Научи меня любить

Сэм проснулся посреди ночи из-за головной боли, которую списал на перепады давления. Джеймса в кровати не было — он ушел спать к себе, ничего не объяснив, и забрал свое одеяло, которое, несмотря на свой нелепый вид, превосходно хранило легкий аромат его тела. Несколько минут Уилсон просто пролежал в кровати, глядя в окно на едва взошедшую луну, а потом решил выйти в гостиную, сделать себе кофе, и, возможно, на всякий случай заглянуть к Барнсу. Негромкое стрекотание кофеварки расслабляло настолько, что не хотелось даже думать, по кухне разносился терпкий аромат крепкого черного кофе, отгонявший головную боль. Вдруг послышался тихий скрип приоткрываемой двери, и в комнату беззвучно проскользнул Баки. — Вовремя ты выполз, Джейми. Кофе будешь? — хрипловатым ото сна голосом спросил его Сэм. Ответа не последовало. — Эй, — он обернулся в сторону Барнса и вдруг увидел краем глаза практически коснувшееся его горла лезвие внушительного кухонного ножа, который Баки сжимал в ладони. Черт. Ему потребовалось все его самообладание, чтобы не позволить страху отразиться на его лице. В полутьме гостиной Зимний походил на безумного призрака — его лицо застыло бесчувственной маской, глаза казались пустыми, в них двумя крохотными белыми пятнышками отражалась стоявшая над Вакандой луна. Будто на секунду отвлекшись, Барнс задел его кожу поблескивающим лезвием — Сэм едва почувствовал искру боли и ощутил, как по ключице стекает вязкая кровь. Всевозможные варианты дальнейших действий со скоростью света проносились перед внутренним взором Уилсона, пока он пытался справиться с накатившим ужасом. Наконец он оттолкнул Зимнего, увернувшись от лезвия, но в следующую секунду оказался на полу — Барнс схватил его за горло горячей, сильной рукой, отбросив нож. Он смотрел на Сэма своими жуткими стеклянными глазами, но пальцы не сжимал, будто сомневался в том, стоило ли ему душить свою жертву. — Убьешь меня? — негромко спросил у него Уилсон, вдруг осознавая, что из всех возможных вариантов своей смерти он без колебаний выберет этот — погибнуть от руки Джейми. Ощущая тепло. — Кто ты такой? — голос Солдата был холодным и безликим, но жутковатая маска на его лице неожиданно сменилась странным нечитаемым выражением. — Ты меня знаешь, — Сэм непроизвольно положил ладонь на запястье Солдата, так, будто тот мог ощутить касание своего соулмейта, — Вспоминай. — Ты не боишься меня, — выдохнул Зимний. — Нет. — Ты не из ГИДРЫ. Там таких не было. — В ГИДРЕ были всякие, и ты это знаешь, — проговорил Сэм, стараясь не терять уверенности в голосе, — Но я не из них. — Говори, кто ты! — крикнул Солдат, сжимая хватку теплых, жестких пальцев на его шее. — Ты спишь в моей кровати, под жутким одеялом, — прохрипел Сокол, тщетно цепляясь за руку суперсолдата, — Пьешь молоко на ночь. Любишь летать. Я Сэм. Вспомни… Говорить дальше было невозможно, у Уилсона потемнело перед глазами, и в ту же минуту рука Зимнего неожиданно исчезла с его шеи, а откуда-то сверху послышался почти неуловимый тихий вскрик. Каждый вдох сопровождался острой болью — в глотку будто насыпали стеклянную крошку, — но Сокол дышал полной грудью, машинально растирая шею. — Сэм? — голос Джеймса ощутимо дрогнул. — Привет, — хмыкнул Уилсон, поднимая на своего соулмейта взгляд и сдерживая тяжелое дыхание. — Что я сделал? — — Почти ничего, — отмахнулся Сокол, поднимаясь с пола и придерживаясь за стену, — Узнал меня. — Узнал? — Не убил и не бросил. Пытался дознаться кто я такой. Решил, что это важно, — кивнул ему Сэм. — Ты не мог… Позвать Стива? — тихо спросил Баки, пристально разглядывая Уилсона, убеждаясь, что и вправду не ранил его — Не хотел провоцировать. Ладно, тащи свое одеяло ко мне, буду хоть приглядывать за тобой. Чего стоишь, солдатик? За одеялом — шагом марш! И Джеймс ушел в свою комнату, а Сэм смыл с ножа пару капель крови и вылил в раковину свой кофе, не сомневаясь в том, что необходимую дозу бодрости этой ночью уже получил. — Я должен был лечь в криокамеру, — проговорил Баки, как только они оба удобно устроились в кровати Уилсона, — Я себя не контролирую. — Он был напуган, не знал, где находится. И быстро исчез, — возразил Сэм, — Мы со Стивом сможем остановить его. — Я мог тебя убить. — Но не убил. Солдат мог дважды меня прикончить. Но я все еще жив. Почему? У меня спецзащита, — хмыкнул Сэм, протянув руку и поглаживая Барнса по волосам. — Ты не можешь просто… — Расслабься и иди сюда, Белоснежка. — Сэм. — А, точно, ты же спящая красавица, — хмыкнул Сокол, — Спи, Джейми. Рассвет