***
Кальцифер сдержал своё крайне обиженное слово, и когда парадная дверь была правильно настроена, та распахнулась на тихую улочку небольших домиков и магазинчиков. Дверь, из которой они вышли, теперь принадлежала «Волшебнику Дженкинсу» — судя по всему, это был один из псевдонимов Хоула. Дверь захлопнулась за ними, как только Кайри переступила порог. Эксперимента ради, она снова попыталась повернуть ручку, но дверь заперлась за ней, и доставать киблейд было явно не самым мудрым решением — если только другого выбора не было. Её глаза слипались от усталости, а Рику сам безуспешно пытался подавить зевоту. Между этим миром и Садом была разница в несколько часов, и от боя они в полной мере это ощутили. — Эти амбалы сюда доберутся только через несколько часов, даже если полетят на корабле. Теперь что? — сказал он. — Посмотрим. Как твоя нога? — спросила она — Рику всё ещё прихрамывал, но изо всех сил старался этого не показывать. — Я переживу. И предсказывая твой вопрос — нет, я не хочу зелья. Они на вкус хуже, чем болит моя лодыжка. Кайри вздохнула. Последнее предложение было откровенной ложью — лечебные зелья по рецепту муглов на вкус были как сильногазированный имбирный лимонад, приятные, пряно-сладковатые, щекочущие горло, и только Рику когда-либо утверждал, что ему этот вкус не нравится, и то он выражал свою неприязнь только когда они были где-то вдалеке с небольшим невосполнимым их запасом. — Если уж такой крепкий, то глоток зелья точно выдержишь, потому что от ходьбы тебе только хуже станет, — сказала она, откопала бутылку из переднего кармана своей сумки и ткнула ею ему в грудь. Это была старая синяя спортивная бутылка, некогда украшенная принтом «Чемпионат по борьбе Сумеречного города ‘78», и её содержимое слабо светилось сквозь пластик. Рику наградил бутылку кислой миной, но взял, открыл дозатор зубами и выдавил самую малость в рот. Он постарался, чтобы Кайри было прекрасно видно всё его недовольство, включая гримасу ужаса, потом закрыл бутылку и отдал обратно. — Ну так что, не хочешь попытаться найти отель в это время суток? Потому что я не хочу. Кайри была вынуждена согласиться. Они были покрыты потом, грязью, царапинами, местами даже кровью, и выглядели крайне позорно. Если местные жители были столь же параноидальны в попытках оставаться на хорошем счету у полиции, как Джонас и Энн, то Кайри не хотела спать в отеле, что опустился бы до того, чтобы впустить их переночевать. Её зачарованный рюкзак вмещал в себя кучу всего, пригодного для ночлега на свежем воздухе — включая палатку, коврики и одеяла, — и температура здесь была куда теплее, чем в горах. — Идём. Нам уже не в первый раз на улице ночевать. К счастью, они нашли городской парк буквально в двух шагах от лавки. Самая большая скамейка уже была занята спящим пьяницей, но высокие кусты в укромном углу выглядели свободными. Кайри остановилась, чтобы сунуть пачку шоколадного сухпайка в карман его куртки-подушки — ему, как ей казалось, они были нужнее, хоть он и остался в неведении сей доброты и продолжил храпеть храпом мертвецки пьяного. Забросив их сумки под ближайший куст, Кайри распустила завязки и вытянула необходимое — старинную палатку, шесты и колышки, покрытые нацарапанными утиной лапой Дональда рунами, отводящими опасность и чужие взгляды, и куда более современные коврики и одеяла. Палатка не помешает никому (или ничему), настроенному их обнаружить, конечно, но она сильно повышала их шансы на спокойную ночь, если худшее, что могло пройти мимо, было какими-нибудь Тенями или заскучавшим от безделья полицаем. Палатка была поставлена быстро — от частых повторений они уже успели набить руку, — и они с облегчением забрались внутрь. Кайри перекатилась на бок, уткнувшись лицом в волосы Рику и обхватив рукой его грудь. — Что? — прошептал он, почувствовав её тяжёлый вздох куда-то ему в шею. — У меня спина мёрзнет. — Знаю. — Теперь я понимаю, каково ему было гоняться за мной. Хреново.Глава 4, в которой появляются разумная репа и ходячий замок
27 апреля 2019 г. в 04:19
Оставив попытки влиться в толпу, перед выходом из города Кайри свернула в укромный уголок и сменила своё платье на Сорины сменные футболку и штаны — они были тёплыми, прочными и гораздо лучше подходили для похода назад до точки телепорта. Приятный весенний бриз после захода солнца ощерился холодом и теперь нещадно щипал за открытые руки и лица Рику с Кайри. Им было особо нечего сказать, хотя бы из необходимости поберечь дыхание для восхождения по крутому каменистому склону, но в действительности разговор в зародыше душили мрачные предчувствия. Сора был хорош в бою, обращался с киблейдом лучше их обоих, а его природное обаяние в своё время сгладило не одну неприятную первую встречу, но одним обаянием многого не добиться. Кайри смутно помнила из уроков истории, что иногда в военное время дезертиров казнили, и не хотела выяснять постфактум, применяется ли подобная практика в этой армии или нет.
