***
«Нет!» — собственный крик эхом звучал в ушах девушки. Осознание того, что она напрочь забыла о собственной квами, словно ударило девушку под дых. «Господи, да какая я вообще ЛедиБаг, если даже о собственной напарнице не могу позаботиться?!» — Прости, — донёсся до неё голос Кота. А теперь ещё и Кот наверняка винит себя в том, что именно из-за него пострадала её квами. Но ведь на самом деле причина была в том, что она попыталась пойти против своего Супер-Шанса! «Если бы я только не стала ломать комедию, а сразу же объяснила Коту, что и как делать, он бы смог подготовиться лучше, укрылся бы тканью ещё на крыше, а не заматывался в неё прямо в прыжке, и тогда бы… тогда бы…» — М-маринетт… — это было даже не голосом, а едва ощутимой вибрацией на кончиках её пальцев, в которые вцепились крохотные красные лапки. И это чувство едва не доконало девушку. — Сейчас-сейчас, подожди секундочку! — залепетала она, бережно вынув квами наружу и безжалостно опрокинув сумочку, вываливая всё её нехитрое содержимое на пол лишь затем, чтобы секундой позже самой вспомнить, куда именно делось последнее печенье. «Да я же собственными руками отдала её мадам Линжэ буквально за несколько секунд до её акуманизации!»* «Стоп-стоп-стоп! Но ведь у меня же ещё был набор макарон для трансформации в различных средах, и ведь ничего не случится, если я дам его квами сейчас, просто…» «Просто потому, растяпа, что ты оставила эту коробку в портфеле, который сейчас со-овсем в другом месте!» — Тикки! — всхлипнула девушка. — П-прости, у меня совершенно нет сладкого для тебя! Совсем! И когда казалось, что хуже уже невозможно, раздался тревожный писк снаружи.***
— Нет сладкого? — Кот чисто машинально повторил шёпот напарницы, игнорируя и писк собственного кольца, и то, что на крыше всё ещё были другие люди, поэтому он невольно вздрогнул от чужого ответа. — Извини, вообще без крошки, — послышался голос Люки. Нуар обернулся и увидел, как брюнет придерживает дверь, пропуская внутрь здания Кагами и мадам Линжэ. — Подождите! — неожиданно спохватилась японка, захлопав себя по карманам. — Мадам, извините, — вежливо кивнув, она отпустила чужую руку и направилась к Нуару. — Вот, — на узкой крепкой ладони покоился… — Сахар?! ** — вырвался у Нуара нервный смешок, когда он на одних инстинктах выхватил вытянутый пакетик из чужих пальцев. — Откуда?! — и тут же, не дожидаясь ответа от собеседницы, развернулся к надстройке, в которой скрывалась напарница. — Моя Леди, это подойдёт? — Д-думаю, да, — неуверенно отозвались изнутри. — И это в любом случае лучше, чем ничего, — дверь приоткрылась, в образовавшуюся щель скользнула тонкая девичья рука, и Кот немедленно вложил сокровище в чужую ладонь. Больше всего в этот момент Маринетт мечтала, чтобы она могла вновь схватить Нуара и больше никогда не отпускать его, но ей надо было кормить Тикки! И она отпустила чужие пальцы, лишь на краткий миг сжав их, пытаясь этим прикосновением передать всю признательность, что затапливала её до краёв. Но где-то в самой глубине души всё сильнее и сильнее клубился чёрный мрак: «Кагами оказалась готовой к этому лучше, чем ты! Снова лучше!» Глотая непрошенные слёзы, она попыталась открыть пакетик, несколько раз соскользнула пальцами с неподатливой упаковки и, не выдержав напряжения, рванула её прямо зубами, рассыпав при этом несколько бесценных гранул на пол. — Н-на, Тикки, ешь, — прошептала она, одной рукой придерживая безвольно свисающую головку своей квами, а другой — по одной ссыпая сахаринки в её приоткрытый рот. — Пожалуйста! Хрустальная капля, скатившись по щеке, встретилась с белёсым кристалликом на полу.***
