***
– Ну и чего ты ржешь? – стискивает зубы Тэхён, пока Чимин скатывается спиной по стенке на пол, бесшумно смеясь. Киму пришлось рассказать о том, что он познакомился с неким ЧонЧоном, с которым у него встреча уже послезавтра, на станции у закусочной, где подают лучшие в городе тайяки на десерт. Только вот Чимин сначала не верил, но когда Тэхён объяснил, доставая туфли из-под кровати и всовывая в них ноги, что ему надо научиться ходить на каблуках за два дня, Пак рассмеялся абсурдности заявления. – Разве не ты хотел устроить мне наказание, когда Виён кому-то приглянется? – не унимается блондин. – Валяй, у тебя есть шанс сделать из меня самую отпадную девку в мире. – Пр... – Чимин уже задыхается от смеха, глядя на то, как Тэхён пытается держать равновесие. – Прекрати, я сейчас умру. Он знал, что рассказывать Чимину о таких вещах – фатальная ошибка, потому что от матери это теперь точно не скрыть. Плюс одна крутая история, которую Тэхён будет ненавидеть всей душой, однако проблема была и есть, она никуда не делась, ведь не от хорошей жизни он рассказал обо всем Чимину. Мало того, что Ким не смог бы проскользнуть мимо друга в девчачьем прикиде, так и на каблуках ходить он не умеет, а краситься тем более. Не то чтобы Пак в курсе всей этой фигни, но он хотя бы время от времени участвует в театральных постановках и знает, куда что надо мазать и в каком количестве. Тэхён, конечно, мог бы и погуглить, но Чимин со своими навыками наверняка сможет сделать из него хоть что-то похожее на девушку, а не просто крашенного парня в юбке. – Скажи, что ты не шутишь, – отдышавшись, просит Пак с широкой улыбкой на лице, будто выиграл в лотерею. – Пожалуйста, скажи, что тебе правда надо вырядиться в девушку, чтобы пойти на свидание с гетеро. Тэхён морщится: в такой трактовке это звучит еще тупее, чем в его собственной, но... нет, оно все звучит одинаково тупо. Он обреченно кивает. – Я не собирался отправлять тебя на свидание, но это ты круто придумал. – Да, очень круто, – кидает Ким. – Поможешь или нет? Я понятия не имею, что надеть, как краситься, и не умею ходить вот в этом, – он указывает руками на туфли. – Это точно для красоты, а не для пыток? Может, девушки все не так поняли? – Красота требует жертв, – кивает Пак сам себе, осматривая друга с ног до головы. – Просто возьми те старые шмотки и сделай с ними что-нибудь, а потом преврати меня в Мериду, я готов и смирился со своей участью. – Превратить в кого? – хмурится Чимин. – Принцесса такая. – Это которая на ковре с каким-то бедным арабом сбежала из дома? – Нет, это та, которая строила из себя Робин Гуда, а потом ее посадили на трон за продвижение феминизма. Я хочу так же, – когда Чимин лезет за одеждой под кровать, Тэхён поспешно добавляет: – Только не делай меня рыжей. Рыжих я не люблю. – У нас в любом случае есть только черный парик, а эти тряпки... Пак снова кидает взгляд на Тэхёна, оценивая ситуацию, а затем отшвыривает одежду в сторону. Теперь он смотрит серьезно, изучая масштабы катастрофы, и Ким искренне благодарен ему за то, что за какое бы дело Чимин ни взялся – всё выйдет идеально. Жаль только, что он не может повысить скилл хождения на каблуках, цены бы ему не было. – Нужна другая одежда, – выдаёт он спустя пару минут и закусывает губу, оглядываясь по сторонам. – Нужны колготки, юбка другого фасона, свитер или шарф... Куда, говоришь, вы идете? – В кафе, – отвечает Тэхён и садится на край постели, наблюдая за тем, как Чимин начинает потрошить его шкаф. – Кафе, – повторяет за ним парень. – Свитер нужен с закрытым горлом, чтобы скрыть шею, широкий, чтобы спрятать твое телосложение. Красный или бежевый? – Красный. – Бежевый. Ты будешь не так сильно бросаться в глаза, – он кидает кофту на постель, поднимает с пола лифчик и хмурится. – Надо попросить юбку у Ли. Я видел у нее такую, которая подошла бы тебе. – Не надо Ли, – мотает головой Тэхён. – Она и так не лучшего о нас мнения. – Да, поэтому готовит завтраки на четверых по чистой случайности, хотя живет одна. Не лень же ей заморачиваться ради нас, – бурчит Пак. – Ей скучно, Тэхён, она хочет общения. – Ей уже за тридцать, ни у одного из нас с ней нет ничего общего. – Ошибаешься, – злорадно улыбается Чимин. – Ей тоже нравятся мужчины, что ты на это скажешь? – Скажу, что лучше пойду голым. – И пары кварталов в таком виде не протянешь, – парирует Пак. – Я