Она не думала, что ей стоит делиться этим воспоминанием с Рику, у кого было полным-полно своих забот. Он тоже боялся за Сору, но атмосфера заговора, окружавшая волшебников-солдат и упомянутых Джонасом «Тёмных Слуг», волновала его ничуть не меньше. Радостные проводы, устроенные в Маркет-Чиппинге для солдат, были хороши, но что-то в устранении этого конфликта оставляло у него в душе поганый осадочек. Когда граждане боятся государственных служащих, что-то тут чрезвычайно неправильно.
Они томились в волнении и беспокойстве, пока мелкие искры звёзд не усыпали небо щедрыми узорами, и пока Рику внезапно не заметил, что они в горах не одни. Тёмный силуэт карабкался в горы впереди них, направляясь той же тропой, что и они. По сигналу Кайри потушила фонарь. Силуэт двигался до боли медленно, и вскоре Рику с Кайри осторожными шагами подобрались ближе. Рику призвал киблейд, на всякий случай, Кайри убрала фонарь в сумку и последовала его примеру. Кто знает, это мог быть всего лишь безобидный путешественник… а мог и не быть.
Силуэт оказался старушкой, с трудом взбирающейся в гору с клюкой и корзинкой в руках. Она выглядела древней, старше восьмидесяти как минимум, седые волосы, выбившиеся из жиденькой косички, падали на морщинистое лицо, а слезящиеся глаза ещё не успели их заметить.
Рику перестал красться и вместо этого шумно взбежал по крутой тропинке.Кайри последовала за ним. Старушка удивлённо сощурилась на них и подняла клюку в попытке угрозы.
— И кто это по Болотам в такую темень бродит, а? Бандиты, разбойники? — крикнула она. — Если вы кто-то из них, знайте — удача от вас сегодня отвернулась, как и от меня: нечего у меня воровать.
— Мы не воры, — ответил Рику, ещё не готовый отозвать киблейд, держа его небрежно, но наготове. — Мы просто путешественники. И мне кажется, к этому списку неприятных личностей можно вполне добавить ведьм, не так ли? Им, впрочем, тоже не слишком повезёт — я знаю, как обращаться с ведьмами.
Запаха Тьмы он на ней не учуял, но ещё не был готов отбросить подозрения.
Кайри выступила вперед, прижав рукоять его киблейда рукой так, чтобы зубцы смотрели в землю, а не в сторону старушки.
— Рику, перестань. Она выглядит безобидной, — сказала она. Старушка в ответ это хмыкнула с оскорблённым видом.
— Девяностолетние бабули не гуляют по ночам в кишащих волками пустошах, — прошипел Рику тоном, не предназначенным для ушей старушки. — То, что она выглядит безобидной, ещё мало.
— Ну, мне кажется, она и вправду безобидна, и даже если она действительно ведьма, у нас к ней никаких претензий нет. Не все «ведьмы» злые, не забыл? — настойчиво ответила Кайри.
— Ну, — вмешалась старушка, нетерпеливо поправляя шаль, пока пара тихо спорила о её личности. — Раз уж грабить меня вы не собираетесь, а на дворе похолодало, пожалуй, нам стоит идти дальше, неважно, кем мы можем оказаться.
Кайри сделала ещё шаг вперед, уверенная в своем суждении об этой женщине, и отозвала клинок.
— Но сейчас ужасно темно — не дай бог споткнётесь и упадёте. Разве вам негде остановиться и переночевать? — кротко спросила она. — Даже я не решилась бы карабкаться по горам без фонаря.
— Остановиться и переночевать? Ах да… да. Я попросила репку. Он скоро вернётся… а может, и нет. — Старушка усмехнулась сама себе, как будто посмеялась над шуткой, понятной только ей.
