Ох, и как он умудрился до такого докатиться?!
Агония наступила внезапно, разрывая тело настолько, чтобы каждая его клеточка тела ощутила боль. Нет, именно
БОЛЬ! Невозможно было выразить степень страданий, которые испытывал Котомине Кирей, а окажись иначе, то просто бы не смог, ибо весь разум поглотила тьма. Немыслимые унижения да великое отчаяние наполняли пустую душу грехом, а затем досуха выжимали, словно в неком цикле. Концентрированное зло, её грязная скверна, проникала внутрь через прочную нить контракта — не напрямую, но и этих отголосков хватило сполна. Он утопал в этой грязи, что проникала в его тело через рот, уши, нос, не давая дышать… И так ни разу она не подвела его к грани жизни и смерти! Слышались голоса, желающие затянуть проклинаемого за несправедливость бытия живого и не ощутившего ада их обладателей Кирея во тьму.
Определённо, ему не хотелось испытывать такого никогда в жизни, а теперь даже в шутку не будет помышлять, чтобы кому-то было позволено испытать подобное! Дело даже не в банальном долге священника: просто само естество отвергает это нечто мерзкое, вместо чего милосерднее просто убить. Одновременно, в нём росла уверенность в том, что насколько же он грешен, раз вера не защитила от увиденного. До безумия хотелось помолиться, обратиться к Господу в надежде на милость его, лишь бы избежать участи. Удовольствия бренного мира этого не стоят, даже желанный смысл жизни, если всё это ведёт к столь ужасному финалу!
Боже, пусть, наконец, станет тихо!
И когда Котомине практически смирился с тем, что спасения ему не видать, кто-то неизвестный, схватил его руку и потянул на себя. Мимолётный момент облегчения сменился жёстким столкновением его лица с деревянным полом, что его даже поморщиться не заставил. Хах, будто бы после всего пережитого, в том числе и тренировок в восьмом бюро, он на что-то такое мелкое будет реагировать. Но Кирей не лежал долго, предаваясь хаотичным мыслям, ибо ощутил взгляд на себе.
Быстро поднявшись, он натолкнулся на спокойный взгляд своего Слуги, что, оценив бледный вид Мастера, чуть улыбнулся, правда, быстро вернул нейтральное выражение.
— Это за то, что поработал тут мне будильником, который я не ставил. Ну и громкий же ты! — насмешливо фыркнул Ахриман — О Сущее, не слишком ли слабовата твоя «вера», раз жалким образам позволяешь настолько застать тебя врасплох? Тьфу, экзекутор, блин! — пытался было тот надавить на больную тему всяких «святош», желая получить вид злого Котомине… или хотя бы просто посмотреть на любую иную эмоцию, кроме типичной постной мины, чисто для разнообразия.
Но чего нет, того нет.
— Быть может, ты и прав. — только и выдал он шёпотом, словив подозрительный взгляд Слуги.
— Ладно, выпей чего-нибудь для успокоения и постарайся больше не донимать окружающих людей плачем. — бросил шпильку антигерой — А то даже полуживой старпёр перестал видеть сны, где он молод и может вырезать нечисть во имя Его. Знаешь ли, ты лишил его приятных ночных видений. — ухмыльнулся.
— Ты можешь видеть чужие сны? — тут же спросил всё ещё прибывавший в ступоре Котомине больше от неконтролируемого в данный момент собственного интереса, нежели какой-либо нужды его, как Мастера.
Ответом ему стал унылый вздох.
— Я несерьёзно это, тупой ты, как пробка, святоша! — разразился оскорблениями Эвенджер, наконец, приняв, что гиблое дело донимать того, кто всё воспринимает буквально. Нет, это было весело первые энное количество раз, но потом… тупо приелось, а каждая новая попытка больше раздражала самого зачинщика. Хах, долбанное колесо Сансары сделало, блин, свой оборот!