— Да уж, Кагами, ты сегодня просто полна сюрпризов, — расшаркивался тем временем Нуар перед японкой. — Сперва сыр для меня, теперь вот это! Кажется, кто-то здесь претендует на звание официального поставщика Императорского Двора, то есть, Героев Парижа! Он нёс ещё какую-то чушь, и искренняя благодарность в его голосе смешивалась со странным чувством неловкости. Но, как ни странно, дело было даже не в том, что помощь ЛедиБаг сегодня оказывал кто угодно, кроме Кота, для которого это было больше, чем просто долгом. Вернее, не только в этом. Сам Адриан никогда не считал процесс кормления квами чем-то особенным или, тем более, «интимным». (Если, конечно, на секунду забыть о страстном придыхании Плагга при виде очередного непочатого кругляша камамбера.) И поэтому то, с каким трепетом, с какой мукой ЛедиБаг сейчас заботилась о своей квами, подсказывало парню, что отношения девушки с её магической помощницей гораздо глубже и теснее, чем у него с вечно голодным котом. «А что, если квами — вообще её единственная настоящая подруга?!» — мелькнула в голове жуткая мысль. Он спешно прогнал её прочь, но её место тут же заняла другая. «И насколько же тогда этично прямо сейчас обсуждать с Леди то, что ты задумал?» Кольцо пискнуло, погасив предпоследнюю подушечку и напоминая о неумолимом ходе времени. Нуар и Кагами синхронно уставились на смертоносное украшение. Кот закусил губу, явно не зная, как выйти из положения. Да, чёрт возьми, он был эгоистом и хотел остаться здесь, чтобы поговорить с ЛедиБаг наедине. Заметив чужие метания, Кагами тактично склонила голову. — Что ж, почту за честь быть полезной героям Парижа, — она вежливо улыбнулась и шагнула назад, не в силах признаться, что «спасительный» пакетик с сахаром оказался у неё почти случайно. — Надеюсь, у тебя самого ещё осталась порция для повторной трансформации? — О, вы были весьма щедры! Думаю, мне этих запасов ещё и на ужин хватит, — он отвесил дурашливый поклон. — Так что за мной должок. Но прямо сейчас я бы настоятельно советовал вам уйти отсюда, иначе, когда с меня спадёт маска, вы будете окончательно сражены моей красотой! «Ну вот кто меня за язык тянет, а?!» Кагами в ответ вновь улыбнулась, и лишь немногие увидели бы в этот момент грусть в самой глубине её глаз. «Красотою? Сражены? Ох, Адриан! Знал бы ты, сколь близок ты был бы к цели всего какой-то месяц назад…» — Пожалуй, мне лучше не пренебрегать подобной угрозой, — ответила она вслух и, развернувшись, пошла прочь, к ходу, ведущему внутрь здания. Проводив японку взглядом, пока она не скрылась из виду, Кот облегчённо выдохнул, и по его телу прокатилась волна обратной трансформации. Плагг, обычно тут же начинающий орать о том, как он умирает с голоду, просто буравил Адриана тяжёлым взглядом исподлобья. Словно не желая нарушать эту тишину, парень молча порылся в карманах и выудил откуда-то остатки сыра. Чертёнок беззвучным призраком забрал заслуженное лакомство и отлетел чуть в сторону, словно давая хозяину и другу немного приватности. Конечно, это было скорее жестом доброй воли или даже иллюзией, учитывая остроту его слуха, но Адриан был благодарен и этому. Скрипнула дверь. — Моя Леди? — позвал он, не оборачиваясь, хотя и так понимал, что никуда девушка из технической будки деться не могла.***
Гранула за гранулой пересыпалась в раскрытый ротик, и красное создание то и дело сглатывало живительную пищу, пока, наконец, её веки не дрогнули. — Тикки! — одними губами выдохнула Маринетт, и глаза её вновь заблестели влагой. — Ты жива! — Ну, формально, я умереть и не могу, — слабо улыбнулась букашка. — Во всяком случае, не в том смысле, какой в это слово вклады… — Молчи, дурёха! — девушка, размазывая слёзы по щекам, подхватила подругу обеими ладонями и прижала её к щеке. — Тебе силы беречь надо! — А можно, я их лучше не беречь буду, а пополню. Вашим фирменным печеньем с шоколадной крошкой, м? — квами охотно прижалась к чужой тёплой коже, отвечая на ласку. — Я тебе целый противень испеку! Лично! — неожиданно охрипшим голосом ответила Маринетт, чуть отстраняясь. — А вот это уже угроза! — серьёзно нахмурилась квами и, не удержавшись, прыснула, увидев реакцию девушки. — Ох, Маринетт, ты бы только знала, какой у тебя сейчас обиженно-потерянный вид! Кстати, ты мне и так уже торт обещала дать, так что… — Так что я вижу, что кому-то не так уж и