Кайри, похоже, была уверена, что эта старушка была действительно безобидной, а уж она-то хорошо разбиралась в людях — гораздо лучше, чем, как оказалось, разбирается Рику. Помочь ей, впрочем, было само по себе проблемой. Она доверяла поиск ночлега вдали от поселений корнеплодам, из-за чего у Рику закрадывались подозрения, что её разум время потрепало не меньше, чем её лицо, и если они всё-таки проводят её до какой-нибудь фермы, с которой она, скорее всего, нечаянно ушаркала, то только потратят время — которого у них и без того не так уж много. Как бы Рику не была противна мысль оставлять беззащитную выжившую из ума бабушку на съедение разным хищникам, саботировать их шанс перехватить Сору он хотел ещё меньше.
— Мы не можем вас ждать, но если сможете за нами поспеть, пока не доберёмся до корабля, то проведете ночь в безопасности, — наконец решился он. Технически говоря, это нарушало распорядок (хоть эта директива к тому моменту была не более чем рекомендацией) о межмировых контактах, но он сомневался, что кто-нибудь ей поверит, если она всё-таки проболтается.
— Корабль? Вы украли королевский воздушный корабль?! И впрямь путешественники, — впечатлённо рассмеялась старушка. — Скорее пираты.
В ответ ей синхронно пожали плечами — никто не стал её поправлять.
— Хотя вы страннейшая парочка пиратов из всех, о каких я только слышала — останавливаетесь помочь старой ведьме между кражами, налётами и… и… — Она сделала паузу, недовольно жуя слова, как будто их порядок ей не нравился, — чем там пираты-девушки занимаются. Ну ладно, ведите уж.
Они пошли, и Кайри всю дорогу старалась идти помедленнее, чтобы старушка могла за ними угнаться. Она поинтересовалась, куда они направляются, и Кайри, полагая, что старушка так и так о них уже плохого мнения, поведала правду об аресте Соры и их смутных планах вызволения его из тюрьмы. Когда же Кайри удовлетворила её любопытство, «Бабушка Софи», как она настаивала, чтобы её называли, принялась коротать путь за случайными примечаниями и жалобами на старость, как если бы для неё это было в новинку. Приёмная бабушка Кайри тоже так делала, в основном жалуясь, что у неё что-то окостенело, ссохлось или остановилось, и хоть Кайри предпочла бы обойтись без этого, она всё равно слушала из уважения к пожилым. Думая о своём, она периодически вставляла сочувственные кивки, ахи и вздохи. Софи не замечала, а если и замечала, то всё равно продолжала.
Рику уже собирался предложить ей воспользоваться их молодыми ногами, когда Кайри резко замерла и жестом остановила остальных.
— Прислушайтесь, — сказала она.
Сквозь шёпот ночи — стрёкот сверчков, шелест травы, уханье сов, шорох сотен тысяч разных мелочей, скребущихся в земле под ногами — пробивался грубый, механический звук, нарушавший гармонию ночного хора. Это был скрежет металла о металл. Темнота пустошей была практически непроницаемой, нетронутой светом уличных фонарей или дружелюбным мерцанием дверных щелей и окон, и круг света, отбрасываемый фонарём Кайри, внезапно показался слишком маленьким. Никто из них не мог разглядеть в темноте источник звука.
— Что-то слышу, — наконец сказал Рику. — Возможно, какой-то механизм, но ещё ничего не вижу.
Старушка сникла, бормоча себе под нос, после безуспешных попыток найти, что же издавало этот шум, своими пожилыми глазами.
— Эх, раньше-то мои глаза все видели, чтоб их. Пожалуйста, скажите мне, что это не то, что я слышу.
— Оно большое, — сказал Рику, когда он наконец увидел очертания чего-то, что было чуточку менее тёмным на бескрайнем фоне чёрного и чернее чёрного. — Большое и идет в нашу сторону.