Хотя сам Кирей, вопреки словам парня, прекрасно, как и все прошлые разы, поняв контекст, просто отвечал по наитию, получая в награду страдальческий лик того, кто, хех, заставлял страдать других. И если поначалу священник получал лишь торжествующий взгляд Токиоми, что часто был свидетелем неудач, то позже это ему самом стало приносить… радость, наверное? Почему-то такое психологическое страдание собеседника доставляло ему столь… странное чувство. С одной стороны, вести себя так не стоило, но в голове постоянно всплывает отговорка, мол так он воздаёт по заслугам демону, а потому моральной дилеммы не возникало. Удобно, ничего не скажешь.
— Ладно, я ливаю. — обречённо вздохнул антигерой, да только не вышло.
— Постой. — остановил парня Кирей и на какое-то время замолчал, посматривая на визави — Думаю, нам есть что обсудить. Прошло уже несколько сражений, но мы не сказать, будто достаточно… близки? — подбирать слова, чтобы при этом ещё и свой личный интерес не выдать, оказалось ой как непросто, — Пора бы нам хотя бы понемногу начинать притираться друг к другу. — поэтому приходилось использовать вот такой предлог.
На лице одарившего собеседника нечитаемым взглядом Ангра-Майнью проступила гримаса непонимания.
— Кирей, тебе… это… — он машинально повертел ладонь в воздухе — Ладно, на первый раз спишу на то, что ты башкой приложился, но лучше тебе ничего подобного впредь не говорить, иначе лишу такой возможности, не побоюсь и командных заклинаний. — выдал предупреждения и обрубил возможные посягательства на себя в конкретном направлении — Но вообще, да, оно нам не помешало бы. Надо же, сам додумался, и даже без указки «сверху» — палец указал вверх, иронично отождествляя Тосаку с Богом — надо же дитятко как-то наградить за старание. — усмехнувшись, выдал тот.
Ну, в конце концов, кому как не призвавшему в этот мир демона этим заниматься?
А Котомине только и оставалось, что, вздохнув, терпеть.
—
Чёрная магия. Не зря Церковь говорит, что она исток ереси. Сколько бы проблем можно было избежать, сгинь подобное навсегда. — отметил Кирей, начиная проникаться мотивами священной организации и смотря на одну из множество проблем в лице Слуги.
Последний, к слову, перемену в настроении заметил.
— Что? Сразу говорю, лучше даже не начинай! — закатил глаза, словно чуя укор в свой адрес. Чего-чего, а вот перспектива выслушивать лекции о важности хорошего поведения от неожиданного взявшегося за голову Мастера ему не улыбалась от слова «совсем» — Собственно, оденься уже и на выход, нам действительно есть о чём поговорить. Буду ждать внизу. — сказал напоследок, прежде чем покинуть комнату на чердаке, чей окончательно проснувшийся постоялец даже не видел смысла возражать.
Котомине собрался менее чем за минуту, успев одновременно окончательно избавиться от отзвуков фантомного кошмара, после чего спустился в зал, что был почти полностью погружён во мрак, разгоняемый лишь тусклым светом нескольких свечей.
А там его уже ждали…
— …тот ещё пенсионер, дедуль. — задумчиво тянет Героический Дух, упирая взгляд в потолок.
— Хо-хо-хо, какая удивительная новость, да? — весело отозвался наблюдатель войны, сидя на одной из скамей, намекая на свой внешний вид, мол, высказал сущую очевидность — Хотя по идее ты гораздо старше меня. — припомнил занимательный факт.
— Ну, тут зависит от того с какой стороны посмотреть. — чуть качнул головой Ахриман — О, быстро ты! — выдал желавший сменить тему он больше для самого Ризея, нежели будучи, действительно, поражённым скоростью своего Мастера — Фух, ладно, бывай, развлекайся дедуль. Не буду больше донимать. — сказал он на прощанье старому священнику, попутно быстро обменявшись взглядом с молодым.
Так Мастер и Слуга споро покинули пределы церкви, дабы прогуляться по ночному Фуюки. Маршрут у них своеобразный, пролегающий по множеству людных и не очень мест, и не сказать, чтобы живописный, но вполне устраивавший обоих мужчин, решивших насладиться им в тишине.