за юбкой, а ты не сломай себе ничего, пока учишься ходить на этом. Он машет рукой в сторону туфель, а Тэхён хватает подушку, накрывая ей лицо, и громко стонет от бессилия, когда входная дверь захлопывается за другом. До ушей доносится глухое пиликанье, и телефон вибрирует под спиной; Тэхён знает, кто ему написал, и даже догадывается зачем. jeon_09: за ночь я прошел половину игры, тебе понравится jeon_09: по моим подсчетам ты уже должна быть в Сеуле, я помню наш уговор Тэхён тоже помнит. И уговор, и что игру эту он ждал полтора года с момента объявления даты её релиза, который состоится только через два месяца. vio_11: дай мне привести себя в порядок jeon_09: я не тороплю, просто напоминаю jeon_09: и сомневаюсь, что человек, который восхищается Вивальди, может быть некрасив vio_11: как, по-твоему, музыкант может влиять на чужую внешность? jeon_09: ты эстет и очень разборчивая, у нас похожие вкусы jeon_09: а еще ты обожаешь пилу, так что я заранее влюблен Ким обнимает подушку и хнычет слишком уж отчаянно для того, кто должен радоваться, что нашел настолько близкого по духу ему человека. Только вот радость не успела и вякнуть, как её раздавил валун с подписью «с любовью, твоя совесть», а сверху посыпался серпантин из тысячи опасений быть опозоренным. Очень даже праздничная картина... для каких-нибудь похорон. Тэхён уже готов сдаться без битвы.***
Чимин не дал Тэхёну пойти на попятную и на утро третьего дня делал ему легкий макияж, который назвал повседневным, потратив на него около часа, чтобы все выглядело максимально натурально. Он замазал все родинки тональным кремом по просьбе Кима и не стал красить ресницы тушью, потому что Чимин бы не смог сделать этого, не выколов Тэхёну глаз. Пару дней назад, когда Пак ходил искать юбку, Тэхён все-таки сделал для Чона несколько фото в парике, а когда отправлял сообщение, то приписал, что если тот хоть слово скажет – неважно плохое или хорошее, – то заблокирует его до самого дня встречи. ЧонЧон все-таки не удержался, но Тэхён и не был против; он за всю жизнь столько комплиментов не получал, сколько в тот вечер от одного человека. Видимо, Чон правда слишком долго ждал и обрадовался, когда понял, что ему тоже достался не огр 99 уровня. Просто это кое-что покруче, ЧонЧон, настоящая девушка-сюрприз. Все эти два дня Тэхён ходил по дому на каблуках, даже когда вставал в туалет или шел в зал, чтобы составить Чимину компанию за телевизором; за эти сорок восемь часов Пак привык к тому, что в их доме появился трансвестит. Он даже начал возмущаться, что Ким полночи клацал каблуками, мешая тому спать и посоветовал прилепить пластыри, чтобы было не так громко. Держался Тэхён уже куда более уверенно, чем в первый день, и спасает его только то, что в кафе не надо бегать, а уж дойти до него он как-нибудь сможет. Но стоит представить, как он встречается с Чоном лицом к лицу – ладони потеют, из-за паники сдавливает легкие, а сердце стучит так быстро, что в ушах гудит. Страх затягивал удавку на шее с каждым днем все туже, и пару раз Тэхёну даже казалось, что он вот-вот вырубится, стоило опять начать наворачивать круги по комнате для профилактики. Ноги болели жутко, словно он пробежал не один десяток километров, и Тэхён пообещал сам себе, что если однажды он соберется повторить столь захватывающий опыт, то наденет свои старые конверсы. Пока что он просто хочет произвести впечатление, а еще Ким уже слишком долго страдает, чтобы вот так всё взять и бросить. Он тренировался говорить тише, контролировал каждое движение, замедляя моторику, чтобы это выглядело более элегантно. Чимин же сказал, что он заваривает себе чай, как черепаха, и если не поторопится освободить кухню, то полетит оттуда с полпинка, клацая своими каблучищами до самого Ильсана, а после дал один стоящий совет: не заморачивайся и будь собой, таким ты ему и понравился. Тэхён не согласился, до самого утра раздумывая о том, что понравиться по переписке – одно дело, а встретиться вживую и попытаться закрепить за собой это самое «нравится» – совсем другое. Он писал ЧонЧону о том, что на самом деле волнуется из-за этой встречи, на что тот скинул фото опрокинутой сахарницы с подписью «я совсем не волнуюсь, она сама упала». От таких вещей Тэхёну становилось легче ровно до тех пор, пока он не вспоминал, что его ноги уже просто гудят от каблуков. Он хотел бы написать Чону