***
Лафайета все знали как какую-то экзотичную зверушку, полную неприятных сюрпризов, и выпячивали на него глаза, словно на что-то очень необычное. Недосягаемое иностранное, с которым одни хотели познакомиться поближе, а другие удрать от греха подальше. Француз по происхождению, страстный любитель Америки, флиртовал со всеми подряд, что-то нежно мурлыча каждой мимо проходящей даме. Из его уст все звучало так слащаво, да и видок вечно опрятный и сияющий небывалой для этих мест красотой заставлял представителей слабого пола едва не падать и томно вздыхать в своих фантазиях. Откуда он такой появился, Лафайет не говорил и предпочитал не рассказывать о себе. Интеллигентный взгляд, статная выправка и высокий рост — слишком много отличий от местного сброда. Да и морда отборная, и глаза другие. Но что этот молодой человек, такой перспективный, забыл в этой дыре? Ответа он не давал, и очень надёжно его прятал. Что удивляло местный контингент больше всего, так это то, что француз презирал кинжалы и прочее подобное им холодное оружие. Признавал он только шпагу и пистолеты. И вино. Только французское. — Джон, я тебя разочарую, но это редкая гадость, — бурчит недовольно Лафайет и, сморщившись, кидает обратно бутылку с вином коллеге. — Да как ты это определяешь, морда?! Лоуренсу было сложно угодить такому необычному гостю, недавно вступившего в их ряды. Умело перехватив летящую в него бутылку, не церемонясь отхлёбывает из неё крупный глоток. Лицо его не изменилось и, пожав плечами в знак непонимания, откладывает пойло в сторону. Вокруг раздавались громкие стуки и всплески смеха. Кто-то кому-то поаплодировал. Все было так громко, что Джон еле слышал себя. — Герк, нам хватит на завтра? Джон кидает взгляд через плечо, интересуясь у ещё трезвого товарища вырученными средствами. По правилам процентов семьдесят от контракта переходит лидеру, а остальные тридцать уходят на личные нужды наёмников. Иногда этим можно было пренебречь и оставить себе лишнюю копеечку в кармане. Вашингтон конечно это сёк, но удача могла оказаться и на их стороне. Простое «покатит» служит ответом Джону. — Ох! — Лоуренс заносит пальцы в свои непослушные кудрявые волосы, устало взвыв. — Алекс столько упускает на том конце города, что мне даже его жалко! — Он должен быть в безопасности, когда всё произойдёт, — хмыкает Геркулес, осушая уже третью по счету кружку горького пива, — а то Джефферсон акцентирует на нем особое внимание. К тому же от Алекса много проблем последнее время. В другом месте он будет нужнее. — Гамильтон очень дерзкий воин, — Лафайет подмигивает Лоуренсу, получив в ответ раздражённое ворчание. — Вашингтон несправедливо оберегает его, я думаю. Губит талант паренька, губит. — Талант людей резать? — смеётся Геркулес, уже разлив на пару с Джоном забракованную Лафайетом бутылку вина. — Все есть талант, — мурлычет француз и довольно прикрывает глаза. — Вопрос лишь в том, кто и с каким усердием его развивает. Геркулес фырчит и уже открывает рот, чтобы ответить, как взгляд случайно задевает зашедшего недавно парня у барной стойки. На автоматизме он сразу примечает эмблему на плече и понимает — намечается что-то интересное. Взглядом сигналит Лоуренсу и Лафайету. — Ух ты… на нашу территорию залетела невнимательная пташка. Лоуренс настораживается и, если бы он был котом, то определенно встал бы на дыбы. Странное чувство расходится по телу — взгляд незнакомца пересекается с его. Эти серые глаза, холодный взгляд. Чувствует, как стая мурашек проходится по спине. Он кажется чересчур знакомым. Чарльз же выпрямляет спину, словно получает удар где-то между лопаток. Не он находит проблемы — проблемы находят его. Он содрогается в пока лёгком кашле и, не став искушать судьбу, направился быстро к выходу. Почувствовав преследование, дал деру. — Стоять! Голос, как гром средь ясного неба ударил по ушам, и все мысли Чарльза вылетели из головы. Теперь его задача одна — убежать, оторваться от преследования и, как минимум, выжить. Дыхание сбилось от резкого бега, что не могло не мешать Чарльзу. Ли всегда славился тем, что умел оторваться от преследования. Да это и был один из факторов, по которым Джефферсон выбрал его. Но сейчас видимо подцепил какую-то заразу, что скребла лёгкие и замедляла бег. Пелена перед глазами, он не смотрел под ноги. Сильная боль в лодыжке валит на землю. Чарльз не успевает собраться и подняться, как получает удар под дых. Руками закрывает лицо, чувствуя звон в ушах. Как глупо он попался. Неподалёку должен быть Берр. Он, прибывший на свой контракт, обещал ему, что будет недалеко отсюда. Может быть он услышит? Почувствует что-то неладное и вытащит его? Когда очередной удар сломал его пополам, глубоко в душе что-то дрогнуло. Только бегать и умеет — на любую свою проблему надеется на кого-то