плохо! — насупившись и залившись краской, пробурчала под нос брюнетка. — Хи-хик! — обронила она ещё пару смешинок, и тут же добавила извиняющимся тоном. — Прости, если напугала, просто в этот раз действительно оказалось несколько сложнее, чем обычно. Плюс, кто-то отдал мою последнюю печеньку кому-то постороннему. Так что мне пришлось сражаться, практически на голодный желудок! — О-ох! — выдохнула Маринетт, мысленно благодаря Создателя, что причина недомогания подруги оказалась гораздо более прозаичной, чем она успела себе придумать. «Если, конечно…» — Ты ведь мне не врёшь? В смысле, может, недоговариваешь чего-нибудь? В ответ Тикки лишь укоризненно посмотрела на неё и ехидным тоном заметила: — Вообще-то, кому-то неплохо бы сейчас не всяким многотысячелетним созданиям допрос устраивать, а подумать, как отсюда выбраться и уже наконец показаться на глаза всем своим знакомым, одна из которых, между прочим, авторша ЛедиБлога! — О-ох, точно! — схватилась за голову Маринетт. — Тикки, давай! — шепнула она, и знакомая красная волна окутала её. Чувства мигом обострились, и она в разы чётче услышала голоса, доносившиеся из-за двери. — …бы настоятельно советовал вам уйти отсюда, иначе, когда с меня спадёт маска, вы будете окончательно сражены моей красотой! — накатил бархатистый голос Кота. Сердце неприятно, ревниво сжалось, ведь Кот заигрывал с кем-то ещё! «Спокойнее, девочка, спокойнее! Не забывай, это в принципе стиль его общения, он ведь при тебе даже некоторым злодейкам глазки строил!» — Пожалуй, мне лучше не пренебрегать подобной угрозой, — в ответе Кагами героине почудилась лёгкая грусть, а секундой позже раздались удаляющиеся шаги японки. «Ну вообще, блеск просто! Она, значит, сперва достаёт откуда-то сыр для Кота, потом не даёт ему же отправиться на тот свет, пока непутёвая ты ловишь акуму и делаешь Чудесное Очищение, теперь вот вообще каким-то чудом находит пакетик с сахаром, спасая твою квами от голодного обморока, а в итоге что? А в итоге она покорно уходит, терпя каламбуры Кота, граничащие с приставаниями, просто чтобы сохранить его тайну личности! И это даже не получив банального «спасибо»!» «Кажется, кто-то здесь куда как более достоин звания Героини и Защитницы Парижа!» ЛедиБаг отчаянно тряхнула головой, прогоняя последнюю мысль, и поспешила исправить хотя бы то, что ещё было можно. Она решительно распахнула дверь, но тут же — словно в стенку врезалась, едва она увидела перед собою спину замершего на крыше парня, одетого в дорогой пиджак. Парня, которого во время сражения тут точно не было. По крайней мере, не в этом виде! «Вот чёрт!» — мелькнула в голове мысль, и девушка поспешно сделала шаг назад, словно щитом прикрываясь дверью от чужого силуэта, от «ненужной» встречи, от горькой правды! «А что, если я с ним когда-нибудь встречусь в обычной жизни?! Я же просто в глаза не смогу ему смотреть после того, как его чуть заживо из-за меня не спалили!» Сердце тут же сжалось в сладкой муке, ибо сейчас, пожалуй, она именно что мечтала встретиться с этим самоотверженным парнем в жизни! Встретиться, чтобы вновь влюбиться в него, но уже в него настоящего! — Моя Леди? — раздался его мягкий голос, и героиня невольно дёрнулась. «Да сколько уже можно, а?! Девочка, у тебя с твоими любовными увлечениями окончательно крыша едет! Ну, или злодейка-судьба издевается над тобою уже в открытую! Только ты рассталась с иллюзиями и детской влюблённостью в Адриана, нашла кого-то значительно более реального, досягаемого и, по-своему, даже более достойного… Как тут же слышишь голос «Ненаглядного Ангела Адриана» у первого же встречного-поперечного!» Поджав губы и зажмурившись, чтобы прогнать наваждение, она, наконец, ответила: — Д-да, Кот? — Я… я хотел спросить у тебя кое-что… Спросить совета… Я понимаю, что это низко, что у тебя катастрофически нет времени, а я сейчас в какой-то мере — да чего уж там, по полной! — мешаю тебе выйти, потому что у меня кончилась трансформация, но… — он зачастил, словно боясь, что