Впрочем, недолго просуществовашей…
— Ты слышал о многочисленных убийствах целых семей и пропажах детей в городе? — словно интересуясь погодой, вопрошает Эвенджер, уперевший в одну точку перед собой задумчивый взгляд.
— Довольно странная вспышка преступлений. — пожал плечами экзекутор. Трудно о таком не знать, когда новостные каналы то и дело мусолят данную тему. И стоит отметить, ученику мага было плевать на очередной обсасываемый СМИ инцидент, если бы не стремительно возросшее с начала их Войны число инцидентов, что значит дело вполне входит в епархию его отца.
— Не то слово. Тут часом поклонника Джека-Потрошителя, или ещё какого-нибудь маньяка, вдохновившийся образами, навеянными больной головой, не водится? — определённо, судя по голосу и всей его расслабленной фигуре, Ахриман не питал жалости и интереса к судьбам погибших, за что получил вполне закономерный и полный подозрительности взгляд от Котомине — А это как-то даже обидно. Неужели ты считаешь, что я могу пойти на такое?! — на что антигерой вмиг состроил полное наигранной обиды и разочарования выражение лица, что после исказилось в злобной ухмылке — Не, могу, конечно, только если бы оно имело хоть какой-то смысл. Так я давно проскочил этап взросления с приступами немотивированного насилия, приобрёл важный опыт, да и просто лень такими делами заниматься. — пояснил дух высокого уровня.
— То есть тебе нужна причина для убийств из-за лени? — это стало подобно откровению для Котомине, который даже удивлённо приподнял бровь. Он ожидал, что на роль сдерживающего фактора пойдёт что-то более… наверное, возвышенное, вроде морали, обетов, да хоть веры, а тут всего-то один из семи смертных грехов.
— Сказал человек, двигателем прогресса вашего общества и цивилизаций которого была всё та же лень. — с больше даже по-настоящему весёлой, нежели просто насмешливой улыбкой вопрошает у своего Мастера Слуга — Ну, не только вашего, если уж на то пошло. — решается добавить он, чуть качнув головой.
— Ясно. — только и мог… да и хотелось сказать Кирею.
Ответ заставил Героического Духа скиснуть.
— Хо, глупый человек, что, имея возможность, не хочет это исправить, когда ему милостиво дозволяет «бог». Какая прелесть! — а яд, казалось, можно черпать ложками.
Неприкрытая насмешка резала слух единственного собеседника, как если бы кто-то случайно молотил по струнам не настроенной гитары.
Это, да, младшего Котомине данный момент чем-то задел. Вроде ничего такого, перед ним всё же стоит тот, кто никак не способен подойти под описание существа иного порядка. Сильный, несомненно, ибо смог продержаться в бою с воплощённым истоком героев, но всё ещё не то, что соответствует образу, что хоть и очень близок к понятию «искусственный бог», да только всё равно им не был.
Хотя…
—
«Искусственный демон», что не оправдывал кое-чьих ожиданий, да? — мелькнула мысль в голове фальшивки, что только что осознала своё желание получить ответ от… такой же фальшивки — И с чего такая самокритика? — спрашивает он, захотев убедиться в собственной правоте. И пусть антигерой не соответствует привычным критериям, это всё ещё не исключает возможности добиться истины.
— Излишне громковат статус. Хотя и несу сущность «Зла Всего Мира», но по моим жилам никогда не текло даже капельки божественной крови. — пожимает плечами Героический Дух, для которого этот факт его биографии не имел никакой ценности.
— Неужто-ли записи о тебе соотносятся с реальностью? — чего нельзя сказать для заинтересовавшегося загадкой своего Слуги Котомине, мысленно ушедшим далеко и надолго, в те времена когда он читал нужные религиозные тексты. Пусть он был приверженцем христианства, но сие никак не позволяло признавать невозможность остальных древних течений, что вообще труднореализуемой задачей, когда Эпоха Богов, действительно, имела место быть, а герои различных мифологий являются в мир.