С усиливающимся громким лязгом и дребезжанием, силуэт приближался и приближался, пока три пары глаз не смогли различить его детали. Он выглядел так, будто некий ребёнок-гигант выбрал мусорную свалку своей детской площадкой, набрал там ворох металлолома и склеил свои находки воедино для школьной поделки… причём с завязанными глазами. Хижина с жестяной крышей невероятным образом стояла на куполе обсерватории, а сзади её подпирала миниатюрная фабрика в комплекте с дымящимися трубами. В бродячей свалке смешались воронье гнездо, нефтяная вышка, скромный загородный коттедж. Его лицо — во всей конструкции было что-то неоспоримо живое — было бронированным носом боевого корабля, с двумя пушками, смотревшими в разные стороны, как глаза хамелеона. Невозможно было поверить, что такая громадина может двигаться, не говоря уже о том, чтобы не разваливаться — но она двигалась, резво семеня в их сторону на четырёх тоненьких ножках, что едва выдерживали вес этой махины. Впереди неё скакала тень, очертаниями напоминавшая человека.
— Что за…! — вскрикнула Кайри, когда этот… проводник проскакал мимо неё и остановился возле старушки. Это оказалось потрёпанное пугало с репой вместо головы и в драном цилиндре, которое было, очевидно, волшебным, подвижным и очень, очень взволнованным.
— Это же замок Хоула! — прикрикнула на него старушка. — Когда я попросила тебя привести мне домик, я не это имела в виду!
— То есть хотите сказать, это и вправду разумная репа? — спросил Рику, неверяще уставившись на пугало. Пугало было наряжено в некогда приличный костюм, и демонстрировало широкую нестираемую улыбку, нарисованную чернилами.
— Похоже на то, — сказала Кайри, сбросила с плеч сумку и протянула руку, чтобы призвать киблейд. — Но не думаю, что нам сейчас стоит на этом сосредотачиваться — там внутри может оказаться Бессердечный волшебник, готовый позариться на наши души.
— Да, я тоже об этом подумал. Мне просто показалось, что репа для нас куда непривычнее, — ответил Рику и сделал то же самое.
Замок замедлил свою рысь в десятке метров от них, брыкаясь, как дикий бык на родео. Рику схватил спутниц за руки и едва успел оттащить в сторону, прежде чем кусок ржавой трубы с него ростом отвалился от замка и покатился вниз с холма. Замок встал на дыбы, сбрасывая с себя больше хлама, а вместе с ним — что-то ещё, плюхнувшееся на землю с влажным чвяком сырого мяса. Это «что-то» немедленно поднялось, выпрямляя искорёженные конечности и расплющенные головы с до боли знакомыми жёлтыми глазами-фонариками. Пугало принялось скакать ещё выше в полной панике, кружась на месте, но всё время указывая одной перчаткой куда-то над их головами.
— Все назад! — заорал Рику. — Нас раздавят, если мы будем драться с ними здесь!
Они полу-отпихнули, полу-оттащили старушку настолько быстро, насколько позволяли её слабые ноги, и только выйдя из отбрасываемой замком тени, они увидели, на что показывало пугало. Если до этого им казалось, что хуже сегодняшний день уже не мог стать, теперь же им стало видно обратное.
На вершине содрогающейся конструкции устроился ещё один Бессердечный, разрывая слои механизмов с ужасающей легкостью, срывая листы металла, как если бы они были не прочнее апельсиновой корки. Он был раз в двадцать больше Теней, крадущихся на земле, и чем-то напоминал обезьяну — если бы они хоть раз в жизни видели обезьяну с когтями размером с лезвия кос и бронёй, посрамившей бы танк. Он не сразу почуял сердца под ногами замка, но едва заметив, немедленно, как и тот Бессердечный в переулке, переключился на столь заманчиво сильные сердца Мастеров Киблейда и соскочил с крыши. Пару подвернувшихся Теней раздавило под ногами этого гиганта, когда тот рухнул на землю с содрогнувшей землю тяжестью. Схватив ближайший валун, он зарычал так, что его рёв отдался эхом в горах, и раздавил валун в кулаке, как пригоршню мела.
Рику и Кайри в унисон подняли клинки. Говорить не было нужды — уже не в первый раз они это проходили, и явно не в последний. Несколько быстрых взмахов избавили их от большей части мелких слабых Теней, успевших скопиться перед ними. Огромный Бессердечный замахнулся лапой на Кайри, но та успела увернуться, и удар пришёлся по одному из его сородичей, невовремя подвернувшемуся под руку. Писк улетевшей Тени затих вдали. От мощи этих лап кровь стыла в жилах. Одного удара было достаточно, чтобы смять их хрупкие человеческие тела без малейшего шанса даже на магическое исцеление, и всё, что отделяло их от его кулаков — это несколько слоёв ткани.
