлечен в скандал. Нетизены ставили на трех из четырех, но только не на Шисуи.       Интересно, почему они решили боготворить именно его, а не, к примеру, Обито, который был старше всех? Наруто так и не читал спор на форуме, подогнанные под образы объяснения и мнимые доказательства, зная наверняка, кто был главным действующим лицом: золотой макне.       По правде говоря, Наруто слабо представлял себе, как вообще может существовать подобное: отношение к людям, как к вещи. Он все еще хотел верить в ценность человеческой личности, их желаний и стремлений. Конечно, положение айдола обязывало ко многому, но… это не клеймо, которое с позором надо прятать под слоями тонкого шелка. Но сотни и тысячи людей рассматривали каждое движение под лупой, баламутя вокруг себя воду и порождая новые и новые слухи. Все это было неправильно и… противно.       Хотя мысль о том, что все это беспочвенно — тоже была неправильной. И осознание этого горчило на языке. Саске не святой, и молчавший с того раза телефон — лишнее тому доказательство.       Наруто не знал подробностей и не был уверен, что хотел знать. Пусть это окажется неправдой, выдумкой агентства Акацки и попыткой защиты. Но, если вспомнить, как сидел в глубоком кресле Итачи, как смеялся во все горло Хидан, такая вероятность стремилась к нулю.       Саске так и молчал.       Надо было думать о чем-то еще.       Но даже вездесущий Какаши-сонбенним словно сквозь землю провалился, спустившись в подполье вместе с парнями. Наверное, они сильно перетрухали раз забрались так глубоко.       Официальные аккаунты делали вид, что все как обычно. Беспечные селфи, снятые под светом студийных ламп, и маленькие сердечки, сложенные из пальцев. Наруто рассматривал их, пытаясь увидеть за дежурными улыбками (широкой Шисуи или сдержанной у Итачи) волнение или хоть намек на дальнейший шаг. Но надписи под окнофотографиями рассказывали о тяжелой работе и тяжелой работе.       «Пожалуйста, любите нас».       Звучало весьма иронично, учитывая, какие войны развязывали нетизены. Наруто проматывал десятки сотен комментариев, стараясь найти среди них то, что объяснило бы его беспочвенное волнение. Ведь, если рассуждать здраво (и трезво), его собственное благополучие зависело от благополучия Мангеку.       Но Наруто слабо верил в рациональное зерно собственного положения, поэтому искал причину в другом.       Хотя бы в той фотографии с далекого фьорда в Норвегии, которую выложил кто-то из отдела продвижения, в качестве намека на приближающийся камбэк.       Это должно успокаивать. Свидетельствовать о том, что несмотря на неурядицы со слухами, жизнь идет своим чередом, и скоро Мангеку ожидает обширный промоушен. Пускай сейчас они и загнаны в тренировочные залы подальше от любопытных глаз.       И все же, они наверняка не маялись от безделья, как это было с Узумаки.       Нет, он то и дело пропадал на тематических классах и даже прослушал подкаст по актерскому мастерству (застав врасплох своим вопросом инструктора). Но он не мог разобраться, в каком направлении двигаться.       Он бездумно пересматривал короткие видео, выложенные в Тик-Ток, и с неохотой ловил себя на желании случайно встретить в коридорах хоть кого-то из Мангеку.       Надо было поговорить с Итачи.       Сказать, что решился, показать набросок единственной вымученной песни и, получив направление, двигаться вперед, не распаляясь на сомнения в собственных силах. «Съешь эту лягушку» — говорил в наушниках виртуальный коуч. И Наруто готов был закрыть глаза и начать с самого сложного.       Нужно было лишь поговорить с Итачи.       Будь у него личный номер, связаться было бы проще, чем ходить в надежде случайно наткнуться на кого-то из парней. Кого угодно… Он попытался позвонить на свой телефон, благородно одолженный Саске, но тот оказался недоступен и не собирался появляться в сети. Наверное, это была единственная здравая мысль, которая не оправдала возложенных на то надежд и вызвала короткий вздох. На что он рассчитывал? Что Саске будет носить его с собой, поглядывая на разбитый экран в ожидании сообщения?       — Вам что-то подсказать? — поинтересовался вежливый голос нуны, бывшей старше лет на пять-семь. Наруто потер щеку пальцем, выдавая улыбку за дружелюбие, а не волнение.       Высокая стойка-ресепшн с символикой агентства. Наводящие трепет буквы, ставшие синонимом успеха и качества продукта.       Наруто как-то разговаривал с ней, а может и не с ней, но тогда это было по телефону и касалось назначенной с Итачи встречи. Теперь же, стоя напротив и смотря во внимательные черные глаза, в которых не было узнавания, он чувствовал себя еще более странно.       — Да, я… — Наруто замялся, найдя вдруг интересным листовку, и переложил ее с одной стороны на другую. — Я хотел бы уточнить о заказчике модельных тестов… — и, ощущая томительное ожидание, продолжил: — Наруто Узумаки. Это я.       В такие моменты он браво тыкал себя пальцем в грудь, не оставляя сомнений у слушателя в том, кто же перед ним. Но сейчас во взгляде девушки не отразилось ни интереса, ни недоверия. Она только кивнула, как это принято у всех в здании, и погрузилась в бумаги, разложенные по ту сторону.       