его напарница действительно убежит от него, но на последних словах осёкся, сделал глубокий вдох и? наконец, продолжил. — Пожалуйста, помоги мне! Сейчас, когда я обычный парижанин из плоти и крови, а не полумифический герой! Я знаю, что иначе просто не решусь просить тебя о подобном. И что-то в его голосе, в его словах вновь заставило сердце девушки сжаться. Только на этот раз уже с болью. Кажется, наступал час расплаты за то, сколь небрежно она относилась к нему и его чувствам все эти годы… — Х-хорошо, — услышал он тихий, вымученный ответ. Она и близко не знала, о чём хочет поговорить с нею Нуар, но тем омерзительнее было ощущение, возникшее в груди. Такое, словно, уже зная, что впереди болото, она всё равно ускоряет свой шаг и не сворачивает с выбранного пути. Словно добровольно идёт в засаду… — Понимаешь, — она почувствовала, как двери с той стороны коснулась чужая спина. Девушка и сама присела у преграды, разделяющей их, привалилась к ней спиной и машинально выставила в щель руку. Чужие пальцы, лишённые привычных чёрных перчаток, оказались рядом и сплелись с её собственными в таком простом, таком привычном, таком естественном жесте! Она закусила губу, чтобы не дать прозвучать невесть почему рвущемуся наружу всхлипу. — Понимаешь, Леди, сегодня я тоже впервые испугался. Испугался, что рано или поздно не справлюсь, не успею, и потеряю дорогого мне человека. Осознание ударило девушку круче всякой молнии, пальцы сами собою сжались, наверняка причиняя боль напарнику, но она просто не могла одновременно контролировать и тело, и сердце. Которое, кстати, грозило вот-вот порваться в клочья. — Ты полюбил другую, да? — услышала она собственный голос, как слышат заключённые выносимый им приговор. — Я тебе… разонравилась? — Нцгх, — он цыкнул зубом, и в этом коротком звуке уместилась вся досада, захлестнувшая парня. «Чёрт возьми, ну я же не хотел вот так вот, с места в карьер! Я надеялся, что всё пройдёт как-то более… плавно и мягко, что ли?» «О! Плавно и мягко, говоришь? Конечно, парень, пять баллов! Сперва несколько лет доводить героиню в красном постоянными приставаниями. А тут — бац, такой, типа, извини, я втрескался в другую!» — звучавший в голове голос поразительно походил на Плагга. «Я не говорил этого!» — попытался он парировать во внутреннем диалоге. «Зато она это сказала! И куда как более прямым и честным текстом, чем это планировал сделать ты!» — припечатал мысленный собеседник, не оставляя ему ни единого шанса на оправдание. — Всё… всё не так просто, — с мукой, вызванной ложью перед своей напарницей и перед самим собой, произнёс парень. «Нет, парень, всё как раз-таки очень просто! Ты разбил ей сердце, дружище! Может, слышал когда-нибудь о никотиновой зависимости? Да, формально это — яд, гробящий организм и отвратительный на вкус, но, чёрт возьми, яд, вызывающий привыкание! Вот теперь пойми, что твои постоянные подкаты были ничуть не лучше ежедневной пачки сигарет!» — Миледи, пожалуйста, не подумай ничего дурного, — начал вслух оправдываться парень, уже чувствуя, что с каждым словом лишь сильнее затягивает узел проблем на их отношениях. — С тобою я душой и телом, ты — моя вечная напарница, мой долг и моё призвание, но… Он предпочёл бы откусить себе язык, чем позволить сорваться с него этому последнему «но», однако сказанного было уже не вернуть. — …но сердце твоё с другой, да? — в словах героини слышалась печаль и горечь. Понимающая печаль и горечь! «Господи, ну и урод же я! Она же не просто понимает меня! Она готова меня с этим принять!» Сердце противно сжалось, образы двух милых сердцу брюнеток стали неожиданно сходиться воедино, мерцая и замещая друг друга в режиме бешеного стробоскопа, вызывая адскую головную боль, грозясь в любую секунду либо свести с ума, либо принести некое Откровение, которое разом решит все его проблемы, но… — Расскажи мне о ней… Пожалуйста. Он так и видел слёзы в её глазах, причём даже без подсказки в виде едва различимого всхлипа. «Но я должна испить