Правда, тщетность попытки признали следующие слова:
— А кто сказал, что они вообще соотносятся? — излишне буднично подметил Ахриман — Людям свойственно нести бред, что искажается с течением времени, становясь ещё большим бредом. Брехня это, всё написанное в Авесте. — с садистским удовольствием тот наблюдал за шокированным выражением Мастера, буквально видя рушащиеся на манер карточных домиков предположения.
— В смысле? — столь категоричный отзыв немного выбивал из колеи, чего Кирей смог никак не показать.
— Ну… — состроил было собеседник смущение, словно желая добить окончательно выстроенный веками образ — Меня самого удивляет содержание книги. — и сам он мысленно вернулся в те далёкие дни…
Некая личность по имени Заратустра явилась в деревню со своими последователями. Фолиант в руке лидера группы явно был непростой, хотя и нельзя сказать, будто тот можно враз опознать как нечто, вроде бы, невероятное. Действительно, никакой особой вычурности: выведенные корявым почерком простые записи, скреплённые воедино, только вот… книга совершенно точно не была простой, что мог на инстинктивном уровне ощутить каждый, кто взглянул бы на неё. Наверное, в ней по-настоящему была заключена неестественная сила. Аура исходила такая, словно посмотрел на милый сердцу предмет, олицетворявший самые счастливые твои воспоминания. Даже если старцы были магами, а не просто сошедшими с ума глупцами, или же за ними стоял практик магических искусств, они бы не смогли воссоздать нечто подобное: человеку недоступно подделать исходящую мистику, словно предмет коснулось существо свыше!
Если так, то…
— …обще тот, за кого тебя принимают? — Кирей решил заговорить, видя, что собеседника, чей взгляд золотистых глаз воссиял, словно костёр, в который подкинули дров, уносит куда-то не туда на волнах мыслей.
— А? — с недоумением выдал Ахриман, выдернутый обратно в подлунный мир. Словно с щелчком переключателя вспыхивает в следующую секунду осознание, отчего его изуродованный татуировками лик искажается в шоке — Честно говоря, я не знаю. — сказал тот, тряхнув головой, отгоняя отголоски наваждения — С другими Ангра-Майнью не знаком! — съехидничал под конец, хотя и была видна наигранность.
Всё же и столь язвительного его, оказывается, всё ещё можно удивить.
— Всё страннее и страннее. — вздохнул экзекутор, убедившись, что Эвенджер вернулся в норму. Ему совсем не хотелось, чтобы Слуга ни с того, ни с сего потерял и без того относительное здравомыслие, особенно, когда он стоит в двух шагах от самого священника. — Неужели твоя легенда построена на лжи? — хотя отрицать того, что этот самый настоящий психопат может доставить, мягко говоря, немало проблем, будет ой как глупо.
— Правда али кривда, какая разница? Давай ещё тогда поговорим о том насколько эфемерны такие понятия, как добро и зло. — пожал плечами парень, остановившись и посмотрев на месяц, венчавший усеянный звёздами ночное небо — Тот ли я бог, о котором все говорят? Нет, но Ангра-Майнью я от этого же быть не перестану. — меланхолия и сталь засквозили в голосе.
Непривычное явление, настолько, что Кирей с трудом подавил предательскую мыслишку ущипнуть себя.
— Тогда хочешь сказать, что и описанного зла ты не совершал? — хмыкнул экзекутор — Если ответишь на это, мол, не виновен, то твои слова не более чем ложь. — категорически заявил он, прекрасно понимая, что таковой не способен стать… тем, кого нарекают «королём демонов». Схожие слова на данную тему звучали не раз, словно ими можно оправдать любое ужасное деяние. Обман, произносимый убийцей, когда он убивает и стар, и млад, оправдание насильника, удовлетворяющего свои грязные желания, жалостливые слова ограбившего честных трудяг вора… Такие личности говорят о разности перспектив, с помощью которых можно смотреть на конкретную ситуацию, и пусть слова звучат красиво, только по сути служат попыткой обелить себя, выставить правым, так что неудивительно, что Кирей питал большущий скепсис.
Ему, как и всем людям, всегда говорили, что правильно, а что неправильно, моральные принципы давно указаны, они дают спокойствие миру вокруг, посему сущая ложь — слова Эвенджера.