Кайри хотелось убежать. Несмотря на его силу и размеры, костяные латы сковывали и тормозили его, а толстые, как пни, ноги не подходили для бега. Если им повезёт, и они возьмут хороший старт, они доберутся до телепортера корабля за каких-то полчаса. Они доберутся — и бедная старушка, в ужасе сжавшаяся за камнями, останется на милость монстрам. И Кайри пересилила себя.
Они кружили вокруг монстра, держась на расстоянии, чтобы не попасть под удар, но всё равно достаточно близко, чтобы чувствовать порывы воздуха от пролетающих мимо лап. Ледяные иголки/иглы разбивались о его броню, огонь был ровно так же бесполезен. Эта броня сочетала в себе природную прочность черепашьего панциря и подвижность рыцарского доспеха, и каждое движение сопровождалось скрежетом перекатывающихся валунов. Наконец, Рику нанёс удар со всей силы, но добился лишь того, что от отдачи его киблейд вылетел из руки и исчез в темноте. Удар по ощущениям напоминал удар деревяшкой по камню, и был примерно столь же эффективен. Намотав на ус, Рику поспешно убрался из-под удара и призвал киблейд обратно.
Конечно, в броне были зазоры — как и в рыцарском доспехе, уязвимыми точками были суставы и шея, и Рику с Кайри сменили тактику. Но как бы безрассудно монстр не отмахивался от них, как от назойливых мух, он редко подставлялся под удары, и уколы их киблейдов, пока они метались взад-вперед на расстояние удара и обратно, только лишь раззадоривали чудище.
У этого плана был лишь один большой изъян, и заключался он в том, чего у Бессердечных не было, в отличие от них — горящих лёгких и устающих мускулов. Бессердечные могли атаковать бесконечно, не нуждаясь ни во сне, ни в еде, ни даже в воздухе, а Рику и Кайри, даже будучи в безупречной боевой форме, всё же были ограничены пределами человеческой выносливости. С каждым выпадом их ожидала смерть, но только так они могли достать до его уязвимой шеи.
Вторым изъяном была удача, и своей удаче Рику не доверял. Он и так слишком много на неё возлагал — в конце концов, Бессердечному достаточно было повезти один раз, когда как им с Кайри удача нужна была каждый раз.
На слабой крыше кроличьей норы удача Рику и подвела. Когда он отступил назад, не зная, куда ступает, и она провалилась под его ногой, чуть не сбив его с ног. Земля — единственное место в бою, где быть никогда не следовало, иначе зачастую за этим следовало пополнение рядов проигравших — или, того хуже, мёртвых. Бессердечный бросился в атаку, в Рику вперилась пара алых глаз — такого обзора Рику совершенно не хотелось. Бессердечный занёс кулак с явным намерением раздробить ему череп. Кайри закричала — не от страха, но в ярости, как боевой клич амазонок — и швырнула киблейд в занесённый кулак монстра со всей силы, но в темноте и в спешке не рассчитала расстояние, и её оружие пролетело по дуге над головой чудовища.
Рику бросился на живот, и кулак опустился в считанных сантиметрах от его уха с сотрясшей землю мощью. Растянута лодыжка или нет, но кулак размером с арбуз был очень убедителен, и Рику поспешно поднялся на ноги и убрался подальше.
— Надо заканчивать бой сейчас же! — крикнул он. С долей беспокойства Кайри обратила внимание на то, как он осторожно опускался на левую ногу и согласилась.
У неё не было ни силы Рику, ни быстроты Соры, но что у неё было, так это древний род, берущий начало от королев Лучезарного сада, мира, столетиями купавшегося в магии.
— Дай мне немного места и будь готов валить! — крикнула она. Рику не стал оспаривать её приказ и сделал, как было сказано. Он отвлёк существо на себя парой насмешек (многого не потребовалось, в конце концов, большинство Бессердечных едва понимало человеческую речь), и она начала плести заклинание, чтобы обуздать и направить ветер. Обычно такое заклинание было скорее защитным и отводило стрелы и выпады прочь от заклинателя, но Кайри задумала совершенно другое. Её идея в традиции не вписывалась, но и сама Кайри, первая Принцесса Сердца, взявшая в руки киблейд, тоже традициям не подчинялась. Вместо ветряного щита, которому её учили, Кайри черпнула вдохновения у тайфунов, терзавших летом Острова Судьбы, чьи завывающие ветра срывали крыши, разбивали окна и выкорчёвывали деревья. Она вложила всю свою силу, до капли, в это заклятие, пока ревущая буря едва не срывалась из-под её контроля, жаждая свободы. Она с усилием держалась, пока Рику не уберётся подальше от Бессердечного, и наконец отпустила. Ветра вырвали глубокие борозды в земле, бросая монстру в морду камни и вереск. Оно встало на дыбы и пошатнулось, потеряв равновесие и открыв горло для удара.
