jeu dans la vie (игра в жизнь)

Я. Нравлюсь. Хёнджину. И сейчас мы смотрим друг другу в глаза. Наедине, ночью, на балконе. И этот парень держит в руках сигарету и выглядит просто другим человеком. Стал ли он в моих глазах лучше? Нет. Но и хуже не стал. То, как он смотрит мне в глаза… Я не чувствую того, что обычно чувствуют в такой ситуации. Я куда попала? В мелодраму? Только у неё будет плохой конец, я вижу это, ощущаю и жду. Хёнджин медленно потушил сигарету о подоконник и шагнул навстречу, сократив расстояние между нами и между моей возможностью не потерять нервы. Наклонившись, он застыл, и я затылком почувствовала его ухмылку. На инстинктивном уровне ноги становились ватными и тело безумно лёгким, и в то же время тянущимся к земле. В реальной жизни люди назвали бы это волнением. Но я называю это рефлексами и инстинктами. Люди сами характеризуют и окрашивают инстинкты, описывая это чувствами. Вот я сейчас готова исчезнуть во времени или отмотать его назад, чтобы не стоять сейчас в такой опасной близости. Но Хёнджин просто выкинул окурок… Потом выпрямился и нагнулся до уровня моих глаз. — Ахахахаха, — этот человек напротив меня начал смеяться? — Ты такая наивная, боже, — на этом наш разговор, видимо, закончился. Вот так вот просто. Убить в человеке не только нервные клетки, но и веру в лучшее в людях. Хёнджин открыл дверь балкона и, взглянув через плечо, подмигнул. Если он и правда думал, что получилось смешно — он очень плохой шутник. Какой нормальный человек после такого разговора будет так себя вести? Зачем ему этот спектакль? Кому он что-то пытается доказать? Разве что себе. Вернувшись домой, я свалилась на кровать в этой же одежде, так как вес информации и событий в моей голове просто тянули в сон. Так прошло полторы недели. Я согласилась работать в компании, меня всё устраивало, за исключением того, что я меньше времени стала уделять выступлениям на улице. Это тяготило меня всё время, как и осадок от вечера с парнями и всего произошедшего за день. Всё это время, пока я работала, не видела парней ни в зале, ни в кафе, ни в самом здании. Похоже, у них проходят какие-то съёмки. Тем лучше для меня; мы не встречались даже в доме, в лифте, на улице. Я бы не смогла смотреть им в глаза, если бы не этот «отпуск». Сейчас я натягиваю поношенные джинсы и любимую рубашку, а так же складываю укулеле. Мне срочно нужна разрядка, иначе я забуду, кто я такая и кем была вообще. Просто отбросить мысли и утонуть в музыке и в людях. Да, то, что нужно. Та самая дорога на автобусе с наушниками в ушах и тёплым предвкушением внутри. То самое место и ребята-танцоры, с которыми я давно договариваюсь делить время. Неужели? Такое чувство, что я снова возвращаюсь в тот день. Та же погода, знакомые лица мелькают среди толпы. Я беру в руки инструмент и начинаю проигрывать мелодию к песне alt-j — breezeblocks. Смотрю на людей: кто-то сидит на асфальте один или с другом и качается в такт песне, кто-то снимает, кто-то проходит мимо и останавливается максимум на минуту, после чего поспешным шагом удаляется. В толпе мне мерещится Хан, что добавляет ещё более сильное чувство эйфории. Так я пела полчаса, пока это чувство не стало сковывать грудную клетку, ведь я и правда как будто окунулась в тот день. Будто весь этот вечер — дежавю, и я уже не могу отличить это от реальности. Паника начинала набирать обороты и дыхание заметно осложнилось. Чтобы никого не напрягать своими проблемами, я довольно быстро собралась и вышла из толпы. Тем, кто заставил мои ноги подкоситься, был Хан. Он стоял у стены магазина, где я покупала корм, тогда, он тоже был там. Как я поняла, что он реален? Парень помахал рукой и пошёл навстречу. Внутри резкое желание бежать, руки не двигались, а дыхания не хватало, чтобы что-то сказать. Джисон, подходя ближе, заметно прибавлял шаг и от удивления открывал глаза. Он успел как раз вовремя, перед