— Как я и говорил, глупец. — всё ещё поглощённый зрелищем констатирует означенный и бровью не поведя на подначку — Тебе, у которого нет ничего своего, нечего выставить против сказанного мной, чего ты даже понять не способен. — он посмотрел на Котомине с презрительной улыбкой — Ещё и лжец! — хлёстко добавил, едва ли не сплюнул.
Это ни коим образом не должно было задеть Кирея, но вопреки всему… произошло наоборот.
— Возможно я и лгал когда-нибудь, неосознанно, но я каюсь и заложил свою жизнь Богу, поэтому твоё оскорбление полностью бессмысленно. — нахмурился мужчина, вот уже неготовый к подобным обвинениям со стороны призванной тени зла.
— Ну да, весь такой примерный. — закатил золотые глаза Анх, после с насмешкой усмехнувшись — Знаешь, ты не задумывался, почему на зов такого «верного служителя Господа», как ты, откликнулась такая тварь, как я? Не странно ли, что «чистый помыслами своими» призывает демона? — отбросив свои игры, тут же вопрошает он, вперив в собеседника отяжелевший серьёзный взгляд.
Вот уж, действительно, умеет удивить.
И задуматься над сказанным тоже.
Задавался ли он этим вопросом? Естественно, да и не только им! Правда Кирей так и не определился до конца с ответом хотя бы на этот. Он предпочёл думать, что таково его наказание за участие в еретическом ритуале, где за фальшивую чашу Христа прольётся кровь. И пусть лично экзекутор ничего не совершал, но вина и за грядущее убийство Ангра-Майнью падёт на него, ведь Котомине — Мастер, что пусть призвал демона, род которых поклялся искоренять, а ныне не делает ничего, но которому именно этого самого демона случай посулил в напарники, что испытает на себе его грядущее предательство.
Мужчина должен был дать сей ответ, но с губ не сорвалось ни слова чистейшей правды.
Слуга подошёл ближе, почти вплотную, и взглядом своих пылающих золотых глаз встретился с оным у Кирея.
Что же последнему довелось в их глубине узреть? О, это… намертво выжженный образ солнца древней эпохи. Сияние света, что должно ассоциироваться со святой чистотой, но отдающее душащим, обжигающим твою кожу жаром пустыни, по просторам которой гуляет аромат заживо сгнившей плоти жертвенного агнца. Там, в сих золотых омутах, отражалась концентрация всевозможных несчастий и унижений.
То ли это направленное внимание, то ли обыденное явление, но факт остаётся фактом — Котомине узрел… порочную истину? Ему, наверняка, должен быть отвратителен его спутник… Да только он ли, один из бесчисленного множества людей, лучше? Единственным, к кому он питал подобное чувство, был… он сам… все люди, служащие истоком.
Верно, перед ним просто сосуд, но содержимое — это миллиарды людей, умерших, живущих и ещё нерождённых, их деяния.
Прозвучавшие в следующее мгновение слова стали подобно откровению:
— Я ответил, потому что мы похожи. — спокойная констатация факта подобно яду проникла внутрь священнослужителя, отравляя разум. Это отрава служила правдой, заставляющая открыть глаза на себя и мир вокруг. — Твои мысли — искусная ложь, твои истинные чувства — подавлены навязанной ролью, твоя истинная натура — пуста. Ты ненавидишь себя за отсутствие цели, ненавидишь всех вокруг за присутствие оной, зависть душит так, что и вздохнуть нельзя. И эта ненависть — всё, что у тебя есть. Ты подсознательно отчаянно хватаешься за неё, но сознательно же и отвергаешь со всех сил, ибо нельзя, Господь… окружающие не поймут. — Ангра-Майнью говорил тихо.
Да только слова набатом били в ушах младшего Котомине.
Зрение Котомине на мгновение помутилось, а сердце пропустило гулкий удар. Во рту пересохло от волнения, а по шее прошла холодная дрожь, словно по ней мазнул хладный ветер. Внутренние чувства, не отягощённые долгом, который тот взял на себя ещё в детстве, дали о себе знать. Лживый он не мог противиться, ибо маска, выстроенная на чуждой вере и морали никак не могла заменить лицо… неправильного человека.
