береги(сь) себя

У Патрисии четыре — несчастливое число. Потому что на четвёртый день пряток от Джеймса Бьюкенена Барнса, который находился на приличном расстоянии, но всё равно где-то рядом, она была поймана в остроумную ловушку агента Романофф и великолепного русского сводничества. И это ни черта не забавно. Это страшно, не нужно и вообще не вовремя. Ситуация в целом вызывает в Патрисии бесконтрольное волнение, постепенно перерастающее в паническую тревожность. Она буквально кожей ощущает холодные волны страха, грозящие накрыть с головой и утащить в глубокое синее море оплошностей и неудач. Тренировка с Зимним Солдатом обещает закончиться парой-тройкой вывихов, возможно, сломанными костями и, однозначно, большим количеством синяков. Пэтси не привыкать, правда. Но что подумает мистер Старк, если когда узнает? Огромный мужлан с бионикой целенаправленно избивает школьницу по вечерам? — Боже правый, — шепчет она, переминаясь с ноги на ногу перед дверью в тренировочный зал, и вспоминает поддерживающие слова Неда. — Так, надо успокоиться... Просто, всё хорошо. Я, черт возьми, Патрисия Паркер. Я надираю задницы плохим парням, спасаю котов и перевожу пожилых людей через дорогу. Помилуй бог того, кто встанет у меня на пути. — Думаю, мне стоит заранее бояться тебя, Патрисия Паркер. Пэтси отшатывается в сторону, оглядываясь на своего временного тренера. Глаза его насмешливо блестят, но лицо остаётся непроницаемым. Ей кажется, что просторный коридор сузился до минимальных размеров, а система увлажнения и фильтрации воздуха вдруг отказала, потому что дышать становится нелегко. — Ещё как, — слабо поддерживает шутку Пэтси. Она откровенно пялится на широкую спину и кое-что пониже, когда Баки проходит мимо. — Неплохой зад*, — вырывается из её рта раньше, чем Пэтси успевает подумать о смысле сказанных слов. Мужчина оборачивается и непонимающе моргает несколько раз, изгибает бровь дугой, ожидая, видимо, некое чудо. По крайней мере, чуда ждала Патрисия, готовая от стыда провалиться под землю, прямо в ядро планеты, чтобы сгореть заживо и не мучиться больше. — Я говорю, стекло** неплохое. Такое прозрачное, будто вовсе нет, а как оно преломляет солнечный свет! Могу поспорить, в сороковых подобного не было. — Вполне возможно, я не очень отчётливо помню детали, — невинно пожимает плечами Баки, но она по глазам видит: он все превосходно расслышал.