тем, как я чуть не грохнулась на асфальт. Нечёткими картинками я видела, как Хан накрыл меня своей кофтой, чтобы перекрыть кислород. Глаза закрывались, и я не могла больше ничего делать, такое чувство, что ещё немного и чёрные крылья смерти загребут меня с собой. Почти бесчувственными руками я чувствовала тепло его рук, плечом чувствовала, как опускается и поднимается его грудь, щекой я чувствовала его горячее быстрое дыхание, чувствовала аромат его духов. Они напомнили мне запах моря ночью, такой прохладно-свежий запах, от которого даже легче дышать. Мы будто единый организм, дышим одними лёгкими. Ещё пара минут, и я чувствую, как кофта тянет мои плечи, и я тянусь с ней. Мы слишком близко, но от этой близости я не чувствую никакого дискомфорта. Сейчас я бы хотела поставить этот момент на паузу и запечатлеть его. Я не вижу его глаз, но я чувствую, как он смотрит на меня, я не могу прикоснуться к нему, но я чувствую тепло его тела. Я чувствую как кончик его носа тихо прикасается к моей щеке и, кажется, падаю в обморок. Но нет, я всего лишь просыпаюсь. Вся красная, как помидор, и потная от стресса и страха. Щипаю себя за руку и чувствую боль. Вот где реальность. Суровая и неподвластная. В зеркале я вижу уставшее сонное лицо, которое умоляет об отдыхе. Тут я поняла, что ни один вопрос не решён, и мне надо поднимать пятую точку и что-то делать. До здания JYP я решила дойти пешком, забежав в ту злосчастную кофейню, чтобы схватить самый бодрящий и невкусный кофе. Полностью сосредоточенная на своих мыслях, я и не заметила, как преодолела весь путь. В офисе было очень тихо и людей в коридорах практически не было. Без приключений я дошла до директора Пака и подала все необходимые документы. — Ты подумала насчёт учёбы? — уточнил он, забирая бумаги. — Я должна дать ответ сейчас? — Желательно к концу недели, — решить бы ещё к концу недели. Всё-таки это не работа, с которой можно уволиться, и проще найти новую, чем уживаться с большим количеством незнакомых людей. С такими мыслями я покинула офис и направилась к тёте. Нужно разгрузить мысли, ибо крыша едет не спеша, тихо шифером шурша. В такси играла какая-то старая корейская музыка, вроде трота, а водитель смешно двигал в такт головой. В любой другой день я бы возмутилась от громкости этой музыки, но сегодня она хорошо перекрикивает голос моего подсознания и сознания. Всю дорогу я смотрела в одну точку в спинке кресла и, кажется, даже не моргала. Вот вам и медитация. Когда машина начала тормозить, я поняла, что пора бы уже выглянуть в окно и увидеть свой маленький двухэтажный домик и крыльцо, с которого мне приветливо махали. — Хорошая погода для приезда в гости, не правда ли? — кричала я, захлопывая дверцу такси. — Всегда ты вовремя, — протараторила тётя, которая, кажется, куда-то собиралась, раз я встретила её у крыльца. О своём приезде я не оповещала. — У меня всего полчаса, так что выпьем по чашке кофе. Я кивнула и проследовала за ней в открытую дверь. Не знаю, почему именно сюда меня притянуло, но здесь, буквально в заточении, я провела всю свою жизнь, а свою новую квартиру домом пока ещё назвать не могу. Всё-таки тянуло лечь на свою кровать, сходить здесь в душ, поесть. — Могу ли я остаться здесь сегодня? — и после моего вопроса воцарилось минутное молчание, в течении которого тётя в два раза медленнее наливала кофе. — Но у тебя нет ключей, а я ухожу надолго, — повернулась с неправдоподобной улыбкой и поставила на стол кофе. Что-то явно подозрительное происходило прямо у меня перед глазами, но я ничего не понимала. — А я не собираюсь никуда уходить, так что ты можешь оставить ключи дома, — тоже улыбнулась, как бы отыгрывая сцену в фильме. — Но тут все изменилось после твоего переезда, — она отхлебнула кофе и аккуратно, отслеживая каждое движение, поставила кружку на стол. Потом медленно перевела безэмоциональный взгляд на меня и ждала