эту чашу до дна!» — билось в сознании девушки. «Господи!» — в безмолвной муке она запрокинула голову, касаясь макушкой полотна двери, и прикрыла глаза, позволяя слезинкам скатиться по щекам. — «За что мне эти испытания?! Почему любовь и взаимность бегут от меня, словно прокажённые? Была ли моя одержимость Адрианом расплатой за то, что я вовремя не разглядела чувств и искренности Кота ко мне? А то, что теперь и сам Нуар отворачивается от меня — не мой ли отказ от «выбранного ранее» Адриана тому причиной?!» «Буриданов осёл, любовное переиздание!» — фыркнул внутренний голос, похожий на Алью. — «Кажется, кто-то так долго мучился с выбором, что теперь останется вовсе без какого-либо варианта!» «Или теперь самое время, пожав хвост, попытаться вновь вернуться к модели-блондинчику?» — обожгла сознание ехидная мысль. — «Не боишься, что этот принц от моды побрезгует «объедками», а?!» — Просто расскажи мне, какая она? — выдохнула Маринетт, сглатывая слёзы, и грудью кидаясь на амбразуру. Горькие лекарства всегда лучше пить залпом, за один раз… — О, — вздохнул собеседник, и она буквально физически ощутила, как взгляд его стекленеет, устремляясь в бесконечность, устремляясь к образу его новой избранницы. — Она просто чудесная! Эпитет, непроизвольно сорвавшийся с его губ, раскалённым клеймом врезался в её память. Адриан не знал, сколько времени он говорил. Субъективно казалось, что прошёл не один час, хотя на деле, разумеется, не минуло и десяти минут. Он говорил и говорил, воплощая в словах весь тот восторг и благоговение к своей новой возлюбленной, всю прелесть которой он понял лишь сейчас, когда едва не лишился её! Перед внутренним взором проносились все те недели, месяцы и годы, что были озарены неприметным ранее счастьем их совместного общения, вспоминались и становились ярче её бесконечный позитив и неуёмная энергия, её извечная готовность помочь и отчаянная попытка дружить со всем миром, включая даже Хлою! Он рассказывал о напористости, о талантливости, об ответственности, о колоссальном скрытом потенциале, впрочем, не упоминая при этом ни единой детали, по которой можно было бы узнать имя Маринетт Дюпэн-Чэн, но вот её образ… Это было подобно статуе, обращённой к зрителю спиною, и хотя лица не видно, спутать её невозможно ни с одной другой статуей в целом мире. Статуе, рядом с которой хочется жить, просто чтобы вновь и вновь смотреть на совершенство её форм и линий, даже если лицо её ещё не открыто… И тут в его сознании всплыло ещё одно воспоминание! Событие, случившееся каких-то часов пятьдесят назад, или около того, и он понял, что окончательно теряет голову по своей богине, по своему идеалу!***
Чужие слова плетью били в душу, лились нескончаемым потоком, в котором она задыхалась и тонула, но ЛедиБаг понимала, что если она не выслушает это сейчас, то лишь отсрочит собственную пытку и казнь. И не факт, что, вернувшись к этой же теме позже, не сделает себе ещё больнее! Он не произнёс ни единого конкретного слова, не назвал ни единого увлечения своей новой пассии. Но этого и не требовалось, чтобы мрачная уверенность, с самого начала разговора копошившаяся где-то в глубине души, не разрасталась с каждым новым звуком его голоса. Напористость. «О да, в этом ей не откажешь! Она способна идти напролом! Чего только стоит одна отчаянная попытка пробиться в фехтовальную группу к д’Аржанкуру?!» Талант. «И ведь в своём деле она — действительно признанный мастер, с которой мало кто может сравниться! Даже взрослые мэтры этой области склоняются перед её наработками и опытом, несмотря на юный возраст!» Ответственность. «Вот уж действительно, она сознаёт «цену» своим словам и понимает, к каким последствиям приводят её действия, а если и совершает ошибки, то всегда с готовностью берёт ответственность за них на себя. Не только ответственность неверного выбора, но и ответственность исправления всех негативных последствий!» — И знаешь… — хрипотца в чужом голосе подсказала измученной ЛедиБаг, что её пытка