Найти свою Леди

       (*От автора: А вот и обещанный подарочек, с пылу, с жару!       Надеюсь, вы уже соскучились по Люке и Кагами? *)       Короткий аккорд, сорвавшийся с гитары, тут же унесло прочь порывом ветра — тем же самым, что только что выхватил из чьих-то рук лёгкий платочек, собственно и послуживший очередным источником вдохновения для парня с голубыми кончиками волос и его спутницы.       — У тебя пальцы вообще никогда не устают?! — с независимым видом обронила Кагами, исподтишка наблюдая за чужими ловкими руками, почти нежно скользившими между ладами.       — Разве что мой медиатор, — позволил себе ответную усмешку Люка. — Но, если ты настаиваешь, — и он одним стремительным движением скинул с себя инструмент и уже почти убрал его в чехол, когда чужая рука весьма жёстко схватилась за гриф.        «И как только ему так удаётся выводить меня из себя?!» — билось в сознании Кагами. — «А что самое обидное, это даже полноценной провокацией нельзя назвать! Просто вежливый ответ на завуалированную просьбу! Мою же просьбу!»       — Я не это имела ввиду, — с большей холодностью, чем требовалось, произнесла фехтовальщица. — Ты можешь продолжать играть, сколько тебе заблагорассудится — меня это нисколько не раздражает. Скорее, просто никак не могу привыкнуть, что ты так быстро перескакиваешь с мелодии на мелодию.        «И ведь всегда в тему перескакиваешь!»       — Но ведь у меня и в самом деле могут уставать пальцы, — он со всё той же мягкостью коснулся чужих пальцев и, вопреки желанию самой девушки, без какого-либо сопротивления убрал её ладонь с гитары. — Я же живой человек, в конце-то концов.        «Ах ты…»       — Скользкий змей! — процедила она сквозь крепко стиснутые зубы так, чтобы это услышал только ненавистный спутник.       Он повернулся к ней и неожиданно медленно распахнул глаза — как раз с такой скоростью, чтобы она успела утонуть в их лазури ещё до первых звуков, сорвавшихся с его губ.       — Огнедышащий дракон, — жарко выдохнул он ей в лицо в ответ, и фехтовальщица поняла, что не может пошевелиться!       Только вот от чего, от гнева, или от… ожидания продолжения?!       Словно почувствовав («Да какой уж там «словно»?!) чужое состояние, этот аспид, этот элегантный убийца, лишающий своих жертв воли, вновь скользнул мимо. Похоже, он был всё ещё недостаточно голоден, чтобы сразу наброситься на добычу. Но вот поиграть с нею…       — Если ты думаешь, что это так легко сойдёт тебе с рук… — она всё же нашла в себе силы, чтобы развернуться и рвануть следом за этим несносным юношей.       — О чём ты? — он хитро глянул на неё из-под полуопущенных век. — Мне казалось, мы просто перечисляем животных из китайского цикла в обратном порядке! Кажется, дальше там должен идти кролик…       — Я японка! — ледяной голос разлился вокруг Кагами, мгновенно замораживая всё, до чего мог коснуться. Всё, кроме одного единственного молодого человека, словно бы одетого в броню.       — Мои извинения, — немедленно склонил он голову в почтительном поклоне. — Не хотел дразнить тебя упоминанием ваших вековых противников.       Самым мерзким было то, что уважение в его голосе было искренним!       Он играл на струнах души Кагами с той же лёгкостью, с какой до этого играл на струнах любимой гитары.       Рука рефлекторно дёрнулась к ножнам.       Вновь отсутствующим ножнам!        «Ксо! Ещё немного, и я потребую от д’Аржакура включить Люку в группу по фехтованию! Просто! Чтобы! Я! Могла! Врезать! Ему! Легально!»       — Прости, — с его стороны послышался тихий смешок, а на лице появилась мягкая улыбка, тут же чуть опустившая свои уголки, словно в знак извинения. — Ты просто такая живая в такие моменты. Так неистово горишь внутри, но при этом внешне стараешься ничего не выражать, что…       — ЗАТКНИСЬ! — рявкнула она, дёрнувшись в атакующем движении в сторону собеседника.       Парень едва успел отшатнуться, а на его лице наконец-то проступило столь желанное для девушки выражение… нет, не страха, но некоторой напряжённости. Словно он и в самом деле был готов отступить ещё дальше.        «Если он и не испугался по-настоящему, то хотя бы понял, что перегнул палку!» — с ноткой удовлетворения подумала про себя Кагами, вновь выпрямляясь и восстанавливая неожиданно сбившееся дыхание.       И тут же поймала себя на мысли, что ей действительно нравится подобное «внутреннее горение».       А потом пришло жуткое осознание, что огонь этот рождается не только гневом.       Ох, далеко не одним им!        «Ксо-о-о-о-о! Ну вот как он может побеждать, даже когда поле битвы остаётся за мною?!»       Девушка с независимым видом вздёрнула подбородок и, вновь развернувшись, пошла прочь.       Куда?       Да куда угодно, лишь бы подальше от этого странного, непонятного, жестокого, этого… манящего Люки!       А дьявол с гитарой за спиной, попирая все устои и правила приличия, следовал за нею со стороны правого плеча.       Между ними повисло непродолжительное молчание.       Когда он хотел, Люка мог казаться совершенно незаметным — гнетущая аура присутствия этого коварного змея, казалось, отпрянула назад, вовсе оставила Кагами, но от того становилось лишь ещё страшнее. Подобным образом вода отходит от берега. Только не в отлив. А перед цунами.       — Ты, кстати, решила что-нибудь насчёт бала?       Она развернулась так резко, что, будь её волосы чуть длиннее, они бы плетью заехали по этой наглой физиономии, по этим бездонным глазам, по этим губам, которые так и хочется…       Палец самым настоящим клинком упёрся в чужую грудь.        «Ходят слухи, что Леонардо да Винчи одно время специально отращивал ногти, чтобы использовать их вместо хирургических инструментов, когда препарировал трупы в исследовательских целях», — в памяти девушки всплыла неуместная, но вместе с тем весьма желанная мысль.       — Даже. Не. Надейся! — раздельно произнесла она, подкрепляя каждое слово коротким тычком в чужую грудь.       — Не надейся на что? — и вновь в самой глубине этих чёртовых завораживающих глаз разгорался хищный, игривый, гипнотизирующий огонёк. — Приглашение на выступление на дискотеке я уже получил, а в ваши девичьи вопросы подготовки — вроде выбора платья, кавалера, или принципиального решения, идти на бал или нет — у меня и в мыслях не было лезть. Разве что поинтересоваться. Но, видимо, любопытство моё оказалось неуместным, — он медленно поднял голову, взгляд его устремился куда-то за спину собеседницы, а в следующую секунду глаза тревожно распахнулись, на лице проступила тень беспокойства.       Слишком некрасивого, чтобы быть очередной ловушкой.       — Извини, — совершенно другим, нисколько не обволакивающим (скорее даже каким-то сухим, деловым) голосом произнёс парень и, легчайше коснувшись чужого плеча, словно прося дать ему путь, устремился куда-то прочь от собеседницы, оставляя ту в совершенном недоумении.

***

      — Ой, да вы издеваетесь! — буркнула себе под нос Маринетт, когда ноги сами вывели её на набережную недалеко от родного коллежа. — Как будто я днём на него мало насмотрелась!       Конечно, для кого-то покажется странным, что человек, способный перевоплотиться в супергероя и мчать до дому по прямой, предпочитает головокружительным перелётам с крыши на крышу неспешную прогулку по улочкам.       Ну что ж, видимо, этот кто-то просто слишком плохо знает Маринетт Дюпэн-Чэн.       Во-первых, она искренне любила свой город, черпая в нём бесконечное вдохновение, и не упускала ни единой возможности, чтобы запастись новыми идеями от него. Собственно, она и сейчас сжимала в одной руке любимый блокнот для набросков, у которого — вот ведь незадача! — только сейчас заметила небольшую трещинку на корешке обложки.        «Надо будет дома подклеить», — машинально сделала она себе пометку.       А во-вторых и, пожалуй, это было главным, подобное поведение отдавало неким позёрством и нехваткой чувства ответственности.       Как же, тебе ведь суперсилы доверили не просто так, а чтобы ты использовал их по прямому назначению!       Как бы дико это не звучало, но в тот раз, когда Хлоя присвоила себе Талисман Пчелы, Маринетт злилась на одноклассницу куда как больше, чем на Бражника! Тот хотя бы отыгрывал роль злодея, пытающегося собрать все талисманы, стать всемогущим, захватить мир, ну или чего уж там у него на уме, и использовал для этого свой талисман и своего квами по прямому назначению. Да, использовал во имя зла, да, каждый раз без жертв обходилось лишь чудом, но всё же это было правильнее, чем желание банально выпендриться перед парижанами и показать, «кто тут крутой».       Маринетт пришлось приложить некоторое усилие, чтобы разжать кулаки. Тем более, что от подобного приступа ярости корешок блокнота треснул ещё сильнее.        «Да что ж со мною такое творится, а?!» — вспыхнула в голове тревожная мысль. — «Это же ненормально! Хлоя только что — без всяких там оговорок — помогла мне с платьем, а я припоминаю ей грешок из самого начала её супергероической карьеры! Это всё равно, что публично отчитывать меня саму за то, что в самый-самый первый раз я не Очистила акуму у Каменного Сердца, то есть, у Айвана!»       