ответа. — Но я не собираюсь копаться в твоих вещах, если тебя это так беспокоит, — так же медленно отхлебнула и я хитро улыбнулась. Эту игру я выиграю, даже не зная, что на кону. — Ну только, если ты будешь использовать лишь свою комнату, холодильник и телевизор в зале, — мы обе знали, что эти условия бесполезны. Но сошлись на коротких кивках. Через десять минут тётя ушла, и я смогла со спокойной душой подняться в свою комнату. — Чёрт возьми, — выдала я, как только открыла двери: идеальная чистота и ни одного следа присутствия человека, будто в этой комнате ещё никто не жил и ремонт закончился буквально вчера. — Неужели в этом доме и правда так ждали моего переезда? Делать нечего, я рухнула на кровать, повернулась на бок и уставилась в окно. Когда-то то, что находилось за ним, казалось мне сказочной жизнью. Хоть сейчас я и не могу сказать, что свободная в каком-то смысле и самостоятельная жизнь меня подвела, но не предстоят ещё многое попробовать. В сон не клонило, а лежать так дальше — пустая трата времени. Так я и задумалась о сегодняшнем «кофепитии» с тётей. Ей явно есть, что скрывать. А если есть — это явно далеко и надёжно скрыто. Точно не в компьютере. Слишком просто. Пора отрывать свою тушу от кровати и идти на поиски. — Ладно, — нахмурившись, — вспоминаем все детективы, которые я смотрела и читала. Дом пусть и кажется маленьким, но для поисков непонятно чего непонятно где он достаточно велик. Если подумать: всё самое важное прячут в своей комнате, но это если не учитывать, что в доме живу я. Точнее, жила какое-то время назад. За это время было бы логично перенести все ценные и личные вещи. Так что лучше начать со спальни. Всё начиналось весёлым приключением, пока я не начала встречать трудности в виде закрытого на замок шкафа или куче бумаг в столе. Бумаги не раскрывали ничего интересного: моё обучение, медицинская справка и так далее. Но что такого может находиться в шкафу, что так сильно спрятано? Открывать замки невидимкой для меня никогда не составляло проблемы. До этого момента. Рассмотрев ближе и с фонариком маленькую скважину, я поняла, что здесь нужен не ключ, а что-то наподобие печати, выпуклой печати. Не представляю, как и из чего я могу сделать эту печать, так что оставим это на потом. Надежда умирает последней, я не могу уйти просто так. Если меня просили сюда не заходить, значит, тут есть что-то и про меня. Тогда моё прошлое может хоть немного прояснится. — Где ещё люди могут прятать ценные вещи? В белье или одежде, конечно, — вот я и стала рыться в чужом, но не грязном, белье. Нужно всё аккуратно достать и запомнить, на каких местах лежало. Такими темпами, в самой глубине полки я нашла фотографию. Казалось, какое-то время она лежала на видном месте, так как стала мутной и немного выцветшей. Да фотографии стояли два мужчины, фото сделано со спины на фоне моря. На обороте: «я буду бороться, пока ты будешь ждать». Странное послание, от которого по коже пронеслись неприятные мурашки. С чем бороться? Кто эти мужчины? И почему моя тётя хранит эту фотографию скрыто? Как это может быть связано со мной? Пока я бессильна и ничего не могу поделать с замком, нужен точный слепок или «ключ». Нужно сфотографировать это фото с двух сторон на всякий случай и замести следы, пока не пришла тётя. Хотя, она и говорила, что придёт поздно, я не верю, что это было чем-то большим, чем предлог для моего ухода. На кухне я решила приготовить себе ужин. В морозильнике нашла замороженные овощи, которые напомнили мне о жизни здесь. Каждый вечер я готовила себе овощи, чтобы получать витамины. На улицу я ходила редко, разве что с тётей по делам, но в последний год мне уже разрешали ездить на разные станции и петь, при этом с поминутным отчётом. Сейчас я стою за плитой и готовлю овощи, как самостоятельный человек, а не потому, что мне нужны витамины. На барной стойке лежал телефон, который завибрировал