в ответ: «Я – парень, пожалуйста, прости и прими меня таким, какой я есть, ведь ради тебя мне пришлось научиться ходить на этих долбанных каблуках», но Тэхён понимает, что с этим враньем он зашел уже слишком далеко, а как выпутываться из этого кошмара, понятия не имеет. Хорошо, что мама учила его не сдаваться и всегда идти к своей цели. Или это была не мама, но когда Тэхён спускается по ступенькам, выходя из подъезда – его это волнует в последнюю очередь. Чимин перед его уходом притворно плакал, причитая о том, что его девочка уже совсем стала взрослой, и велел вернуться домой до полуночи. Хрен ему на розовую шевелюру, Тэхён в жизни столько часов на каблуках не продержится, но спасибо, что тот все-таки сделал из него по-настоящему стоящую девушку. Тэхёну понравился результат, когда он рассматривал себя в зеркале, только вместо носков Чимин велел напихать в лифчик синтепон, который выковырял из подушки Кима. Так, он сказал, грудь будет смотреться более натурально. Блондин разницы не заметил, но синтепон хотя бы мягкий и приятный на ощупь, а еще можно не бояться, что из тебя на середине пути посыпятся свернутые носки, которые придется ловить по всему автобусу. Блондин пытается дышать глубже: ЧонЧон пишет, что уже на месте, а у Кима руки трясутся, когда он печатает сообщение о том, что будет буквально через пару минут. Тэхёна немного тошнит от волнения, и когда какой-то незнакомый парень улыбается, глядя на него, то ему кажется, что желудок вывернет прямо на соседнее сидение: либо этот экземпляр понял, что перед ним парень, либо... либо он действительно понял – других вариантов быть не может. Тэхён в панике выбегает из автобуса на одну остановку раньше и опирается о какой-то рекламный стенд, переводя дух. Надо написать ЧонЧону и соврать о том, что Джуни только что сбила машина, и придется ехать в больницу выручать девушку. Откачивать собственноручно, если понадобится, потому что Виён – лучшая подруга в мире, но на встречу она не пойдет. Никакой ЧонЧон не стоит смерти миллиардов нервных клеток. Тэхён прямо чувствует, как седеют волосы его черного парика. Его плеча кто-то слабо касается, и Ким вздрагивает, едва ли не замахиваясь для удара, но когда он оборачивается, то замирает с телефоном в руках, а маленький черный рюкзак, который они с Чимином отковыряли в комнате Сокджина, соскальзывает на руку. Кажется, Тэхён ошибся остановкой.***
Чонгук далеко не первый раз идет на свидание, но нервничает так, будто этот термин он выучил только сегодня утром, не до конца врубаясь в его смысл. Виён написала, что будет на месте через пару минут, и эти «пара минут» кажутся настоящей вечностью, но когда он открывает почту, чтобы оставить очередное сообщение, из автобуса выбегает она. Перепуганная до смерти Виён, которую Чон узнал по пальто персикового цвета, в котором девушка фотографировалась сегодня утром. Она опирается о рекламный щит, тяжело дыша, будто не на автобусе ехала, а бежала досюда на каблуках через весь Сеул. Первое, что бросается в глаза – ноги. Виён всегда фотографировала только лицо, поэтому Чонгук понятия не имел, что и как у нее выглядит чуть ниже. Теперь он искренне не понимает, почему Виён так боялась присылать ему фотографии: на щеках у нее еле заметный румянец, хотя сама девушка бледная, как полотно; из-под рукавов пальто выбились пара тонких браслетов и бежевые рукава свитера; черные пряди волос рассыпались по спине, спадая к лицу, когда Виён нагнулась вперед, пытаясь устоять на ногах. Чон не понял, что произошло, но это похоже на паническую атаку. Он знал, что с Виён не может быть все так просто, на сайте быстрых знакомств просто – никогда не бывает. Он подходит к девушке и еле касается чужого плеча, а та вздрагивает, будто ее прошибло разрядом в двести двадцать вольт. Она мигом оборачивается, а Чонгук чуть ли не забывает, как дышать – Виён красивая. С красными щеками, чуть растрепанными волосами и практически без макияжа, чему Чон про себя удивляется: ни яркой помады, ни накладных ресниц, лишь немного теней и прозрачный блеск для губ. Сомнения и паника отходят на второй план, потому что Виён сама до смерти напугана, и Чон решает, что ее паники хватит на них двоих. – Чон Чонгук, – он протягивает руку, на которую девушка смотрит дольше нужного, пока рюкзак медленно скатывается с ее плеча. – Виён? Она отмирает, наконец-то моргая, и обхватывает