Не этого… Не такое он хотел узнать, верно?
Чтобы понять… нужно говорить.
—
Этот голос?! — пропускает сердце нервно дёрнувшегося экзкутора новый удар —
К… — стоило наваждению начать слабеть, застыла мысль столь резко, что отдалась тянущей болью в левом виске —
К-кто… ты?! — силился тот понять, осознав, что этот голос не принадлежал… ей.
Ибо мы ненасытно стремимся узнать!
А кому тогда? И почему тогда ему кажется, что он уже слышал эти слова?!
Ему несвойственно забывать!
— Пока не примешь себя… вместе со всем хорошим и мерзким, что в тебе есть да будет всегда, то никогда не сможешь и шага сделать в сторону своей цели. — Слуга разорвал контакт, привалившись к спинке стула — Пути там, за пределами твоего «уютного мирка», нет, а ты ещё и связываешь себя по рукам да ногам, отказываясь даже смотреть и слушать. — антигерой выглядел спокойно, раздумывая о чём-то своём. — Прекрати уже быть марионеткой убеждений! Смотреть тошно. — кривится тот.
И кто бы знал, насколько тяжко было после сделать первый вздох полной грудью Кирею, что своим ошарашенным взором, буквально, впился в облик своего визави.
Он просто понимал, что Эвенджеру известно абсолютно всё. Либо в момент заключения контракта священнослужителя, когда его настигло зло, либо через сон, или вообще напрямую, но Слуга смог получить информацию.
В любом случае, искажённая скверной особенность «поводка» раскрыла все карты, даже те, о которых и Мастер позабыл.
Они оба раскрылись, только если один понял всё, то другой лишь часть.
— Т-ты… — с удивлением Котомине подметил, что голос его дрогнул.
А ещё понял, что ему просто нечего сказать, если вообще нужно.
Ангре же оно и не было нужно…
— Не страшно быть неправильным: страшно бесполезно отрицать, упираясь в одну стенку снова и снова, страдая из раза в раз, когда даже уже надежды нет, что и является подлинным безумием. Уж поверь тому, кто в полной мере познал это. — говорит Анх — Но не думай чего лишнего! — помахал тот рукой в воспрещающем жесте — Однажды мне помогли, а посему я и отдаю этот долг, величая прописные истины, иначе мне было бы лень тратить силы на такое. — Слуга отстранился да чуть ускорился, — Давай, найди уже себя, тем самым не позволив спустить мои усилия в трубу. — вырвавшись на пару шагов вперёд, бросает тот через плечо.
И не смотря на то, что установившаяся тишина, как и до, благостной так и не стала, слова более были не нужны.
Как говорится, всему своё время, да?
***
Разговор вышел занятным настолько, что Мастер как смолк, так и не говорит, упиваясь очередными своими самокопаниями. В каком-то смысле, вышло всё случайно, поэтому и сам теперь немного себя не в своей тарелке чувствовал. И чего меня на эти менторские лекции потянуло-то? И с чего у меня чувство… дежавю? Завязка диалога была нужна, максимум, привести к простой болтовне о том да сём, чтобы обсудить вопросы насущные, а вышло…
—
Ну, неплохо вышло, на самом деле. — не мог всё-таки не признать всё равно не самый довольный исходом я — Так и будешь нагнетать своей угрюмой рожей? Не, понимаю, мы все в душе немного прекрасные философы, что как нельзя лучше поймут и примут идею «собеседника», но, будь так любезен, поделись важной информацией, а? — обращаюсь к Кирею, что всё с тем же с хмурым выражением лица посмотрел на меня.
— Конкретно? — интересуется он, почему-то следуя за мной по ведомому лишь мне маршруту.
— По известным Мастерам не помешала бы, а также их хотя бы возможное расположение. — поубавил я гонору и напора, мысленно ругнувшись на собственную медлительность. Непозволительная оплошность для ученика Убийцы Магов, и эйфория от полученной, пусть и относительной свободы в мире живых меня ни капли не извиняет! Надо бы, наконец, заняться делом, а не пытаться, к примеру, разгадывать загадку Мато-Тосака.