близится к концу. Хочет того её «безымянный» и «неизвестный» собеседник или нет, но сейчас он расскажет нечто, что раз и навсегда откроет Маринетт глаза на правду жизни. Прямо сейчас он либо подтвердит все её подозрения, либо развеет их пеплом по ветру, не оставив даже намёка на то, что все эти домыслы могли бы быть правдой. — …знаешь, кажется, я только сейчас понял, насколько был слеп всё это время! Хотя, чёрт возьми, мог бы прозреть ещё в этот вторник! От её собственной призрачной надежды на лучшее остался последний, тончайший волосок, ещё удерживающий всю эту громадину мечты. Волосок, прямо сейчас обращающийся в небытие! — Видела бы ты, как она себя вела во время нападения Фемиды-Олимпии. И ЛедиБаг устало прикрыла глаза. Слёз не было. К чему это? Слёзы — всего лишь способ унять стресс, снять напряжение, особенно от страха перед будущим или неопределённостью. Но зачем теперь эти слёзы, если, пожалуй, худший её кошмар уже стал реальностью?! — Она… сражалась с нею, да?! — прошелестел вздох, грозивший стать последним для девушки. А перед мысленным её взором стоял образ натянувшей лук Кагами, даже без каких-либо суперспособностей, даже с искалеченной ногою осмелившейся бросить вызов злодейке.***
Адриан закусил губу. «Чёрт возьми! Так проколоться?! Впрочем, сам виноват! Уж такую-то подсказку не понять Леди просто не могла! Может, её и не было в зале в самом начале битвы, но уж знаменитую-то запись она просто обязана была потом увидеть!» «Маринетт! Прости, если вдруг сейчас ставлю твою жизнь под угрозу! Но ты — тот самый алмаз, что даже безо всякой огранки сверкает ярче солнца, стоит лишь чуть-чуть стереть с него серый налёт обыденности! Даже если бы Леди не узнала об этом сейчас, я всё равно признался бы тебе в любви! Точнее, признаюсь. Завтра же! Да, прямо на балу, на глазах у сотни свидетелей! И пусть пока ты даже не догадываешься о моей второй натуре, я обязательно раскроюсь перед тобою! Просто потому, что ты должна знать, что хотя бы один Герой Парижа всегда будет на страже твоего спокойствия! Потому, что не имею права иметь перед тобой вообще каких-либо секретов после того, как ты (дважды?! трижды?!) спасла мне жизнь в этот вторник!» «Нет!» — он почувствовал, как осознание накрывает его с головой, а вместе с ним и настоящая волна мурашек проносится по всему телу. — «Ты спасла мою жизнь гораздо раньше! Спасла тем, что дала ей смысл! Дала ещё тогда, когда мы только встретились в коллеже! Дала взамен на мой зонтик! Дала, ещё задолго до твоего талисмана на удачу! Дала, а я, дурак, даже не догадывался об этом сокровище всё это время!» И поэтому он просто выдохнул: — Да! А перед внутренним взором его стояла та самая картина, и спину обжигало то самое ощущение, когда они, столкнувшись лопатками, замерли единым целым, готовые выстоять не то что против какой-то жалкой Фемиды Олимпии, а против всего мира! Примечание от автора: «Да я же собственными руками отдала её мадам Линжэ буквально за несколько секунд до её акуманизации!» См. четверг, часть 8, фрагмент после последних звёздочек, для быстрого поиска — по фразе Маринетт осознала, что протягивает женщине печеньку» «на узкой крепкой ладони покоился… Сахар?!» Для считающих, что я начал выкатывать из кустов рояли — нет, просто палю из долгозарядного ружья имени дедушки Чехова. Пакетик с сахаром Кагами получила (вот ведь ирония!) от самой мадам Линжэ в 7-й части четверга. (Общая сцена начинается со слов «Серебряная ложечка медленно помешивала напиток», момент самого попадания пакетика в руки — после реплики «Тогда покажите мне его, пожалуйста») «когда они, столкнувшись лопатками, замерли единым целым, готовые выстоять не то что против какой-то жалкой Фемиды Олимпии, а против всего мира!» См. вторник, часть 3. Советую перечитать целиком, но, если что, быстрый поиск – по фразе «Вот только придётся пятиться, да ещё и увёртываясь от стрел» P.S. Не расходимся, товарищи мазохисты, впереди ещё один сеанс слезо/соплегонки, хоть и менее интенсивной.