Тут-то Рику и швырнул свой клинок. Его киблейд глубоко вошёл в горло твари, смертельно ранив, и та взревела от боли. С любым другим оружием такой манёвр — рискнуть оставить себя безоружным на милость отбросившего инстинкт самосохранения чудовища — был бы глуп до безумия, но киблейд не был обычным оружием. Рику призвал его обратно в руку и снова бросил, попав в точности в предыдущую рану. Крови не было — Бессердечные не сделаны из крови и плоти — но яростные вопли затихали, а ноги подкашивались. Наконец, монстр рухнул на землю и тихо растворился в тумане над холмами.
— Хорошо целишься, — сказала Кайри, отдышавшись.
— Ты тоже, — откликнулся Рику, опираясь на киблейд. — Когда это ты научилась вот так кастовать Аэро? Я так не могу.
— Где-то минут пять назад, — ответила Кайри, ещё в тумане адреналина.
Рику одобрительно хмыкнул.
— Охренеть не встать.
— Софи? — крикнула Кайри, обернувшись. — Вы в порядке?
Софи поднялась из канавы, в которой она пряталась, и хромая, подбежала к ним.
— В порядке ли я? Я о вас двоих больше волновалась. Его вон чуть не раздавили, как букашку. Я весь бой в канаве продрожала.
Кайри провела рукой по волосам, безуспешно пытаясь пригладить и распутать бардак, устроенный ветром. Это было слишком рискованно, и именно поэтому она не любила драться. Адреналин и трепет боя вздымались в её сердце, как волна, пока длился бой — думать, что она делает, было некогда, были лишь клинок в её руках и враги вокруг неё. Но стоило этой волне удариться и выбросить её обратно на берег, ей больше хотелось не купаться в золотом сиянии победы, а пойти найти какое-нибудь укромное местечко и стошнить туда на нервной почве. Она глубоко вдохнула-выдохнула пару раз и подавила этот порыв.
— Мы в порядке, Софи, спасибо, — ответила Кайри, и её голос дрогнул только разок.
С натужным жалобным скрипом металла замок стряхнул с себя остатки расшатанных Бессердечными обломков. Он ждал их всё это время, и это само по себе казалось каким-никаким приглашением. В хвост из отштукатуренных стен и терракотовой крыши была врезана красная дверь с газовой лампой над ней, освещающей кусочек пейзажа. Подобрав свои сумки, они подошли к двери, и Рику обнаружил, что она была заперта, но это было невеликой проблемой. Едва он поднял киблейд, как все засовы послушно встали на место, и дверь распахнулась, скрипя петлями. Он немного поколебался, оперевшись о потрёпанные доски, опасаясь того, что он может обнаружить за порогом. У злых волшебников была тяга к отвратительному драматизму и соответствующим декорациям — как будто одни инструменты их ремесла не вызывали должного отвращения: ножи, проржавевшие насквозь от крови их жертв, мумифицированные твари с клыками и чересчур многочисленными лапами, горшки, полные могильного праха, амулеты, вырезанные из человеческих костей. С предельной осторожностью, насторожившись на малейший шорох или движение, Рику поднялся по каменным ступеням.
В тесной, захламлённой комнате его поприветствовал запах не мучительной смерти, а… нестиранных носков. Что нехарактерно для большинства резиденций волшебников, замок внутри оказался куда меньше, чем снаружи, и до отказа набит разнообразным хламом. Кое-что из этого было очевидно магическими принадлежностями в том же духе, что и у Мерлина — книги заклинаний, изогнутые стеклянные колбы, бутылки из тёмного стекла с резиновыми пробками и выцветшими пожелтевшими этикетками и пучки засушенных трав на балках под потолком. Рику отломил стебелёк, раскрошил его в пальцах и обнаружил, что это была всего лишь мята. Прочий хлам был того рода, что можно было найти в любом доме: китайский чайный сервиз, большая часть которого была побита, запылилась и находилась где угодно, но не в буфете, да обычные книги, соседствующие на полках с хлебными крошками. Обрывки бумаги усыпали все горизонтальные поверхности, как листья после осенней грозы, и были украшены деликатным кружевом отпечатков от чайных чашек. Он ожидал по меньшей мере чучело крокодила, но единственными набитыми опилками существами, которых он обнаружил, была шеренга пыльных плюшевых мишек на полке у очага. В конце концов, худшим, что обнаружилось после быстрого осмотра, была банка покрытого пушистым слоем плесени мармелада на книжной полке.
