Детством из приюта

Последние дни августа миновали, словно их и не было. За все эти дни Элис ни разу не заговорила с Найлом, полностью отдавшись мыслям о словах Гарри. Ей всё еще было противно от поступка родителей и всё также ей был противен Найл Хоран. Вернее уже не Хоран, а Ливингстон. Бумажная волокита закончилась, так что теперь он официально считается частью их семьи и носит их фамилию. Это несомненно злило девушку ещё больше. Мало того, что он отобрал её спокойную жизнь и пространство, так еще и имеет совесть и право носить фамилию их славного рода, к которому он не имеет никакого отношения и уж точно никак не заслужил. Элис стала больше проводить времени с друзьями, лишь бы не возвращаться домой. Но никому, кроме Гарри, она о произошедшем не говорила, а тот преданно держал всё в секрете. Мистер и миссис Ливингстоны всё так же ласково обращались с Найлом и старались как-то вывести на разговор то его, то Элис, или вообще посадить их вместе и поговорить с ними вдвоем. Но всё было напрасно. Девушка кричала и сбегала из дома, а парень просто молчал, смотря в глаза, в ожидании, когда его оставят в покое. Но если отец полностью отчаялся в том, что между детьми наладятся отношения, то мать продолжала верить в то, что должно пройти еще немного времени и всё встанет на свои места. Или же она просто-напросто не могла признаться себе в том, что совершила ошибку и это по её вине в семье происходят невзгоды? Но по крайней мере и мать, и отец были рады, что дети хотя бы не ругаются и не дерутся. Пусть уж лучше игнорируют друг друга, так безопаснее. Вот только опасно то, во что может это вылиться. В первый учебный день погода была на удивление солнечная, что большая редкость для этой местности. В первый учебный день вставать особенно не хотелось. Ещё бы! За каникулы Элис точно не успела заскучать по школе. Единственное, ей безумно хотелось увидеть свою лучшую подругу Кейт, которая уезжала на всё лето в Италию к родственникам. За завтраком родители снова попытались вывести детей на разговор. — Волнуетесь перед первым днем? — спрашивал отец, размешивая кофе. Молчание. — С вами отец разговаривает! — Надо же, папочка решил побыть строгим отцом, дорожащим воспитанием! — с издевкой сказала Элис. — Знаешь что, дорогая, ты добьешься того, что я действительно стану строгим отцом и обучение в Кембридже тебе не видать! — Я и не сомневалась, вы же только угрожать умеете. — Так, давайте не будем, как обычно, ссориться, сегодня такой хороший день, пожалуйста! — Просто замечательный… — проворчала девушка. — Пойду собираться, — сказал Найл, вставая из-за стола, — не хочу опоздать в первый же день. — Ты недоел! — воскликнула Сьюзан. Он ничего не ответил, вышел с кухни и пошел наверх. — Найл! — Я тоже пойду, мне еще краситься. — Элис встала, также недоев, и быстро убежала наверх, пока родители не опомнились. *** — Элис, чёрт возьми, не верится, что я наконец-то тебя увидела! — Кейт подбежала навстречу подруге и девушки слились в крепких объятьях. — Кейт, боже, ну что, как там Италия? — Это очень долго рассказывать, приходи сегодня ко мне! Вокруг девушек собралась кучка подростков, которые шумели на весь школьный коридор, обнимались, смеялись. Там же был и Гарри. — Ну что, Элис, а у тебя что нового? — спросила рыжеволосая девушка Стелла. — У меня ничего, у меня также всё. — ответила она, бросив на стоявшего у стены Найла взгляд. — Ну что, Коул, твоя девушка уже носит твою фамилию? — спросил Гарри. — Ещё нет, но вы можете называть ее миссис Спроус уже сейчас! — засмеялся парень. — Эта фамилия всё равно лучше той, которая у неё сейчас. — Что ты имеешь против моей фамилии? — Вовсе ничего, мисс Фитцджералд. После прозвеневшего звонка толпа подростков начала заваливаться в класс. — Здравствуйте, мистер Гилберт! Замечательно лёг загар! — заметил Коул. — Не паясничай, я знаю твои шутки! — строго ответил мужчина средних лет и встал, приветствуя учеников. — Надеюсь, вы, оболтусы, хорошо отдохнули и готовы работать с новой силой, я прав? — Несомненно, — саркастично ответил кто-то из класса. — Хочу вам сообщить, что у нас пополнение. — Да ладно, профессор! Вот это новости! — воскликнул парень по имени Луи и захлопал, после чего так сделал и весь класс, радостно крича и посвистывая. — И кто... Она? Все засмеялись. — Тишина! Вы прекрасно знаете, что я говорю про наш класс. К вашему сведению, молодой человек, нам с женой надо нормально вырастить наших двух дочерей, и уж явно не думать о ещё одном ребенке. — Сэр, — начала Элис, достав из рюкзака все книги, — а вы бы смогли взять ребенка из приюта? Профессор приспустил очки. — С чего бы такие вопросы, мисс Ливингстон? Или вас действительно так волнует ситуация в вашей семье? — он посмотрел на Найла и улыбнулся, после чего все взгляды были направлены на новенького парня, который заметно нервничал. — Да, я считаю неправильным усыновлять из приюта человека моего возраста. — Я в ваши дела не лезу и особо не хочу говорить не эту тему. Скажу лишь то, что каждый может