Наруто сунул руки в карманы спортивной куртки, оглядываясь вокруг. Сакура говорила, что заявка сторонняя, а он хоть и хотел знать об этом, все-таки чувствовал голод совсем по другому поводу.       — А где Итачи?       Наруто едва не потерял равновесия, поворачиваясь на пятках и с удивлением для себя замечая, что спросил это вслух. Нуна тоже казалась озадаченной сменой темы их маленького разговора. Ладони в карманах вспотели. Хотя казалось, чего волноваться? Он может спрашивать о ком угодно из Мангеку, пока позиция агентства будет прежней.       И все же, наверное, от него ожидали услышать другое имя.       Наруто провел пальцами по волосам, фыркнул (это стало входить в привычку) и облокотился о стойку, стараясь быть ближе к девушке, преодолеть незримый барьер.       — Не то чтобы у нас какие-то личные дела или срочные новости, просто хотелось узнать об их состоянии и настрое, ведь скоро камбэк, а тут эти таблоиды… — Наруто улыбнулся настолько широко, насколько мог, лишь бы никто не обратил внимания на сумбурность импровизированной речи.       Секретарь улыбнулась в ответ, приняв правила игры, и вновь застучала пальцами по клавишам, выискивая информацию по заказчику модельных тестов. Вряд ли она станет звонить менеджеру Мангеку или оставлять сообщение для них. В ее глазах Наруто — не больше чем чудаковатый малый, не знающий, чем себя занять.       Полка с вазами и цветами у самой стенки. Рекламы-открытки, разложенные веером в углах стойки. Список внутренних номеров под рукой. Наруто терпеливо ждал, скользя глазами по спрятанным за матовым стеклом архивариусам, по выдержанным обложкам мультиформ, по лежащим вдали мобильным телефонам.       Заметив чужой интерес, секретарь коснулась рукой монитора, желая тот то ли выключить, то ли повернуть к себе. Там, сидя на полу и по-турецки скрестив ноги, беззвучно открывал рот Учиха Саске.       — Это старая запись. Не лайв, — то ли оправдывалась, то ли ставила перед фактом девушка. Возможно, она считала, что Наруто ей не поверил, поэтому не стала мешать, позволив самому убедиться в давности видео.       У Саске были подернутые истомой глаза, спрятанные под опавшей на лицо челкой (длиннее, чем была в последние месяцы), приподнятый подбородок и обнажённая шея. Ни ажурного ворота, ни шелкового платка. Только глубокий ворот серо-синей футболки, из-под которого виднелись ключицы.       Что если бы у тебя было все, но некому позвонить?       Может, тогда бы вам стало ясно,       Ведь у меня все было.       Только никто не отвечал на мои звонки.       Динамик молчал, но Наруто знал эту песню. Та звучала на западных станциях пару лет назад, и только ленивый не выучил бы слова. Тогда, в бытность трейни, он и сам растягивал их, воображая себя утомленной славой к-поп звездой.       Но кавер Саске звучал иначе. Словно тот вкладывал совершенно иной смысл, изъясняясь тем же набором букв.       — Боюсь, у нас нет сведений о заказчике модельных тестов, — закончила проверку секретарь, возвращая обратно к высокой стойке ресепшена.       Наруто кивнул, поднял глаза на девушку и рассеянно улыбнулся, отступая сначала на полшага, а после — еще на шаг.       — Холь… — выдавил из себя Узумаки и пожал плечами. Он чувствовал себя странно и дело было не в том, что таинственный заказчик так и не показал лица. Влажные ладони спрятались в глубину карманов. Секретарь смотрела на него с подозрением, словно это могло стать проблемой. — Очень жаль…       Наруто отвесил незатейливый поклон в четверть силы и едва не споткнулся, поворачиваясь на пятках, а потом сбежал.              — Мы не можем их постоянно прятать. Это лишь подтвердит их догадки.       — Мы — нет.       — Чем больше мы будем молчать, тем больше они будут говорить о причастности к скандалу Мангеку!..       Какаши отложил в сторону ребрышки, которые они с Ямато-хубэ заказали в честь второй за октябрь среды. Сомнительный повод, но у них было не столь много способов снять накопившуюся усталость.       Ямато ждал хоть какой-то реакции, но вместо этого Какаши мял пальцами бумажное полотенце, чтобы потянуться за очередной порцией. Казалось, его просто не слышат, куда больше интересуясь тарелочкой с соусом, нежели ситуацией, в которую попали его же подопечные. Не сказать, что в этом была целиком его вина, но…       — Какаши-ним.       — У агентства есть множество вариантов не допустить негативного развития событий, — со вздохом говорит Какаши, словно устал повторять эту фразу изо дня в день. Только Ямато надеялся, что они не просто коллеги, чтобы прятаться за интервьюированными клише. — Ты и сам знаешь. К тому же… у тебя, кажется, не менее напряженная ситуация.       Ямато поджал губы и потерся подбородком о высокий ворот водолазки. Ему не слишком нравился собственный новый статус, но агентство решило, что время быть на подхвате прошло. Теперь ему грозило встать в ряды первых менеджеров новой группы.       И чем быстрей этот день близился, тем больше Ямато ощущал неуверенность в том, что способен справиться с чем-то, похожим на положение Мангеку. Поэтому и сидел напротив Какаши-сонбеннима в попытках примерить на себя его роль.       — Говорят, среди малышей есть настоящие таланты, — продолжил Какаши, — есть те, кто действительно готов заменить Мангеку, если такое произойдет.       