руку Чона в ответ, накрывая сверху второй. Виён нервно улыбается, кивая головой в ответ, а после и сама представляется еще раз, чисто ради формальности. Чонгук немного подвисает, не ожидая услышать такой низкий тембр, но берет себя в руки и наконец более расслабленно улыбается в ответ. – Долго ждешь? – негромко интересуется Виён, но это наверняка, чтобы занять хоть чем-то неловкую паузу, и её голос немного дрожит. – Я, оказывается, чуть ли не проехала остановку. – Я писал тебе буквально пару минут назад, – напоминает Чонгук и, засовывая руку в карман, выставляет локоть в сторону, кивая на него головой. – Идем? До Виён доходит быстро, и она берет Чона под руку, облегченно вздыхая. А Чонгук понимает, что не любит каблуки, потому что Виён с ним одного роста, если не выше, и он молчит об этом, но напряжение между ними становится просто невыносимым. – Красивые туфли, – легко и буднично говорит он, кидая взгляд на улыбающуюся брюнетку. – Хочешь, дам поносить? – хмыкает Виён в ответ. – Думаю, не мой размер. – О, поверь, я тоже так думала, когда натягивала их на себя первый раз, – голос пропитан сарказмом, и Виён смеется, заметно расслабляясь после пары фраз. – Куда мы идем? – Выбирать мне новую обувь, – улыбается Чон и сворачивает в небольшую улочку, таща девушку за собой. – Я тебе свои подарю, Чонгук, – Ким впервые пробует его имя на вкус, растягивая гласные, а Чону начинает нравится её пропитанный хрипотцой голос. – Мне кажется, что они не подходят к моим глазам. – Что ты, в самый раз, поверь мне, – продолжает убеждать его Виён. – В любом случае, какой бы цвет ты ни выбрал... – девушка понижает голос, – когда купишь – сожги. Я, например, после сегодняшнего вечера так и поступлю. Чонгук негромко смеется, теперь уже опасаясь не за здоровье спутницы, а за то, чтобы Виён не успела очаровать его за одно жалкое свидание, потому что с каждым словом она расслабляется все больше, начиная походить на ту забавную Виён, с которой Чон общался одними смс почти полторы недели. Лишь бы она не стала одной «из», молится про себя Чонгук, прокручивая в голове все свои прошлые отношения.***
Когда перед Тэхёном оказался тот самый парень, который представился Чон Чонгуком, то Ким уже был готов рассказать ему всю правду о происхождении Виён. Но этого не случилось, потому что Чонгук казался вполне себе спокойным, и Тэхён перенял немного чужой уверенности себе. Сначала диалог никак не клеился, а потом речь зашла о туфлях, и он вообще-то не шутил, говоря о том, что сожжет их к чертовой матери сегодня вечером, – если бы Чон только знал, какие муки он пережил ради этой встречи: не только физические, но и душевные. Чонгук остановился напротив какого-то кафе – Тэхён отродясь в этой части города не был, – а после пропустил Кима первым, открывая дверь, и когда тот ступил на порог заведения, цокая каблуками по дереву, то в оцепенении замер на месте. Чон врезался в него, извиняясь и обхватывая за плечи, стоя позади. – Я забыл спросить, нет ли у тебя аллергии на кошек, – говорит он, опуская руки, пока Тэхён стоит истуканом почти у самого входа. Кошки. Повсюду кошки, а он не знает, как на это реагировать – поворачивается к парню и вскидывает брови, как бы спрашивая «котятки?», на что Чон хмурится. – Быть не может, у тебя серьезно аллергия? Тэхён отрицательно машет головой, и Чонгук уверенней подталкивает его к столику в углу кафе рядом с небольшим кошачьим домиком. – Почему это место? – спрашивает Ким, пока парень помогает ему снять пальто. – По тому, как человек обращается с животными, можно многое о нем сказать. – О нет, сегодня придется быть милой с этими посланниками ада, – Чон смеется, а Тэхёну приходится скинуть со стула кошку, чтобы можно было сесть, но та принимается тереться об его ноги под столом. – Я никогда в таких кафе не была. – Людные места – отстой, я помню. – Да, но здесь кошки, – улыбается Тэхён. – Это будет круто ровно до тех пор, пока нам не принесут еду и не начнется третья мировая за кусок тонкацу. – Их кормят работники, я был здесь уже пару раз. – На предыдущих свиданиях? – отвлеченно интересуется Тэхён, откидывая волосы за спину, пока читает меню. – Нет, – Чонгук смотрит на него из-за меню, наблюдая за реакцией, но Кима на самом деле мало трогает то, сколько раз и с кем он был в этой кафешке; здесь прямо как у его бабушки дома. – Первый раз я оказался здесь