И нечего меня окидывать очередным твоим нечитаемым взглядом, святоша!
— Хорошо. — кивает Мастер…
—
Куда ты мою роль крадёшь, а?! — развернувшись всё ещё на ходу к собеседнику, уже я стрельнул в опять ушедшего глубоко и надолго в себя спутника хмурым взглядом —
Ох, яблочко от яблони… Оба идиоты! — сверлю взглядом его фигуру.
Но повторить как-нибудь терапию стоит, наверное? Быть может, чего и выйдет из этого.
Хех, это довольно забавное ощущение «власти над чужой судьбой», хех.
О, и как раз на месте!
*
Ди-линь-ди-линь…*
— Йо, хозяин, не ждал? — под аккомпанемент дверного колокольчика поприветствовал я знакомого мужичка и по совместительству владельца этой прекрасной раменной.
— Здравствуйте. — довольно спокойно отозвался означенный, уже привыкший к тому, что я порой захаживаю к нему.
— Хм, для меня стандарт, а для гостя чего-нибудь поострее, причём сильно так. — делаю заказ, ловя спиной полный недоумения взгляд Котомине — Слушай, Мастер, — бросаю экзекутору через плечо — если уж на то пошло, то… ты никогда не задумывался над тем, чтобы немного сменить род деятельности? — как бы невзначай бросаю тому, привлекая внимание влекомого за мной им же мужчины — Говорят, такие попытки в конечном итоге позволяют
найти своё призвание. — и улыбаемся, как подобает.
А теперь… Фу, пошла вон, обратно дев безмозглых соблазнять, сумочка ползучая!
Да с чего мне мерещится тут… всякое?!
***
— Ваше Величество, вы так и будете… бездействовать? — осторожно поинтересовался до сих пор довольный первыми успехами Тосака, что теперь с нетерпением ждал ещё больших подвижек к его победе.
К несчастью, его надежды разбивались о довольное пассивное поведение царицы, что не могла пока лишь настораживать.
Арчер же в это время сидела на диване да с задумчивым видом цедила вино.
Она большую часть времени пребывала в задумчивости, анализируя своё нынешнее поведение, соотносила с прошлым. Удивительно, но похоже призыв в качестве Героической Души сказался, заставив заметно так… Если избегать грубых выражений, то помолодеть. Не только сила вернулась к временам ранних годов, когда та находилась на смертном пике, но и личность заметно регрессировала. Несомненно, ничего критического, если не учитывать, что позабыла всякие уроки жизни, которые были довольно болезненными. Надо же, не учесть эпоху и перестать заранее анализировать личности собеседников?!
— Нельзя допускать излишней самоуверенности и гнаться за лишённой смысла целью. — слова частично служили ответом Токиоми, но по большей мере предназначались ей самой.
Как когда-то в прошлом, она импульсивно заявила о своём несравненном превосходстве. Брошенные на ветер слова донеслись до Иштар, которая обладала ничуть не меньшим аналогичным чувством. Мудрость, красота, богатства… Довольно быстро невинное соперничество может перейти в настоящую вражду, результатом которого стал Гугаланна. Тварь, ведомая приказом, иссушила воду, устроила землетрясение, погубила кучу поданных, лишь чтобы потом та шлюха смогла заявить «и более лишена ты своих достижений». В итоге, конечно, она с верным другом сразила безумное животное… Стоило бы замять, но уязвлённая гордость привела к новому витку конфликта. Потроха божественного зверя царица с превеликим удовольствием бросила прямо в лицо бесполезной богине.
Сколько бы не прошло, в день, когда вы вместе снова вступите на землю, я спущусь и покараю вас!
Извергая проклятье, она отправилась в обитель богов и требовала отмщения. Это Гильгамеш должна была заплатить, именно ей суждено было расплатиться за проступок, но заступничество Шамаша вынудило пасть немилость лишь на её друга, Энкиду. Что же, известная история, ставшая достоянием мира, только не совсем этого. В этом же, пусть её двойник являлся мужчиной, но совершил ту же ошибку — перешёл дорогу одной стерве. Итог их различен, эпос говорит, что он сумел вернуться из смертельного странствия.