Ямато кивнул, потянулся и сделал большой глоток пива, прежде чем ответить.       — Список еще не окончательный, — подтвердил мужчина. — К тому же, они держат место.       — Хм… — буднично произнес Какаши и отставил пустой стакан на край стола. — И для кого же?       Список тех, кто рассматривался для камбэка, видимо, был не столь интересен, как те, кем могли заткнуть дыры. Возможный вывод Мангеку из активов заставлял действовать быстро и решительно, поэтому оттягивать финальные приготовления не было смысла.       Конец года, дэсаны, которые возможно ускользнут из рук. Оборванные контракты и висящая на волоске репутация группы. Все походило на огромную дырку в бюджете. Из этого надо было искать выходы, и новая группа могла бы стать неплохим подспорьем.       — Не знаю, — честно сказал Ямато, а потом задумался: а действительно ли он интересовался этим? — Не думаю, что они захотят повторить путь с Мангеку. Как я понял, в этот раз концепт не будет «темным».       Быть может, Мангеку хорошо продавались, выигрывая за счет того, что всегда занимали нишу dark-side, однако делать все под копирку было глупо и недальновидно. Вчерашняя армия фанатов будет отвергать новичков рефлекторно, только из-за внешней или идейной схожести. Нужно отвлечь, сыграть на контрастах и попытаться выжать из малышей сок.       — Намучаешься договариваться со стилистами, закрашивать отрастающие корни, — потянулся за салатным листом Какаши.       Ямато кивнул, будто это было не шуткой, а самым что ни на есть настоящим советом. Возможно, это меньшая из проблем, с которой придется столкнуться, дрессируя совсем еще детей для жизни под объективом камер. Во всяком случае — реальность действительно не то, что Ямато себе представлял.                      Наруто чувствовал себя огромной трудовой мозолью. Куда не ткни — тело ныло от увеличившегося числа тренировок и часов, отданных на пилатес. Классы все также оставались сборными, и все также трейни предпочитали обходить его стороной.        Он почти привык к косым взглядам и коротким кивкам головой, когда улыбался во всю ширину рта, приветствуя старых знакомых. Те предпочитали сбегать и становиться в противоположный угол, лишь бы остаться незамеченными.       Временами, кто-то смотрел столь пристально, что не оставалось сомнения — его хотели спросить. О чем именно, Наруто знал доподлинно, ведь о внезапном затишье Мангеку не говорил разве что немой. Догадки и слухи сочились из каждой щели или телефона, а Наруто относился к тем, кто по-прежнему «трахался» и «отсасывал» макне (по версии компании, встреченной в общем лобби). Некоторые даже решались задать вопрос в лоб, но Узумаки отвечал пространно «скоро камбэк» (так, как учили в тесных кабинетах) и тер пальцем свой нос (так, как его пытались отучить).       Инструкторы тоже проявляли странный интерес, задерживая свой взгляд на Наруто и шепчась да оборачиваясь в немногочисленных перерывах. Да что уж говорить, когда его выдернули из последних рядов и разместили буквально перед зеркалом на занятиях пилатесом. Там же, перед внимательной толпой, прямо во время отработки очередной «сотни», ему было рекомендовано «несколько похудеть», что вызвало бурную реакцию у остальных и полтора часа рассматриваний себя в зеркале душевой трейни.       Слухи множились и изменялись. Кто-то говорил о тяжелой ситуации из-за скандалов с Акацки и о долгом отмалчивании агентства перед СМИ, кто-то рассказывал о дебюте набираемой в скором порядке группы, а кто-то предпочитал перевирать слова тех осужденных за нападение на Наруто девчонок.       Если бы не эти небольшие нюансы, он чувствовал бы себя также, как и раньше, когда валился без ног на скамью в раздевалке. Временами Наруто даже казалось, что отсутствие Мангеку привнесло некоторые положительные моменты. Например, его вновь начала увлекать хореография, внезапно усложнившаяся и ставшая от того только интересней.       — Думаешь, они что-то расскажут? — варварски разоряя ведро жареных крылышек, говорил с полным ртом Инузука. Два пустых по-хозяйски заняли место около кровати и стола. — Ну, то есть дадут объяснения?       Наруто морщил нос, стараясь не вдыхать аромат жирной курятины, и набивал желудок кимчи пряного посола — это все, что он мог позволить себе до конца дня.       — Думаю, меня не особо это касается, — закатил глаза Наруто, а потом, отложив в сторону тарелку, повалился спиной на пол. Сколько он не был в их комнатке в общежитии? Казалось — целую вечность. Но вот они вновь сидят на полу, и та же непринужденная обстановка: свобода и безрассудство в каждом сантиметре захламленного пространства. — Если они, конечно, не объявят о моем дебюте.       — А могут? — попытался заглянуть в лицо Киба и оторвал мясо от кости, пережевывая. А после, подогнув под себя ногу и вытерев рот оторванной от рулона салфеткой, вдруг навис над приятелем: — То есть… ну, ты действительно что-то знаешь о…       — … о дебюте? — подхватил Наруто и неуверенно засмеялся, почесывая кончик носа пальцем. Он все еще обдумывал эту мысль и, казалось, что теперь действительно мог произнести ее вслух. — Допустим, есть такой вариант…       Киба буквально насел на того сверху, навалившись всем весом. И ноги его казались чертовски сильными — еще бы, столько лет тренировок. Ребра буквально сжались под натиском, заставляя стонать и поворачиваться (пусть и с трудом) на бок.       — Не зря, не зря говорят о скором дебюте в агентстве! — подначивал Киба, норовя схватить за лицо, чтобы развернуть к себе и буквально измывать новыми вопросами. — Расскажи, ты же будешь для них хёном?       Приходилось устраивать мини-родео для приятеля, но тот был хорошим наездником и плотно держался «на коне», отвлекая смешками и весьма ощутимыми тычками пальцев под ребра (или он все-таки вытирал их о его футболку?). В конце-концов, Наруто оказался повержен, с деланным недовольством смотря снизу вверх на своего мучителя.       — Все, отстань, — в последний раз попытался освободиться Наруто, но неудачно. — Почему еще хёном? Я что — настолько стар?       Киба твердо сидел на своем победном месте и не собирался сдаваться.       — Конечно! Им же лет по пятнадцать!       — Им? — Наруто поморщился, не совсем понимая, о ком речь, а после приподнялся на локтях. — Кому «им»?       — Мелким, — пожал плечами Инузука. — Говорят, из трейни выбрали пару человек для новой группы. Мол, готовят замену Мангеку.       Наруто попытался вспомнить: слышал ли он что-то подобное, но, похоже, что он действительно отдалился от внутренних интриг и планов агентства. Хотя, он оставался всего-то запасным планом. Даже… В чем-то обидно, что его не рассматривали для этого дебюта.       — И что, снова будет дарк-концепт? — пытаясь поддержать разговор, спросил Наруто.       — Не-а. Я слышал, что они постарались уйти в альтернативный хип-хоп… хотя, все это, конечно, только сродни слухам… — Киба задумался, а после весьма ощутимо хлопнул ладонями по бедрам: — Так если не с ними, то с кем?       — Думаю, это будет соло.       — Соло? — Киба выгнул бровь, а потом слез, позволяя Наруто наконец-то подобрать под себя ноги и размять больные бока. — В смысле, ты ограничишься коллабами или это будут сольные песни?       — Не знаю, — слишком много вопросов, которые он столько раз сам себе задавал. Но, если он правильно понял посыл Итачи, то вряд ли Яхико будет думать над продвижением группы. — Но, думаю, это будет круто!       Узумаки отсалютовал и подмигнул, как сделал бы это перед оком видеокамеры. Киба легко согласился на правила этой игры:       — Поверю на слово! Или есть еще парочка весомых аргументов?       — Знаешь Яхико?       — Японец?       Наруто кивнул.       Конечно, Яхико не был японцем, но все понимали, о ком идет речь. Корея открестилась от него, позволив тому творить из-за границы.       — Холь! — хлопнул себя по бедрам Инузука и вновь потянулся к жирным хрустящим кусочкам курицы. — Это звучит многообещающе!       — Это звучит охренеть как многообещающе! — подхватил Наруто, стараясь не выдавать своих сомнений. — Думаю, ты скоро увидишь меня на KBS!       — Надеюсь, это не будут криминальные хроники?       Вместо ответа последовал ощутимый тычок под ребра, но шутка удалась, раз они оба теперь разыгрывали роли новостных ведущих и стенали на государственную цензуру, не пропускающую непотребный контент.       — М-мне кажется или вы говорили о дебюте? — улыбаясь, сняла с плеч пальто Хината. Она все еще стояла в дверях, видя лишь согнувшихся от смеха приятелей и с толикой неловкости обозначая себя. В конце-концов, ей не хотелось подслушивать. — Я… я могу тебя поздравить, Наруто-щи?       — Ум! — оправляя задравшуюся футболку, с готовностью кивнул Узумаки. — Кажется, это случится скоро?       — Ты ее спрашиваешь? — небрежно пнув пяткой в спину, фыркнул Киба. Узумаки лишь отмахнулся, а девушка стряхнула с головы капли первого мокрого сеульского снега и села неподалеку.       — Ты будешь в новой группе, о которой все говорят? — оправляя длинную шерстяную юбку, спросила она.       — О ком это все говорят? — сощурился Узумаки.       — О тебе и твоих «Мангеку!»       — Фу! — толкнул друга Узумаки, и тот, уронив на пол жареную курицу, не знал, то ли чертыхаться, то ли отплачивать приятелю той же монетой.       Чистый тихий смех Хинаты звучал между грубыми проклятиями и обещаниями засунуть нечто невообразимое туда, где этому совершенно не место. Они так и валялись по полу, договорившись бить себя как и куда угодно, не задевая лицо. Это было привычным для них ритуалом. Своеобразной мессой, избавлением от накопившихся проблем и усталости. Только теперь за ними следили внимательные глаза девушки. Странной, надо сказать, девушки.              Казалось что о новой группе говорили везде, кроме самого агентства. Наруто чувствовал давящую тишину и вакуум, бредя по коридорам к своей комнатушке. После шума общежития, высокие потолки агентства выглядели холодно и безлюдно, хотя люди там, несомненно, были. Кто-то даже пытался заглянуть к нему под кепку и тут же поспешил включить телефон. Но Наруто хватило ловкости спрятаться за спиной у охранника и юркнуть внутрь.       Конечно, у него еще желали взять интервью, задать пару вопросов, но все они касались Мангеку и скандальных слухов, что не собирались утихать. Возможно, Наруто не сбегал бы столь быстро, если бы они интересовались его мнением, его мыслями перед дебютом или ощущением безысходности, поселившимся между этажей. Но они бы смотрели на него как на безумца, заговори он о собственных чувствах или переживаниях.       