— Можно подниматься. Кажется, его дома нет, — сказал Рику в сторону лестницы. Кайри с облегчением выдохнула и помогла Софи добраться до стула перед очагом, пепел из которого, судя по всему, не выгребали с тех пор, как каменщик сложил его три сотни лет назад.
— Ну и помойка, — заметила старушка. — Когда я представляла себе замок Хоула, я совсем не это имела в виду. — Она размяла свои узловатые пальцы, недовольная слабеньким теплом угасающего пламени. — Дорогая, не подбросишь ли немного дров? Этим старым пальцам весенние ночи не по нраву.
Кайри послушалась — её юные пальцы тоже начинали потихоньку неметь после нескольких часов прогулок в холодном тумане. Она вытащила пару полешек из кучи возле очага и бросила их к огоньку. Огонёк жадно лизнул дерево… потом открыл пару бесформенных глаз, удивлённо на неё моргнул и сердито сказал:
— Дверь была не просто так заперта, знаете ли.
Потом сделал паузу, возможно, ожидая, что они закричат и выбегут прочь из дома. Никто этого не сделал. Рику с Кайри ожидали, что старушка закричит. Но она тоже этого не сделала.
Рику уселся на самом краю каменного очага и вытянул свои длинные ноги с преувеличенным пренебрежением — по большей части потому что его растянутая лодыжка начинала серьёзно болеть, но ещё и ради впечатления, что он вламывается в крепости легендарных волшебников на регулярной основе. Хоть огонёк этого и не мог знать, и гневно воззрился на такую браваду, это было более-менее правдой.
— А мы и отперли её не просто так. По очень многим причинам. И у всех них были очень острые зубы, — спокойно ответил он. К этому моменту он вполне приобрёл иммунитет к шоку от голосов, доносящихся от чего бы то ни было, что в принципе не имело ни права, ни возможности, ни необходимости говорить — шкафов, чайных чашек, бурундуков, лобстеров — это только вершина айсберга. Разумный огонь едва регистрировался на его шкале странности.
— И тебе тоже доброй ночи, — сказала Кайри, не привыкшая, что её работа киблейдом встречена сарказмом из уст кого-то ещё помимо Рику. Она осознавала, что вламываться куда-то без спроса было не слишком ей по душе, но сам замок практически пригласил их внутрь, не считаясь с мнением своих жителей. — Я — Кайри, а это Рику. Мог хотя бы поблагодарить нас за то, что избавились от этого горилло… богомоло… броненосце… — Она невнятно поводила рукой в воздухе, пытаясь подобрать слово, способное ёмко описать тот всесокрушающий ужас в лице поверженного ими чудища, и не сумев, закончила: -…монстра, который рвал вам крышу.
Огонёк раздулся, отправив волну палящего жара от очага, от которой все присутствующие невольно отшатнулись. Как и любому другому древнему сверхъестественному существу, нравоучения о манерах от восемнадцатилетней девчонки ему совершенно не понравились.
— Я великий и могущественный огненный демон Кальцифер! И я не собираюсь благодарить маленьких надоедливых взломщиков!
Софи чуть поплевала на пальцы и потрогала кустистые брови, как бы пытаясь убедиться, что они и ещё были на месте.
— Ну, это было совершенно незачем, Кальцифер, — строго сказала она тоном, вселившим бы ужас в сердца непослушных мальчишек в любом классе. — Она мне жизнь спасла, и думается мне, что и тебе тоже. Это чудище очень настойчиво пыталось попасть внутрь, если мне не показалось.
Кальцифер горячо (в буквальном смысле тоже — они все почувствовали ещё одну волну жара) воззрился на неё, а потом ответил, продемонстрировав язык цвета тлеющих углей. Софи этот ответ не впечатлил, и она озорно улыбнулась.
— Ну, раз уж мы поняли, что ты не Хоул, значит, ты один из его слуг, не так ли?