случайно, когда зашел за кофе, потому что иначе вырубился бы прямо в автобусе. Потом попал под дождь, надо было где-то переждать его, и последний раз я заходил сюда, чтобы попросить телефон и вызвать полицию, когда меня ограбили. Ким поднимает на него удивленный взгляд, а брюнет усмехается, глядя в ответ. – Я здесь первый раз по собственному желанию. – Ограбили? – переспрашивает Тэхён. – Да, в итоге получилось по-дебильному, – отмахивается Чон. – Меня даже не грабили. Оказалось, что мои вещи забрал друг, которому было лень ждать, пока я вернусь за ними. Он просто уехал с моей сумкой домой, оставив меня без денег и телефона. Ким смеется, отталкивая от себя ногой под столом кошку, которая все никак не может отвалить. Та ставит лапы на край стула, собираясь запрыгнуть ему на колени, но он тычет ладонью ей в мордочку, не позволяя этого сделать. – Кошек ты не любишь, зато они тебя, видимо, очень, – говорит Чонгук. Та же самая белая кошка с карамельными пятнами по бокам пару раз мяукнула и начала мурчать, когда Тэхён снова скинул ее лапы со стула, не подпуская к себе. – Я люблю их, – оправдывается Ким, – но... – Всё, что сказано до «но», считаться не будет, – Чонгук перебивает его. – Хотя бы погладь её, не могу смотреть на настолько жестокое обращение с животными, – наигранно тяжко вздыхает парень. – Я люблю их, но, – настойчиво повторяет Ким, – некоторые из них слишком приставучие, типа этой. Чон зовет кошку, и та ластится к его руке, пока Тэхён за этой картиной наблюдает. Пока они шли до кафе молча, у него было время подумать и постараться взять себя в руки, чтобы хотя бы трястись не так сильно, к тому же Чон, видимо, ничего странного в нем не заметил. Кроме, может, голоса, потому что эмоции свои он, как показалось на первый взгляд, скрывать не умеет от слова самый-настоящий-лох-в-этом-деле. Тэхён сам выглядел напуганным и удивленным до ужаса – это даже отрицать было бы глупо, но на то имеются свои причины: ЧонЧон на фото и Чон Чонгук в жизни, конечно, не два разных человека, но про таких обычно говорят «дух захватывает». У Тэхёна же сперло дыхание. Наглое, злорадное «вот ты и попал» скрутило легкие, и есть что-то такое в этом парне, чего Ким не может разобрать. Это «что-то» аккуратно подтолкнуло его к спокойствию, разгладило волны паники и вселило уверенность в правильности своих поступков. Сейчас Чонгук кажется ему уверенным и расслабленным – такие люди притягивают. Их аура превосходства над эмоциями подчиняет себе, призывая слушать и самому говорить, не торопясь, но когда Ким вспоминает, что Чонгук сам не фанат больших компаний, все встает на свои места. Такие, как он, посвящают все свободное время себе. Такие, как Чонгук, много думают, а зная о хорошей успеваемости парня, Тэхён уверен, что Чон – прагматик. Свои мысли и чувства он организовывает, занимаясь самокопанием. – Надо было назвать её Прилипала, – говорит брюнет, откидываясь на спинку стула и разминая шею, а Тэхён, кажется, немного загляделся и поспешил отвернуться, обращая все свое внимание на кошку, которая легла ему на туфлю. – Знаешь мультфильм про котов-спасателей? Что-то про дорожный патруль. Тэхён понимает, что ошибся. Может быть, Чонгук организованный и сдержанный, но темы для разговоров он выбирать не умеет. Кто станет говорить про котов-спасателей на первом свидании? Ким не эксперт в таких делах, но по классике жанра они должны говорить об общих увлечениях и всякой такой фигне, но он вспоминает их с Чонгуком диалоги и понимает, что на Эйнштейна тот не тянет и в принципе не претендует. – Щенячий патруль, – со знанием дела поправляет его Ким. – И там щенки-спасатели. Он – идиот, но ничего страшного, Чонгук ведь тоже, как выяснилось, поэтому они и ладят. Оставшееся время, которое они провели в кафе, пока Чонгук рассказывал о себе, иногда задавая вопросы, Тэхён только и делал, что пытался отвадить от себя Прилипалу, из-за чего Чон постоянно упоминал о том, что животные чувствуют хороших людей. Только вот Киму кажется, что Чонгук не понимает того, что в обратную сторону это тоже работает: Тэхён чувствует, эта кошка – хитрая и наглая привереда, ворочающая нос от еды, порываясь при любом удобном случае запрыгнуть ему на колени. Он, вообще-то, в юбке, глупое, блин, животное, та вся будет в шерсти, что такая себе перспектива. Ким не заметил, как пролетели те четыре часа, которые они с