Отчасти, Наруто стал понимать айдолов, желавших как можно скорей преодолеть коридор из репортеров и представителей всевозможных фанбаз. Когда-то Узумаки презирал их за эту холодность и отстраненность, но, на самом деле, — именно сами фанбазы выстраивали огромную стеклянную стену, через которую нельзя было услышать и звука настоящего «я».       День, проведенный в компании с Кибой, как и затянувшееся затишье, казалось, сыграли благотворно. Наруто больше не казался себе пленником, получив некоторую свободу не только внутри корпуса трейни, но и за пределами. Не встречались надоедливые менеджеры, а телефоны послушно молчали (если не считать спама и выходивших, словно по расписанию, обновлений официального твиттера Мангеку). От него не требовали действий или объяснений, а усталость выбила, казалось, последнюю дурь.       Электронный ключ прокручивался меж пальцами под новую вирусную песню американской группы, напеваемую под нос. Наруто вышел из лифта, готовый потратить остатки вечера на работу над собственной песней, а после хорошенько поспать, чтобы с утра снова втянуться в марафон из двенадцатичасовых тренировок и, может быть, заглянуть в социальные сети перед самым сном. Он даже сделал пару шагов, но замер, услышав вместо привычной гробовой тишины знакомые голоса.       — Ты выглядишь в них как придурок!       — Но самый красивый придурок, не так ли?       — Щибаль…       — Фу! Как некультурно…       Шисуи смеялся и жался к стенке, уклоняясь от игривых ударов Обито. Уткнувшись в телефон, стоял рядом Саске и с полдесятка спортивных сумок, над которыми сидел Итачи.       Наруто почти забыл, что они жили в одном крыле. Быть может, это даже нормально  — встретить их вечером рядом с собственными дверьми: смеющихся и таких же, как и всегда. Не убитых горем или неподъемным моральным грузом ответственности за приписываемые действия, а таких, какими они представлялись.       — О!.. — Шисуи первый заметил Наруто и стянул фэнтезийные гогглы на лоб, чтобы убедиться в правильности знакомства. — Аньен… эм, Наруто!       Он махнул рукой, не оставляя шанса сделать вид, что их не заметили. Наруто улыбнулся, даже шире, чем хотел на самом деле, и спрятал руки в карманах, подходя ближе.       — Шисуи-хён, Обито-хён, — вместо приветствия кивнул Узумаки. — Итачи-хён, Саске.       Саске лишь бросил холодный взгляд и вновь уставился в телефон, решив побить новый рекорд в межгалактическом вторжении. Наруто не ожидал чего-то особого, но тот мог хотя бы сделать вид, что рад встрече, как, например, то сделал его брат — лениво вскинув раскрытую ладонь над головой.       — Долго ждал? — с излишней веселостью обратил на себя внимание Шисуи.       — Что? — Наруто нахмурился, не понимая, о чем идет речь.       — Он спрашивает, долго ли ты ждал нас, тупица, — на одном дыхании, напыщенно и с вызовом выпалил макне, опустив ладонь с телефоном и смотря с укоризной. — Или ты уже забыл, зачем здесь?       Настроение, в последние дни поднявшееся из пучин раздумий и в кои-то веки вернувшееся к знаку плюс, в миг было испорчено. Наруто не понимал, чем заслужил такое отношение, ведь он ничего не сделал.       — Я здесь живу, — на ходу меняя тактику, буркнул Наруто. Он протолкнул кулаки глубже в карманы, сжимая сильнее магнитный ключ.       Саске не верил. Он криво оскалился, обнажая ровные белоснежные зубы, и приподнял подбородок, готовый то ли огрызнуться, то ли отвернуть голову.       Его лицо казалось нездоровым и серым без правильного освещения, а синие отблески спортивной толстовки только усугубляли тени. Он выглядел дерьмово для айдола, и дело было не только в темных кругах под глазами и припухших не пойми от чего веках. Дело в поведении, которое тот себе позволял.       — Тогда, может, откроешь дверь? — перетягивая одеяло внимания на себя, отозвался восседавший над раскрытыми сумками Итачи. — Похоже, мы потеряли последний электронный ключ.       Обито буркнул под нос что-то вроде «я ж говорил», а Шисуи с готовностью предоставил место перед замком. Только Саске смотрел так, словно ждал, когда индикатор мигнет красным и скажет, что в жилое крыло стаффу проход закрыт.       Но магнитный замок щелкнул, раздался короткий писк и зеленая лампочка приглашающе замигала. На мгновение Наруто вдруг поверил напыщенной самоуверенности засранца, и не смог отказать себе в удовольствии победно щелкнуть языком и с удовольствием заметить странный блеск глаз.       — Я говорил, что чудеса случаются, — водрузив на плечо спортивную сумку, сказал Шисуи, проходя вглубь жилого сектора. Он щелкнул пальцами по стеклам громоздких очков, так и оставшихся на лбу.       Это было бы забавным, если бы не было столь неподходящим для их положения.       Айдолы тащили за собой сумки, словно только вернулись с промоушена из другого города или страны, а не из подвального этажа соседнего здания. Наруто придержал дверь, давая Итачи время засунуть вывернутые вещи обратно и зайти последним из всех.       — Вас вызволили из подземелья? — попытался пошутить Наруто, но Итачи только слабо улыбнулся и сказал что-то вроде «можно сказать и так», а после прошел вперед, к остальным.       