А она?
Очевидно, смириться ей с отведённой всеми участью не удалось. Её вёл не страх смерти, а желание стать ещё более богоподобной, чтобы с бессмертием сокрушить столь ненавистную Иштар. Стремясь и сохранить свои убеждения, и понять смерть, первая из героев отправилась на поиски истины. И говорить не стоит, сколь горя доставило поражение, которое принять не удалось!
Поиск нового пути по загробному миру длинною в остаток жизни продолжился, чтобы затем прийти к осознанию бессмысленности происходящего. В тот момент, когда ноги отказались делать хоть шаг, а силы закончились, она обратилась к врождённой мудрости, отвергаемой до того момента, что позволило принять невозможность борьбы с естественными законами мира. И тогда царица умерла как человек и переродилась, воспользовавшись правом на трон, приняв божественное начало в себе.
Один эпос закончился, но начался другой, приведший её сюда, в эту эпоху, в этот город, прямо на войну, где ожившие мифы людей бьются насмерть. И она тоже принимает в сим участие, хоть и не является в полной мере обитателем Трона Героев. Что же заставило откликнуться на призыв «смертную, ставшую богом»? Что заставило пробудиться ото сна и ограничив себя былой легендой смертного бытия, показаться нынешнему времени?
Искажение.
Среди бесконечности временных параллелей, среди множества вероятностей, образовался хаос. Произошло некое явление, кое словно брошенный в воду камень создало концентрические круги на воде, меняющие привычное отражений в водной глади. Время относительно, действие уже случилось, но ей не дозволено взглянуть на последствия шторма, лишь предпосылки и грядущее за сим действо. В какой-то мере, она уже наблюдала подобное, да только именно «подобное», слишком всё смутно, а пытаться наугад вычислить нужную вероятность довольно… сложно, очень мягко говоря, даже для неё.
Кто-то ещё… чьё-то внимание также направлено сюда, один взгляд мешает увидеть чёткую картину грядущего.
—
Значит зреть воочию, что гораздо интереснее. — хмыкнула царица, бросив взгляд на напряжённого Мастера, который уже и не знал, как ему бы поделикатнее растормошить златовласую особу. — Вот что, в последнее время один червяк повадился устраивать кровавые убийства в городе. Передай своему союзнику в лице наблюдателя, что это дело рук Слуги, конкретнее Кастера, пусть займётся прямыми обязанностями, иначе у меня возникнут мысли насчёт его вероятной некомпетентности для возложенной на него роли. — про себя царица успела уже вычленить единственный нужный факт среди устроенного хаоса вероятностей.
— Понял, Ваше Величество. — кисло кивнул Тосака, который банально хотел заставить девушку действовать, а не получать указки сверху. Правда раз такое дело, то о недовольстве можно позабыть. Терпеть подобные ужасы на собственной территорий маг не мог. Его охватывал гнев от того, сколько людей пропало зазря. Конечно, как воспитанному и живущему в среде магов того не особо заботили случайные жертвы, но происходящее не имеет конкретной цели, это просто спонтанное удовлетворение низших инстинктов. Терпеть такое — усомниться в себе как владельце здешних земель.
Гильгамеш же промолчала, пытаясь распланировать свои дальнейшие шаги. Планы ей несвойственны, она предпочитает больше действовать походу дела, получая удовольствие от раскрытия неизвестности и преподносимых ей же сюрпризов. Но оный — так себе. Это царица не отрицала, ведь умудрилась потерпеть условное поражение в битве с Эвенджером. В тот момент, когда был изъят ЭА, она признала Мстительного Фантома равным… Признала опасным, уж слишком идеальное противодействие встретилось тогда.
Что же, такое стоит повторить, позже, пусть сначала получит передышку, а затем они сойдутся в новом противостоянии, где никто не помешает им, позволив окончательно выявить победителя.