от сообщения. *Незнакомый номер* «Привет, я не поздно пишу? Просто я немного беспокоюсь о вчерашнем дне. Ты как?» — Кто-то беспокоится о моём… «Прости, что не сказал сразу. Это Хан. Номер нашёл в контактах Чонина, пока он был в душе. Вы настолько близко общаетесь?» — Вот и пополнение в списке контактов… «Всё в порядке. Отдыхаю у тёти. Чонин шпион.» — Думаю, коротко и ясно? — развернувшись обратно к плите, я выключила огонь и достала тарелку. За это время пришло ещё одно уведомление. Но сначала еда, все дела на потом. Приготовившись есть, почти наколов брокколи на вилку, слышу ещё два уведомления. Что за терпение? «Получилась очень неприятная ситуация, мне стыдно за парней. Я не знал, что так будет, и ничего не смог сделать. Собраться вместе было не лучшей идеей». «Может, выпьем кофе и снова сходим за кормом? Только в этот раз не так много ;)» «Не хочу навязываться, но это правда никак по-другому не сформулируешь. Давай представим, что это вежливость?)» После сегодняшнего сна это предложение казалось мне немного пугающим. «Давай погуляем где-нибудь в другом месте? Я мало где гуляла в Сеуле, прожила всю жизнь и почти нигде не была.» «Хорошо, запомнил. Тебя ждёт большая и долгая экскурсия с приятным и харизматичным гидом.» Насколько правильным было моё решение согласиться, я не знала. Вообще, очень трудно понимать людей. Даже невозможно. Сколько бы раз мы не открывали душу людям, не говорили о своих переживаниях и проблемах, всё равно никто не сможет залезть тебе в голову и сказать, и сделать именно то, чего ты ожидаешь. Так же как и ты не можешь быть уверен ни в ком. Да, отказаться — мне ничего не стоит. Сомнения насчёт людей подстерегают меня на каждом шагу, всегда присутствует и страх, приправленный здоровой долей недоверия. Но опыт с людьми, как русская рулетка: ты никогда не угадаешь, что именно ты получишь. Ты только по своему опыту можешь предполагать: сможешь ли именно ты довериться именно этому человеку. Эти размышления наводят на сон, так что я падаю на кровать и впадаю в полудрём. Шум в ушах неразличим с реальностью, но через пару минут начинает резать слух, так что я открываю глаза и проверяю время на телефоне — тринадцать минут двенадцатого. Не так поздно, как могло бы быть. Чтобы утолить своё любопытство, я выхожу из комнаты и подхожу к двери в спальню тёти. — И чего ты ждёшь от меня? — шёпотом отыгрывает крик тётя. — Я ей никто, хотя воспитала её, как свою дочь! Думаешь, я не старалась? От услышанного мои волос по всему телу стали дыбом, зрачки от удивления и страха расширились, ноги онемели, а ладони начали потеть. В моей голове всё отрицало факт того, что разговор может идти обо мне. Но тем не менее, часть меня не могла не услышать прямое доказательство: «воспитала, как свою дочь». Глупо замыливать мозг тем, что так же она могла воспитывать и кого-то другого. Мне сейчас же захотелось уйти из этого дома и больше не возвращаться. Но это во мне говорила детская обида. Если проанализировать все факты, обижаться мне не на что. Всё, что я могу сделать — узнать больше, но не сегодня, я не готова к этому сейчас. Уже не стерпев веса моего тела, я ступаю назад, и половица со скрипом прогибается. Что мне делать? Я не могу сейчас обсуждать с ней это. Старый добрый метод: убегать от проблем. Только теперь и в прямом и в переносном смысле. Я подрываюсь с места и несусь по лестнице вниз. Тётя и так поймёт, что я всё слышала, но так я хотя бы не буду видеть её лицо и слышать её голос. Уже когда я захлопываю за собой дверь, слышу короткое «постой», но не реагирую. Лишь пишу ей на номер короткое сообщение: «поговорим об этом потом» и блокирую номер. Я сама напишу и позвоню, когда буду готова. Сейчас мне нужно как-то словить такси в районе, где даже велики редко проезжают. Спустя десять минут никчёмного скитания я всё-таки смирилась с пешей прогулкой до дома. Тёмные переулки Сеула