— Я не слуга. Я демон! Я — палящий свет далёких солнц! Я забыл больше заклятий, чем Хоул когда-либо выучит! — проревел он, снова обжигая их с досады. — Но пока что я помогаю Хоулу на условиях моего, эмм… мммм… заключения, и буду благодарен, если больше вы этого припоминать не станете. — Конец фразы был скомкан, как будто ему было плевать на слова. Пробубнив не слишком искренние извинения, Софи сняла шаль, укрыла ею ноги и устроилась поудобнее на предложенном ей Кайри стуле.
— Эй… эй-эй-эй! — Кальцифер чуть не поперхнулся словами от такой наглости. — Ты что это делаешь, по-твоему?
— Я устала, — ответила Софи. — Этим молодым людям ещё бежать надо, спасения задумывать. Уж лучше я тут останусь и не буду путаться у них под ногами.
— Так нечестно! Теперь ты у меня под ногами путаешься! Вот вернётся Хоул домой… уж он-то, он-
— Нет у тебя никаких ног, — заметил Рику. — И он что?
Кайри разрывалась между облегчением и беспокойством. Она знала, что они не могли медлить и позволить старушке последовать за ними, но этот замок не выглядел достаточно безопасным для ночлега, особенно учитывая слухи и сплетни, услышанные в кафе.
— Вы уверены, что будете тут в порядке, Софи?
— Думаю, да. Сердце такой старушенции, как я, Хоулу наверняка будет ни к чему.
Кальцифер хрипло запротестовал, с облаком дыма, снопом искр и вихрем пустых и возможно не очень угроз в адрес Софи. Рику поднялся и невозмутимо призвал свой киблейд так, чтобы кончик его был точнехонько на уровне колеблющихся глаз Кальцифера. Подействует ли киблейд против существа из чистого огня, Рику понятия не имел, но угрожать им у него получалось неплохо, и зачастую даже срабатывало, так что попытка не пытка. Глаза демона в считанные секунды сбились в кучку, выпучились, а затем приобрели крайне испуганный вид, и он резко перестал возмущаться.
— Если это в твоих силах, можешь пообещать, что ей здесь не навредят? — строго спросил Рику. — Угрожать людям, что мне в бабушки сгодились бы — это где-то минус два на моей личной шкале никчёмности.
Кальцифер забился поглубже под бревно с робким видом. Рику не ожидал столь резкой перемены нрава, но сунутые под нос магические клинки иногда всё-таки возымели такой эффект.
— Ладно, она может остаться на одну ночь. Я ж ведь не бессердечный, — пробубнил Кальцифер. — Хоул ей не навредит, и я не стану. — Он помолчал, подумав, и добавил с прежними ядовитыми нотками: — Но если она сунет свой большой нос куда не следует, я за неё заступаться не собираюсь.
— Звучит вполне честно, — согласилась Кайри и направилась к выходу.
— Эй, стойте, — нехотя сказал Кальцифер. — Она сказала, вы хотели кого-то спасать.
— Да, — сказал Рику. Он был заинтригован, но достаточно умён, чтобы этого не показывать. — А тебе что?
— У него тоже есть такой огромный ключ?
— Есть, — ответил Рику. — И какая тебе от этого разница?
Кальцифер отмахнулся от вопроса с пренебрежительным звуком.
— Куда его утащили?
— В Форт Портхавен. Его арестовали солдаты по обвинению в дезертирстве.
— Хммммм… — протянул Кальцифер. Он ещё немного похмыкал, пожевал губы и наконец выпалил: — Я вам маленький секрет расскажу, только Хоулу не говорите. И вообще никому не говорите, а то прокляну вас так, что мозги из ушей вытекут — мне ж репутацию держать надо. Вам не обязательно выходить тем же путём, что пришли. Поверните дверную ручку, и выйдете в Болота, или в Портхавен, или Кингсберри, или… ну, в чёрную дверь выходить строго запрещается, но вы поняли. Поверните ручку красным маркером вверх, — добавил он и указал на стеклянный диск над дверью — он был поделён на четверти и висел зелёной четвертью вверх, — откройте дверь, выйдите — а там уже до форта рукой подать.
— С чего нам тебе верить? — спросил Рику, сомневающийся как никогда. — Слишком уж всё удачно складывается.
— Я вам говорю, потому что хочу оставаться в хороших отношениях с большими и страшными ребятами, тыкающими волшебными мечами мне в лицо. Иметь таких у тебя в долгу — неплохая страховка, — ответил тот с совершенно бессовестной честностью. Эгоизм был вполне резонным доводом, и хотя идея быть в должниках у демона Рику совершенно не нравилась, он знал — выбора у них особо не было.