Хотя, по секрету, сама-то Маринетт как раз периодически корила себя за тот случай — как знать, не соверши она тот промах в первый раз, не стали бы парижане относиться к ней с бо’льшим внутренним доверием? И, может, тогда им бы хватило собственного духу и уверенности в своей героине настолько, чтобы не поддаться на уловку Вольпины, с которой и началась вся заварушка на День Героев?       Но винить других?       Справедливости ради, периодически она и сама перегибала палку в спорах с Хлоей — теперь всё более редких — и Лилой — увы, если и редких, то значительно более жёстких. Но, во-первых, практически каждый раз после подобного, пусть и с запозданием, но она испытывала чувство вины за содеянное. А во-вторых, она ни разу не использовала в подобных спорах свои суперсилы!        (Ладно, ладно, один разок было — когда изобличала Лилу во лжи в её первый день в коллеже, но она тогда ведь выступала уже в качестве ЛедиБаг, да?)       И вообще, эти две девушки (ну, хорошо, в последнее время преимущественно вторая из них) всегда были не только её личными проблемами, но и занозами всего класса, если не Парижа в целом. Хотя в случае с Лилой уместнее была аналогия с ядом. Сладким на вкус, неторопливым в своём действии, но безусловно смертельным!       Чей-то громкий крик вывел её из раздумий.       Девушка машинально вскинула голову и огляделась по сторонам, выискивая, не нужна ли кому-то помощь, не объявился ли в городе новый акума?        «Кстати, что-то Бражник зачастил на этой неделе — буквально ни дня без очередной атаки…»       Но тут ей на глаза попалась парочка — причём, похоже, отнюдь не в числительном смысле! — прогуливавшаяся недалеко от коллежа.        «Интересно, что это они тут делают?!» — спросила она себя, наблюдая за тем, как Люка идёт следом за Кагами, задаёт ей некий вопрос, а девушка в ответ резко разворачивается, чуть не заехав взметнувшимися волосами по чужому лицу, тычет в парня пальцем и что-то тихо, злобно ему отвечает.       Однако если столь жёсткая — на языке вертелась «острая» — реакция фехтовальщицы и была ожидаема, ответное поведение Люки наводило на определённые мысли.        «Неужели он… заинтересовался ею?!» — вспыхнула в сознании робкая надежда, незамедлительно разгоревшаяся в пламя адского замысла.        «Ха, мисс «восточное совершенство»! Даже если Адриан и не пригласил тебя на бал в качестве пары, лишняя перестраховка мне не помешает! Думаю, тебе будет чем заняться на время этого торжественного мероприятия! Как же удачно Нино пригласил туда ещё и Люку!»       Она вновь вскинула голову, буквально пожирая глазами парочку, встраивая её в свой план по захвату Адриана, как вдруг натолкнулась на чужой внимательный взгляд!       Несмотря на начинающиеся сумерки, Люка смотрел точно на неё, словно и не было метров, разделяющих их. Затем он лаконичным касанием отодвинул свою собеседницу в сторону и направился прямиком к Дюпэн-Чэн.       В его движениях не было ни тени угрозы — лишь некая скрытая решительность, но, тем не менее, девушка запаниковала — так, словно этот парень мог видеть её насквозь, чувствовать самые потаённые и гадкие порывы её души.       — Маринетт? — чужой голос был столь же встревоженным, как и выражение его лица.       — О-о, Люка! — она машинально вскинула правый локоть высоко вверх, одновременно растирая низ шеи, и отчаянно попыталась сделать вид, что только-только его заметила. — Вот это встреча! А что это вы тут в такой поздний час с Кагами делаете?! Неужели, очередное свидание? — вымученно улыбнулась она.        «Смутись! Смутись! Пожалуйста, смутись! Смени тему!» — взмолилась она мысленно.       — Кагами одалживала месье д’Аржакуру один из своих семейных клинков, но учитель забыл его в раздевалке, и теперь она ждёт, когда он вернётся и откроет свой кабинет, чтобы вернуть ей оружие. А у меня недавно кончилась репетиция с Нино, но увидев Кагами, я решил составить ей компанию, чтобы ей одной в надвигающейся ночи не оказаться.       Чужие глаза смотрели на неё твёрдо, но мягко. Голос не обволакивал, подобно тому, как это было на корабле или катке, но вместо этого он невидимой стеною застывал вокруг Маринетт. Не в качестве тюрьмы — нет, напротив, девушке стало даже чуть легче дышать — а в качестве некоей защиты, преграды, сломить которую не могло бы ни одно оружие в мире.        «Лучшая оборона — это нападение, говорите?!» — со злостью подумала она про себя.       Ну, и чего ты добилась, милочка? Он-то ответил! Причём по всему видно, что честно! А вот ты как теперь выкручиваться думаешь, а?!        «Чёрт, чёрт, чёрт! Ну почему я себя чувствую так, словно я преступница какая-то?! Да мало ли, по каким вообще делам я ходила, и почему именно возвращаюсь к своему дому со стороны коллежа?! Я же не виновата, что они буквально через дорогу друг от друга!»       Его губы разомкнулись, чтобы задать роковой вопрос, но вместо этого…       — Ты себя нормально чувствуешь? — его тёплая, шершавая, чуть огрубевшая от постоянной игры на гитаре ладонь почти невесомо коснулась её лба.       — Ч-что?! — выдохнула Маринетт, совершенно сбитая с толку.       И тут она краем глаза заметила, как в их сторону сделала шаг Кагами.       — Ах, вот оно как, значит, да?! — буквально прорычала Маринетт, жёстко отпихивая от себя Люку.       С учётом разницы в росте и весе, она скорее саму себя отодвинула прочь, но это её сейчас совершенно не волновало.       — Не удалось закадрить нашу Снежную Королеву — решил по-быстрому на меня переключиться, да?! Или так, чисто на всякий случай, запасной аэродром готовишь, м?! — она вперилась в чужое лицо, надеясь прочесть на нём страх, ужас, смятение от того, что его раскрыли, или хотя бы недоумение от столь беспочвенных обвинений, но…       Но вместо всего этого музыкант просто нахмурился. Нахмурился так, словно дирижёр, подошедший к группе исполнителей из оркестра и услышавший, что те безбожно фальшивят, несмотря на многочасовые репетиции.       — Маринетт, — его голос прозвучал чуть твёрже и требовательнее, чем до этого. — Что с тобою происходит? Что-то случилось?       — Да хватит уже ко мне с этими дурацкими вопросами приставать! Нормально всё со мною! Уйди, я спешу! — и она рванула с места, грубо толкнув собеседника плечом.        «Что случилось?! Ах, что случилось?! Запуталась я, вот что! — всхлипнула она мысленно, лишь плотнее сжимая губы и ускоряя шаг. — Да ещё и ты тут, со своим ореолом загадочности и музыкой, способной проникать прямо в душу!»       Она машинально плотнее прижала к себе свой блокнот.       Трещина увеличилась.       Маринетт побежала.       От чужого толчка Люка по инерции развернулся следом за Дюпэн-Чэн, глядя ей в спину слегка потерянным взглядом.       Сбоку к нему бесшумно подкралась Кагами, мечтавшая наконец-то взять реванш за весь это вечер.       — Что, очередная мышка оказалась неподвластной твоему гипнозу? — елейным голосом спросила она, намеренно растягивая слова, словно бы смакуя их.       Ответом были лишь сильнее нахмурившиеся брови и взгляд, ещё более цепко следивший за удалявшейся к пекарне девушкой.       Крылья носа, обрамлённого веснушками, дёрнулись.       — Тебе не кажется, — в голосе Кагами зазвучали яд и острые клыки фехтовальных сабель, — что несколько невежливо бросать девушку, которую ты последний час изводил одним своим присутствием, чтобы прямо у неё на глазах направиться к «хорошей знакомой», которая, похоже, восприняла твоё приближение весьма превратно, м?       — Это плохо, — неожиданно охрипшим голосом произнёс парень.       — Конечно, это плохо! — с уже неприкрытым сарказмом ответила фехтовальщица, вскидывая голову. — Воспитанные мальчики так себя не ве…       И осеклась, встретившись с чужим, абсолютно серьёзным взглядом.       — Кагами, у Маринетт проблемы, — объявил он как свершившийся факт.       Он вновь посмотрел в сторону пекарни, за дверьми которой только что скрылась брюнетка, и добавил.       — Я слышу в ней фальшь…       Никогда ещё столь простые слова не вызывали у японки столь сильного озноба.       А всего в нескольких шагах от них, за углом одного из домов, стояла хищница, уже вышедшая на охоту.       Она буквально в последний момент, на каком-то интуитивном уровне успела отключить на мобильнике звук и вибрацию до того, как тот тихо засветился в её ладони, высвечивая номер Сабрины.       — Алло? — приняла вызов Лила. — О, отлично! Умничка! Да, пришли мне, пожалуйста, адрес и телефон!.. Да-да, прямо сейчас, если можно, чтобы я с утра успела всё организовать… О, не волнуйся, уж я-то позабочусь, чтобы она уж точно получила своё! В смысле, платье…       И лиса, кровожадно ухмыльнувшись, неслышно скрылась в тени.       Лишь на опустевшей набережной Кагами, нахмурив брови, смотрела на Люку, повернувшего голову почти назад и теперь пристально изучавшего ничем непримечательный угол соседнего дома.