еще не скоро. Они оба знали, что Баки еще не скоро удалось заснуть. *** Стоял жаркий вакандский полдень, воздух казался густым, спертым, и раскаленным — в такое время Сэм, по обыкновению, даже не выходил из дома, предпочитая оставаться в пределах действия мощных кондиционеров общей гостиной. Тем утром, незадолго после восхода солнца, он заходил в королевский дворец, чтобы провести заранее оговоренный спарринг с М’Баку супругом короля Т’Чаллы. Битва была долгой и нелегкой, Сэм был рад, что предложил Джабари совместную тренировку. После спарринга же, поднимаясь вместе с Соколом по лестнице в тронный зал Т’Чаллы, М’Баку, который оказался хорошим собеседником, рассказывал Уилсону местные истории и байки. Муж короля оказался веселым и добродушным, Сэм провел в его компании около двух часов, а потом по пути домой зашел на местную ярмарку за продуктами. Сейчас вакандское солнце стояло в зените, жара становилась нестерпимой, и Соколу казалось, что он слышит, как Баки принимает в своей комнате прохладный душ. Через несколько минут Джеймс появился в гостиной, прикрытый только обернутым вокруг бедер полотенцем, с мокрыми, едва успевшими подсохнуть волосами. А Сэм вдруг почувствовал, что и сам срочно нуждается в холодном — даже, скорее, ледяном, — душе. — Оденься, отморозок! — крикнул ему Уилсон, поспешно отступая в собственную комнату, а Барнс в ответ только нагло усмехнулся. Через полчаса Сокол наконец вернулся в гостиную, в полной мере насладившись прохладными струями воды, и устроился на диване рядом с Баки, который так и не удосужился пойти переодеться. — С М’Баку знаком? — спросил у Джеймса Сэм, поправляя рукава собственной футболки, — Хороший парень. — Муж короля? — уточнил Барнс, расслабленно откинувшийся на спинку дивана. — Ага. Необычная у них связь. Он рассказывал, что у правителей Ваканды уже многие столетия соулмейтами были только женщины. Черта генетики. А на Т’Чалле система сбой дала, выдала ему М’Баку. Они боялись поначалу, сомневались, но все же связь свое взяла — они поженились и счастливы вместе. Джеймс слушал его, комкая в руках уголок своего полотенца, будто тщательно обдумывал каждое сказанное Сэмом слово. — А у тебя как с соулмейтом? — неожиданно, даже для самого себя, спросил Уилсон, в ту же секунду ощутив трепетную тревогу ожидания всем своим существом. — Я… Я его убил, — глухо проговорил Барнс, и на лице Уилсона на мгновение отразился ужас, — Мне приказали. Он… — Тебя обманули, Джеймс, — перебил его Сэм. — Нет, это правда. Я помню. Помню его взгляд. Я убил своего соулмейта своей рукой. — Нет, — покачал головой Уилсон, едва справляясь с собственным пронизывающим страхом все же потерять Барнса навсегда, — Я твой соулмейт. — Что? Ты?.. — едва слышно проговорил Баки, с недоверием вглядываясь в лицо Уилсона, один за другим обнаруживая мелкие, едва заметные отметины, покрывающие кожу. С трудом успокоив дрожь в собственных ладонях, Сэм поднял рукав своей футболки, обнажая глубокие, темно-бурые шрамы, опоясывающие левое плечо. А Джеймс молчал, не сводя с него какого-то потрясенного взгляда, так, будто не мог поверить своим глазам. — Покажи все, — шепнул он наконец, и Уилсон сразу же снял футболку, позволяя Барнсу разглядывать узоры отметин на его темной коже. — Черт возьми, Сэм… — проговорил Баки после нескольких непозволительно долгих мгновений, а после заглянул ему в глаза. — В чем дело, Джейми? — Ты — мой соулмейт. И молчал об этом. — Не хотел тебя пугать. Ты же… — Я убью тебя, Уилсон. Обязательно убью! — Джеймс вдруг засмеялся, уронив голову ему на плечо, — Чертов манипулятор! Долго я гадал, кому так с тобой повезло! Завтра сброшу тебя с кровати! — Ты… Делал что? — Я знал, что никогда не буду твоим человеком, — немного успокоившись, проговорил Барнс, — Думал, ГИДРА забрала мое право на соулмейта. А ты все это время был рядом. Поверить не могу. Только… Я тебя совсем не чувствую. — Со временем это придет. — У тебя, должно быть, стальные нервы. Все это время… — Не преувеличивай, всего лишь пара недель, — ухмыльнулся Уилсон. — Пара недель? Месяц прошел! — воскликнул Барнс, — Ладно, так и быть, два килограмма слив — и я все забуду. — Мы в Ваканде, Джеймс. Слив нет, — с широкой улыбкой возразил Сэм. — Я все сказал, — Баки встал с дивана и уже собирался гордо удалиться, когда Сокол схватил его за руку и с трудом утянул обратно на диван. — Нет уж, ты остаешься, Белоснежка, — сказал он, легко коснувшись розоватых, нежных губ Барнса своими. Сейчас — Джеймс. А за сливами он слетает позже.