Несмотря на оказанную помощь, Наруто вновь оказался в хвосте. Не у дел.       — Раз уж теперь ты живешь с нами, — голося на весь коридор, развернулся к Наруто лидер, ступая на память — спиной вперед. — Может, выберешь комнату с Саске?       — А ты? — резонно поинтересовался Обито, ступающий рядом. — Разве не ты с ним живешь?       — Я перееду к тебе-е, — с удовольствием растягивая слова, заявил Шисуи и снова (как и минуту назад) повис на шее у хёна. Под сдавленый смех, Наруто все же заметил, что Обито до сих пор припадает на одну ногу, и Шисуи тут же подставил тому плечо, продолжая шутливую перебранку. Похоже, те были как они с Кибой — поддержкой и опорой.       Или хён-лайном Мангеку.       — Спасибо за предложение, — попытался поддержать общий настрой Узумаки, — но я подожду, пока у Саске кончатся месячные.       Судя по взглядам, вмиг обратившимся к нему, надо было подумать, прежде чем сказать. Они не настолько близки, чтобы шутить о подобном. Но Наруто не был бы в этом месте, если бы не поддавался мимолетным желаниям.       Так и теперь.       Короткий обжигающий взгляд, которого он добивался, стал сигналом того, что он попал в яблочко. Похоже, восстановление справедливости заставило ликование зародиться внутри и растянуть улыбку.       Или, возможно, он все-таки соскучился по засранцу.       — Мы все чертовски устали, Наруто-а, — подал голос Итачи, и было в этом что-то осуждающее. Наруто попытался убрать с лица самодовольную улыбку. Наверное, он все-таки переборщил с откровенностью шуток. — Завтра много работы.       — Вас заставляют подземный ход копать, что ли? — не удержался Узумаки, думая, что хотя бы этим развеселит Итачи. Но тот плелся впереди со всеми этими своими сумками.       Наруто вдруг осенило — он перехватил одну (на вид самую громоздкую) из рук Итачи и пошел рядом. Тот посмотрел так, словно воспринял эту помощь как оскорбление. Все же, он не кисейная барышня, которой нужен уход и внимание. Разве что «внимание! я ухожу».       Он даже усмехнулся себе под нос от заплесневелого юмора, но после сделал вид, что закашлялся. Остальные, похоже, были слишком вежливы, чтобы заметить неудачную ложь.       — Мы завтра туда не пойдем, — вскинул над головой руки Шисуи и потянулся, словно сейчас было раннее утро, а не вечер. — У нас интервью.       Обито взглянул на лидера, словно тот должен был остановиться и замолчать. Но Шисуи лишь пожал плечами и продолжал идти, беззаботно закинув руки за голову. Приподнявшаяся спортивная куртка обнажила спину и алые пятна, готовые переродиться синяками.       — О, значит период тишины заканчивается? — с энтузиазмом подхватил Наруто. Исчезновение Мангеку из эфиров национального телевидения, с уличных билбордов и предзаписи утреннего шоу. Это обсуждали в сети едва ли не активней, чем скандальные домыслы Акацки.       Фанаты долго могли становиться грудью, защищая честь биасов, но даже они желали получить ответы. Агентство и так слишком надеялось на их инертность, но долго так продолжаться не могло. Наверное, за дверьми переговорных и маленьких офисов велись настоящие мозговые штурмы и баталии, в которых ему, как одному из стаффа, делать-то и нечего.       Во взглядах парней читалось, что им уже рассказали о стратегии, которой будут придерживаться (и не надо убеждать, что то идет от чистого сердца). Наруто оставалось только надеяться, что компания сделала правильный выбор.       — Да-а, — недостаточно уверенно протянул Шисуи, смотря на закрытые двери вдоль коридора, словно те могли оказаться внезапным порталом в другое место и время. — Думаем, они готовы выслушать.       — Тем более, в этом нет нашей вины, — добавил Обито.       Наруто посмотрел на старшего — тот выглядел весьма решительно для своего образа — и кивнул.       — Мы и так отбились от расписания промоушена, — подал свой голос Саске. И звучало это с таким раздражением, словно виной всему был именно Наруто, а не собственное желание окунуться в мир тайных желаний и разврата (как назвал это один из таблоидов).       — Об этом расписании и знаешь только ты, — фыркнул себе под нос Наруто. Он даже шаркнул ногой по полу и остановился, когда остальные пытались пройти внутрь их общежития.       — Зато о том, где мы были — полмиллиона людей.       — Хватит, — шипит из глубин коридора Шисуи, и Наруто кажется, что этот спор уже происходил между лидером и макне раньше. Остальные хранят молчание, стаскивая с ног обувь, кидая сумки. Одна из них так и осталась в руках у Наруто.       — Если не сказать сейчас, то он так и будет… — начал было Саске.       — Это не так важно.       — Не так важно, как что? — повысил голос младший, хотя по своему статусу — не должен. Не должен смотреть так на старшего по возрасту и положению, не должен перечить ему, словно вдруг они решили разыграть яджа-тайм (прим. — ролевая модель поведения, когда младшие ведут себя по отношению к старшим, как должны вести себя старшие — к младшим, т.е. неформально и менее уважительно). Но Саске, похоже, говорил это не Шисуи, на которого смотрел в упор, а Наруто.       Это чувствовалось по напряжению, по поджатым губам лидера, растерявшего вмиг всю свою непосредственность и беззаботность. По выпрямившемуся в полный рост Обито и Итачи, безмолвно перехватывающему ручки спортивной сумки, о которой он уже и думать забыл.       — Называй вещи своими именами, хён, — смотрел снизу вверх Саске. — «Ты облажался с Акацки, мелкий, и теперь нам всем огребать». Это хочешь сказать? Только вы не святые. И ты тоже — не святой.       Было ощущение, словно ударили поддых. Наруто дернулся, когда последние слова хлестнули его по лицу. Саске смотрел на него в упор, уперто поджимая губы.       Обида и обвинения перехлестывались друг с другом, пока не остановились на том, чьей вины-то, по сути, в их вынужденном молчании нет. Наруто сморгнул, словно это могло оказаться ошибкой. Это должно быть ошибкой, профессиональной попыткой уйти от нежелательной темы, но, когда ты чувствуешь свою вину — все происходит иначе.       — Я?       Но Саске не слышал вопроса, произнесенного одними губами. Он одернул руку кого-то из хёнов, легшую на плечо, старающуюся задержать на месте, сделал шаг навстречу и дернул подбородком. В этот раз ни ехидства, ни уничижительной снисходительности. Саске выглядел так, словно действительно нашел корень собственных бед.       — Сливаешь информацию о нашем камбэке, а потом улыбаешься и любезно помогаешь дотащить чертовы сумки!..       — Саске…       Он даже не посмотрел в сторону Обито.       — Ты отдаешь мне свой телефон, думая, что я совершу пару звонков по нему и ты передашь их заинтересованным? — голос повышался, становясь все хлестче и жестче. Саске не зря называли упертым. Только теперь совсем с другой стороны.       Еще один шаг — и Наруто оказался по ту сторону двери. Он не понимал, о чем ему говорят, что за грехи приписывают. Да, он давал телефон, но только лишь потому, что получил сообщение от матери.       Молчал Шисуи, сбитый с толку такой подробностью, внимательно смотрел Итачи, и только Обито пытался вновь схватить разошедшегося за плечо. Они явно устали и не рассчитывали на подобные выходки. Но Саске уже завелся, дошел до той самой грани, когда слова льются нескончаемым потоком.       — Я… я не хотел этого, — не понимая беспочвенных обвинений, попытался объясниться Наруто. В глазах остальных не было поддержки. Казалось, они тогда поговорили и поняли что-то особое друг о друге, позволили понять себя лучше. Но что же теперь? — Я никому ничего не говорил.       Саске прыснул и отвел взгляд в сторону, скалясь от невеселого смеха.       — Я правда н-ничего не хотел! — вскинул руками Наруто, придавая своим словам объема. Как еще доказать свою правоту и чистоту намерений. — Я только хотел, как лучше!       — Поэтому слил информацию о поездке в Норвегию?!       Тишина вышла звенящей.       Наруто сморгнул, безмолвно пошевелил губами и уставился на остальных. Те выглядели устало, но ни в одном лице не было молчаливого сожаления о сказанном. Тесно сжатые челюсти Обито и вовсе высказывали согласие с вырвавшимся наружу обвинением.       Воздуха стало нехватать. Наруто искал взглядом поддержки, не понимая, почему ему никто не верит. Почему все уверены, что он виноват в утечке информации, о которой и вовсе слышал впервые?       — Не думаю, что сейчас в этом есть смысл, — выступил вперед Шисуи. Он потянулся рукой к собственной шее, потянул за ворот фирменного худи и прикрыл собственной спиной Саске. Лидер, старший не по возрасту — положению, по объему ответственности на плечах. Умный, хоть и пытался это скрывать за несерьезными самовлюбленными шутками. Сейчас он был тем, кто пытался развести их по углам. — Мы все устали за эти дни.       И все же, Шисуи не говорил, что это неправда. Наруто бессильно поджал губы и опустил глаза. Пальцы сжались в кулаки. Влажные, неудобные.       — Нам всем нужно отдохнуть, — заключил Шисуи, а после схватил за ручку двери, потянул ее на себя и на секунду замер, чтобы растянуть губы в слабой извиняющейся улыбке: — И спасибо за то, что помог попасть домой.              День не задался с самого утра. Казалось, что мироздание решило прокатить на американских горках: причем сейчас был тот самый «вниз-вниз-вниз» и шансы на долгожданное «вверх» и улетную петлю в воздухе становились ничтожными.       Менеджеры, словно ушедшие на второй план, вдруг решили восполнить это упущение и наверстать все в возможные короткие сроки. Наруто буквально вытащили из постели, стояли за дверью в душевой трейни и не умолкали ни на секунду. Хотя именно тот, что болтал меньше всего (с большими глазами), оказался самым пугающим.       Запомнить его имени так и не удалось, но он долго разговаривал с Какаши-нимом, пока остальные давали рекомендации по внешнему виду и правилам публичных выступлений. Его трижды заставили переодеться и в конце концов принесли рубашку в желто-черную клетку, разрешив оставить нейтральную белую футболку под ней.       В какой-то момент казалось, что сейчас выскочит мужчина в темном костюме с портняжной лентой и станет мерить длину рукава, чтобы подготовить костюм для светского мероприятия, о котором сам Узумаки был ни сном ни духом.       — Я думал это у Мангеку сегодня сложный день, — невесело усмехнулся Наруто, когда они с Какаши остались наедине. Тот все еще смотрел на экран телефона, читая поступающие одни за другим сообщения.       — Может так, а может… — казалось, мысли собеседника были сейчас далеко от этой комнаты в главном здании. Здесь обычно обитало руководство, которое Наруто в лицо знал лишь благодаря котировкам акций, о которых говорят скучные бизнес-аналитики. Всего состава совета директоров, пожалуй, не знал никто. Поэтому, быть может, шаркающие каблуки в коридоре — это какого-то старикашки, что имеет в активах больше трети всего бизнеса.       Так вот, Наруто думал о чем угодно, кроме того — для чего его готовят. Все-таки, вероятность того, что это ради встречи с Яхико (ха-ха) или представления для дебюта (ха-ха-ха), кажется невероятной. Уж слишком суетились окружающие: мелькали перед глазами пиджаками и глажеными воротничками, словно то было не здание агенства, а офис Самсунг.       Лишь спустя час ожидания, после споров и препирательств, то и дело доносящихся до ушей, Наруто отвели в длинную комнатку, похожую на зал ожидания автовокзала: стальные стулья вдоль стен и отсутствие окон. Каждый шаг раздавался, подобно барабанной дроби. А около плотно закрытых стеклянных дверей слышался оживленный спор.       — У всего есть предел! — доносился срывающийся голос. — Это не то, во что я готов вкладываться!..       — Это позиция защиты…       — Защита, о которой вы так много говорите, на самом деле лишь измывание над ценностями страны, в которой мы все живем!..       — Ооноки…       — Это позор!..       Наруто растер руками колени, стараясь смотреть перед собой и делать вид, что не слышит ярого спора по ту сторону. Секретари стояли, словно привратники: в конце коридора, в углах. Они держали планшеты, выглядели уныло и серо. Казалось, становились частью скудной обстановки узкого помещения. Только что им оставалось, кроме как смотреть на Наруто, о котором, конечно же, и шла речь.       — Мне все равно как его зовут и откуда он вылез! Я вкладывал деньги в бренд, и там не было и слова о толерантности!..       Взгляды то и дело падали на него. Наруто улыбнулся, стараясь выглядеть как можно невозмутимей. Кому какая разница, что творится в переговорной? Они вообще не должны слышать обо всём этом.       Дверь распахнулась. Дальняя, не та, за которой продолжался спор.       Шаги от каменного пола разносились эхом. Сопровождающий еще раз кивнул Саске, но тот даже не сделал вид, что понял знак. Он прошел мимо пустых стульев, чтобы упасть на тот, что стоял рядом с Наруто, и выглядел так, будто чертовски был сыт каждой минутой, которую должен был провести здесь.       После того разговора, что случился между ними вчера, сидящий так близко Саске казался шуткой. Тот почти сполз со стула, закинул голову вверх и закрыл глаза, будто отключился от реальности и пытался приготовиться к чему-то более важному.       Наруто смотрел в упор, забыв о приличии и думая о том, стоит ли ему сменить место?       — … мы предоставим это как еще одно доказательство своей невиновности…       — Или нет.       — Это будет означать конец для «Мангеку».       — Мне плевать на «Мангеку»! — перебил грубый властный голос. — Это будет означать конец для всех нас.       — Что, теперь бросишь меня на глазах у всех? — вернул из-за двери в коридор Саске. Он снисходительно щурился, скривив одну из своих саркастических усмешек, и следил за растерянностью на лице Наруто. Он тоже слышал каждое слово по ту сторону двери и решил подлить масла в огонь.       — Почему? — выпалил, обороняясь, Наруто, запоздало закрыв рот.       Нельзя было поймать себя на крючок обещаний. Но он из тех, кто сначала говорит, а потом думает. К удовлетворению, похоже, собеседника. Саске, как будто так и должно быть, протянул руку, сжал чужую ладонь, провел пальцем по косточкам. Весьма уверенно и даже грубо.       Наруто рефлекторно дернулся, но хват был крепким и цепким. Это смотрелось странно: красивые пальцы с ухоженными ногтями на его золотистого цвета коже. Саске тоже смотрел на их руки, думая о чем-то своем.       — Знаешь сказку про муравья и кузнечика?       Серьезно? Наруто поднял взгляд, но не похоже, чтобы это было шуткой.       — Трудолюбивый муравей и легкомысленный кузнечик, замерзший зимой? Хм, кажется помню.       Саске кивнул, развернул руку Наруто к себе ладонью, а потом опустил на свое бедро. Просто, без всякого смысла.       — Все считают, что муравья спасли сделанные им запасы, но на самом деле… — Учиха замолчал, то ли подбирая слова, то ли пытаясь отделаться от мыслей, которые должны им завладевать в такой ситуации. — … На самом деле, у кузнечика не было и шанса пережить зиму. Было бы глупо заставлять его жить, как муравья.       Саске усмехнулся, поднял темные глаза, в которых плясали странные отблески. Надо уметь читать их. Но Наруто был не силен в чужой психологии. Он смотрел на Саске и не понимал, чего тот хочет.       Возможно, это должно быть знаком, вербальным способом что-то сказать. Но он лишь ощущал ровные гладкие ногти, мягкие подушечки теплых пальцев на своих и стянутое тканью бедро.       Хлопнула дверь в переговорную, и высокая тень замерла прямо за ними.       Наруто так и не смог оторвать взгляда от Саске, вырвать руку, все еще не в силах разобраться, кто же из них двоих муравей, а кто — кузнечик. Есть ли смысл пытаться пережить надвигающуюся на них зиму, или, быть может, стоит попытаться взять от жизни все?       Вдруг другого шанса и не представится.