другого. Может, пора меняться? Чарльз стиснул зубы от осознания ситуации: переворачивается на спину, пытается отползти и хоть как-то твёрдо встать на ноги. Шипит как змея, и крутиться также. — Аккуратней с ним! — Он не видит, кто говорит. — Может он тут не один. — Ещё один голос. Чарльз понимает, что былой драйв стал спадать. Он опирается ладонями о землю, пытаясь восстановить дыхание. Теперь ему удалось разглядеть этих троих. Рыбак закинул удочку, но вытянул акулу. Это те, кого он искал, но с ними же должен быть четвёртый… Хотя, может быть он сможет переиграть эту ситуацию. — Ты видишь тут ещё кого-то, Джон? — поваливший его на землю наёмник развёл руками, теперь повернувшись к Чарльзу. — Ты что тут вынюхиваешь, а?! — Не вашего ума дело, — огрызается Ли и жмурится, ожидая удара. — Ты сейчас не в выгодном положении. Француз обходит со спины расслабленной походкой, скрестив руки на груди и смотря, как на прибывший дорогой товар. Ли скривился, чувствуя дрожь в руках. Может сил хватит на последний рывок? Чарльз молниеносно выхватывает кинжал и разворачивается в надежде задеть Лафайета. Холодный металл со свистом прорезает воздух около его горла. Француз отскочил и точным ударом ногой бьёт Ли по запястью, выбивая из рук оружие. — Медленно, — улыбается Лафайет, всё также со скрещёнными руками. «Сука, шустрый…» — шипит Чарльз, крепко сжав болевшее запястье. «Ещё лыбится». — Подъем, руки за голову, и без глупостей, — продолжает француз. Чарльз тяжело вздыхает, медленно поднимается на ватных ногах и грубо кашляет, проклиная весь белый свет. Руки держит на затылке, в то время как кудрявый облапал его всего на наличие оружия. Он чувствовал ранее уже посещавшее дежавю, но значения этому не придавал. Ли провалился. Провалился так глупо. Перекантуется и сбежит. Всегда сбегал. А за тем, как Чарльза уводят трое наёмников Вашингтона, тревожно наблюдал в тени Берр.Chapter 2
5 августа 2019 г. в 13:20
— Я вот думаю, — Ли сощурился и сжал руки в кулаки, почувствовав, как они чесались от желания кому-то вмазать. — Какой смертью я подохну? Меня сожгут, повесят, отрубят голову, четвертуют, застрелят…
— Прекращай.
—… отравят, — Чарльз фыркнул, обидчиво скрестив руки на груди, и откинулся на перегородку телеги. Она жалобно скрипела, а запряжённая в неё лошадь медленно плелась по пыльной дороге. — Можешь посоветовать хоть что-нибудь? Ты же с Гамильтоном знаком лично. Да ещё и работал на Ваша первое время.
Берр безынтересовано листал сухую бумагу с договорами, не поднимая глаза на Чарльза практически в течение всей дороги. Он не любил тематику, касающиеся его прошлого.
— Гамильтон бессмертен, — хмыкает Аарон после затяжного молчания, — тебе будет сложно.
— Помог, — саркастично выдал Ли и отвернулся, спрыгнув с остановившейся телеги. Казалось птицы, что непомерно раздражали Чарльза, смеялись над ним, заливаясь издевательскими посвящёнными ему серенадами.
— В тавернах лучшие сплетни и лучшие слухи, — Берр подмигивает, хлопает коллегу по плечу и скрывается среди домов. Они уже давно обо всем договорились по приезде в город. Хоть они и были напарниками, сейчас их дорогам придётся разойтись.
Наёмники Джефферсона славились своей наглостью и беспринципностью — и Ли это нравилось. Каждый, кто бы увидел на плече еле заметную эмблему в виде цветка чертополоха, старался отойти подальше и скрыться, в страхе поджимая хвост и пуская слухи.
Ли до дрожи любил испуганные взгляды и потасовки, когда некоторые индивиды с пеной изо рта что-то доказывают, а потом получают кинжал под ребра. Чувство власти и безнаказанности — вот что дурманило сознание Чарльза и заставляло наслаждаться своей работой.
Самая шумная таверна в городе: там постоянно дикий смех, гулкие стуки бокалов друг об друга и пьяные драки, оставляющие каждый раз небольшой кровавый след на полу.
Ли ненавидел пьяное быдло, что обычно ошарашивается около подобных мест. Хотя из этого всегда можно было извлечь выгоду — пьяница и не вспомнит, как оказался прибит к земле и обчищен до нитки.
— Виски, — сухо произносит Чарльз бармену, облокачиваясь о стойку. Уши навостро, а глаза внимательно следят за каждым движением посетителей.
«Надо до кого-нибудь доебаться».
Ли залпом выпивает поданный ему напиток, слегка морщится и кривит губы. Парень отмечает дрожь в руках и несобранность мыслей. Черт, это не дело. Последнее время он чувствует себя слишком хреново. Иногда ему становилось сложно дышать — просыпался ночью от невидимой петли, что стягивала шею, вырывала кашель из горла и заставляла сидеть, обхватив себя руками, и ждать, когда все закончится.
Стараясь отвлечься, слегка рассеянный из-за обеспокоенных мыслей взгляд Чарльза зацепился за трёх неподалёку сидящих наёмников с эмблемой орла на плече в другом конце таверны.
… и эти трое его заметили.