Чоном провели в кафе, обсуждая все на свете: тот, оказывается, тоже живет не один, а делит квартиру с лучшим другом, как и Ким. Тэхён рассказал ему о том, как он ездил на неделю в Тэгу к родителям, и немного о Джуни. Он долго говорил о первом впечатлении от сообщения некого ЧонЧона, который заинтересовал Кима первым же вопросом о дизайне. По его меркам все прошло идеально, не считая того, что он по привычке пошел в мужской туалет вместо женского, а еще Прилипала своего все-таки добилась, и Ким сдался, зарываясь пальцами в мягкую шерсть мурчащего животного, что свернулось в комок у него на коленях. Когда Чонгук помогал надеть ему пальто, вытаскивая волосы из-за шиворота, то либо невзначай, либо специально коснулся шеи, проводя следом той же ладонью вдоль позвоночника, разглаживая грубую ткань, отчего Тэхёна пробрала легкая дрожь. Вида он не подал по одной простой причине – вымотался. Он на самом деле очень устал: столько нервов, паники, навязчивых мыслей, страха и хождения на каблуках. За это время, пока они сидели, мышцы успели расслабиться, поэтому когда Тэхён первый раз встал из-за стола, направляясь в туалет, то понял, что вот так просто он до дома не доберется, и Чонгуку он об этом пожаловался уже дважды: когда вернулся из уборной и когда они выходили из кафе. – Можно поехать на такси, – предлагает Чон и хмурится, глядя на туфли Виён, а ему в ответ машут головой. – Глупая трата денег, доеду на автобусе. Тэхён видит, что Чонгуку искренне его жаль, потому что парень обеспокоено поглядывает в его сторону, когда Ким в очередной раз спотыкается на ровном месте и чуть ли не падает. Брюнет придерживает его за живот, помогая удержать равновесие и останавливается неподалеку от автобусной станции. – Я все-таки за то, чтобы ты доехала на такси, – настаивает парень. – Я заплачу, ничего страшного. Ты хотя бы не свалишься с этих небоскребов по дороге до дома. – Нет, Чонгук, – мотает он головой, и ему кажется, что ноги сейчас просто отвалятся. Хочется уже просто доползти до дома на карачках. – Это, кажется, мой. Тэхён кивает в сторону подъезжающего к остановке автобуса, но когда собирается зайти, Чон подхватывает его под руку, мигом заводит в автобус, усаживая недалеко от выхода, и садится рядом. – Я бы сама доехала, – устало выдает Ким, на что Чонгук хмыкает. – Доехала бы – да, а что ты будешь делать, когда выйдешь из автобуса? Поползешь на четвереньках? Тэхён чувствует своим плечом чужое, бегло оглядывая полупустой салон, и обращает все свое внимание на Чонгука, который выгибает бровь – его вопрос явно риторический. – Босиком дошла бы, – парирует Ким, глядя Чону в глаза, надеясь выиграть битву взглядов, но Чонгук не торопится сдаваться. – Середина зимы на дворе, ты в курсе? – усмехается он в ответ. Тэхён чувствует, что с сердцем у него какая-то нездоровая фигня происходит – то внезапно бьется быстрее нужного, отзываясь гулом в ушах, когда Чон медленно переводит взгляд в сторону, а Ким успевает скользнуть глазами к чужим губам, следуя за взглядом брюнета. Тот смотрит на свою руку, раскрывая ладонь, и снова переводит взгляд на Виён. А Виён сегодня уходит в отрыв и, чуть сдвинув свою руку в сторону, касается двумя пальцами чужой теплой ладони, которая тут же смыкается. Тэхён не спешит выдергивать руку, чувствуя приятное покалывание в кончиках пальцев, и поднимает взгляд на довольного, как мартовский кот, Чона. – Просто скажи, что это твой ненавязчивый предлог проводить меня до дома, – Ким щурится, а Чонгук пожимает плечами. – А может, это твой скрытый намек, вынуждающий меня тебя провожать. Тэхён вымученно улыбается, чувствуя, как Чон медленно перебирает его пальцы. – Я ненавижу каблуки больше жареного арахиса, – чистосердечное. – Мне нравится жареный арахис, – тоже признается Чон. – Была рада знакомству, надеюсь, наши пути больше не пересекутся. Чонгук смеется, а у Тэхёна сердце ухает, и улыбка тут же сползает с лица, махая белым платочком. Он самый большой идиот в мире: понравился парню в облике девушки, чтобы что? Поиграть? Скучно жить стало? Даже если он и продолжит притворяться, то как долго он будет строить из себя девочку-целочку? Или когда дело дойдет до петтинга, он скажет Чонгуку «Извини, забыла предупредить, что у меня есть член и я парень, но не переживай, я не против, что ты тоже». Классный опыт, приятное времяпровождение, но вот только от