***
Кладбищенская ограда была вся в набрякших каплях, тёмно-зелёная трава казалась влажной, как напитанная водой губка. Они сразу прошли в колумбарий. Джошуа был уверен, что помнит, где именно находится урна с прахом Стэна Лэйни, хотя далеко не каждый год удавалось выбраться сюда. Но было время… лет пятнадцать назад… Джошуа отсчитал нужную стену, повернул и направился к известному номеру. Зак поотстал, докуривая сигарету на улице, и догнал товарища в момент, когда тот стоял, вглядываясь в таблички с абсолютно обескураженным выражением лица. — Он же как «Майрон» тут записан, по второму имени… — Да знаю я! — раздражённо отмахнулся Джошуа. Снял бейсболку и вытер лоб. Зак, прищурившись, вчитался в буквы, затем перешёл к следующей табличке, а от неё — дальше. — Может, не та стенка? — Хер знает, — угрюмо пробубнил Джошуа. Они осмотрели эту стену, а потом и все оставшиеся, прошли даже несколько раз, но нигде не встретили никакого упоминания «Майрона С. Лэйни». По вечереющему небу за окном с карканьем пронеслась туча ворон, Зак непроизвольно поёжился: птиц он не любил. Не такими стаями по крайней мере. — Чёртовы вороны… Чего орёте? — зло буркнул Джошуа, оглянувшись. — Эй! — осадил друга Зак и, нахмурившись, покачал головой. В регистрационной конторе данных о Майроне С. Лэйни, о Стэне Майроне Лэйни, Стэне Лэйни или Майроне Лэйни, или о Стэнли М. Лэйни, Стэнли Майроне Лэйни, или ещё каком сочетании из двух имён и фамилии человека, умершего 9 сентября 2000 года, не оказалось тоже. — Я знаю, что его семья была против, да и мы сами были против того, чтобы кто-то со стороны об этом знал, но мы-то, так-растак, его друзья! Чёрт возьми, я Джошуа Уэббер, а это Зак, мать его, Диксон! Mary Of Iron, блин, гранж-слава Сиэтла! — Джошуа, уперевшись руками в столешницу, нависал над пожилым служителем, который, специально развернув свой монитор для того, чтобы было видно: никакого подвоха, всё крутил колёсико мышки, перемещаясь по коротенькому списку фамилий, начинающихся на «Лэй….». — Ничем не могу помочь, — в очередной раз пробормотал служитель. Зак, положив свою тяжёлую лапу на плечо Джошуа, заставил гитариста опомниться. Они вышли на улицу. Джошуа сжимал кулаки и тяжело дышал. За оградой проносились вечерние автомобили. Снова пошёл дождь, гравийная дорожка хрустко скрипела под ботинками, когда друзья направились к воротам. — Может… не то кладбище? — после долгой паузы выдал, наконец, Зак. — Хер тебе «не то». Ты же сам прекрасно помнишь, что это. — Может… позвонить его семье? — А что мы им, блять, скажем? «Простите, прах Стэна испарился на хер»? И все данные тоже похерились, а? — Джошуа в досаде пнул ограду. — Полегче, мэн… Скрипнула калитка, и вот они уже снова оказались в мире живых. За спиной громко и хрипло каркнул ворон. Зак, не смея обернуться, направился к «Харлею», Джошуа — за ним, молча. Сиденье мотоцикла было совершенно мокрым, но оба это едва чувствовали. Снова — скорость и фары транспорта, вытягивающиеся в бесконечные световые ленты. Когда кладбище осталось позади, обоим стало легче. Доехали до отеля N., в котором жил Джошуа, и попрощались, не зная толком, что сказать обо всём произошедшем. — До завтра? — как-то нерешительно, не характерно для себя, спросил Зак. — До завтра, — пожал плечами Джошуа. — Я позвоню, как сегодня. Днём в смысле, а не с утра… — добавил он в ответ на приподнятую бровь друга. Они обнялись. Зак помедлил, словно собирался ещё что-то сказать, махнул рукой, улыбнулся и направился к своему мотоциклу — средневековый рыцарь в современном мире, подумалось Джошуа, крестоносец, такой же суровый и словно бы озарённый изнутри сакральным светом. А ведь этот свет ещё нужно поддерживать как-то, нести через всю жизнь, иначе — что останется? Просто двухметровое мускулистое тело, ничего больше… Эх, хорош Заки, хорош! Ничего, мы ещё покажем… Джошуа почувствовал, как холодит промокшая одежда и сообразил, что так и стоит на тротуаре. Тихо выругался и поспешил в холл. Он