выглядят пугающе. Несмотря на всю безопасность, которую предоставляет полиция в этот район, работает она довольно медленно. А в голове я уже придумала миллиарды сценариев, как меня здесь убьют или изобьют, или… Я всегда придумываю худший конец. Чтобы дойти до дома быстро, я должна идти дворами, но, чтобы чувствовать себя безопаснее, я могу выйти к дороге. Хотя, это тоже займет часть пути по переулкам и туда, и обратно. Логично просто прибавить шагу и пытаться наслаждаться свежим прохладным воздухом и запахом сырого асфальта. — Дышать размеренно и не накручивать себя, — вдох, — расслабиться, но прибавить шагу. Почему в этом мире мы должны всё ещё боимся людей ночью? Как ночные голодные игры… Так, в своих мыслях, я вышла на дорогу, с которой я видела свой дом. Местность стала более открытой, так что я больше не чувствовала себя в такой опасности. Присмотревшись, я заметила, что около дома кто-то стоял. Самое логичное, что можно делать в таких ситуациях, конечно же, пройти мимо, будто ты говоришь по телефону. Только вот я подношу телефон к уху и понимаю, кто этот силуэт у дома — Ян Чонин собственной персоной. Что он делает ночью у подъезда? Непонятно. Хочется ли с ним пересекаться? Возможно, но страшно. Но чёрного входа нет и я не человек-паук, так что простым смертным способом как раз иду к смерти. Подходя к подъезду я поняла, что потеряла АйЭна из вида, и он, скорее всего, незаметно зашёл. — Меня ищешь? — хриплым басом для придания большей напряжённости атмосферы шепчет парень, стоя прямо у меня за спиной. От страха меня чуть не вытошнило. Медленно разворачиваюсь на пятках и становлюсь лицом к лицу. А этот ночной скиталец смотрит на меня таким обыденным спокойным взглядом, что даже не прикопаешься. — С чего бы мне тебя искать ночью около нашего дома? — И правда, с чего бы? — бросает Чонин и идёт к двери подъезда. — Или ты собралась на поиски кого-то… или, может, чего-то другого? — С чего ты взял, что я вообще что-то ищу? — хмурюсь и быстро захожу в подъезд. Сама не знаю, что на меня нашло, но я начала подниматься по лестнице. Причем нервно и быстро. За собой я слышала шаги и уже по пути придумывала, как мне оправдать такой поступок. — Что за физические нагрузки среди ночи? — с отдышкой. — Никто не заставлял тебя подниматься по лестнице вместе со мной, — лучшая защита — нападение. — С тобой всякое на лестнице может случиться, — и он был прав, мне нечего сказать. Могу ли я предположить, что он и с моей медицинской картой познакомился? — Слушай, — говорю я с последними силами, останавливаясь к нему лицом, — мне уже надоело бегать вокруг этого. Ты постоянно говоришь загадками, смотришь так, делаешь, появляешься в то время, в том месте. Я не верю в судьбу так же, как и в счастливую случайность. Так что, — сажусь на подоконник у балкона на одном из этажей не для убедительности, а потому, что стоять уже нет сил, — ночь — самое время для откровенности. К тому же, мне порой начинает казаться, что ты маньяк. — Хм, — он усмехнулся, пожал плечами и сел рядом, — такой информацией мог бы располагать каждый, если бы захотел и был бы внимателен. Хёны всегда были заняты больше практической частью, они очень трудятся и устают. И на мне, как на макнэ, лежит малая ответственность. Ну, вот… у меня больше свободного времени, бывает, по ночам гуляю. Полгода назад я увидел, как ты поёшь на улице. И как-то так получилось, что стал встречать тебя очень часто. Но это не самое главное… — парень замолчал, и эта тишина меня будто разбудила. — Продолжай, чего молчишь? — я занервничала, на что АйЭн ответил улыбкой. — Директор Пак… Как-то я проходил мимо его кабинета и услышал… — он очень сильно медлил и тянул. Ему так нравится действовать на нервы? — Ну же, что ты там услышал, АйЭн, ей богу, — гулом доносится с верхнего этажа. Гул шагов по ступеням, и перед нами появляется… Хёнджин. — Ненавижу, когда ты так интригуешь.