синтепона все чешется, от каблуков болят ноги, еще и юбка постоянно норовит задраться. Тэхён всей душой ненавидит себя, Чонгука и весь женский род, который лишает его таких простых радостей жизни, как свидание с парнем, который ему нравится немного больше нужного, чем положено, а положено – чтобы вообще никак. Он мрачнеет на глазах: апатия и разочарование дышат в затылок – от их дыхания волосы встают дыбом и ускоряется пульс, когда Тэхён открывает рот, чтобы поведать Чонгуку свою страшную тайну. Пусть время подобрано немного неподходящее, но Ким вообще редко принимает правильные решения, дурачкам простительно. И когда он вздыхает, чтобы выпалить простое, но сложное «я – парень, прости-прощай», Чон пропускает его пальцы через свои, чтобы сцепить их руки в замок. У Тэхёна каменеют мышцы, совесть неодобрительно мотает головой, сдавливая горло страхом, и слова застревают комом в горле. Он не сможет. Не сможет рассказать все вот так, прямо сейчас; не хватало еще того, чтобы его избили в автобусе, хотя Ким прекрасно понимает, что Чонгук бы так никогда не поступил. Возможно, он пытается убедить сам себя в том, что все сложно, когда на деле ему просто страшно. Чон поднимает на него взгляд и вскидывает брови, весело хмыкая. – Ты так боишься ездить на автобусах или просто хочешь раздавить мне руку? – спрашивает он, а Тэхён поспешно одергивает себя, расслабляя ладонь; он задумался и немного перестарался. – Все нормально? Выглядишь менее счастливой, чем в кафе. – В кафе были котики, а здесь ты, – устало выдыхает Ким, изображая разочарование. – Надо было бросить тебя одну на остановке и добирайся, как хочешь. – У тебя еще есть шанс посмотреть на то, как я буду ползти до дома на четвереньках, – усмехается он. – Ни за что этого не пропущу. Всю оставшуюся дорогу Тэхён уперто молчит, прожевывая все фразы, которые хотят вырваться из его рта. Если он и расскажет о чем-то Чонгуку, то лучше по смс: скинет ему пару фото в образе парня и на этом разойдутся – так он решил. Даже почти убедил себя в том, что так все и будет. На их остановке Чон придерживает его под локоть, пока выводит из автобуса, а потом Ким сам берет его под руку, хромая рядышком. – Проводишь до подъезда, дальше я сам. – Сам? – Сама, – раздраженно фыркает Тэхён, хотя уже успел словить инсульт. – Не придирайся к словам. Они болтают по дороге ни о чем, пока Ким строит планы по уничтожению всех запасов туфель мира, – по его представлениям их в шахтах добывают черти. И когда они доходят до подъезда, Тэхён поспешно отцепляется от Чона. Даже не глядя на парня, кидает скорое «спасибо, пока-пока», но не успевает сделать и шагу, как икру начинает сводить. Он хватается за Чона, чтобы не упасть, а тот хмурится и вздыхает, воодушевленно хлопая его по спине. – Я ценю твою жертву, – говорит брюнет, придерживая Тэхёна за талию, пока тот стоит на одной ноге, изображая фламинго. – Но не надевай каблуки в следующий раз. У Тэхёна на лице гримаса отчаяния, которую Чонгук к счастью не видит, а еще Ким умело пользуется моментом, обнимая парня крепче. Он молчит о том, что следующего раза не будет; о том, что вообще больше ничего у них не будет, только если Чон не согласится остаться друзьями, если получится перевести все в затянувшуюся шутку. Сам бы Тэхён подобного не оценил, если бы такое провернули с ним, это – не просто разрушение надежды на отношения с человеком, который тебе симпатичен, это – чистой воды предательство. – Пошли, – командует брюнет, подталкивая Тэхёна к подъезду. По ступенькам они поднимаются медленно, в лифте едут практически молча, не считая бурчания Кима, который то ли молитвы читает, то ли сыпет проклятиями. Он вообще жалеет, что позволил Чонгуку узнать, где живет, тот ведь потом может изрисовать их дверь баллончиком краски или еще чего, – Тэхён на его месте такой возможности не упустил бы. Однако он все равно говорит Чонгуку и этаж, и номер квартиры, хромая рядом с ним, как калека. – Прости, что пришлось тащить меня до дома, а я даже не пьяная и не приглашу тебя на кофе, – выдыхает он, опираясь рукой о стену рядом с дверью своей квартиры. Чон все еще придерживает его за талию, а вторая рука Тэхёна обвивает его шею: все ради удержания равновесия, как физического, так и немного внутреннего. Ким негласно успел попрощаться с парнем еще при знакомстве, но тот почему-то сейчас стоит у двери его квартиры – все-таки дерьмовый из Тэхёна стратег. – Я не пью кофе на первом свидании, но готов принять твои извинения. Господи, да Ким понятия не имел, что прощаться с человеком, с которым ты знаком чуть больше недели, может быть так сложно. За это время в его голове успели случиться парочка мозговых коллапсов, нарушивших его психику и нервную систему. Остается надеяться, что пьянка в компании друзей в конце недели хоть немного приведет его в норму, и он думать забудет обо всяких там Чон Чонгуках и том, что они пахнут персиковыми сигаретами. Он узнал этот запах только потому, что в их последнюю посиделку Джин шутки ради купил такие же для Юнги, и это теперь будет напоминать ему о Чоне, хотя тот ни разу не упоминал о том, что курит. Возможно, это из-за друга, с которым Чонгук делит квартиру – Чон не рассказывал о своем соседе. Тэхён не знает, что сказать, отпуская брюнета и облокачиваясь о стенку спиной – прямо как сцена в какой-нибудь глупой дорамке, какие любит смотреть Сокджин, где девушка выдавала себя за парня по какой-нибудь идиотской причине. Только здесь Тэхён, который выдает себя за девушку вообще без какой-либо причины и это не телесериал. Никто не крикнет «снято!», и на перерыв он не отправится, чтобы потом снова начать играть свою роль. А было бы, блин, так удобно, но есть здесь и сейчас: он – в облике девушки и Чонгук, который смотрит прямо в душу, наклоняясь к его лицу. Тэхён разрывается: он разочарован и одновременно рад тому факту, что сквозь стены просачиваться не умеет, поэтому у него нет другого выбора, кроме как принять поцелуй Чонгука. Брюнет прижимается губами к его, продолжая придерживать за талию, а Ким цепляется за его плечи. Он вдавливается затылком в стену, когда Чон размыкает его губы своими, чтобы скользнуть языком в чужой рот, – Тэхён задыхается. От чувств, противоречий и эмоций, что переполняют его: поцелуй Чонгука сладкий, отдает корицей из-за чая, который они пили еще в кафе. Ким бы зашел дальше, честное слово, он бы перешел черту, руша все барьеры на пути к собственному достоинству. Ему нравится Чонгук; нравится, как он скользит ладонями под полы пальто, обхватывая за спину и прижимая к себе; нравится, как он не торопится, целуя без лишнего напора. Тэхён больше по инерции зарывается пальцами в чужие мягкие волосы, играясь с прядями. Сердце бешено стучит, все внутренности скручивает из-за одного только поцелуя, который только что разрушил шанс на продолжение отношений хотя бы в виде друзей: Чонгук его не простит, когда узнает правду, поэтому Тэхёну нет смысла сопротивляться секундному порыву. Чон уже все испортил, и он сам решил ему подыграть, ответив на поцелуй, тем самым обращаясь к своей совести: «я – неудачник, и это только моя проблема, которая тебя, сучки, не касается». Ким отстраняется, тяжело дыша и отворачивая голову, а брюнет чуть касается носом его щеки, находясь непозволительно близко. – Все еще не могу поверить в то, что ты любишь жареный арахис, – говорит Тэхён, отчего Чон смеется, отпуская его, не замечая облегченного выдоха. Он не нашел, что ответить, в очередной раз решив отшутиться, но оно, наверное, к лучшему. Неловкости Ким предпочтет разряженную шуткой обстановку, и он рад, что Чонгук разделяет эту мысль. – Все еще не могу поверить в то, что ты специально притворилась калекой и вынудила меня на поцелуй. – Ты еще не знаешь, с кем связался, – усмехается Тэхён такой самоиронии. С Чоном он прощается просто, пообещав, что в следующий раз тому не придется тащить его до дома. Он вообще решает не упоминать о том, что следующего раза просто не будет. Дверь за ним закрывается, туфли летят в угол, а с губ срывается облегченный выдох, когда Ким оседает на пол, даже не прислушиваясь к тому, о чем ему из зала кричит Чимин. Тэхён еще никогда в жизни так не жалел о том, что они друзья, ведь это Пак горазд на дебильные желания, которые рано или поздно сведут его в могилу. Как это, оказывается, легко – обвинять других во всех своих бедах. Тэхён поднимается с пола, медленно хромая до зала, стягивая с себя одежду вместе с париком и готовый выплакать Чимину всю душу. В горле до сих пор першит от слабого запаха табака, а во рту сладкий привкус корицы – глупый Чонгук все никак не оставит его в покое. Черт бы побрал эти пьянки. В конце недели, зарекается Тэхён, он пьет последний раз в жизни... тем более в компании Пак Чимина.