намеревался, как обычно, стремительно пронестись к лифту — не нужны ему лишние взгляды и снимки на телефон — но консьерж привлёк его внимание сперва покашливанием, а затем приглушённым «мистер Джей!». Джошуа развернулся к стойке и в тот же самый момент увидел его — поднимающегося с кресла. Кровь бросилась в лицо. Парень уже встал и улыбался, словно маленькое солнышко в этом тёмном вестибюле. Абсолютное стилистическое соответствие окружению: прямые джинсы грубого голубого денима (естественно, с огромными дырами на коленях), сильно поношенные коричневые ботинки, белая футболка с надписью «Лоллапалуза» выглядывает из просторной кожаной куртки. Длинные волнистые волосы, подвески, кольца в ушах, кольца на пальцах… Стэн Лэйни во всей своей славе, ещё до лета 1990-го… На мгновение у Джошуа потемнело в глазах, он споткнулся, но ловкие участливые руки — его руки — не дали упасть. — Спасибо. — Голос словно споткнулся тоже. Джошуа, совладав наконец с собой, кивнул консьержу, схватил Стэна за рукав куртки и потащил к лифту. Он едва дождался, когда двери закрылись, оставив их наедине на полминуты. — Ты… что это… что за… на фиг! — Обратившись со своей речью к коричневым ботинкам, Джошуа пытался прийти в себя. Безуспешно, разумеется. Только не поднимать глаз. Не смотреть ему в лицо… — Я же позвонил. Предупредил. — (Этот безмятежный тон!) — Да я не про это, я про… — Не поднимать глаз, сказал же себе! Глаза Стэна — огромные, голубые — смотрели прямо ему в душу. Внезапно Джошуа отпустило. Потому что у того Стэна, настоящего — у него глаза были бронзовые. Карие, чуть с зеленью, словно в патине. Как два заброшенных колодца с цветущей водой. — Я соскучился, — сказал этот Стэн, дотрагиваясь своей рукой до руки Джошуа, и от этого простого жеста бросило в жар. — Я тоже… — Звякнул, возвещая о прибытии лифта на пятый этаж, звоночек. Джошуа вышел первым и широкими шагами направился к своему номеру. Он знал, что Стэн не отстанет. И что его не нужно приглашать специально. Мысли о таинственном происшествии в колумбарии улетучились, оставив вместо себя эгоистическое удовлетворение: думайте, что хотите, а этот — мой. Промокшая одежда не играла больше никакой роли. Он ещё вполне сознательно успел запереть дверь изнутри, а потом Стэн — этот Стэн, мой Стэн — прижался к нему, целуя, и честное слово, Джошуа ни за что не согласился бы променять это на урну с прахом. По крайней мере, сейчас.5. Колумбарий
11 октября 2019 г. в 09:59
Когда они вышли из клуба, Зак, по пути успев подавить импульс либо зло подколоть друга, либо просто наорать на него, предложил прокатиться на «Харлее».
— Отлично, — сухо сказал на это Джошуа. — Только, будь добр, включи в маршрут остановку у Эвергрин. Мы должны успеть.
Зак помрачнел. Визит на место захоронения Стэна Лэйни означал, что Джошуа опять начинает медленно, но неуклонно погружаться в тёмные воды депрессии, а если не депрессии, то самокопания как минимум.
Группка молодых людей, узнав музыкантов, приблизилась к ним.
— Никаких фото, — сразу же отозвался Джошуа, делая отрицательный жест рукой. Пришлось расписаться на чём попало.
— Удивительно, что они вообще тебя узнают, — прошептал Зак в ухо Джошуа, когда довольные поклонники отошли в сторонку. — В твоём «между альбомами и турами» модусе.
Подобный не слишком едкий подкол вернул барабанщика в хорошее расположение духа. Джошуа лишь мрачно поглядел на него из-под козырька бейсболки.
— Это маскировка, если ты не в курсе. Ну что, едем или мне такси брать?
— Едем, — пожал печами Зак, отстёгивая запасной шлем (как знал ведь, что придётся Уэббера куда-нибудь везти!). Джошуа снял бейсболку и прикрепил её к ремню брюк. Взревел двигатель. «Дикобраз», фанаты, припаркованные автомобили, деревья в решётках — всё осталось позади.
Улицы разлетались дождевыми брызгами, сливались в сплошные серые полосы. На мгновение Джошуа показалось, что они вернулись на двадцать семь лет назад, а потом осталась только скорость и кожаная куртка друга под руками.