стать жертвой обстоятельств. Я говорил с вашими родителями, мисс, и я знаю всё про ваши отношения с братом и с родителями в том числе. Я бы хотел, чтобы вы оба задержались после этого урока. Элис и Найл переглянулись и в унисон вздохнули. — Хорошо, профессор… — ответила девушка. — Молодой человек, может, представитесь? — Мне нечего о себе говорить. - отрезал Найл. — Мы уверены, что вы интересная личность, встаньте, пожалуйста. Найл вздохнул и встал, утомленно смотря на учителя. — Ну, я Найл Х… Ливингстон. Мне семнадцать и я сирота. — Ну, я Найл Ливингстон, мне семнадцать и я алкоголик. — передразнил его Коул утомленным голосом, после чего весь класс залился смехом, а голубоглазый кинул на него злобный взгляд. Хотя он понимал, чего ему следовало ожидать, но в реальности это всё было ужаснее. — Молчать, Спроус! Найл, а чем ты увлекаешься? — Ничем. Простите, я могу сесть? — А как там в приюте? — спросила Кейт. — Что ж… Зависит от дня недели, еда там всегда ужасная, бывают, что бьют, наказывают, но… Я не могу сказать, что там мне было хуже. В приюте нет избалованных тварей, желающих показать свою власть и унизить того, кто слабее тебя или ниже по статусу, потому что ни одна сирота не может похвастаться хорошей жизнью. Мы все там равны друг перед другом и даже, совершая плохой поступок, мы осознавали, что делаем ошибку. И я был бы не прочь вернуться туда. Повисла тишина. Все взгляды были устремлены на него. Закончив, он осмотрел всех присутствующих, сел и взял ручку, сделав вид, что что-то пишет. — Ну что же, — начал профессор, — мы все рады видеть тебя, Найл. Ну всё, концерт окончен, все открываем тетради и записываем новую тему, уже на следующей неделе по ней у вас будет проверочная! Урок для всех показался неумолимо длинным. Разбирать сразу несколько тем на первом же занятии показалось пыткой. Единственным плюсом было то, что никого в этот раз к доске не вызывали: обошлось только теоретической частью. Как и обещал профессор Гилберт, он оставил Ливингстонов после урока. Он не сообщал им о том, что произошло во время его разговора с их родителями. Сьюзан и Ричард всегда знали, что Гилберт умеет находить общий язык с детьми. С Элис уже было несколько таких серьёзных ситуаций, когда даже слова матери и отца не влияли на неё, а учитель мог направить её совсем в иное русло. И он был не просто учителем, а давним другим отца, поэтому в безвыходных ситуациях родители всегда обращались к нему. Также это был любимый учитель Элис, она действительно уважала его. В тот день, когда Найла зачислили в школу, мать с отцом отправились поговорить с Гилбертом наедине и все трое оставили в тайне слезы матери, умолявшей помочь их семье. — Присядьте. — попросил он, и брат с сестрой сели за разные парты. — Вы можете указать мне причину вашей ненависти и неприязни друг к другу? Ребята опустили глаза. — Может, мне стоило бы повторить? — Нет, я всё услышала. Вас же родители попросили поговорить со мной, верно? — Верно, я не считаю нужным скрывать это, мисс, ваши родители действительно страдают, думаю, для вас это не новость. — Они страдают… А я не страдаю, значит?! Я не страдаю?! Почему я должна жить с ним, почему?! Я его не знаю, он мне никто, почему он вдруг должен стать моим братом?! — Я знаю, ситуация далеко нестандартная, но… — Нестандартная?! — перебила она его. — Это абсолютно нездоровая ситуация, которая произошла по вине двух маразматиков! — Я соглашусь с тобой в том, что твои родители неправы. — Ну хоть кто-то это видит! — Да, я вовсе не считаю нормальным то, что они без твоего согласия, можно сказать, привели в дом незнакомца. Ведь никто ничего не знает о твоем теперь уже брате, да. Но при этом я не могу сказать, что этот юноша ужасный человек, я не вижу причин для ненависти к нему, то, что его усыновили — это не есть повод для того, чтобы его ненавидеть. Ты не знаешь его, он не знает тебя. Вам надо лучше узнать друг друга. Я уверен, он хороший человек. Скажи, за что ты его ненавидишь? Вескую причину мне назови. Элис уже было открыла рот, чтобы высказаться, но внезапно поняла, что этих причин действительно нет и эта ненависть просто идет откуда-то изнутри. — Я… Я не знаю. Я просто возненавидела его сразу же как только увидела. — Видишь. Этих причин нет. И, насколько я знаю, Найл изо всех сил пытается адаптироваться в этом новом для него мире, ты должна поставить себя на его место и задуматься. Найл, может, ты расскажешь, что тебя волнует? Ты ни с кем не общаешься, не отвечаешь на вопросы родителей, хотя они желают для тебя только лучшего. — Я не могу никому доверять, понимаете? — Ты можешь доверять мне и этим людям. Поверь, они бы не взяли тебя просто так. Ты действительно запал в душу миссис Ливингстон, и она хочет сделать тебя счастливым. И ей, и Ричарду очень тяжело видеть тебя таким. Постарайся отвечать им в ответ также любовью. Я надеюсь, вы оба хоть что-то вынесли из этого разговора. Так что идите с богом. Ливингстоны встали и пошли к выходу, поблагодарив и попрощавшись с профессором.